Северо-Восток выходит вперед

В результате целого ряда идейных преобразований и смены приоритетов связь с английским и французским Просвещением очевидным образом ослабла. Прежние духовные ориентиры — Лондон и Париж — уступили место германским университетам. Если теперь американцы и читали Карлейля и Колриджа, знакомясь с передовой английской мыслью, то параллельно они сверялись с германскими ориентирами, особенно с прессой и встречавшимися в немецких источниках комментариями. Своеобразным лидером американских германофилов в это время стали профессор Тикнор из Гарварда и уже упомянутый историк Джордж Банкрофт. Германское влияние на американскую культуру проявлялось через произведения Гете, Шиллера, Канта, Гердера — во всей их поэтической и философской силе.

Именно в это время в полной мере сказалось то обстоятельство, что Соединенные Штаты никогда не имели своего Средневековья и американцам были чужды Вальтер Скотт или герои Виктора Гюго. Жителям Штатов было бессмысленно искать в своей истории аналоги Айвенго или Мальборо, Нельсона или Наполеона. В то же время романтизм немцев привлекал силой непосредственного чувства.

Как уже говорилось, Северо-Восток стал богатейшим регионом независимой страны, и именно здесь университеты формировали современного человека. Неудивительно, что и литература, дитя достатка и досуга, возникла именно здесь, причем это уже был корпус по-настоящему оригинальных произведений.

Нужно при этом отметить, что быстрая индустриализация Америки, особенно Севера, вызвала крушение прежних, традиционных устоев жизни, а значит, и культурную реакцию. Один из властителей дум современников, Генри Торо, демонстративно ушел от дымных труб в леса. Другие художники, мыслители начали борьбу с бездушным индустриализмом, не покидая индустриальных центров. Американские писатели решительно заняли место основных поставщиков интеллектуального продукта для американских читателей. Если еще в 1820 году лишь треть печатаемого в США принадлежала американским авторам, то в середине века эта цифра достигла уже восьмидесяти процентов: Америка обрела когорту писателей и журналистов мирового уровня.

Невероятный успех сочинений Фенимора Купера и Натаниэля Готорна сделал их звездами мировой величины, а американскую литературу в целом поднял до высшего уровня современности. Где еще в мире автор мог похвалиться миллионным тиражом своих книг, подобно Гарриет Бичер Стоу с ее «Хижиной дяди Тома»? Это был результат и подъема благосостояния, и роста культурного уровня в стране. Молодые люди в городах могли теперь делать культуру смыслом своей жизни — для этого уже существовали объективные обстоятельства, среди которых были вышеупомянутые материальные факторы. Возникла также и профессиональная литературная критика, имеющая перед глазами мировые стандарты, а не колониальную упрощенность прежних поколений.

Гарриет Бичер-Стоу, 1811—1896:

писательница, аболиционистка, автор всемирно известного романа «Хижина дяди Тома». Гравюра, 1853.

Следующая культурная эпоха проходила под девизом «Прочь имитацию». Это раньше американские дома строились на европейский манер, на книжных полках стояли зарубежные авторы, а собственно американские вкусы определялись «прошлым и далеким». Но ведь дух творит везде, где он жив. И художник должен иметь свои, а не заемные идеалы. Таким собственным эстетическим идеалом для американских деятелей искусств стало сочетание красоты, удобства жизни, величия мысли и удачного ее выражения. Начиная с 1820-х годов столица страны — Вашингтон — стала в массовом порядке покупать картины и скульптуры, украшая новую республику.

Деятели культуры порой существовали между Новым и Старым Светом. Так, Эммануэль Готлиб Лойтце провел детство в Филадельфии, но затем вернулся на родину предков, в Дюссельдорф, и стал своего рода культурным послом Соединенных Штатов, принимая у себя американских художников. Он охотно и плодотворно писал картины из американской истории, эпизоды Войны за независимость. По возвращении в США он получил комиссию на украшение только что отстроенного в Вашингтоне Капитолия.