Инженер – техносфера — социум

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования Национальный исследовательский ядерный университет «МИФИ»

Волгодонский инженерно-технический институт — филиал НИЯУ МИФИ

КРАТКИЙ КУРС ЛЕКЦИЙ

«Инженер — техносфера — социум«

для студентов заочной формы обучения

(Философия науки и техники)

Составитель: доцент кафедры

ЭиСГД, к.ф.н. Лобковская Н.И.

Волгодонск, 2012

Содержание Лекция 1. Компетенции инженера

Лекция 2. Техника в исторической ретроспективе

Лекция 3. Основные подходы к осмыслению техники

Список литературы

Лекция 1. Компетенции инженера

инженер философский техника Слово «компетентный» в русском языке используется достаточно давно. Толковый словарь русского языка" под редакцией Д. Н. Ушакова дает следующее определение термина «компетентность» — осведомленный, являющийся знатоком в каком-либо вопросе; обладающий компетенцией, полноправный.

По существу эта трактовка этого определения в дальнейшем не изменилась.

В «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова понятие «компетентный» рассматривается как знающий, осведомленный, авторитетный в какой-нибудь области, понятие «компетенция» — как круг вопросов, в которых кто-либо хорошо осведомлен; круг полномочий, прав.

В «Кратком словаре иностранных слов», в «энциклопедическом словаре» и «Советском энциклопедическом словаре» определение «компетентный» — это знающий сведущий в определенной области, имеющий право по своим знаниям или полномочиям делать или решать что-либо, судить о чем-либо.

В современном словаре иностранных слов термин «компетентность» (от лат. competens), «компетентный» (от лат. competentis) — соответствующий, способный, обладающий компетенцией, сведущий в определенных областях.

Во всех этих определениях достаточно много общего, что говорит о единстве, но в то же время и о многогранном понимании понятия «компетентность». Опираясь на них, можно сделать вывод о том, что компетентный человек — это субъект, обладающий какой-либо (какими-либо) комптенцией (ями) — соответствующий каким-либо требованиям, обладающий необходимыми правами и обязанностями.

Пытаясь описать с помощью компетентностного подхода результат подготовки специалиста с высшим профессиональным образованием, Ю. Г. Татур дает следующее определение: «компетентность — это интегральное свойство личности, характеризующее его стремление и способность (готовность) реализовать свой потенциал (знания, умения, опыт, личностные качества и др.) для успешной деятельности в определенной области». В данном понятии рассмотрены такие факторы как знания, умения, навыки и пр., которые могут характеризовать отдельную компетенцию, так и компетентность специалиста полностью.

Как считает австралийский ученый Т. Хоффман, понятие «компетентность» можно операционализировать следующими способами: как видимые и фиксируемые результаты деятельности; как некоторые стандарты выполнения тех или иных видов работ; как личностные свойства, которые определяют эффективность той или иной деятельности.

Кроме того, при подготовке инженеров весьма важной может быть трактовка компетентности, которую предлагает М. А. Чошанов. «Во-первых, компетентность одним словом выражает значение традиционной триады „знания, умения и навыки“ и служит связующим звеном между ее компонентами. Компетентность в широком смысле может быть определена как углубленное знание предмета или освоенное умение. Во-вторых, и это главное, она наиболее целесообразна для описания реального уровня подготовки специалиста — выпускника профессиональной школы». То есть, в данном случае целевая установка на подготовку высококвалифицированных специалистов владеющих избранной профессией, в реальных условиях является ни чем иным, как благим пожеланием. В этом смысле компетентность — более приземленная и реальная цель, так как имеется определенная разница между компетентностью и совершенством. Компетентность — это состояние адекватного выполнения задачи. То есть человек либо компетентен, либо не компетентен по отношению к требуемому уровню исполнения, а не по отношению к достижениям других.

Таким образом, для создания модели «компетентного специалиста», в том числе и выпускника инженерно-технического вуза, следует наполнять его необходимыми знаниями, умениями и навыками для реальных условий его будущей деятельности, а также формированию и развитию профессионально-личностных качеств, способствующих перспективному развитию профессиональной деятельности учащегося.

В подходе, который базируется на «концепции компетенций», как основе формирования у будущих специалистов способностей решать важные практические задачи, и воспитания личности в целом, А. М. Новиков определяет компетентность как «самостоятельно реализуемую способность к практической деятельности, к решению жизненных проблем, основанную на приобретенном учебном и жизненном опыте, ценностях и склонностях». Таким образом, компетентность специалиста должна содержать компоненты функционального и гуманитарного направления, которые должны обуславливать практическое формирование и развитие личности специалиста в целом.

В образовательной практике Евросоюза компетентность является общим оценочным термином и обозначает способность осуществлять деятельность «со знанием дела». Обычно употребляется применительно к лицам определенного социально-профессионального статуса, характеризуя меру его соответствия их понимания, знаний и умений реальному уровню сложности выполняемых ими задач и разрешимых проблем. В отличие от термина «квалификация», нейтрального в нравственно-этическом отношении, имеется в виду способность работника принимать ответственные решения и действовать адекватно требованиям служебного и ответственного долга. В этом контексте компетентность понимается как личностное качество субъекта специализированной деятельности в системе социального и технологического разделения труда.

