Заработная плата и доходы населения в координатах пространства и времени

Пространство труда и заработная плата

Трудовая деятельность всегда осуществляется в определенных пространственных координатах: земля и подземные площади, вода и ее территории, воздух и воздушные стихии. Природные и рукотворные компоненты пространства труда (морские и воздушные судна, железнодорожный и водный транспорт, буровые платформы) оказывают существенное воздействие на условия и формы его организации, характер трудовых отношений между работниками и работодателями.

Все географические сферы, в которых осуществляется трудовая деятельность, характеризуются определенными формами организации труда, режимами труда и отдыха, наличием тех или иных профессиональных рисков для жизни и здоровья работников, что и формирует тип управления деятельностью трудовых коллективов, способы социализации людей, типы их взаимодействий, определяет формы разделения, кооперации труда, заработную плату и компенсационные выплаты в связи с особыми условиями труда.

Широкая палитра пространства труда с трудом поддается сравнению с точки зрения не только условий труда, но и всех факторов жизнедеятельности работников и членов их семей. Вряд ли можно представить удовлетворительную базу для сравнения условий труда, например, таких профессиональных групп работающих, как шахтеров и водителей сверхскоростных железнодорожных поездов; работающих на медеплавильных заводах г. Норильска и врачей-хирургов; экскаваторщиков, добывающих руду, содержащую алмазы, в г. Мирном, и рыбаков Охотского моря.

Казалось бы, все они заняты сложным, напряженным трудом повышенной опасности, но как сравнить их условия труда с позиции его пространства и времени, психофизиологической напряженности, состояния производственной среды, наличия рисков для жизни и здоровья не только для них, но и для окружающих их лиц, а также с точки зрения возможности получения адекватного вознаграждения и компенсационных выплат за этот повышенной ответственности труд? Как правило, их трудовое самоощущение и сравнение трудовых биографий обеспечивается на уровне профессионально-личностных переживаний, а также таких внешних по отношению к работнику условий, как география трудовой деятельности (территориальная «привязка труда»), зависящая от состояния рынка труда, национальных и корпоративных систем заработной платы, развитости институтов социальной защиты, возможности трудовой миграции в другие регионы и страны.

Социальное и экономическое содержание пространства труда состоит в том, что труд совершается в определенных географических рамках, фиксируется правилами координации жизнедеятельности людей, которые включают не только трудовое законодательство и коллективные соглашения, но социальное страхование, обеспечение, гражданско-правовую судебную ответственность.

По нашему мнению, категорию «пространство труда» можно определить как географическую, социальную, информационную территорию, где происходит социальное и трудовое взаимодействие людей, используются средства и предметы труда, осуществляется распределение его результатов.

Немецкий социолог Георг Зиммель (1858—1919) отмечал: «Пространственные свойства определяют вид взаимодействия между индивидами… речь идет о дистанции между людьми и их влиянии на взаимодействие, фиксированности индивидов на определенном месте или их мобильности, влиянии пространственных границ на вид взаимодействия»¹.

Пространство труда подвижно, оно различается по своей протяженности и площади. Промышленный труд предполагает усиление территориальной концентрации. Как правило, труд, организованный в рамках цехов и промышленных предприятий, концентрируется в городах, что является территориальной формой разделения труда.

Рост городов, способствующий ускорению мобильности труда, расширяет возможности для смены места жительства и места работы. В этой связи развитие городов стало типичным явлением во всем мире. При этом в последние 50—80 лет меняется модель городских поселений: город, окруженный деревнями, становится все больше мегаполисом, в котором городской центр оказывается окруженным обширными пригородами, где находятся производственные, торговые и офисные центры, муниципальные структуры социального обслуживания и досуга.

