Качественная достаточность аргументации

По степени их эффективности или силе, т. е. по степени убедительности^[1][2], аргументы принято подразделять на сильные, средние и слабые. Эффективность аргумента, или его сила, определяется тем, как он воздействует на данную конкретную аудиторию¹. В этом свете слишком жестким представляется принятое в специальной литературе, однако, на наш взгляд, справедливое лишь с точки зрения формальной логики соотнесение сильных (strong) аргументов только с логически корректными, а слабых (weak) — только с психологическими («‘ad.' fallacies») и логически некорректными доводами^[3][4][5]. Те аргументы, которые с точки зрения формальной логики являются «слабыми», в парадигме неформальной логики считаются сильными и даже «нокаутирующими»^[6]. Думается, что убедительность довода нельзя жестко увязывать с понятием его логической корректности.

С. И. Поварнин не без основания считает, что «в обычных спорах, особенно в спорах перед слушателями, слабых доводов лучше совсем не приводить»^[7]. В противном случае оппонент может применить прием неполного опровержения, или софизм плохого аргумента [англ, bad reasons fallacy]^[8], когда он «стремится опровергнуть один, два довода наиболее слабых и наиболее эффектно опровержимых, оставляя прочее, часто самое существенное и единственно важное, без внимания. При этом он, во-первых, делает вид, что опровергнул все доказательство и что противник „разбит по всему фронту“», а во-вторых (что также очень важно) в течение длительного периода давит на болевую точку слабого аргумента, не давая противнику опомниться и после удачного удара «не отпуская его», как говорят боксеры. Тактику давления на болевую точку по эристической формуле «Falsa in ипо, falsa in omnibus» [лат. ‘ошибка в одном — ошибка во всем'] иногда именуют напиранием:

Вполне позволителен и тот прием (его даже трудно назвать уловкой), когда мы, видя, что противник смутился при каком-нибудь доводе или стал особенного горячиться, или старается ускользнуть от ответа, — обращаем особенное внимание на этот довод и начинаем «напирать» на него. Какой бы ни был спор, всегда следует зорко следить за слабыми пунктами.

в аргументации противника и, найдя такой пункт, «разработать» его до конца, не «выпуская» противника из рук, пока не выяснилась и не подчеркнулась вся слабость этого пункта. «Выпустить» противника в таких случаях можно лишь тогда, когда у противника очевидный шок и т. п., или же из великодушия, из известного «рыцарства в споре», если он попал в особо нелепый «просак».

С. И. Поварнин. Спор Использующие софизм плохого аргумента исходят из того, что если довод ненадежен и слаб, то ненадежны не только тезис, но и сама логика аргументации. Именно поэтому в классической риторике данный прием называется argumentum ad logicam [лат. ‘довод к ошибке', букв, ‘довод к логике', ср. англ, argument from fallacy]. Эту эристическую тактику активно эксплуатируют ученые-атеисты с тем, чтобы пошатнуть основы религии:

Основанием Ветхого Завета является Пятикнижие, первая книга которого называется «Бытие». Рассказав о том, как бог в течение шести дней сотворил из ничего небо и землю, населил землю растениями и животными, создал из «праха земного» человека Адама и из ребра его — первую женщину Еву и как потом он отдыхал от своих шестидневных трудов, Библия сообщает о первом договоре, заключенном богом с созданными им людьми. Он предоставил им райскую жизнь и требовал взамен того, чтобы они не ели плодов с «древа познания добра и зла». Первый же опыт договора бога с людьми оказался неудачным. Почему-то в раю вместе с ними оказался некий змей, который уговорил Еву нарушить божий запрет и съесть запрещенное яблоко. Ева уговорила сделать то же Адама — и грехопадение свершилось. По смыслу библейского рассказа, это было большим ударом для бога и вызвало его сильный гнев против созданных им людей. Он проклял их, изгнал из рая и осудил: Адам должен был трудиться весь век в поте лица своего, а Ева — в муках рожать детей.

Не только в свете разума, но и с точки зрения самой религии все это кажется весьма странным. Всеведущий бог, каким изображает его богословие, должен был заранее знать, что Адам и Ева согрешат. Будучи всемогущим, он мог бы сделать так, чтобы они не поддавались ни на какие уловки змея, сатаны или кого бы то ни было; но почему-то бог создал людей слабыми и падкими на соблазн! Заранее зная, что это плохо кончится, он поместил вместе с ними в раю и змея-провокатора…

И. А. Крывелев. Книга о Библии Из неправильности аргумента не всегда вытекает (поп sequitur) неправильность тезиса, а вытекает лишь необходимость поиска более сильных и более эффективных аргументов. Артур Шопенгауэр пишет по этому поводу: может существовать много других, не приведенных нами в данную минуту доводов. В таких случаях противник окружает себя ложным светом, кажется человеком, имеющим резон, а на самом деле кругом неправ"¹.