Основываясь на приведенных выше определениях, учитывая их идентичность и различия, компетенцией можно назвать группу взаимосвязанных и взаимообусловленных знаний, умений и навыков, обеспечивающих выполнение одной (конкретной) профессиональной задачи. То есть компетентность характеризует самого субъекта (индивида, группы, организации и пр.); это способность осуществлять (профессиональную) деятельность «со знанием дела», принимать ответственные решения и действовать адекватно требованиям данной ситуации. Она характеризует меру соответствия имеющихся знаний и умений сложности выполняемых задач. То есть происходит дифференцирование понятий «компетенция» и «компетентность». Термин «компетенции» должен употребляться, когда речь идет о результатах выполнения определенной деятельности (например, об образовательных результатах).

Формирование компетенций связано с процессом «оспособления» человека, то есть овладения им способами деятельности (развития способности) в процессе освоения разнообразных практик (типов, видов деятельности). Поскольку освоить деятельность через подражание невозможно, обучающийся начинает управлять своей деятельностью, используя (интегрируя) различные результаты образования (знания, умения, навыки, ценности и др.) и формируя собственный ресурсный пакет. Если для выполнения какой-то профессиональной деятельности внутренних ресурсов окажется недостаточно, обучающийся сможет мобилизовать ресурсы извне. Набор осваиваемых способов деятельности социально востребован, является предметом запроса работодателей и других заказчиков образования, что позволяет учащемуся оказываться адекватным типичным социально-профессиональным ситуациям. Такие требования могут быть актуальными в течение какого-то промежутка времени, а затем будут корректироваться в связи с изменениями социально-экономической ситуации.

Кроме того, компетенции как проявляются, так и формулируются в деятельности, и, поскольку все виды деятельности взаимосвязаны в потоке человеческой жизни, нельзя строго разграничивать виды деятельности, и, следовательно, виды компетенций. Таким образом, ученые, придерживающиеся этой точки зрения, предполагают, что компетенция — это способность человека менять в себе то, что должно измениться как ответ на вызов ситуации с сохранением некоторого ядра, которое включает целостное мировоззрение в систему ценностей. То есть, компетенция «происходит» в «точке соприкосновения человека и мира», описывает потенциал, который проявляется ситуативно, следовательно, может лечь в основу оценки лишь отсроченных результатов образования; описывает инструментарий одновременно и понимания, и действия, которые позволяют воспринимать новые культурные, социальные, экономические и политические реали. На основании описанных признаков можно заметить, что понятие «компетенция» является интегративным, оно описывает не столько элементы системы, сколько связи между ними. Наполнение и содержание данного понятия зависит от типов ситуаций.

Суть образовательного процесса в условиях компетентностного подхода — создание ситуаций и поддержка действий, которые могут привести к формированию той, или иной компетенции. Однако ситуация должна быть жизненно важной для индивида, нести в себе потенциал неопределенности, предоставлять выбор возможностей, находя резонанс в культурном и социальном опыте учащегося. То есть необходимо моделировать (задавать или создавать) параметры среды, деятельностной ситуации, в которой будут формироваться и развиваться определенные компетентности.

В компетентностной модели специалиста цели образования связываются как с объектами, предметами труда, с взаимодействием субъектов, с выполнением конкретных функций, так и с междисциплинарными интегрированными требованиями к результату образовательного процесса.

Следует также отметить, что цель профессионального образования состоит не только в том, чтобы научить человека что-то делать, приобрести профессиональную квалификацию, но и в том, чтобы дать ему возможность справляться с различными жизненными и профессиональными ситуациями. При этом компетентность не должна противопоставляться профессиональным квалификациям, но и не должна отождествляться с ними. Так, например, по мнению В. И. Байденко, термин «компетенция» служит для обозначения интегрированных характеристик качества подготовки выпускника, категории результата образования. То есть компетенция выступает новым типом целеполагания. Это должно осуществлять сдвиг от преимущественно академических норм оценки к внешней оценке профессиональной и социальной подготовленности выпускников.

Для отечественного инженерного образования переход к системной модели (квалификационной и компетентностной в их единстве) представляется крайне актуальным. Если ранее задачей российской системы образования была подготовка специалистов для массового стабильного производства с редко меняющейся технологией и постоянной номенклатурой выпускаемой продукции, то сегодня ситуация изменилась: меняются технологии, производство становиться более гибким. Оно требует специалиста, способного проявлять активность в стремительно меняющихся условиях. Одним из ярких примеров этого изменения могут служить промышленные и транспортные предприятия, а также научно-исследовательские и конструкторские организации, работающие в альянсе с этими предприятиями. Подготовка компетентных специалистов для этих предприятий и организаций — весьма важная современная задача для современного образования. При этом, компетентностью инженера можно считать набор мобильных профессионально-квалификационных, творческих, социально-гуманитарных и личностных компетенций инженера, которые определяют его способность и возможность к деятельности в условиях рыночных отношений и позволяют добиваться результатов, адекватных требованиям научно-технического прогресса, современных социокультурных норм и системы аксиологических ориентиров общества.

При этом цели профессиональной подготовки (переподготовки) инженерных кадров приобретают особенные установки и ориентиры: формирование активно-творческой личности, способной к перспективному развитию и совершенствованию в процессе формирования профессиональной компетентности.

Разделение труда выступает закономерностью процесса общественного развития. Отражение этого явления в профессиональной деятельности проявляется в становлении профессиональной структуры общества. Исследование сущности феномена профессий через анализ генезиса становления этого явления, позволяет выделить признаки профессий и их взаимосвязь с категорией «профессиональная компетентность»:

— любая профессия проявляется обычно в результате действия объективных закономерностей, из чего следует, что и уровень профессиональной компетентности инженера задается объективными факторами;

— профессия всегда персонифицирована, следовательно, профессиональная компетентность инженера имеет форму личного выражения, как продукт общественной потребности в конкретном виде профессиональной деятельности;

— профессия приобретается двумя путями: путем профессионального обучения и в результате длительной практической деятельности, т. е. приобретения профессионального опыта.

