Возрождение классического либерализма

Конституция свободы: Хайек. Главной фигурой либерализма XX в. был Фридрих Август фон Гаек (1899−1992). В действительности во многих работах его называют консерватором, но решающим в этом вопросе мы должны признать высказывание самого Хайека в фрагменте его «Конституции свободы» (The Constitution of Liberty) I960 г., где он отвечает на вопрос: «Почему я не консерватор? «Попутно дается ответ, почему Гаек не приемлет и социализма, который во многих случаях использует те же решения и представляет подобный ход мысли, что и консерватизм. Так вот консерватизм, по мнению Хайека, НЕ формулирует позитивное программы, он только тормозит развитие определенных тенденций, но даже в ситуации, когда они действительно нежелательны, он неспособен предложить им альтернативы. В результате он осужден на то, чтобы «идти тропой не своего выбора». Кроме того, консерватизм во имя высшего авторитета сможет, даже применяя силу правительства, предотвратить изменения, так как боится их и не имеет веры «неконтролируемым общественным силам». Он дает предпочтение тому, чтобы забота об образе и общественную равновесие оставить в руках власти, ни вырабатывая никакое собственное общественное и экономическое теории. В этой ситуации консерваторов, впрочем, также как и социалистов, интересует не ширь деятельности власти, а скорее вопрос, кому власть должна принадлежать. Хайек же твердит, что «основная проблема для меня не то, кто управляет, а что созданный правительство делать». Следующее сходство между консерваторами и социалистами и одновременно элемент, что отличает их от либералов, — это склонность насильно навязывать свои идеи, принуждать принять их, «а для либерала ни моральные, ни религиозные идеалы не являются предмет принуждения, тогда как и консерваторы, и социалисты не признают таких границ «. Следующий заброс касается консервативного убеждения в иерархичности общества и превосходства одних людей за других. В этом Хайека особенно беспокоит то, что нет правил, по которым можно выяснить, кто и на каком основании определяет превосходство одних людей за других, ради этого иерархический разделение вообще сохраняется государственным принуждением. Консерватизм вперед отбрасывает те достижения познания, относительно которых он опасается, что они могут дать результаты, нежелательны в исповедуемой консерваторами системе ценностей. Как консерваторы, так и социалисты настроены националистически и в большинстве поддерживают империалистический характер своих правительств, их колониальную политику во имя несения зависимым народом высших ценностей цивилизации.

Приведенный выше список претензий, которые Хайек делает консерватизма, полностью оправдывает его заявление, что себя он считает за либерала. Но надо еще объяснить, что значит для Гаека быть либералом. В Соединенных Штатах, где Хайек работал много лет, либералов называют консерваторами, так как в этом крае быть либералом значит сохранять старейшие идеи, лежавшие у истоков создания в XVIII в. этого государства. Поэтому сторонники радикальное версии либерализма назвали себя в США либертарыянами. Хайек до конца не связывал себя ни с одним из этих течений и хотя, кажется, был ближе к либертарыянскае мысли, но также осознавал огромную разницу между его взглядами и «рациональным континентальном либерализмом» или «английским либерализмом утылитарыстав». Он считал, что лучше всего называть его вигам, так как в этой английской традиции, которая восходит XVII в., Он углядав истинные принципы «партии свободы». Также Хайек ссылался на концепцию мыслителей шатляндскага Просвещения, Адама Смита или Дэйвида Гюма. Их место позже занял либерализм, сформированный по французской революции 1789, извращенный «слишком рационалистической, националистическими и социалистическими влияниями». Ради этого можно легко узнать, какой традиции либерального мышления Хайек не принимал. Это традиция Бэнтама, Спенсера и крайние концепции просветительского рационализма. Он не одобрял созданных этими теориями идей, которые предложили готовые модели общества и способы его достижения (в том числе и концепции общественное условия), а также не признавал придания государству важной роли в формировании общественного порядка. Принципиально чужими были ему все идеи, ведущие к централизации власти, плановое хозяйства, бюрократического управления. Ведь Хайек высказывался за стихийное формирование того, что он называл «рыночным порядком». Стихийное формирование общественного порядка гарантирует неограниченное экономическую свободу: Хайек ворочался к концепции «невидимые руки рынка» Адама Смита. Рынок творит связи между людьми, и больше информации о них предпочтения, потребности и образ жизни можно добыть из наблюдения спроса и из анализа цен. Все это исчезает по введению системы планирования.

