Методологическая часть рассуждений Д. Д. Гримма

— Устранил ли Д. Д. Гримм (и если да, то каким же образом) выявленные им недостатки традиционного учения о сделке — учения, рассматривающего юридически-направленное действие как сущность сделки?

Как было указано выше, Д. Д. Гримм поставил себе (в рамках первого тома своего труда) двоякую задачу: I) подвергнуть критической проверке расхожее понятие юридического факта и 2) установить содержание понятия о действии. Едва приступив к критической проверке определения юридического факта, он обнаруживает неопределенность сразу в двух следующих вопросах: «Каким образом, в силу чего юридические факты влекут за собою начало и конец юридических отношений, в силу ли некоей внутренней необходимости или в силу какого-нибудь внешнего авторитета? Как следует понимать перемену, вызываемую ими в таких отношениях, существует ли между тем и другим отношение причинной связи или какое-нибудь другое отношение?»^[1]. Какие же ответы он дает на эти вопросы?

Проследим логику его рассуждений.

• 1) Объективное право — это «ни более ни менее как совокупность особо квалифицированных норм или правил общежития, именуемых юридическими. Раз это так, то тем самым падает представление об объективном праве как о некоей самостоятельной, реальной силе, порождающей или создающей какие бы то ни было юридический последствия… Настоящее значение юридических норм состоит лишь в том, что они указывают нам внешние критерии, на основании которых мы судим о том, какие из тех жизненных отношений, среди которых приходится вращаться членам данного общества, при каких условиях, в каких пределах и в каком смысле признаются нуждающимися в юридической регламентации»¹.
• 2) «Всякое жизненное отношение представляет собою более или менее сложное специальное отношение сосуществования между данным лицом и другими лицами или объектами внешней природы»^[2][3]. При этом отношения, «выражающиеся в актах пользования, потребления и распоряжения, мы назовем коренными, отношения второго рода, выражающиеся во взаимных требованиях, вспомогательными»^[4]. Вспомогательные отношения могут слагаться из отрицательных или положительных требований: «поскольку я желаю пользоваться, например, какой-нибудь вещью, я требую от другого, чтобы он мне не препятствовал пользоваться ею. Поскольку же я желаю пользоваться или распоряжаться личностью другого, я требую его активного содействия, его помощи»^[5].
• 3) С точки зрения своего юридического значения все жизненные отношения делятся на юридически существенные (юридические) и юридически безразличные; «первые, в свою очередь, в зависимости от характера регламентации, подразделяются на отношения, формально признаваемые общественно целесообразными [или^[6] юридическими отношениями в тесном смысле или субъективными правами], и отношения, формально признаваемые общественно вредными [деликтами или правонарушениями]»^[7].
• 4) Как и почему определенные жизненные отношения признаются юридически значимыми? «Каждое, более или менее часто повторяющееся жизненное отношение характеризуется известными типичными внешними признаками… Из них… избираются наиболее бросающиеся в глаза признаки, которые фиксируются юридическими нормами и из которых слагаются определенные идеальные типы отношений»^[8].

Это ответ на вопрос технический (как?). А вот что пишет Д. Д. Гримм по вопросу содержательному (почему?): «всякое юридическое отношение всегда представляет собою более или менее сложное сочетание нескольких встречных коренных отношений с соответствующим числом параллельных вспомогательных отношений»¹.