Путь профессионального обучения наиболее предпочтителен, поскольку предполагает наиболее эффективный способ усвоения профессиональных взаимоотношений и корпоративной культуры. Поэтому закономерна эволюция процесса стихийного приобретения профессиональной компетентности в сторону ее сознательного формирования.

В исследованиях последних лет профессиональное мастерство рассматривается в широком смысле этого слова как обладание профессиональным опытом в какой-либо области деятельности, а в узком смысле означает высшую ступень квалификации специалиста, граничащую с искусством. При этом основными чертами профессионального мастерства считаются: высокий уровень профессиональных умений, отличное владение знаниями и навыками, обеспечивающими высокую эффективность труда, индивидуальный почерк, исключительность, незаменимость специалиста, а также совокупность ценностных характеристик мастерства, ее социальная и нравственная значимость.

Учитывая вышеизложенное, можно сделать вывод, что компетентность инженера состоит из двух взаимодополняющих частей и обладает целостным характером. Поэтому для развития и совершенствования квалификационных и личностных характеристик инженерных работников, необходимо периодически производить их обследования. Причем диагностика компетентности может носить входной, промежуточный и результирующий характер. Входной контроль должен показать начальный уровень компетентности: базовые знания, умения и навыки испытуемых, а также их отсутствие. Промежуточная диагностика компетентности позволяет определить, насколько эффективны методы формирования и развития компетентности. Результирующий контроль позволяет выявить улучшенные квалификационные и личностные характеристики испытуемых, а также исправленные или предупрежденные профессиональные деформации в процессе подготовки инженеров.

Следует отметить, что подобные диагностические исследования можно проводить как в системе одной дисциплины, так и блока дисциплин профессионального характера, а также в системе целостного профессионального обучения. Кроме того, данная система диагностики может использоваться при переподготовке инженерных специалистов, курсах повышения квалификации и др. Поэтому, представляемая комплексная диагностическая система позволяет оценить необходимые, с точки зрения автора, личностные и квалификационные характеристики инженерных кадров, и сделать комплексное заключение об инженерной компетентности испытуемых.

При рассмотрении данных вопросов следует учитывать, что существует еще одно значимое условие формирования профессиональных компетенций — это различные формы обучения студентов, например, дневная и заочная, дистанционная, стандартная и ускоренная и так далее.

При изучении вопроса формирования профессиональной компетентности в условиях вуза для различных форм обучения студентов (одним из определяющих качеств) в период обучения должна быть проявлена активность, которая впоследствии должна перерасти в производственную инициативность, возможность и желание развивать производство, технологии и свои профессиональные навыки.

Лекция 2. Техника в исторической ретроспективе

Cущностные характеристики техники

1) Техника представляет собой артефакт (искусственное образование), она специально изготавливается, создается человеком (мастером, техником, инженером). При этом используются определенные замыслы, идеи, знания, опыт. Через эту характеристику техники естественно вводится и такой план, как организация деятельности (аспект технологии в узком смысле слова). Создание технических устройств помимо замыслов, знаковых средств предполагает и особую организацию деятельности. Сначала это просто индивидуальная деятельность мастера (группы, цеха мастеров), затем сложные организации коллективной деятельности (Мегамашины, по Мэмфорду), проходящие долгий исторический путь развития (от трудовых армий Фараона до современных промышленных производств). С точки зрения понимания техники как артефакта даже выращенная в пробирке биологическая культура является артефактом, то есть техникой. Однако все поле артефактов, очевидно, нужно разделить на два больших класса — технику и знаки. Если техника живет по законам первой природы и использующей практической деятельности (техническое устройство, с одной стороны, есть известная практическая деятельность или средство деятельности, с другой, — в нем реализуются определенные природные процессы), то знаки живут по законам языковой коммуникации (они транслируются, их нужно понимать и т. д.) и семиотической деятельности (их используют для создания идеальных предметов — в науке, искусстве, проектировании и т. д.). И хотя любое техническое сооружение в культуре означено, как-то описано в языке, сама техника не является языком.

2) Техника является «инструментом», другими словами, всегда используется как средство, орудие, удовлетворяющее или разрешающее определенную человеческую потребность (в силе, движении, энергии, защите и т. д.). Инструментальная функция техники заставляет отнести к ней как простые орудия или механизмы (топор, рычаг, лук и т. д.), что очевидно, так и сложную техническую среду (современные здания или инженерные коммуникации).

3) Техника — это самостоятельный мир, реальность. Техника противопоставляется природе, искусству, языку, всему живому, наконец, человеку. Но с техникой связывается определенный способ существования человека, в наше время — судьба цивилизации. Первое осознание самостоятельной роли техники относится к античности, где было введено и обсуждалось понятие «технэ», следующее — к Новому времени (формирование представлений об инженерии), но основной этап падает на конец ХIХ-начало ХХ столетия, когда были созданы технические науки и особая рефлексия техники — философия техники.

