Органическая природа общества: «истористы»

Историческая же школа права, напротив, исходит из утверждения изначальной и безусловной зависимости индивида от «естественно», органически сложившихся общественных связей, и поэтому она начисто отвергает историческую инвариантность, абсолютизм и универсализм выводов школы естественного права: «каждое государство развивается по своим собственным законам, которые связаны с ее географическими условиями, историческим развитием, национальнокультурными традициями и даже чертами национального характера. Поэтому общие законы, как юридические, так и экономические, — это заблуждение и выдумка ученых. Нет универсального правового и экономического опыта, действенного для всех времен и всех народов. Нет универсальных идей добра и зла, эти идеи по необходимости относительны, по необходимости всегда изменчивы. /…/ Законы, которые действенны и хороши для одного общества, могут быть недейственными и даже пагубными для другого»¹. Иными словами, историческая юриспруденция открыто выступила против спекулятивного конструирования универсальных и неизменных абстракций школы естественного права. Подлинное право, по мнению «истористов», не может быть выведено спекулятивным путем, из просвещенного разума философов: подлинное право объективно вписано в исторический и культурный контекст, а потому является выражением не индивидуальной воли или разума, но общенародной воли, какая с необходимостью проявляется во всех членах самобытного народа. Как справедливо указал Ф. В. Тарановский, «в противоположность универсализму века Просвещения романтизм выдвинул национальность, как среду и фактор образования общественных форм»^[1][2].

«„Атомисты“ (от Демокрита, Эпикура — до современных интеракционистов) представляют общество как агрегат атомизированных индивидов или совокупность взаимодействий между ними. В соответствии с этим государство — противостоящий индивиду, отчужденный от него аппарат принуждения, который так же, как и общество, является агрегатом (аппаратом) государственных служащих или взаимодействий между ними. Предполагается, что государство создается (воспроизводится) по воле и желанию составляющих его атомов — индивидов. В то же время остается загадкой, почему же государство сохраняется, несмотря на смену поколений (своих создателей). „Органицисты“ (от Платона — до Спенсера и структуралистов) предполагают, что общество — живой организм, развивающийся естественным путем (от зародышевого до развитого состояния), который не зависит от своих элементов, а, наоборот, определяет их судьбу. Государство в соответствии с данной концепцией — организм в организме или жизненно важный его орган, функционирующий объективно, в соответствии с программой, заложенной в генотипе — зародыше государства. С одной стороны, такой подход принижает личность до винтика, клеточки целого, запрограммированного им. С другой стороны, с точки зрения этой концепции не объяснимы социально-политические метаморфозы, кардинальные, непредсказуемые изменения государства»^[3].

Понимание общества у немецкой исторической школы как незримо растущего национального организма, духовного единства, связывающего несколько поколений определенной нации, несомненно, имеет основания в философском романтизме начала XIX столетия¹. Справедливым представляется суждение Д. Ллойда: «Романтизм явился ответной реакцией на чрезмерный рационализм эпохи Просвещения XVIII в. Зародившись как художественно-эстетическое направление, романтизм придавал особое значение чувственному восприятию мира и образному мышлению. Довольно быстро оно приобрело более общий характер, и в социальном плане трансформировалось в мистическую веру в самопроизвольный и естественный рост человеческих институтов и в таинственные невидимые силы, движущие обществом»^[4][5]. В одной из своих программных работ Р. Йеринг писал, что историческая школа вполне может быть названа романтической. «Представление, будто право образуется безболезненно, самопроизвольно, незаметно, подобно полевому растению, есть представление поистине романтическое, т. е. основывающееся на ложном идеализировании прошлого: грубая действительность учит нас противоположному»^[6]. Историческая школа, по утверждению С. А. Муромцева, «идеализировала и поэтизировала жизнь, заслоняя действительность плодами фантазии и облекая область самосознания в мистическую атмосферу. Строго очерченные формы исключались неопределенностью идей, которые расплывались в неясных, бесформенных представлениях. Следуя романтикам, юристы стремились к наивному и народному, видя источник права в простодушном народном убеждении; и относясь недоверчиво к сознательной творческой деятельности законодателя и юриспруденции, были как бы склонны считать высшим состоянием праздное и бесцельное прозябание. Принцип национальности, сродный и романтизму, служил исторической школе девизом; и германисты, подобные Безелеру, были не прочь искать идеалы в народном праве Германии, прозябавшем исстари вне всякой рефлексии»^[7].

Связь немецкой исторической школы с философским романтизмом состоит в безусловной вере в самопроизвольность общественного развития, в идеализации исторического прошлого и национального. Это родство сформировало глубинную убежденность «истористов» в исключительно спиритуалистическом характере эволюции общественных форм и в мирном, безболезненном характере развития права¹. Очевидно, что философский романтизм с его идеализацией стихийного развития и непроизвольной эволюцией общественных форм, унаследованных от далекого прошлого, выступал полной противоположностью просветительского рационализма, порывавшего с прошлым и пытавшегося построить общественную жизнь заново, на началах просвещенного разума^[8][9]. Романтики-истористы также верили в разумность общественного развития, которая была легитимирована не философией Просвещения, выводящей естественные, универсальные и неизменные принципы общественной жизни, а незримой национально-духовной традицией: в основе естественного и закономерного общественного процесса лежит объективный разум, выражающий сокровенные духовные начала жизни. Для создания и раскрытия внутреннего духовного смысла жизни необходима замкнутая духовная среда — самодельная общественная группа, отдельный народ, духовная связь и единство которого засвидетельствованы наличием самобытного языка^[10].

• [1] Царъков И. И. Указ. соч. С. 254—255, 262.
• [2] Тарановский Ф. В. Энциклопедия права. СПб., 2001. С. 313.
• [3] Честное И. Л. Природа и этапы развития государственности // Правоведение.1998. № 3. С. 4.
• [4] Одним из первых на романтический характер учения исторической школы правауказал И.-К. Блунчли. См.: Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003.С. 161.
• [5] Ллойд Д. Указ. соч. С. 287.
• [6] Иеринг Р. фон. Борьба за право // История философии права. Отв. ред. А. П. Альбов, Д. В. Масленников, В. П. Сальников. СПб., 1998. С. 388.
• [7] Муромцев С. А. Образование права по учениям немецкой юриспруденции. М., 1886. С. 13—14. См. также: Новгородцев П. И. Историческая школа юристов. СПб., 1999.С. 58—59. На романтическую основу исторической школы права также указываютР. Штаммлер (Штаммлер Р. Сущность и задачи права и правоведения. М., 1908. С. 12.), Г. Д. Гурвич (Гурвич Г. Д. Философия и социология права. Избранные сочинения. СПб., 2004. С. 627.), И. А. Исаев (Исаев И. A. Politica Hermetica: скрытые аспекты власти. М., 2003. С. 452.).
• [8] Тарановский Ф. В. Указ. соч. С. 313.
• [9] См.: Там же. С. 312.
• [10] Там же. С. 313.