Еще одним характерным явлением в пространстве труда является рост конкуренции и формирование мирового рынка товаров, что служит важнейшим фактором преодоления национальных границ. По образному выражению американского ученого Иммануила Валлерстайна, для становления мир-системы^[1][2] характерным является ее выход за пределы государственных образований, т. е. у нее меняется пространство экономической деятельности, которое по своей сути внегранично. Если еще каких-то 200 лет тому назад труд за рубежом был уделом немногих, то сейчас человек может сменить в ходе своей профессиональной деятельности несколько стран.

Становление мир-экономики стало результатом формирования мировых рынков товаров, что усилило синергетический эффект развития новых форм разделения и кооперации труда, повысило степень конкуренции между государствами за мобильный (финансовый) капитал. Становление индустриального труда сопровождалось перемещением центров концентрации труда: в XVI в. города Северной Италии и Венеция уступили пальму первенства Голландии, которая в XVII в. передала ее Англии, ставшей на два столетия фабрикой мира, а в XX в. местом высокой концентрации труда и капитала стали США^[3][4].

Новые формы разделения труда, получившие распространение со второй половины XX в., привели к значительному перемещению сфер приложения труда и производства в районы мира с дешевой, достаточно дисциплинированной и квалифицированной рабочей силой. Во многом пространственная мобильность капитала и труда стала возможна благодаря присущей послевоенной модели комбинации таких факторов, как свобода предпринимательской деятельности в условиях открытой рыночной экономики, расширение транснационального бизнеса, массовая пролетаризация экономически активного населения развивающихся стран, значительные достижения в области транспортной и инженерной инфраструктуры, доступ к финансовым кредитам на достаточно льготных условиях.

Значительные объемы перемещения капитала и повышение концентрации труда наблюдались на протяжении второй половины XX в., что сопровождалось углублением международного разделения труда.

Особенно интенсивно в последней четверти прошлого столетия капитал перемещался из стран Западной Европы (Великобритании, ФРГ, Франции, Нидерландов и Северной Италии) в Португалию, Испанию, Ирландию, Южную Италию, Алжир, Марокко, Китай, Бразилию; из США — в Мексику, Аргентину, Бразилию, Венесуэлу, Чили, Китай, Южную Корею, Филиппины, Малайзию; из Японии — в Южную Корею, Сингапур, Филиппины, Малайзию; из Китая — в страны Африки, Южной Америки, Западной Европы.

Перемещение капитала происходит в различных формах: создание совместных предприятий, заключение соглашений о совместном производстве продукции и оказании совместных услуг (например, в цепочке транспортных перевозок), развитие систем субподряда. Это стало возможным с прогрессом технологий связи (Интернета, телекоммуникаций и т. д.), железнодорожного транспорта (скоростные электропоезда, перемещающиеся со скоростью 200—250 км в час), финансово доступных межконтинентальных морских и авиаперевозок, принципиально новых протяженных транспортных систем (например, трубопроводы огромной протяженности). Углубление разделения труда сопровождается широким использование конвейерного труда на сборочных предприятиях в развивающихся странах, массовым применением женского труда, изготовлением частей готовой продукции надомниками.

Транснациональные корпорации (ТНК) широко используют научный потенциал развивающихся стран не только посредством приглашения молодых ученых и специалистов в ЭРС (США, Великобританию, Канаду, Австралию), но и с помощью привлечения зарубежных исследователей в свои научные центры, работающие в составе международных фирм в других странах, а также в форме заказов на НИОКР, размещаемых в зарубежных университетах и научно-исследовательских институтах.

Следствием перемещения капиталов из экономически развитых стран в развивающиеся стало создание в развивающихся странах рабочих мест и их сокращение в экономически развитых. Заметим, что в программе действий президента США Д. Трампа в качестве одной из главных задач, стоящих перед его администрацией, выделена задача возвращения рабочих мест на территорию Соединенных Штатов. В определенной степени это можно назвать возрождением экономического протекционизма.

На рубеже XX и XXI вв. большую популярность приобрела идея многополярного мира, что подразумевает рассредоточение центров экономической силы (пространства труда) между США, Китаем, Индией, Юго-Восточной Азией и Западной Европой, а также Бразилией и Россией, объединенных высокой концентрацией и кооперацией труда.