4) Техника представляет собой специфически инженерный способ использования сил и энергий природы. Конечно, любая техника во все исторические периоды была основана на использовании сил природы. Но только в Новое время человек стал рассматривать природу как автономный, практически бесконечный источник природных материалов, сил, энергий, процессов, научился описывать в науке все подобные естественные феномены и ставить их на службу человеку. Хотя сооружения античной техники тоже частично рассчитывались и при их создании иногда использовались научные знания, все же главным был опыт, а творчество техников мыслилось не как создание «новой природы» (о чем писал Ф. Бекон), а всего лишь как искусственная реализация заложенных в мироздании вечных изменений и превращений разных «фюсис» (природ). Все, что можно было — уже было сотворено, человеческая деятельность только выводила из скрытого состояния те или иные конкретные творения. В этом смысле техническое творчество и в древнем мире, и в античности, и в средние века было именно хитростью, непонятно почему получавшимся творением вещей и машин (на самом деле творить мог только Бог). В новое время техническое творчество — сознательный расчет сил (процессов, энергий) природы, сознательное приспособление их для нужд и деятельности человека. В инженерии техника создается на основе знаний естественных наук и технических знаний. Основные деятельности этого периода — изобретение и инженерное конструирование. Оба эти вида инженерной деятельности предполагают естественнонаучную и техническую рациональность.

Безусловно, данная характеристика техники, так же как и следующая, связана с современным ее пониманием, но мы подчеркнули, что универсального, внеисторического понимания техники просто не существует.

5) Техника в современном мире неотделима от широко понимаемой технологии. До определенной поры технология рассматривалась только как определенная сторона организации производственных процессов, существующая наряду с другими — организационной, ресурсной, технической и т. д. В последние два-три десятилетия ситуация стала резко меняться. Реализация крупных национальных технических программ и проектов в наиболее развитых в промышленном отношении странах позволила осознать, что существует новая техническая действительность, что технологию следует рассматривать в широком смысле.

" Техническая теория" в рамках античной науки.

Переход от использования в технике отдельных научных знаний к построению своеобразной античной «технической науки» мы находим в исследованиях Архимеда. Но отдельные предпосылки этого процесса можно найти и в самой античной математике. Например, в «Началах» Евклида нетрудно заметить группировку теорем (положений), которая вполне схожа с группировкой технических знаний. (В технических теориях, как известно, описываются классы однородных идеальных объектов — колебательные контуры, кинематические цепи, тепловые и электрические машины и т. д.). Евклид объединяет математические знания, описывающие классы однородных объектов, в отдельные книги.

Именно в античной математике (в работах до Евклида и в его «Началах») была впервые применена и отработана сама процедура сведения и преобразования одних идеальных объектов (фигур, еще не описанных в теории) к другим идеальным объектам (фигурам, описанным в теории). В ходе таких преобразований получались знания отношений («равно», «больше», «меньше», «подобно», «параллельно»). В дальнейшем, как известно, эти знания были использованы в фундаментальных науках и параметризованы, т. е. отнесены к связям параметров природных, реальных объектов. Наконец, именно в античной геометрии были отработаны две основные процедуры теоретического рассуждения: прямая — доказательство геометрических положений, и обратная — решение проблем. Эти две процедуры являются историческим эквивалентом современной теоретической постановки и решения в технических науках задач «синтеза — анализа» .

Более явно отдельные элементы технического мышления могут быть прослежены в античной астрономии. Конечная прагматическая ориентация теоретической астрономии не вызывает сомнений (предсказание лунных и солнечных затмений, восхода и захода планет и луны, определение долготы и широты и т. п.). Но совсем не очевидно, что эта ориентация может быть сближена с технической ориентацией, ведь человек вроде бы непричастен к ходу небесных явлений. Тем не менее такое сближение возможно.

В определенном смысле все объекты античной астрономии могут быть отнесены к однородным объектам. На эту мысль наводит единообразная форма их моделей — геометрических изображений небесных сфер и эпициклов. Идеальные объекты, представленные в этих моделях, формируются точно так же, как идеальные объекты технических наук, т. е. складываются в ходе схематизации и онтологизации процедур сведения одних теоретически представленных небесных явлений к другим. (Первоначально эти явления описывались в родственных «фундаментальных теориях» — арифметике, геометрии, теории пропорций). Аналогично этому в античной теоретической астрономии, вероятно, впервые была отработана процедура получения отношений между параметрами изучаемого в теории реального объекта.

Первоначально исходные параметры геометрических моделей теоретической астрономии заимствовались непосредственно из таблиц, фиксирующих ступенчатые и зигзагообразные функции. Эти таблицы греческие астрономы получили от вавилонян. Позднее греческие астрономы стали производить собственные измерения, ориентируясь уже на новые, «тригонометрические» модели, фиксирующие небесные явления, а также на требования, возникающие в процессе преобразования этих моделей (в Новое время эта процедура была перенесена Галилеем в механику и уже в XIX в. — из естествознания в технические науки).

Если небесные тела и их траектории может создать, сотворить только Бог (главным же образом они мыслятся как природные, космические явления), то строительство кораблей — всецело дело рук человека, искусного техника. С этой точки зрения крайне интересные случаи использования научных знаний в технике демонстрирует работа Архимеда «О плавающих телах». По сути, это — вариант «технической науки до технической техники», однако представленный в форме античной теории, из которой изгнано всякое упоминание об объектах техники (кораблях).

