Графическое наследие И. Ф. Тупылева

В конце столетия были задуманы грандиозные проекты изданий, сопровождаемых гравюрами. Некоторые из них увидели свет, как, например, басни И. И. Хемницера, к которым А. А. Оленин исполнил более десяти виньеток (1799). Но два других проекта — «Овидиевы превращения» (как назывались «Метаморфозы» Овидия) и сочинения Г. Р. Державина — остались только в рисунках (издание Державина осуществилось уже в следующем столетии).

К «Овидиевым превращениям» под руководством, а возможно, и по программе Н. А Львова было исполнено 220 рисунков. Их автором, вероятнее всего, являлся Иван Филиппович Тупылев (1758−1821), академик и профессор исторической живописи, директор Петербургской шпалерной мануфактуры, инвентор «виньет и медалей Ландкартного департамента Кабинета Ее Императорского Величества». Тупылев оставил после себя и исторические картины, и портреты (например, портреты царской фамилии для Департамента уделов), и образа (для иконостаса церкви Аничкова дворца, Казанского собора, Софийской церкви в Царском Селе). Но самым ценным представляется его графическое наследие.

Имя И. Ф. Тупылева было возвращено отечественному искусствоведению Н. И. Уваровой. Проведя сравнительный анализ эталонных рисунков Н. А. Львова и известных иллюстраций Тупылева, она атрибутировала рисунки к «Овидиевым превращениям» и более 200 листов чертежей «Палладиевой архитектуры» (в переводе Львова) как произведения Тупылева. Роль Львова, по мнению автора, заключалась в составлении программ, композиционных образцов, исправлении ошибок сюжетного характера, так сказать, в редакторской правке. Можно предположить, что по инициативе Львова возникла идея стилизации иллюстраций «под камею» (подробнее см.: Уварова Н. И. Забытый петербургский художник Иван Филиппович Тупылев // Петербургские чтения — 97. С. 65−69).

Легкие, изящные рисунки к «Овидиевым превращениям» (тушь, сепия, отмывка кистью, ГРМ, НИМ РАХ) безукоризненно передают античную стилистику и имеют какой-то музыкальный ритм. Рисунки к рукописному тому Г. Р. Державина исполнял А. А. Оленин. Их сохранилось 95 (РНБ). И тот, и другой циклы, к сожалению, не превратились в гравюры, не тиражировались. Эти уникальные рисунки такого высокого качества и чистоты стиля, что остаются поистине гордостью отечественного искусства.

Возможно, неосуществленность проекта связана с общим положением издательского дела в конце столетия. После относительно большой свободы и поощрений со стороны самой императрицы (которая давала возможность тому же Львову печатать книги с его рисунками даже на средства Кабинета) летом 1796 г. неожиданно был издан указ о запрещении всякого частного книгопечатания — следствие мерещившейся Екатерине якобинской заразы и распространения масонских идей.

Гравировально-ландшафтный класс Академии художеств под руководством С. Ф. Щедрина. Иностранные граверы в России второй половины XVIII века.

С 1796 г. в гравировальном классе Академии художеств появляется талантливый педагог Иоганн Клаубер (1745−1817). Его ученики гравировали «карандашной манерой» «оригиналы». Популярность репродукционной гравюры, пропагандирующей русское и европейское искусство, неуклонно росла. Огромное значение, в том числе и в обучении, имел эстамп: был даже организован специальный «Эстампный Кабинет Ее Императорского Величества» для исполнения гравюр с произведений Эрмитажа и с возможной их продажей. С этой целью был приглашен известный английский гравер Джеймс Уокер (1748−1808; в России с 1785 по 1801), мастер репродукционной гравюры (техника меццо-тинто, иногда — пунктир). Обласканный императрицей, заслужи вши й все академические чины, он гравировал вполне профессионально (с П. Баттони, Дж. Рейнолдса и др.), но довольно медленно: всего около 50 гравюр за 20 лет. Среди них много портретов.

Значительно интереснее для нас творчество приехавшего вместе с ним родственника (пасынок? племянник?) Джона Огастеса Аткинсона (1775−1833). Он был не так искусен, как Уокер, но интересовался русской национальной жизнью и исполнил много рисунков, с которых, возвратившись вместе с Уокером на родину в 1802 г. (в этом путешествии в знаменитой буре под Ямбургом последний потерял свои гравировальные доски), исполнил многие гравюры (не без заостренно-иронической трактовки образов). Кроме того, в России Аткинсон занимался живописью, также посвященной русским праздникам («Катание с гор на Неве», «Русская Пасха») и даже историческим событиям («Крещение Владимира»), правда, в живописи ему не доставало академической выучки. Уже по возвращении на родину Аткинсон создал альбом.

" Живописное изображение нравов, обычаев и развлечений русских" (1803/1804−1812, мягкий лак) с комментариями Уокера.

Напомним, что многие зарисовки иностранцев, путешествующих по России, переводились потом в гравюру. Так, Ж.-Б. Лепренс свои зарисовки на русскую тему, исполненные еще в 1756- 1762 гг., перевел в целые серии офортов. Немец Г. Гейслер издал в 1803 г. альбом гравюр «Нравы, обычаи и костюмы русских». Костюмно-этнографический альбом Аткинсона исполнен в традициях Лепренса и Гейслера, однако он, несомненно, шире и интереснее этих работ как по тематике, так и по характеристике (сцены труда, стремление показать народный характер). Нельзя не отметить первенство Аткинсона в создании искусства панорамного изображения: по петербургским эскизам, сделанным с Кунсткамеры, уже на родине он создал четыре акватинты, которые демонстрировались в Лондоне в Спринг-Гардене как пример произведения кругового обзора (1807).

В 1799 г. указом императора Павла при Академии художеств был открыт гравировально-ландшафтный класс под руководством Семена Федоровича Щедрина (1745−1804). Его ученики — С. Ф. Галактионов, А. И. Ухтомский, братья Козьма и Иван Ческие занимались в основном репродукционной гравюрой с живописных панно (резец, гравюра на меди), но в основном по времени это уже за пределами XVIII в.