Планом и конструкциям, которые должны предвидеть и уладить общественный порядок, а также правницкаму позитивизма, Хайек проциставляв произвольный процесс формирования английское системы права — common law. Она творится в меру общественных нужд, приспосабливаясь к конкретным ситуациям, благодаря ей возникает органическая связь между людьми. Так вот это правовой порядок, что следует из истинных потребностей людей, а не навязанная им произвольно властью. Ибо нет власти, которая могла бы соединить в себе знания и дасведчанне всех людей. Для этого действия власти всегда будут менее совершенные за общественный и правовой порядок, который творится стихийно и во всем своем многообразии обеспечивает свободу людей. Следовательно, Хайек не приняла концепции ордалиберальнага строя, что остается под контролем государства. Наоборот, по его мнению, общественный строй творится стихийно в жизни общества. Как раз в таком способе мышления во взглядах либерала Хайека можно заметить консервативные элементы. По его словам, человек — продукт цивилизации, он не творит ее, а сам творится ею. Консервативные элементы присутствуют и в подготовленном Хайеком проекте конституции. Главным заданием конституции есть гарантия свободы. Ведь свобода, по мнению Хайека, в любом случае «освободить больше сил для хорошего, как для дурного». В этом проекте философ осторожно относиться к демократическим решений, так как они не сохраняют стыхийнасци, свойственной свободному рынку, и несут с собой ограничения личное свободы. В демократиях так решает воля большинства, стихийный образ нарушены действием групп давления, разрастаются бюрократические структуры. Чтобы уберечься перед этими вредными аспектами функционирования демократии, Гаек предложил организацию законодательное власти, совершенно отделенной от исполнительных функций, которая имела бы своим заданием только устанавливать общие принципы, гарантирующие свободу. Это был бы немногочисленный орган, который бы формировался через посредственные выборы и который на длительный срок избирали бы избиратели с очень высоким цензом возраста (40−55 лет).

Хайек, сторонник индивидуализма, давал человеку полную автономию образования окружающую действительности, для этого он, также как Попэр, решительно протестовал глядя признания каких-либо планов, вперед определенных историей. 3 позиции индивидуалиста, теоретико свободы и прорицателя стихийного общественного строя, что гарантирует равновесие, Гаек прежде критиковал всякий тоталитаризм. Эту критику он поместил в книге «Дорога в рабство» (The Road to Serfdom, 1944).

Культ свободного рынка: Мизеса, Фридман. Учителям Гаека был Людвиг фон Мизеса (1881−1973). Это, несомненно, под его влиянием на главное место в критике Гаека вышел социализм и все формы планирования хозяйства. Как Мизеса, так и Гаек были убеждены, что планирование не только экономически неэффективное, но и является основой всякого тоталитарного строя. Оба были также убеждены в абсолютном превосходстве свободного рынка как в хозяйственном и общественном плане, так и в политическом.