И действительно: теорема Пифагора не пострадает, если нерадивый ученик не сможет подобрать нужные аргументы для ее доказательства (С. И. Поварнин). Таким образом, опровержение аргументов означает не опровержение тезиса, а лишь то, что следует подобрать другие, более веские аргументы. В подтверждение данной мысли приведем пример из истории.

Во время второй мировой войны на английских торговых судах были установлены зенитные орудия. Скоро, однако, выяснилось, что количество сбитых ими самолетов незначительно. Противники вооружения торговых судов, опираясь на этот аргумент, предложили демонтировать зенитки. Однако инициаторы вооружения стали учитывать не число сбитых самолетов, а количество уцелевших кораблей: топили, как правило, именно те суда, на которых отсутствовала зенитная артиллерия. Как оказалось, она не столько сбивала, сколько отпугивала самолеты, резко снижая прицельность бомбометания^[9][10].

Вместе с тем следует принимать во внимание тот общеизвестный факт, что психологическое восприятие спора любой аудиторией (будь это диссертационный совет или суд присяжных) подчиняется формуле «Аргументация слаба, значит, тезис ложен»^[11]. Поэтому противники обычно очень внимательно следят за аргументацией друг друга, выслеживая ее уязвимые точки; слабый довод — подарок оппоненту:

«Макиавелли советует князю пользоваться каждой минутой слабости своего соседа, чтобы напасть на него, потому что в противном случае этот же сосед может воспользоваться его минутной слабостью. Таким же образом следует поступать в споре»^[12].

Учитывая это, в дискуссии следует «исходить из посылок, безусловно одобряемых и принятых большинством аудитории»^[13].

Однако даже очень слабый довод, например косвенная улика, иногда может быть принят во внимание ввиду отсудствия всех иных доводов; в логике такой аргумент называется argumentum a tuto, или ad tuto [лат. ‘доказательство на все, что имеет значение при отсутствии иных доводов'], или argumentum ad vertiginem [лат. vertigo, vertiginis ‘вращение, кружение'¹]. Вот как описывает этот довод выдающийся немецкий философ и математик Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646— 1716):

Можно было бы привести еще другие аргументы, как, например, тот, который можно было бы назвать ad vertiginem, когда рассуждают следующим образом: если не принять этого довода, то мы не имеем никакого средства прийти к достоверности по рассматриваемому вопросу. Юристы пользуются этим аргументом для оправдания осуждения или применения пытки к мнимым колдунам на основании показаний других обвиняемых, участвовавших в том же преступлении, говоря: «Если отказаться от этого аргумента, то каким образом мы уличим их?» Относительно уголовных дел некоторые авторы утверждают, что в случаях, когда трудно добиться улик, можно считать достаточными и более слабые доводы. Но это не убедительно. Это доказывает только, что следует приложить больше стараний, а вовсе не то, что надо быть легковернее, за исключением особо опасных преступлений, как, например, государственная измена, когда это соображение имеет значение не для того, чтобы осудить человека, но чтобы помешать ему причинить вред. Таким образом, может существовать нечто среднее не между виновностью и невиновностью, а между осуждением и оправданием в таких делах, где это допускают закон и обычное право. Подобным аргументом стали с некоторого времени пользоваться в Германии, чтобы оправдать чеканку неполноценной монеты. Действительно, говорят, если строго придерживаться предписанных правил, то нельзя будет чеканить монеты без убытка. Следовательно, должно быть позволено ухудшить качество их^[14][15].

Хью Блэр совершенно справедливо отмечает следующее: «Одно дело — найти аргументы, наиболее подходящие для убеждения оппонента, другое — использовать их с максимальной эффективностью. Последнее и является той задачей, на решение которой претендует риторика»^[16]. И действительно: убедительность аргументации «определяется не числом доводов, а их силой и последовательностью [курсив наш. —В. М.]»^[17]. Именно поэтому доводы в процессе аргументации располагаются не как попало, а по определенным аргументационным схемам:

1. От второстепенных к сильным — так называемая восходящая аргументация, или проектезис, с переходом «ad superius argumentum»

[лат. ‘к самому сильному доводу']. Данная модель убеждающего воздействия иногда именуется кульминационной. Например:

Диссертация не может быть рекомендована к защите (тезис), поскольку: 1. В тексте много опечаток (слабый аргумент, мелкая придирка). 2. Стиль изложения оставляет желать лучшего (второстепенный аргумент). 3. Отсутствуют выводы по главам и заключение (аргумент средней силы). 4. Работа имеет реферативный характер (главный аргумент).

