Наследники по закону в советском праве

— Круг наследников по закону в законодательстве Советской России был чрезвычайно сужен. Решающим соображением, подтолкнувшим законодателя к такому шагу, очевидно, стала идея всемерного противодействия всякому проникновению частного начала в имущественные отношения.

Декретом ВЦИК от 27 апреля 1918 г.^[1] право наследования вовсе отменено. Все имущество стоимостью более 10 тысяч рублей золотом после смерти его собственника-гражданина переходило в собственность Советской Республики (ст. 1); имущество, стоимость которого была меньше указанной суммы, передавалось «непосредственное управление и распоряжение [кто же, в таком случае, становился его собственником?].. супруга и родственников»^[2] (ст. 9). Кроме того, нетрудоспособные и малоимущие прямые восходящие и нисходящие родственники, супруг, а также братья и сестры умершего сохраняли право на социальное обеспечение из имущества умершего (ст. 2). Современники Декрета отмечали, что не сталкивались со случаями, когда к государству чтолибо переходило на его основании¹, да и действовал он весьма недолго. Уже Декретом ВЦИК от 22 мая 1922 г.^[3][4][5] за супругом и прямыми нисходящими потомками вновь было признано «право наследования по завещанию и по закону».

ГК РСФСР 1922 г. (ст. 418) ограничил круг лиц, призываемых к наследованию по закону, пережившим супругом, детьми, внуками и правнуками наследодателя, а также — нетрудоспособными и неимущими, находившимися на иждивении наследодателя не менее года до дня его смерти. Все наследники призывались к наследованию одной очередью и в равных долях; наследования по праву представления известно не было (ст. 420). К наследованию не призывались родители, что, конечно, в нормальных условиях, когда они умирали ранее детей, было, вероятно, несущественно. Но последовавшая вскоре Великая Отечественная война «выбила» именно молодое и в большинстве своем бездетное поколение, на фоне чего ситуация, не позволявшая призвать к наследованию родителей погибших, стала выглядеть, конечно, ненормальной^[6].

Такое положение было изменено Указами Президиумов Верховных Советов СССР от 14 марта 1945 г. и РСФСР от 12 июня 1945 г.^[7], внесшими изменения в ст. 418 и 420 ГК РСФСР^[8]. Появилось три очереди наследников: 1) дети, супруг, нетрудоспособные родители и нетрудоспособные иждивенцы; 2) трудоспособные родители («а при их отсутствии»^[9], т. е. в третью очередь) 3) братья и сестры. Право представления применялось лишь по отношению к нисходящим — внукам и правнукам наследодателя.

Статьей 532 ГК РСФСР 1964 г. в ее первоначальной редакции законные наследники вновь были разделены на две очереди.

В число наследников, призываемых к наследованию в первую очередь, в зависимости от сложившейся фактической ситуации, входили (и на настоящий момент продолжают входить): 1) дети, в том числе усыновленные¹, в т. ч. и такие дети, в отношении которых наследодатель был лишен родительских прав и которые не были усыновлены, а также те, в отношении которых наследодатель был ограничен в родительских правах (п. 4 ст. 71, п. 3 ст. 74 Семейного кодекса РФ); 2) супруг наследодателя; 3) родители (усыновители) умершего; 4) ребенок (дети) умершего, родившийся (родившиеся) после его смерти; 5) по праву представления — внуки^[10][11] и правнуки^[12] наследодателя.

Наследники второй очереди призываются к наследованию по закону только в случае отсутствия наследников первой очереди, непринятия ими наследства или их лишения наследства. Во вторую очередь к наследованию призываются: 1) родные братья и сестры умершего, как полнородные (т. е. происходящие от общих с умершим обоих родителей), так и неполнородные — единокровные (происходящие от общего с умершим отца) и единоутробные (от общей с умершим матери)^[13]; 2) дед и бабка умершего как со стороны отца, так и со стороны матери.

Появились также наследники так называемой скользящей очереди^[14], т. е. наследники по закону, призываемые к наследованию всегда, независимо от того, какая из очередей призывается к наследованию и существуют ли вообще иные наследники по закону первой и второй очередей — «нетрудоспособные лица, состоявшие на иждивении умершего не менее одного года до его смерти. При наличии других наследников они наследуют наравне с наследниками той очереди, которая призывается к наследованию» (ч. 3 ст. 532 ГК РСФСР), а при отсутствии образуют самостоятельную «очередь», которая и призывается к наследованию.