Существование частной собственности и свободного рынка поставляет основу свободы. Мизеса занимал крайне индивидуалистической позицию. Она давала лицу широкой свободу в творении своей жизни, потому что, как писал Мизеса, «никто не может заменить оценочных суждений другого человека своими собственными, и, значит, не нужно судить о цели и желания других людей». Мизеса был утылитарыст, когда говорил, что имеет значение только собственная цель личности. 3 этом было связано и его убеждение, что «человек сроду создание неграмадскае и антиобщественных». В свою очередь, действие человека он оценивал как рациональное: по его словам, человеческий разум имеет универсальные свойства. Этот рационализм проявляется, когда человек употребляет определенные средства для достижения ожидаемое целей. Наука о рациональном действие — праксеалогия — проявляется в экономике свободного рынка. Ее правила можно узнать лишь логическим рассуждением, практика здесь непригодна. Логика же неуклонно показывает единственную надлежащую форму хозяйствования, которой есть свободный рынок. Ведь в принуждении, когда его применяют как метод регуляции рынка, нельзя извлечь логики. Принуждение — отрицание логики, так как он исключает экономическую калькуляцию, делает ее невозможной, искусственно создавая или спрос, или предложение, или, прежде всего, цену. Мизеса сделал тщательный анализ социалистических идей, подчеркивая не только их неэффективность. Он выдвинул общую тезис, что планирование вовсе невозможное во внимание, что в социализме отсутствие свободного рынка не позволяет объективно оценить состояние и потребности хозяйства, а это делает невозможным создание каких-либо рациональных планов В условиях свободы мир функционирует подобно свободного рынка. Это, конечно, исключает равенство людей. Творя прогресс, человек работает и достигает успеха в имя собственное пользы, тем самым содействуя развитию цивилизации. Разумеется, такое заявление полностью исключала одобрение Мизеса государственного интэрвенцыянизму. Мизеса, так же как его ученик Гаек, был того мнения, что свободный рынок и стихийные действия людей — единственное, что защищает личную свободу человека, а также свободу как высшее благо человечества. Мизэсавы взгляды были более радикальные за Гаекавы. Мизеса не допускает никаких отходов от крайних положений либеральное мысли. Отбрасывая влияние государства на хозяйственную сферу, он также исключал возможность осуществления правительством социальное деятельности, так как это потребовало бы введения высоких, прогрессивных налогов. Он был противник функционирования в государстве системы социального страхования. Также он выступал против деятельности профессиональных союзов. Мизеса предоставил свои взгляды и в этическом контексте. Он писал: «Если какая явление — результат функционирования общественное системы, которая базируется на частной собственности на средства производства, никакие моральные или эстетические размышления не могут вести к ее осуждения». Мизеса радикализм делает его одним из предшественников либертарыянских концепций.

В следующем поколении подобен Мизэсавага и Гаекавага способ мышления представлял американец Милтон Фридман (1912;2006). Его концепция в основе сугубо экономическое. Ее основание — утилитаризма. Подобно Гаека и Мизеса, Фридман выступал глядя институтов государства благосостояния. Государство, по его словам, нужна одно, чтобы обеспечить безопасность и порядок. Она должна следить исполнение контрактов и реализацию права собственности, ее задание также — охрана денежное системы. Кроме того, Фридман высказывал традиционные либеральные суждения на тему свободы как высшего блага и принципов свободного рынка как единых эффективных гарантиях свободы и таких же бесканкурэнцыйных принципах хозяйствования. Следовательно, он исключал всякие концепции «третьего пути». Свободный рынок, по Фридмана, утоляет «желания миллионов людей, которые стремятся реализовать собственные интересы и жить по собственным достоинствам», и благодаря этим желаниям функционирует. Это высказывание говорит нам и о том, каким понятием свободы пользовался Фридман. Это была адъемная (негативная) свобода, что делает ударение на толерантность, которую понимают плюралистической и которая допускает различные системы ценностей и различные способы деятельности людей. Ведь единственная неоспоримая ценность — сама свобода, тесно связана с пользой. Кроме того, во всех областях частного и публичного жизни должна царить разнообразие, что обеспечивает возможность свободного существования всем меньшинствам. Разнообразие — единственная мерка, которая позволяет оценить действительность с этической точки зрения: моральные критерии выполняются там, где она хранится и не знает ограничений.

Интересным решением, которое предложил Фридман, было расширение принципов свободного рынка на обмен идеями. Благодаря свободному обмену мнениями происходит формирование мысли демократического общества. Пропаганда идеи требует средств, и ради этого попытки добыть их из разных источников равнозначны представлению различных идей. Если же, как в тоталитаризме, единственным источником финансирования информационной деятельности есть государство, рынка идей нет.

Принципы функционирования свободного рынка Фридман подавал как утылитарыст, руководствуясь убеждением, что связанные с ним институты — лучшие, в том смысле, что они наиболее полезны не только в хозяйстве, но и в общественной и политической жизни. Фрыдманавы доводы можно свести к тезису, что решения свободного рынке не теоретически и принципиально, а практически лучше те, которые предлагает централизованная государство.