Действительно, работа построена по всем канонам античной науки: формулируется аксиома, на основе которой доказываются теоремы, при доказательстве последующих теорем используется знание предыдущих. В тексте работы не приведены эмпирические знания, описания наблюдений или опытов; идеальные объекты — идеальная жидкость и погружены в нее тела — не противопоставляются реальным жидкостям и телам. Вообще, если термины «жидкость» и «тело» не относить к реальным объектам, а связывать только с идеальными объектами и процедурами развертывания теории, то науку, которую построил Архимед, по способу описания нельзя отличить от математической теории «Начал» Евклида. Тем не менее можно показать, что Архимед при построении своей теории использовал эмпирические знания о реальных жидкостях и телах и сам его метод доказательства существенно отличается от математического.

При доказательстве всех своих положений Архимед использует сложные чертежи, изображающие жидкость и погруженные в нее тела. Именно к этим чертежам относятся и математические, и физические положения (знания). На чертежах Архимед демонстрирует различные преобразования идеальных объектов — геометрических фигур и тел, а также идеальной жидкости, в которую погружены правильные тела, и переходит от математических идеальных объектов к физическим. Эти геометрические тела в практике кораблестроения используются как модели разрезов (сечений) кораблей. Собственно говоря, вся теория Архимеда в практическом отношении направлена на выяснение «законов» устойчивости кораблей (переменным параметром в данном случае является форма сечения).

Чем же отличается «техническая» наука Архимеда от современных технических наук классического типа? Казалось бы, и там и тут — реальное обращение к объектам техники и теоретическое описание закономерностей их строения и функционирования. И там и тут налицо применение для этих целей математического аппарата. И там и тут дело не ограничивается лишь реальными объектами техники, изучаются также случаи, мыслимые лишь теоретически, т. е. те, которые конструируются на уровне идеальных объектов, но не воплощены еще в техническом устройстве (опережающая роль науки). Отличие все-таки принципиальное — у Архимеда нет специального языка технической теории, специфических для технической науки онтологических схем и понятий. Сцепление разных языков в его работе достигается за счет онтологической схемы (чертежей), которая еще не превратилась в специфическое, самостоятельное средство научно-технического мышления (как, скажем, позднее, в конце XIX — начале XX веков это произошло со схемой колебательного контура, кинематического звена, четырехполюсника и т. п.).

Завершая анализ техники античной культуры, нужно отметить, что рациональное, философско-научное мышление оказало определенное влияние и на развитие античной технологии. В основе технологического мышления, как правило, лежат рациональные формы и впервые в античной философии и науке для развития технологии формируются адекватные формы осознания. Другой момент — обострившееся под влиянием философии и науки зрение к природным явлениям и эффектам. Развитие наук о равномерном движении, небе, душе, музыке, государстве, плавающих телах и ряд других позволило античным техникам подменить ряд новых природных эффектов и продвинуть вперед технику и технологию в соответствующих областях — строительстве военных машин и кораблей, создании астрономических приборов и музыкальных инструментов, моделировании движений небесных сфер и планет, изобретении механических и водяных игрушек, искусстве управления государством и т. п.

Переосмысление представлений о природе и науке в средние века.

По мнению авторитетных культурологов в средневековой культуре действуют три неравноценных начала: архаическое (языческое), античное и христианское. Именно христианское мировоззрение как ведущая ценностная система цементировало и придавало новый смысл как языческим, так и античным формам сознания и поведения. Но не менее значимо и обратное влияние, например, античных философских и научных форм сознания на христианское мироощущение.

Для нашей тематики наиболее интересное явление, происходившее в средние века и оказавшее огромное воздействие, но не на средневековое понимание техники, а на новоевропейское — это переосмысление представлений о природе, науке (знании) и человеческом действии. В конце античной культуры все эти три образования понимались достаточно рационально. Теперь же и природа, и наука, и человеческие действия начинают переосмысляться с точки зрения представлений о живом христианском Боге. И при этом, что важно, сохраняются, конечно, в видоизмененной форме рационалистические смысловые структуры этих представлений.

Понятие природы. Природа по твердому убеждению средневековых философов не только сотворена Богом, но и предназначена для человека, его пользы и жизни. Таким образом, природа оказывается дистанцированной пока еще от Бога (она является объектом его замышления и деятельности) и наделенной практическим значением для человека. Правда, человек еще не помышляет сам творить природу, это — прерогатива Бога, но, стоя за его широкой спиной, человек как бы примеривается к этой задаче. «Бог не только положил на природе стихий знак их несовершенства, но и соизволил рабам своим — человекам повелевать. И вот Иисус Навин говорит: да станет солнце, прямо Гавеону, и луна прямо дебри Елон… И Моисей повелевал воздуху, и морю, и земле, и камням…» [94, с. 126, 127].

Понятие науки. И наука переосмысляется под влиянием христианского мировоззрения. Знания (наука) — это теперь не просто то, что удовлетворяет логике и онтологии, что описывает существующее, а то, что отвечает Божественному провидению и замыслу. Разум человека, его мышление должны быть настроены в унисон Божественному разуму, стараться уподобиться ему. Отсюда, как писала С. Неретина, переосмысление логики мышления под углом зрения «любви и ненависти». В плане познания природы это означало, что человек должен стараться постигнуть природу как живое целое, как сотворенную и как творящую. В целом наука теперь понимается не только как описывающая природу, но и как отзывающаяся на Божественное провидение, т. е. выявляющая в природе Божественную сущность. Средневековая наука в этом смысле является в отношении к природе не только дискрептивной, но и предписывающей, нормативной.