• 5) Но если «объективное право или действующая в данной среде совокупность юридических норм очевидно ничего из себя создать не может», то возникает вопрос: в чем же заключается суть правовой регламентации фактических отношений? «Нормировка содержания юридических отношений, — отвечает ученый, — должна заключаться в том, что соответствующими нормами в той или иной форме указывается, какие из возможных актов пользования, потребления, распоряжения, и какие из возникающих в связи с этим требования заинтересованных лиц признаются законными, какие из них возбраняются»^[9][10]. Таким образом, «объективное и субъективное право не суть реальные силы, из которых первая творит вторую, а вторая зарождается, изменяется и увядает подобно объектам органической природы^[11]. Объективное право есть только совокупность… норм, которые служат внешним критерием для суждения о том, какие из окружающих нас жизненных отношений, в каком смысле, при каких условиях и в каких пределах признаются юридически существенными. Субъективное право есть лишь особо квалифицированная разновидность этих жизненных отношений; данное конкретное жизненное отношение признается субъективным правом, поскольку оно удовлетворяет данному идеальному типу юридических отношений в тесном смысле»^[12].
• 6) Сказанное означает необходимость перестройки всего учения о юридических фактах и их последствиях — тех перипетиях, которые якобы происходят с юридическими отношениями. «Мы говорим об установлении и прекращении юридических отношений, поскольку мы смотрим на совершившуюся смену отношений только с точки зрения одного и того же заинтересованного лица. При этом предполагается, что прежнее и новое отношение данного субъекта к данному объекту разнородны по содержанию, и что в первом случае новое, а во втором случае прежнее отношение имеет характер юридического отношения в тесном смысле; зато в первом случае не имеет значения юридическая квалификация прежнего, во втором — нового отношения, т. е. безразлично, суть ли соответствующие отношения юридически безразличны или юридически существенны»¹. «Мы говорим об изменении и переходе юридических отношений, поскольку мы смотрим на совершившуюся смену отношений с точки зрения двух заинтересованных лиц (субъектов встречных отношений, сменяемых новыми встречными отношениями). При этом предполагается, что в первом случае прежнее и новое отношение первого субъекта, а во втором прежнее отношение первого и новое отношение второго однородны по содержанию и что все эти отношения представляют собою юридические отношения в тесном смысле. С другой стороны предполагается, что в первом случае прежнее и новое встречное отношение второго субъекта разнородны с соответствующими отношениями первого субъекта и по сравнению друг с другом, а во втором прежнее и новое отношение каждого из них порознь взятые, разнородны по сравнению друг с другом»^[13][14].
• 7) «Поскольку данное отношение носит типичный, повторный характер, постольку составные его элементы, его субъекты и объекты, отличаются известными типичными внешними признаками, а поскольку данное отношение признается юридически существенным, постольку и соответствующие типичные признаки его приобретают характер юридически существенных. — Эти юридически существенные признаки и составляют то, что мы называем юридическими фактами»^[15]. «Юридические факты суть… юридически существенные внешние признаки, характеризующие как возможные субъекты и объекты юридических отношений, так вместе с тем… и самые юридические отношения, признаваемые между данными субъектами и объектами. Короче, это внешние признаки, при наличности которых… признается существование того или иного специального отношения между данными субъектами и объектами»^[16]. «Юридическими фактами характеризуются: а) отдельные формы смены одних отношений другими (моменты установления, изменения, перехода и прекращения этих отношений) и Ь) содержание этих отношений (объем объективно возможных актов пользования, потребления и распоряжения, признаваемых законными)… Юридические факты служат, во-1-х, элементами, из которых складываются идеальные типы юридических отношений, и во-2, критериями для распознания и классификации конкретных реальных отношений»^[17].
• 8) При таком понимании вопроса о соотношении права с жизненными отношениями и фактическими обстоятельствами, содержания и роли правового регулирования, естественно оказывается, что «факторами, продукт которых составляют реальные отношения, являются отнюдь не юридические факты, а нечто совсем другое… Нетрудно видеть, что определяющими моментами в данном случае являются, во-1, число наличных в данное время в данной общественной среде субъектов и объектов, во-2, пространственное соотношение между ними, и, в-3, конкретные особенности, конкретные отличительные свойства отдельных субъектов и объектов»¹. Первые два соображения особых разъяснений не требуют; что же касается конкретных особенностей, конкретных отличительных свойств отдельных субъектов и объектов, то «для надлежащей оценки их значения мы должны различать в составе их объективные и субъективные моменты. Первые (пол, возраст, состояние здоровья, наличность или отсутствие тех или иных органических дефектов, хозяйственное назначение объектов и т. д.) в соединении с числом наличных субъектов и объектов и пространственным соотношением между ними определяют пределы объективно возможного воздействия данных субъектов на данные объекты. От вторых, субъективных моментов (т. е. от представлений, чувств и стремлений заинтересованных лиц, выражающихся в том или ином поведении их), зависит, будут ли вообще совершены те или иные из возможных при данных условиях акты пользования, потребления и распоряжения, будут ли заявлены в связи с этим те или иные требования, — и если да, то какие именно»^[18][19].

Резюме к пункту 3 части II. — Таким образом, Д. Д. Гримм производит совершенно радикальный пересмотр понятия о юридических фактах и первым в отечественной литературе вводит новое (по сути — идентичное современному) понятие юридического факта. В его интерпретации — это не движущая сила (причина) возникновения и динамики юридических отношений, но лишь их юридически значимые (существенные) характеристики (свойства, качества) фактических Сжизненных) отношений. Юридическими фактами могут быть всякие обстоятельства реальной действительности, но лишь постольку, поскольку они выделены нормами объективного права в качестве юридически существенных признаков регулируемых ими (юридических) жизненных отношений. Реальной движущей силой права и юридических отношений являются те же самые факторы, которые вызывают динамику жизненных отношений. Такими факторами, безусловно, могут быть человеческие действия. Но это означает лишь то, что не существует каких-то особых специально-юридических действий, действий с особыми «юридическими» свойствами. Действия бывают только фактическими. Среди них есть действия, имеющие юридическое значение (упрощая — действия, с которыми правовая норма связывает определенные юридические последствия), и есть действия, такого значения не имеющие (с которыми правовая норма юридических последствий не связывает). Самый важный вывод отсюда: учение о так называемых юридических действиях лежит вне сферы права и юриспруденции, относясь (как и учение о действии вообще), к области

психологической науки; а это значит, что «прежде чем обратиться к изучению юридически существенных или юридических действий, мы должны заняться общим психологическим анализом понятия действие, установить те моменты, из которых это понятие складывается»¹. Д. Д. Гримм, таким образом, устраняет первый из принципиальных упреков, выставленный им учению Ф.-К. фон Савиньи: им доказывается, что сущность сделки следует усматривать именно в действии, а, стало быть, обосновывается необходимость анализа понятия о действии с психологической точки зрения.

• [1] Там же. С. 12—13.
• [2] Там же. С. 40.
• [3] Там же. С. 41.
• [4] Там же. С. 44.
• [5] Там же. С. 47.
• [6] Согласно авторскому уточнению на стр. 51/
• [7] Там же. С. 49.
• [8] Там же. С. 52.
• [9] Там же. С. 53.
• [10] Там же. С. 58—59.
• [11] «Правда, мы говорим в применении к юридическим отношениям… об установлении, изменении, прекращении и переходе их. Но нетрудно убедиться, что эти термины, которые, по нашему мнению, вполне могут быть сохранены, имеют совсем не тот смысл, какой им обыкновенно присваивается. Именно, поскольку мы… применяем их к самимюридическим отношениям, мы оттеняем этими терминами лишь различные формысмены одних жизненных отношений другими» (Там же. С. 75—76).
• [12] Там же. С. 75.
• [13] Там же. С. 77.
• [14] Там же. С. 78.
• [15] Там же. С. 81.
• [16] Там же. С. 83.
• [17] Там же. С. 83, 83—84.
• [18] Там же. С. 89.
• [19] Там же. С. 89—90.