Выдающийся русский адвокат советует:

Если вам удалось найти яркое доказательство или сильное возражение, не начинайте с них и не высказывайте их без известной подготовки. Впечатление выиграет, если вы сначала приведете несколько других соображений, хотя бы и не столь решительных, но все же верных и убедительных, а в заключение — решительный довод, как coup de grace (удар из милости; смертельный удар, кладущий конец мучениям).

П. Сергеич. Искусство речи на суде.

«Если защита выделила для конца своей речи самый сильный аргумент, то, даже при возражении обвинителя, аргумент этот глубже врежется в памяти присяжных и судей»¹. В этом состоит сила заключительной позиции аргумента. В римском праве такой решительный довод, приводившийся в конце речи, именовался ultima ratio. Стремление взять последнее слово наблюдаем у участников дискуссии, выступить на концерте последним — у певцов; боксеру важно продемонстрировать свое превосходство в концовке раунда.

2. От сильных к второстепенным (нисходящая аргументация). Данную модель воздействия иногда именуют антикульминационной:

Диссертация не может быть рекомендована к защите (тезис), поскольку: 1. Работа имеет реферативный характер (главный аргумент). 2. Отсутствуют выводы по главам и заключение (аргумент средней силы). 3. Стиль изложения оставляет желать лучшего (второстепенный аргумент). 4. В тексте много опечаток (слабый аргумент, мелкая придирка).

Нисходящая аргументация используется в случаях, когда «аудитория не слишком заинтересована в предмете обсуждения, и надо ошеломить ее чем-то неожиданным, приковав к себе внимание слушателей»^[18][19]. Данная схема аргументации психологически эффективна, поэтому некоторые специалисты рекомендуют к использованию следующее правило риторики: «Начинай с надежных посылок»¹. Расположение самого сильного аргумента в середине сообщения называют пирамидальной моделью:

Диссертация не может быть рекомендована к защите (тезис), поскольку: 1. Стиль изложения оставляет желать лучшего (второстепенный аргумент). 2. Отсутствуют выводы по главам и заключение (аргумент средней силы). 3. Работа имеет реферативный характер (главный аргумент). 4. В тексте много опечаток (слабый аргумент, мелкая придирка).

В соответствии с законом края, эффектом края, или законом Эббингауза [по имени немецкого психолога Германа Эббингауза (1850—1909)], обращает на себя внимание, а следовательно, «лучше запоминается то, что дается в начале и конце сообщения»^[20][21]. Заметим, что закон края, открытый Деметрием Фалерским, был хорошо известен составителям старинных риторик. Выдающийся отечественный ученый, один из создателей русского литературного языка Михаил Васильевич Ломоносов (1711—1765) в своем «Кратком руководстве к риторике на пользу любителей сладкоречия» (1743) рекомендует: «Из доводов сильные и важные должно положить напереди, те, которые других слабее, в середине, а самые сильные — на конце утверждения, ибо слушатели и читатели больше началу и концу внимают и оных больше помнят [курсив наш. —В. М.]»^[22].

Именно поэтому эффективным приемом служит выдвижение фрагментов текста, фразы или списка в так называемые сильные позиции^[23]:

1) В начало речевой единицы. В тексте здесь обычно расположены заглавие, посвящение, эпиграф; в советские времена в библиографических списках в нарушение алфавитного порядка начальную позицию занимали труды классиков марксизма-ленинизма. Чтобы текст привлек внимание, его снабжают броским заголовком, с этой же целью ораторы пробуждают внимание и интерес аудитории «при помощи подходящего вступления»^[24].

В восприятии цифр большую роль играет закон левого края, т. е. того края, с которого начинается чтение русского текста. В качестве примера приведем несколько цен в рекламном листке бытовой техники: регулятор мощности — 379 р., плеер марки «Thompson» — 1290 р., автомобильный телевизор — 4990 р., телевизор с плоским экраном марки «Philips» — 9990 р., автомагнитола — 19 490 р., ноутбук «Pentium» — 26 990 р., плазменный телевизор марки «Panasonic» — 49 990 р. и т. д.

2) В конец речевой единицы. В предложении здесь обычно расположена рема¹. Руководитель (председатель правления фирмы, председатель диссертационного совета, телеведущий и т. д.) при обсуждении спорного вопроса обладает правом на заключительное слово. Именно он подводит итоги дискуссии и высказывает решающее (зачастую заранее принятое) мнение.