Отсутствие любых наследников по закону — первой, второй и скользящей очередей, непринятие ими наследства или лишение их наследства — влекло призвание к наследованию государства, которое выступало в этом случае своеобразным наследником последней очереди и, ко всему прочему, необходимым наследником, т. е. наследником, приобретающим наследство неизбежно, в силу закона (независимо от совершения или несовершения им акта принятия такого наследства).

Союзные Основы Гражданского законодательства 1991 г. (ст. 154) сами ничего нового в вопрос об определении круга наследников по закону не привнесли. Воспроизведя норму ГК РСФСР о первой очереди наследников по закону Основы разрешили республикам своими законодательными актами дополнять первую очередь наследников и другими лицами, а также устанавливать последующие очереди наследников по закону без ограничения как самого числа очередей, так и круга входящих в них лиц.

• [1] СУ РСФСР. № 34. Ст. 456.
• [2] Иными словами, Декрет предусматривал иной вид посмертного преемства, нежелинаследственное. Указанное обстоятельство явилось основанием для довольно мягкой оценки предписаний Декрета большинством ученых; см., напр.: Антимонов Б. С., Граве К. А. Советское наследственное право. М., 1955. С. 2А—28; Давидович А. Основныепринципы советского наследственного права // Ученые записки Московского юридического института. — Вып. 1. М., 1939. С. 57—68; Немков А. М. Основные принципысоветского наследственного права // Ученые записки Пермского государственного университета. № 129. Пермь, 1965. С. 108—109; Серебровский В. И. История развития советского наследственного права // Вопросы советского гражданского права. — Сб. 1 / подред. М. М. Агаркова. М., 1945. С. 159—161; Он же. Очерки советского наследственного
• [3] права // Избранные труды по наследственному и страховому праву. М., 1997. С. 41—42;Толстой Ю. К. Наследственное право: уч. пос. М., 1999. С. 6—7.
• [4] См.: Гойхбарг А. Г. Хозяйственное право РСФСР. — Т. 1. Гражданский кодекс. М., 1923. С. 176.
• [5] СУ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 425.
• [6] См. об этом: Рубанов А. А. Правовое положение граждан в отношениях по наследованию // Гражданско-правовое положение личности в СССР. М., 1975. С. 274.
• [7] Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1945. № 38.
• [8] Рассмотрению этих нововведений была специально посвящена брошюра: Амфитеатров Г. Я., Солодилов А. П. Право наследования в СССР. М., 1946. Также весьма подробно рассматриваются эти изменения в работе: Антимонов Б. С., Граве К. А. Указ. соч.С. 119—137.
• [9] Или непринятии ими наследства, — так толковал эту норму В. И. Серебровский (Очерки советского наследственного права. С. 96—97), не согласиться с которым у наснет оснований.
• [10] Исходя из п. 1 и 2 ст. 137 Семейного кодекса РФ, следует признать, что усыновленные наследуют не только после смерти усыновителя, но и после смерти его родителей, дедов и бабок (по праву представления), его детей — своих братьев и сестер (во вторуюочередь), равно как и наоборот, после смерти усыновленных наследует не только усыновитель, но также его братья, сестры и родители (во вторую очередь). Ранее такой выводтоже делался в литературе; см., напр.: Поссе Е. А. Охрана интересов граждан в наследственных правоотношениях // Гражданско-правовая охрана интересов личности. М., 1969. С. 240—242; он закреплен в Третьей части ГК РФ.
• [11] По буквальному тексту закона — живые к моменту открытия наследства; по реальному смыслу — зачатые при жизни наследодателя и родившиеся в день, либо после егосмерти.
• [12] См. предыдущее примечание.
• [13] Братья и сестры, не имеющие общих родителей, называются сводными и к наследованию не призываются (см.: Серебровский В. И. Очерки советского наследственногоправа. С. 88).
• [14] См.: Гордон М. В. Наследование по закону и по завещанию. М., 1967. С. 29.