Две концепции свободы: Берлин. I в послевоенной Европе либеральные идеи нашли своих продолжателей, но дело здесь стояла иначе, чем в США: они делали больший давление не на экономические вопросы, а на философские и культурные. На старом континенте либеральные рассуждения часто были связаны с анализом тоталитаризма и находили себе место в даслединах советской системы, которые назывались саветалогияй. Так дело стояла с мыслителями, которые исходили из Европы и теории которых мы оговаривали в разделе, посвященном тоталитаризма, — Анной Аренд и Карлом Попэрам. Выдающимся представителем британского либерализма был сэр Исайя Берлин (1909;1997). Он концентрировался в своих рассуждениях на проблематике свободы, которую проциставляв детерминизма. Главным понятием для Бэрлинавай теории был также плюрализм. Свободу, по мнению философа, нужно ввести оторвана от общественных условий, в которых она реализована практически. Берлин различал две основные формы свободы — положительную (позитивную) свободу (свобода «для чего») и адъемную (негативную) свободу (свобода «от чего»). Положительная свобода определяет наши поведение, направленные на достижение определенной цели и на самореализацию личности на пути к этой цели. «Я хочу быть инструментом свои, а не чужой воли. Хочу быть субъектом, а не объектом, руководствоваться собственными предлогами и намерениями […] Хочу быть тем […], кто решает за себя [. .], а не управляемым законами природы или другими людьми, словно я вещь, зверь или неспособный раб […] сам определять себе цели и направления действия, а также стремиться к их осуществлению «. Эту свободу от древности до современности пропагандировали философы, творцы теоретических систем, давая людям видение реализации какое большое идеи, которая должна оказать влияние на людей и изменить их жизнь.

Концепция негативное свободы, четко связана с определением личное свободы Бэнжамэнам Канстан, очерчивает свободу, которой Берлин отдавал четкую преимущество. Она определяет пространство, в котором личность остается вне объемом деятельности всякое власти, давая ей возможность выносить свободные постановления, делать выбор, это «просто сфера, в которой человек может творить без помех со стороны других людей», — читаем в очерке Берлина «Две концепции свободы «(Two Concepts of Liberty) 1958 Берлин провозглашает себя сторонником негативное свободы также и для того, что без нее невозможна положительная свобода, т. е. самореализация и стремление к избранное цели.

Понятие свободы в Бэрлинавай концепции связанное с понятием плюрализма «достоинств и целей». Это касается истории европейской мысли, которая не строила свои традиции на одной системе нравственных достоинств. На протяжении веков человек, творец истории, создал много таких систем, часто противоречивых, поскольку «…некоторые высшие ценности остаются между собой в конфликте». Берлин приводит примеры таких потенциально спорных достоинств: свобода — равенство; знания — счастье; милосердие — справедливость; произвольность — планирование. Но существует определенный моральный минимум, свойственный большинству этих систем, обеспечивающего функционирование указателей, что помогают уклониться нигилизма и полного нравственного релятивизма. Но человек, который стоит перед множеством систем, дающих ему возможность выбора, должен быть свободным, ибо только так он может сделать моральный выбор и быть за него ответственный — «для этого необходимость выбора между различными Абсолют — неотвратимая свойство человеческого существования». Бэрлинава видение свободного выбора человека было совсем не оптимистичное, так как человек боится выносить принципиальные постановления. Он охотно отказывается от свободного выбора, чего только и ждут представители многих идеологий, обещающих утопическое видение будущего в замену за отказ лица от своей свободы. Либерализм в Бэрлинавым понимании был как раз тем стилем мышления, что ставит своей целью определение области свободы, который показывает теоретические границы, за которыми царит принуждение и уже нет места свободе выражения взглядов, дискуссии и выбора.

Главной особенностью, что рознила Бэрлинавы взгляды от большинства остальных либеральных мыслителей, было его глубокое убеждение в значении национальное связи, которую он понимал как чувство «принадлежности» и отличал от национализма, который оценивал отрицательно. Это, несомненно, было связано с его вышеупомянутым взглядом на плюрализм в истории. Берлин подчеркивал что есть четкая связь между национальной принадлежностью и свободой, иллюстрирующий словами Гегеля: «Свобода — это значит быть Дома» .

Конец эры идеологии: Арон. Представителем французского либерализма был Раймон Арон (1905;1983). I он концентрировал свои даследины на проблеме свободы личности. Свободу он связывал с ответственностью и с требованием возрождения в послевоенных западных обществах гражданских добродетелей. Это означало, что он придавал большое значение понятию коллектива, свободе личности, действующей в его рамках и ответственна за совместный судьбу. Подобно классического либерализма Монтескье, гарантии это свободы он видел в институциональных препятствиях концентрации власти в руках лица, прежде всего в принципе разделения власти.