В России в структуре занятых по секторам экономики абсолютная численность наемных работников и их низкий удельный вес в высокотехнологических отраслях экономики свидетельствуют об имеющихся существенных резервах для повышения доли наукоемких производств, численность занятых в которых в 2015 г. не превышала 25% от общей (табл. 3.1).

Таблица 3.1

Численность занятых по секторам экономики в России в 2010—2030 гг., млн чел.

Источник: Ивантер В., Узяков М., Широв А. Требования к промышленной политике в инвестиционном сценарии // Экономист. 2013. № 5. С. 17; расчеты Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН.

При анализе пространства труда в России следуют учитывать большие масштабы ее территорий^[5], различающихся природно-климатическими условиями, значительную дифференциацию плотности населения по регионам. Эти особенности обусловили своеобразие управления пространственной организацией труда и жизнедеятельностью населения. Как отмечает в этой связи В. Н. Лексин, «русская цивилизация создала одно из редчайших в мире пространственно обширных государств с феноменально разреженным типом расселения, что при длительном периоде слабой и сезонной связи между поселениями определило уникальное соединение мощной централизации и реального местного самоуправления»¹.

Россия существенно отставала от западноевропейских стран в формировании промышленности, что препятствовало росту населения городов. Можно говорить о стабильном состоянии пространства труда, в котором доминировала сельскохозяйственная деятельность населения вплоть до конца 1930;х гг. В СССР на этапе форсированной индустриализации в 1930—1950;е гг. промышленные поселения быстро стали крупными городами. Уже к 1939 г. число городов на территории РСФСР увеличилось по сравнению с 1926 г. более чем на 100 единиц (достигнув 574). По оценке В. Н. Лексина, «в своем большинстве новообразованные города стали типичными городами-заводами, а в прежних городах профиль становился преимущественно промышленным»^[6][7].

Осуществление масштабных государственных программ по формированию промышленных городов и новых крупных промышленных агломераций вызвало беспрецедентные перемещения рабочей силы. Вот какие данные приводит Г. С. Вечканова^[8]:

• — 1921—1925 гг. — миграционный отток жителей деревни в города после Гражданской войны — 5,6 млн человек;
• — 1926—1939 гг. — миграционный приток населения в районы Урала и Дальнего Востока, Сибири, вызванный созданием промышленных предприятий, — более 3 млн человек;
• — 1939—1956 гг. — перемещение масс людей в азиатскую часть страны (использование труда заключенных в связи с репрессиями на строительстве Беломорканала, Норильского промышленного района и т. д.), передислокация предприятий и населения в годы Великой Отечественной войны в районы Урала и Средней Азии — более 10 млн человек;
• — 1959— 1978 гг. — миграционный отток населения из европейской части страны в союзные республики в целях строительства промышленных предприятий, формирования медицинской, учебной и культурной инфраструктуры — 1,5 млн человек.

По данным ЦСУ СССР, за счет внутренней миграции в 1950—1978 гг. прирост населения в городах составил 27,6 млн человек^[9].

В 1960—1980;е гг. в связи с освоением нефтегазовых месторождений Западной Сибири на ее территории в сжатые сроки возникли крупные промышленные города — Нижневартовск, Сургут, Нефтеюганск, Новый Уренгой, Стрежевой и др. С расширением добычи угля было связано появление городов Шарыпово и Нерюнгри, с развитием железнодорожного и морского транспорта и энергетики — Тынды, Певека, Усть-Илимска¹.

Для осуществления крупных государственных научно-технических программ создавались города-спутники (например, вокруг Москвы и Ленинграда), а также моногорода, специализировавшиеся на выпуске продукции, как правило, двойного назначения^[10][11].