Из числа повторов наиболее соответствуют закону края такие их позиционные типы, как анафора, эпифора, в частности концевая рифма, применительно к которой стиховеды говорят о «законе семантического выдвигания конца ряда»^[25][26], а также эпанафора (комбинация эпифоры и анафоры) и кольцо.

Оптимальным порядком следования доводов считается Гомеров, или гомерический порядок, при котором в начале речи приводится сильный аргумент, в середине — второстепенные, а в конце — основной (так называемый argumentum primarium) :

Диссертация не может быть рекомендована к защите, поскольку в тексте по какой-то причине отсутствуют выводы по главам и заключение, кроме того, много опечаток (аспирант даже не взял на себя труд вычитать собственную диссертацию), стиль изложения оставляет желать лучшего. А главное, работа имеет, мягко говоря, реферативный характер.

То же самое — в шутливой форме:

СИЛЬНЫЙ, слабее, СЛАБЕЕ, слабее…, САМЫЙ СИЛЬНЫЙ Такая череда аргументов, именуемая «гомеровым порядком» (от Гомера, который написал «Илиаду»), как правило, вызывает у слушателя больше впечатлений, чем какая-нибудь другая. Скажем, вы хотите принять на работу в качестве интернет-менеджера толкового специалиста, который нарасхват (например, Билла Гейтса, который обанкротился и махнул в Россию искать работу). Допустим, прогоревший Билл устал таскаться по собеседованиям и решил сам устроить конкурс среди предложений вакансий, и у вас для него нашелся следующий список заманчивых аргументов:

— ежедневный бесплатный обед по нормативам министерства обороны;

• — ежегодная бесплатная поездка в два конца в плацкартном вагоне в любую точку России;
• — дармовая униформа с логотипом вашей фирмы на всю спину;
• — оклад 5000 у.е. в месяц (больше вы не осилите, так как это половина дохода вашей фирмы);
• — ежегодный оплачиваемый отпуск в размере 45 суток;
• — веселые праздничные вечеринки с водкой и плясками за счет фирмы;
• — персональный автомобиль «Газель» с вменяемым водителем.

Конечно, каждому свое, но мне думается, что самый сильный аргумент из данного списка в условиях нашей современной действительности — это оклад. Его следует оставить на закуску. Второй по силе — про отпуск. С него следует начать. Остальные аргументы желательно расположить между этими двумя в порядке убывания их значимости (тут, конечно, индивидуальные приоритеты разных людей гуляют, как желают: пылкой особе, например, ближе водитель «Газели», а неутомимый обжора оценит сбалансированные обеды; но даже если вы слегка ошибетесь в середине списка — это пустячок; важней в начале и в конце разместить самые веские аргументы).

Итак, для большей убедительности, расположите аргументы в «гомеровом порядке».

Феликс Кирсанов. Убеждение: требования к аргументам На законе края основаны некоторые тактики аргументации, в частности:

1) апофазия [греч. алофаац ‘отклонение' < алофгцп ‘отклонять, отвергать'] — критическое рассмотрение ряда аргументов с отклонением всех, кроме одного, самого сильного, приводимого в конце рассуждения)^[27]:

Видите ли, господа присяжные заседатели, в доме Федора Павловича в ночь преступления было и перебывало пять человек: во-первых, сам Федор Павлович, но ведь не он же убил себя, это ясно; во-вторых, слуга его Григорий, но ведь того самого чуть не убили, в-третьих, жена Григория, служанка Марфа Игнатьева, но представить ее убийцей своего барина просто стыдно. Остаются, стало быть, на виду два человека: подсудимый и Смердяков. Но так как подсудимый уверяет, что убил не он, то, стало быть, должен был убить Смердяков, другого выхода нет, ибо никого другого нельзя найти, никакого другого убийцы не подберешь.

Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы.

2) эпифонема [греч. елкрсоутща ‘изречение'] — прием, состоящий в кратком подытоживающем повторении (например, в форме перечисления) уже изложенных фактов в заключительной части речи;

«peroratio, epilogus»¹. В более узком смысле под эпифонемой понимается заключение речи самой важной ее мыслью, афоризмом, пословицей или поговоркой, подводящими итог сказанному, нередко в форме риторического восклицания [ср. греч. елкрсоугцш ‘выкрик, восклицание']: «Эпифонема — сентенция, в конце речи предмет ее представляющая и с чувством (cum affectu) произносимая»^[28][29]. По закону края именно концовка речи должна нести наиболее сильную информационную и эмоциональную нагрузку. В классической риторике такая концовка именуется клаузулой [лат. clausula ‘заключение'].