Понятие действия. Отчасти возвращаясь к языческим (древним) воззрениям, человек рассматривает свое действие как эффективное только в том случае, если оно поддерживается Богом. Но в силу сохраняющихся античных представлений это понимание не приобретает буквальной сакральной трактовки, а приводит к идее сродства, подобия человеческого и божественного действия. Последнее, однако, предполагает настройку, проникновение в божественный замысел, куда входит и познание природы. Другими словами, познание природы в дискрептивной (описывающей) и предписывающей (выявляющей духовную сущность) функциях становится необходимым условием практического действия. Наиболее известный пример здесь — техника создания церквей, храмов, икон и других церковных сооружений. Ремесленному и церковному действу в этих случаях всегда предшествовали молитвы и посты, они же сопровождали процесс изготовления. Форма и строение всех подобных сооружений определялась не только исходя из традиции, канона, рецептурного действия, но и Божественной природы (сущности) этих сооружений. В Средние века развитие техники происходило достаточно традиционно, поэтому не будем на нем останавливаться и сразу перейдем к следующей эпохе.

Лекция 3. Основные подходы к осмыслению техники

Философия техники — это не философия в чистом виде, а скорее междисциплинарная область знаний, представляющая собой вообще широкую рефлексию над техникой. Два соображения подкрепляют этот взгляд. Первое — это то, что философия техники содержит разные формы рефлексии техники и поэтому по языку далеко отклоняется от классических философских традиций. Второе соображение связано с характером задач, которые решает философия техники. Реконструкция в методологии этих задач показывает, что философия техники ориентирована на две основные задачи. Первая задача — осмысление техники, уяснение ее природы и сущности — была вызвана кризисом не столько техники, сколько всей современной, как сегодня модно писать, «техногенной цивилизации». Постепенно становится понятным, что кризисы нашей цивилизации — экологический, эсхатологический, антропологический (деградация человека и духовности), кризис культуры и другие — взаимосвязаны, причем техника и, более широко, техническое отношение ко всему является одним из факторов этого глобального неблагополучия. Именно поэтому нашу цивилизацию все чаще называют «техногенной», имея в виду влияние техники на все ее аспекты и на человека, а также глубинные технические истоки ее развития.

Вторая задача имеет скорее методологическую природу: это поиск в философии техники путей разрешения кризиса техники, естественно, прежде всего в интеллектуальной сфере новых идей, знаний, проектов.

Таким образом, философия техники решает указанные здесь две центральные задачи (осмысление природы и сущности техники, а также поиски путей и способов выхода из кризиса, порожденного техникой и техногенной цивилизацией)

Петр Климентьевич Энгельмейер (1855−1940/41) был первым философом техники в России. Петр Энгельмейер окончил гимназию в Москве и посещал лицей в Ницце. Он владел немецким, французским, английским и итальянским языками. В 1874—1881 годах он учился в Императорском Московском техническом училище и по окончании его получил диплом инженера-механика. Он увлекался также различными другими областями техники (электротехникой, самолетостроением, автомобилизмом и т. д.). Был редактором и издателем журнала «Техник», учителем механики в средней технической школе, в воскресной и вечерней школе для рабочих, инженером на машиностроительном заводе в Москве, служащим страхового общества «Россия» и т. д. Но его научная деятельность протекала полностью в различных инженерных обществах в Москве, прежде всего в Русском техническом и Политехническом обществах, а также в Обществе содействия успехам опытных наук и их практических применений им. Х. С. Леденцова и других. Перу Энгельмейера принадлежит около ста статей, брошюр и книг (из них около 20 на немецком и французском языках).

П.К. Энгельмейер выступил с тремя докладами по философии техники и теории творчества на IV Международном философском конгрессе в Болонье (Италия) в 1911 г. В одном из них он следующим образом определяет технику:

«Сущность техники заключается не в фактическом выполнении намерения, но в возможности воздействия на материю…

Природа не преследует никаких целей, в человеческом смысле этого слова. Природа автоматична. Явления природы между собой сцеплены так, что следуют друг за другом лишь в одном направлении: вода может течь только сверху вниз, разности потенциалов могут только выравниваться".

Четвертый, последний выпуск своей «Философии техники», имеющий подзаголовок «Техницизм», П.К. Энгельмейер заключает следующими словами: «Вот в каком смысле человек есть существо техническое, т. е. такое, которое живет, имеет желания и их удовлетворяет в пределах возможностей, обусловленных жизнью личной, общественной и космической. Вот в каком смысле техницизм есть учение о техническом существе, т. е. о человеке, — учение, показывающее, что необходимо и достаточно для того, чтобы человек стал таким? Каковы внутренние и внешние условия его жизни, т. е. те цели и средства, в пределах которых человек действует? И, таким образом, техницизм делается учением о человеческой деятельности, а стало быть, и о человеческой жизни, поскольку она неразрывно связана с деятельностью. Вот что такое „Техницизм“».

«Механизм творчества есть трехакт. Первый акт есть функция интуиции, второй — рассуждения, третий — организованного рефлекса. В первом акте под давлением первоначального желания составляется идея, которая ставит цель. Во втором акте рассуждение вырабатывает из идеи план действий. В третьем акте этот план приводится в исполнение».

Одной из главных задач философии техники является гуманизация инженерной деятельности и инженерного образования. Таким образом, философия техники дает более широкий, гуманитарный взгляд на технику. Однако и появление, и развитие самой философии техники (в частности философии техники П.К. Энгельмейера) было бы невозможно без гуманитарного движения в среде самих инженеров. В России того времени это видно прежде всего в деятельности и трудах Политехнического и Русского технического обществ, в которых большое внимание уделялось обсуждению общих идей в технике. Можно считать, что у Энгельмейера в то время был социальный заказ и понимающая и желающая понимать публика в среде русского инженерства. Поэтому и сегодня одной из главных практических задач философии техники остается формирование гуманитарного представления о технике и не только в инженерной среде, но и в обществе в целом. А решение этой задачи заключается в обязательном преподавании философии техники по крайней мере в высших технических учебных заведениях. В этом — один из путей гуманизации науки и техники через образование.