Сегодня в России насчитывается не менее 500 моногородов, жизнедеятельность которых связана с функционированием градообразующих предприятий, обеспечивавших в бытность СССР работой большую часть их населения. В настоящее время эти города зачастую влачат жалкое существование, поскольку предприятия или работают в полсилы, или остановлены; большая часть молодежи уезжает в другие города, а оставшиеся заняты на объектах социально-бытовой инфраструктуры, значительная часть горожан — безработные (до 20%) и пенсионеры (30—35%).

Последствиями деиндустриализации страны, начавшейся в 1990;е гг., стало сокращение объемов производства во всех отраслях за исключением добычи углеводородов. Продукция подавляющего большинства предприятий не выдержала конкуренции с изделиями из Китая, Турции, стран Юго-Восточной Азии, что привело к существенному сокращению занятых и резкому уменьшению численности населения в средних и малых городах, к изменению городского статуса многих поселений на сельский. «За два последних переписных периода исчезло более чем 500 поселков городского типа, причем только каждый четвертый из них либо вошел в другие поселенческие единицы, либо был просто упразднен, а остальные (около 400) стали сельским поселениями»^[12].

Еще одной тенденцией сложившейся в ходе рыночной модернизации российской экономики стал рост городских агломераций и мегаполисов, что связано с концентраций пространственного разделения и кооперации труда. Сегодня в России насчитывается около 40 крупных городских агломераций, в которых на постоянной или временной основе проживает около 60% всего населения страны и сконцентрировано 70—80% всей экономической деятельности. По оценкам специалистов, только на одну Москву приходится около 21% валового регионального продукта (ВРП) всей страны¹.

В этой связи с середины 1990;х гг. притяжение Москвы с ее огромным рынком труда стало более ощутимым для жителей многих соседних областей, зона трудовых миграций в столицу охватила весь Центральный район. Кроме того, растет трудовая миграция мужчин молодых и средних возрастов из республик Северного Кавказа в регионы и крупные города Центральной России, нефтегазодобывающие округа тюменского Севера. Но оценить ее объемы сложно, так как подавляющее большинство мигрантов трудоустраиваются в неформальном секторе экономики.

В целом на Московскую агломерацию в 2010;х гг. приходилось порядка 75% всей внутренней миграции страны. Особенно острая ситуация с утратой трудовых ресурсов сложилась в регионах, переживших в 1990 — начале 2000;х гг. масштабный отток населения^[13][14].

Например, из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей уезжают в основном трудоспособные жители и семьи с небольшим числом детей, т. е. наиболее конкурентоспособная часть населения.

Низкая мобильность населения внутри страны постепенно превращается в чрезвычайно острую проблему регионального развития. В ряде регионов дефицит трудовых ресурсов становится главным препятствием на пути экономического роста. В то же время пространственная мобильность сдерживается и усложняется высокими транспортными издержками на перемещения (как для маятниковой, так и для долгосрочной миграции), а также институтом регистрации и неразвитостью рынка жилья, неспособного принять значительные массы населения при их перемещениях по стране. В результате человек не может жить там, где есть работа, а вынужден работать там, где у него есть жилье.

Низкая пространственная мобильность накладывается на низкую квалификационную мобильность населения: ведь если человек не может перемещаться в пространстве, следуя за рыночными предложениями в своей профессиональной нише, он вынужден менять профессии, подстраиваясь под предложения в месте проживания. Но в большинстве регионов система профессионального образования не справляется с задачей обеспечения достаточной квалификации населения. Наблюдается утрата выгоды от ранее сделанных образовательных инвестиций, снижается качество профессионального образования, ориентированного на потребности предыдущего этапа развития регионального хозяйства или, в лучшем случае, текущего момента.

Практически во всех регионах с высокими темпами экономического роста (Москва, Санкт-Петербург, Тюменская область и т. д.) ощущается нехватка квалифицированных рабочих при переизбытке специалистов с высшим образованием и недостатке квалифицированных специалистов как технических, так и гуманитарных направлений (с опытом работы или наличием второго — управленческого — образования).