• [1] О приемах этого класса см.: Москвин В. П. Фигуры двусмысленной речи // Русскийязык в школе. 2002. № 2. С. 86—90.
• [2] Такая классификация предпринята, в частности, в монографии известного английского философа и логика Стефена Эдельстона Тулмина, см. раздел III «Second level О
• [3] О of analysis: the strength of arguments» в кн.: Toulmin S. E. The uses of argument. 2ndupdated ed. Cambridge Univ. Press, 2003. P. 79—128 (1-е изд. 1958). Профессор Амстердамского университета Франс ван Еемерен справедливо отмечает в предисловии к данной книге, что она «стала современной классикой в изучении аргументации».
• [4] Encyclopedia of rhetoric / ed. Th. О. Sloane. Oxford Univ. Press, 2001. P. 47.
• [5] См., например, параграф «Strong and weak arguments» в пособии: Tindale W. Ch. Fallacies and argument appraisal. Cambridge Univ. Press, 2007. P. 1—5, а также c. 43, где"‘ad'fallacies" трактуются как принадлежность неформальной логики. Возникает вопрос, насколько корректно понятия логики неформальной оценивать мерками логики формальной.
• [6] Wreen М. Knockdown arguments // Informal logic. Reasoning and argumentation intheory and practice. Vol. 17. № 3. 1995. P. 316—336.
• [7] Поварнин С. И. Спор. О теории и практике спора // Вопросы философии.1990. № 3. С. 21.
• [8] Warburton N. Thinking from A to Z. Ed. 2nd. Routledge, 2001. P. 25—26.
• [9] Шопенгауэр А. Эристика. СПб., 1900. С. 7.
• [10] Павлова К. Г. Искусство спора: логико-психологические аспекты. М., 1988. С. 17.
• [11] Warburton N. Thinking from A to Z. Routledge, 2001. P. 25—26.
• [12] Шопенгауэр А. Эристика. СПб., 1900. С. 10.
• [13] Безменова Н. А. Неориторика: проблемы и перспективы // Семиотика. Коммуникация. Стиль: Сб. обзоров. М., 1983. С. 52.
• [14] Имеется в виду тот факт, что если мы отказываемся от данного аргумента как слабого, то нам не остается ничего иного, как воз вращаться [= идея кружения] к поискудоказательств поставленного тезиса.
• [15] Лейбниц Г. В. Новые опыты о человеческом разумении. 1703—1704// Сочиненияв 4 т. Т. 2. М., 1983. С. 507—508.
• [16] Blair Н. Lectures on rhetoric and belles lettres. London, 1838. P. 117.
• [17] Волков А. А. Курс русской риторики. M., 2001. С. 264.
• [18] Владимиров Л. Е. Advokatus miles (Пособие для уголовной защиты) // Судебноекрасноречие русских юристов прошлого М., 1992. С. 90.
• [19] Стешов А. В. Как победить в споре. Л., 1991. С. 87.
• [20] Weston A. A rulebook for arguments. 3rd ed. Hackett Pub. Comp., 2000. P. 4.
• [21] Шейнов В. П. Риторика. Минск, 2000. С. 447; Мелентъева Т. И., Корсакова Н. К. Функциональная асимметрия полушарий мозга и дифференцированное обучение иностранным языкам. МГУ, 2000. С. 16; Dawson R. Secrets of power persuasion. Everything you’llever need to get anything you’ll ever want. 2nd ed. Prentice Hall Press, 2001. P. 102—103и 113, etc.
• [22] Об ораторском искусстве / сост. А. В. Толмачев. М., 1973. С. 78.
• [23] См .-.Арнольд И. В. Значение сильной позиции для интерпретации художественноготекста // Иностранные языки в школе. 1978. № 4. С. 24.
• [24] Ментцелъ В. Риторика. Искусство говорить свободно и убедительно. М., 2006.С. 31.
• [25] Ковтунова И. И. Порядок слов и актуальное членение предложения. М., 1976. С. 15.
• [26] Тынянов Ю. Проблема стихотворного языка. М., 1965. С. 101.
• [27] Ср.: Хазагеров Т. Г., Ширина Л. С. Общая риторика. Ростов-на-Дону, 1999. С. 211.
• [28] Ernesti I. Chr. Th. Lexicon Technologiae Graecorum Rhetoricae. Lipsiae, 1795. P. 134.
• [29] Iulii Rufiniani De figuris sententiarum et elocutionis liber // Rhetores latini minores. Lipsiae, 1863. P. 45.