Философствующие инженеры

Философствующие инженеры, которых Энгельмейер называет в качестве своих непосредственных предшественников, правда, избегали говорить прямо о философии техники, но, не покидая инженерной профессии, они тоже стали задумываться над тем, что такое техника.

Франц Рело (1829−1905) был не только ученым, но и практиком: его отец был основателем первой фабрики машин в Германии (оба его деда тоже были техниками), и Франц работал на заводе отца учеником. В 1850−54 гг. он слушал лекции в Политехническом институте в Карлсруэ, где в это время преподавал Фердинанд Редтенбахер, а также в университетах Бонна и Берлина. В 1854−56 г. Рело работает инженером на Кельнской фабрике машин. Еще в 1854 году он издает в соавторстве с Моллем работу «Конструирование в машиностроении». В 1856 году Рело был приглашен на должность профессора механико-технического отделения Цюрихского политехникума, где впервые начал читать курс кинематики машин. В 1864 году он перешел на кафедру машиностроения в Берлинский ремесленный институт (основанный в 1821 г.). Этот институт в 1866 году был преобразован в Ремесленную академию, директором которой Ф. Рело был с 1867 по 1879 гг. В 1879 году на базе Ремесленной и Строительной академии была создана Берлинская высшая техническая школа, ректором которой Рело был в 1890/91 гг. Все это время он продолжает читать свой курс. Результатом лекционной и исследовательской работы стал фундаментальный труд «Теоретическая кинематика» (первый том вышел в 1875 г.).

Франц Рело задается тремя основными вопросами, которые, как мы увидим, не в меньшей мере занимали и П. К. Энгельмейера. Во-первых, это вопрос «какое собственно положение занимает техника наших дней в общей работе над задачей культуры». Рело подчеркивает, что этот вопрос не сводится лишь к социальной, политической и экономической значимости техники, нам более или менее ясной. Во-вторых, он ставит вопрос о главных чертах метода, которому следует техника для достижения своих целей, т. е. того, который должен лежать в основе изобретательской деятельности. Это особенно важно, подчеркивает он, в плане законоположений о патентах и не только для техников, но и для юристов и администраторов. В-третьих, это вопрос о техническом преподавании.

Первый вопрос рассматривается Рело на основе историко-культурологического анализа. В результате он формирует два метода — манганизм и натуризм, — характеризующих соответственно европейскую научную и традиционалистскую культуры. Понятие «манганизм» образовано от древнегреческого названия «manganon», т. е. механизм магов, которое давалось всякому искусственному приспособлению, устройству, с помощью которого могло производиться что-нибудь необыкновенное, всему, что было умно и искусно придумано, вызывая уважение и страх у неразумных. В частности, так называлась метательная военная машина, вместе с которой это слово перешло в средние века (mangano у итальянцев, mangan у французов). Кстати, изобретенные в XVII веке большие машины для катания и глажения белья получили такое же название в силу большого внешнего сходства с громоздкими метательными машинами. Это слово затем перешло в другие языки, например, в немецкий где Mangel означает каток для глажения белья. Так вот, манганизм, по Рело, — такое использование сил природы, когда добыто знание их законов и умение этими силами управлять. Противоположностью манганизму является натуризм, когда от сил природы лишь обороняются, таинственно и безотчетно подслушивая у нее кое-какие рецепты. Этими двумя понятиями Рело обозначает два направления в современном культурном развитии, разделяя с их помощью манганистические и натуристические культурные нации и народы.

По мнению Рело, суть манганизма в культурном расцвете европейской цивилизации (куда он включает и Америку) проявляется не в отдельных искусствах, не в христианстве и не в вещественных изобретениях, а в прогрессе, в мышлении.

Рело провозглашает, что «господство на земле принадлежит манганистическим нациям», а «те нации, которые не захотят перейти к манганизму, должны заранее помириться с постепенным своим подчинением или исчезновением» [67, с. 10]. Рело иллюстрирует это утверждение конкретными историческими примерами. По его мнению, Япония — это пример сознательного и целенаправленного перехода от натуризма к манганизму. (И мы сегодня являемся свидетелями того, что он оказался прав, видя необычайный культурно-технологический подъем этой страны). Такой переход — это трудная работа, которая состоит в первую очередь в учении. Таким образом, Рело четко противопоставил современную западную техническую культуру, которой принадлежит будущее (по крайней мере XX в.) и натуристическую восточную культуру, вытесняемую или, можно сказать, уже вытесненную первой на периферию истории человечества. Однако сегодня на рубеже XX и XXI веков можно сказать, что будущее принадлежит скорее синтезу этих двух культурных традиций, если, конечно, брать не экстремальные случаи, а образ мышления и действования. Наиболее наглядно это выявили экологическая проблема и проблема ведения войны новейшими техническими средствами. Они показали, что все в этом мире самым тесным образом взаимосвязано: Восток и Запад, Человек, Природа и техника. Двадцатый век продемонстрировал, с одной стороны, опасности технической цивилизации для существования человечества, а с другой — невозможность современному человеку выжить вне мира техники.