Пространство труда в России постоянно меняется по многим векторам: «сельская местность — города», «европейская часть страны — восточная и северные части»; «постоянное место работы — непостоянное (маятниковые и вахтовые формы)». Пульсирующий характер освоения трудового пространства стал проявляться во второй половине XX в., что было связано с освоением природных ресурсов Западной Сибири и Дальнего Востока. Отсутствие необходимого количества работников привело к широкому применению вахтовой формы организации трудовой деятельности. Если в период 1960—1980;х гг. основными поставщиками квалифицированных специалистов для работы в нефтегазовой отрасли были Западная Украина, Азербайджан, Татарстан и Башкирия, то в настоящее время специалистов приходится собирать по всей России^[15].

Такая широкая география вовлеченности населения в вахтовую форму занятости в районах Крайнего Севера свидетельствует о массовом применении маятниковых форм труда и отдыха, что членит жизнь данной категории работников во времени и в пространстве: работа — на Севере, отдых и семейная жизнь — дома.

• [1] Цит. по: Немецкая социология / отв. ред. Р. И. Шпакова. СПб.: Наука, 2003. С. 171.
• [2] Категорию «мир-системы» Валлерстайн использует для изучения экономического содержания социальных систем (см.: Валлерстайн И. Мир-система Модерна: в 4 т. Т 1. Капиталистическое сельское хозяйство и истоки европейского мира-эконо-
• [3] мики в XVI веке: пер с англ. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2015.С. 12, 15).
• [4] Всесторонне анализирует этот исторический феномен итальянский ученый Джованни Арриги (см.: Арриги Дж. Долгий двадцатый век: Деньги, власть и истоки нашеговремени).
• [5] Российская Федерация по размерам территории является самым большим государством в мире, занимая 17,1 млн км2, или 11,5% сухопутной части земли. На европейскую часть приходится 25% территории, а на азиатскую — 75%.
• [6] Лексин В. Н. Судьбы цивилизаций и русский вопрос: Опыт системной диагностики.М.: Ленанд, 2016. С. 365—366.
• [7] Там же. С. 394.
• [8] Вечканов Г. С. Миграция и занятость населения в России. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. С. 21.
• [9] Цит по: Вечканов Г., Павлов П. Перемена труда и эффективность использованиярабочей силы // Вопросы экономики. 1980. № 3. С. 62—71.
• [10] Сам характер трудовой деятельности в городах Сибири и Дальнего Востока связанс добычей природных ресурсов, что, по мнению С. Г. Кордонского, позволяет считатьРоссию ресурсным государством, а ее сословная социальная структура, определяя устойчивую форму организации российского пространства, во многом формирует характертрудовой деятельности для значительной доли занятых в стране (см.: Кордонский С. Г. Административно-территориальная структура и ее природно-сословная природа // МирРоссии. № 3. 1999. Т. 17. С. 4, 10).
• [11] На этапе создания моногородов (1930—1940;х гг.) применялись строгие административные процедуры регулирования труда (времени работы) и регистрации проживания, включая так называемые шаражки, представляющие собой научно-аналитическиеи научно-конструкторские центры, с работой и проживанием в одних и тех же зданиях, без права выхода из них, своего рода «работные дома» интеллектуального труда.
• [12] Лексин В. Н. Судьбы цивилизаций и русский вопрос: Опыт системной диагностики.С. 395.
• [13] Дубинин С. Национальное чувство времени. Новая редакция // Прогнозис. Журнало будущем. № 1 (17). Весна 2009. С. 204.
• [14] Там же. С. 204.
• [15] Основными городами, которые в настоящее время являются пунктами сбораработников вахт для нефтегазовых компаний, стали Красноярск, Тарко-Сале, Губкинский, Игарка, Туруханск, Уфа, Самара, Москва, Краснодар, Южно-Сахалинск, Томск, Хабаровск. Как видно из географии их размещения, протяженность перелетов к местуработ составляет многие сотни и тысячи километров.