Раймон Арон был один из наиболее знаниям и наиболее решительных критиков коммунистическое действительности. Как коммунизм, так и фашизм, будучи тоталитарными государственными вкладами, по его словам, отмечались прежде запретом многопартийной системы и деятельностью единой партии. 3 этом были связаны все описанные в разделе о тоталитаризм последствия — господство идеологическое монополии и ликвидация всех конкурентных организаций. Новшеством Ароновой работах был решительное наступление на представителей интеллектуальное элиты западных государств, которые увлеклись марксистскими идеями. В 1955 г. появилась книга Арона «Опиум интеллектуалов» (L'Opium des intellectuels), в которой он писал о мифах, созданные марксицкай идеологией, что проникли в обществоведческие науки и сознание западных интеллектуалов. Это были мифы: левых, революции, историческое неотвратимости и пролетариата. Название Ароновой книги была ироничной упоминанием мысли Маркса, который называл религию «опиумом для народа». Недаром именно Арон принадлежит авторство образного сравнения тоталитарное идеологии со «светской религией». След философа было направлено прежде всего, против левого крыла сторонников экзистенциализма, которое оставалось под духовным руководством Жана Поля Сартра.

Для Арона, как противника марксизма, были неприемлемы всякого рода идеологии как готовый и цельный образ истории, руководимая к определенной цели, лежащей в будущем и объявляет необходимость действия для ее совершения. He одобрял он и концепций конвергенции, так как они признавали возможность сочетания такой разной общественной действительности, что существовала в западных государствах и странах коммунистического блока. Видя перелом, который произошел в Советском Союзе по 1956, Арон склонялся к оптимистичным прогнозам — замечая четкий упадок коммунистическое ортодоксии в этом крае и уже не видя в современном мире никакой другой, такой же опасной идеологии — он объявил полный «конец эры идеологии» .

Арон сопротивлялся догматического пониманию всех понятий и явлений. Это касалось и понятий из сферы свободы или демократии. Ради этого он полемически относился к Гаека и его выбора вигавскае либеральное традиции как единственно правильной. Плюралистическая теория Арона вынуждало его в «Очерки о свободе», изданном в 1965, выделить целый ряд «свобод». Помимо классических, введенных в канон либеральное мысли уже в XVIII или даже XVII в. (Локк), свое место в либерализме, по мнению Арона, должны найти и свободы, присущие современной эпохе, демократии и принятым везде в развитых странах мира стандартам социальное опеки.

Политика регулируемого конфликта: Дарэндорф. Ральфа Дарэндорфа (род. В 1929 г.), немецкого социолога, связанного с Великой Британией, считают теоретика, что остается под влиянием мысли Раймона Арона. Его теория базируется на признании, что в настоящем нужна «политика регулируемого конфликта и общественная экономика максимизации личных жизненных возможностей». Она должна быть либеральным ответом на угрозы современного мира, и прежде всего на неравное развитие и деградацию окружающей среды. По мнению Дарэндорфа, дальнейшее развитие производства товаров бессмысленное, должным же путем было бы повышение качества жизни, возможностей развития личности, реализации стремлений, что возможно благодаря современному развитию просвещения. На препятствии этому стоит акасцянелы разделение труда, образовавшийся в индустриальную эпоху и принципы которого застарелые и для этого их нужно отменить.

Требование ввести «политику регулируемого конфликта» следовало из Дарэндорфавага допущения о существовании «конфликтный модели общества», в котором происходит беспрерывный процесс изменений, существует принуждение, конфликт и постоянное стремление к развалу. Дарэндорф намеревался найти общий знаменатель для этих факторов и присутствующей в каждом обществе нуждается в равновесии и прочности. Для этого нужно исследовать истоки и существо конфликта. Эти даследины, по мнению Дарэндорфа, обнаруживают противоречие интересов групп, остающихся в режиме зависимости, т. чаще всего в борьбе за власть. Такой конфликт существует в каждой группе, в которой действует человек, в одних группах ставя его на позицию господствующее лица, в других — зависимой. Препятствием конфликтом может быть только плюрализм идей действующий, основываясь на всеобщей согласии с либеральными и демократическими принципами.