Не случайно проблематика опасности технической цивилизации для существования человечества и одновременно невозможности современному человеку выжить вне мира техники находилась в центре дискуссий философов и историков техники, а также философствующих инженеров в первые десятилетия нашего века.

Алоиз Ридлер (1850−1936) — крупный немецкий инженер, как его характеризует Энгельмейер, «столп машиностроения», возглавлял лабораторию научного испытания автомобилей, был во главе Берлинского политехникума. Остановимся на двух его работах, в которых излагаются его взгляды на техническое образование и в связи с этим рассматриваются более общие вопросы, вплотную примыкающие к проблемам философии техники: «Германские высшие технические заведения и запросы двадцатого столетия» и «Цели высших технических школ», опубликованные на рубеже XX века. Точку зрения Ридлера Энгельмейер кратко сформулировал следующим образом: «…инженеру надо преподавать в школе глубокую умственную культуру» .

В первой статье А. Ридлер выделяет специальный раздел «Культурные заслуги и влияние техники», в которой для нашей темы представляют интерес подразделы: (1) «Является ли техника культурным фактором?» и (2) «Значение техники для естественных наук». Вторая статья посвящена в основном вопросам организации инженерного образования.

(1) А. Ридлер прежде всего подчеркивает глубокий исторический характер современной техники, хотя на нее часто и смотрят как на дитя нового времени: «Ее история начинается с первыми культурными стремлениями человека и проходит через все культурное развитие, начиная от каменных орудий прародителей до новейших инженерных сооружений; она является крупной частью истории человеческой культуры и по своему значению и содержанию может померяться с историей любой науки» .

(2) Отмечая большое значение техники для развития естественных наук, А. Ридлер сетует, что все заслуги в современном культурном развитии обычно приписываются «теоретическим естественным наукам», а не технике. Роль же самой техники сводится лишь к использованию «наличных естественно-исторических знаний», что неверно. Теоретические знания опережают прогресс в технике только в отдельных отраслях естествознания. Чаще «исполнительная техника» сама создает и использует основы научных знаний еще до того, как становится возможной их теоретическая формулировка. В качестве примера он приводит паровую машину, как исключительно «результат инженерного гения». Она была создана и усовершенствована инженерами задолго до создания теории теплоты. Кроме того, многие чисто научные отрасли (сопротивление материалов, теория упругости и т. д.) были созданы в основном усилиями инженеров. Ридлер резко возражает против трактовки результатов оценки техники как простого расширения первоначального опыта. Напротив, считает он, развитие техники требует непременного умственного труда, как ученых, так и инженеров. В основе техники лежит «творческий разум». Причем «умственная деятельность инженеров расширяет и сами естественные науки». И все же технику следует считать «не созидательницей науки, но ее мощной сотрудницей» .

(3) Однако главная забота А. Ридлера — рациональная организация инженерного образования. Этой цели в конечном счете подчинены все остальные гуманитарные изыскания. По мнению Ридлера, задача высшей технической школы заключается не в том, чтобы готовить только химиков, электриков, машиностроителей и т. д., т. е. таких специалистов, которые никогда бы не покидали своей тесно ограниченной области, но чтобы давать инженеру многостороннее образование, представляя ему возможность проникать и в соседние области. В качестве руководителей хозяйственного труда, связанного с социальными и государственными установлениями, инженеры нуждаются сверх специальных познаний еще и в глубоком объеме образования. Хорошее образование — это такое, которое управляет, т. е. глядит вперед и своевременно выясняет задачи, выдвигаемые как современностью, так и будущим, а не заставляет себя только тянуть и толкать вперед без крайней нужды! Для решения этой задачи, как считает Ридлер, требуется реформа инженерного образования. Но чтобы она была успешной, важно учитывать специфику инженерной деятельности и мышления и вытекающую из нее особенность инженерного образования в отличие от университетского. «Технические задачи требуют иного отношения к себе, чем чисто математические. Весь комплекс условий надо брать таким, каким природа дает его, а не таким, каким он подходил бы для точного решения. Если он не дает возможности решения, следует изменить его сознательно в известных или приблизительно оцениваемых пределах ошибки. Из-за слишком высокой оценки точных решений начинающий не понимает необходимости только приблизительно оценивать; он не понимает, что оценивание гораздо труднее, чем „точное“ вычисление с „пренебрежением“ неудобными условиями. Оценить — значит принимать во внимание границы познания и вероятности и сообразно с этим сознательно изменять основы вычисления. В этом заключается дело, здесь лежит трудность» .

Еще одна особенность инженерного мышления — «умение применять знание в частном случае и при многочисленности практических условий». «Техническое учение само должно вступать на путь исследования ради результата там, где имеющихся знаний недостаточно; там, где результаты достижимы только в области технических приложений, где необходимы особенные средства исследования в связи с практическим применением и т. д. Это громадное и важное поле для таких исследований и применений, при которых приходится принимать во внимание все практические условия.

Познание природы должно возвыситься до полного и цельного воззрения на все процессы природы в их совокупности. Самое основательное знание частностей недостаточно для творческой технической деятельности: все причины и действия должны быть видимы, и, так сказать, почувствованы, как общий процесс, должны быть соединены в наглядную и полную картину". В последних словах сформулирован также еще один важный принцип инженерного мышления — принцип наглядности. Ридлер предупреждает от господствующей в науке переоценки аналитических методов. По его мнению, зло коренится в «лишенной реальных представлений общности, излишестве отвлеченных методов». Поэтому так важно для инженера «обучение видеть» и «изобразить в чертеже или наброске», развитие «способности созерцания» .