Процесс и материальное право

Влияние начала процесса (litis contestatio) на материальное право

I. Совокупность норм, которые регулируют совместную деятельность сторон и органов судебной власти, направленную на разрешение споров о гражданских правах, составляет институт гражданского процесса. Эти нормы не подлежат изучению в курсе гражданского права. Нас интересует лишь влияние процесса на материальное гражданское право, которое служит предметом процессуального обсуждения. Прежде всего мы остановимся на вопросе о влиянии начала процесса на материальное право, а затем на вопросе о судебных доказательствах и о судебном решении.

Моментом начала процесса в позднейшем римском праве считается первое устное объяснение сторон перед судьей, которое следовало за вчинением иска и состояло в том, что обе стороны подробно излагали судье свои соображения о содержании возникшего спора (post narrationem propositam et contradictionem obiectam)¹; это — так называемая litis contestatio в своем позднейшем значении. Впрочем, некоторые последствия связывались с более ранним моментом: с приглашением ответчика явиться в суд.

II. Одно существенное последствие начала процесса по классическому римскому праву, так называемая litis consumptio, — в Юстиниановом праве почти вполне исчезло. Litis consumptio покоилась на правиле: bis de eadem re ne sit actio (Quint. Inst. Orat. 7, 6, 4) и сводилась к тому, что иск, однажды предъявленный и доведенный до момента litis contestatio, не может быть предъявлен вторично (Gai 4, 108; 3, 180). Вторичное предъявление консумированного иска было невозможно даже в том случаев, если в первом процессе не было поставлено судебного решения, или если в иске к ответчику было отказано только вследствие неверного указания суммы иска (plus petitio re), или вследствие предъявления иска не в должном месте (plus petitio loco), или вследствие того, что иск был вчинен раньше времени (plus petitio tempore)^[1][2].

III. Влияние начала процесса на материальное право в Юстиниановом праве сводится, главным образом, к тому, что начало процесса расширяет и укрепляет притязание истца¹. Римское право руководилось при этом следующими соображениями.

• 1) Истец не должен терпеть убытка оттого, что не получает удовлетворения по своему требованию тотчас же, но вынуждается ответчиком ждать конца процесса. Поэтому истцу должна быть обеспечена возможность получить от ответчика то, что истец имел бы, если бы его требование было удовлетворено ответчиком при самом предъявлении иска^[3][4][5].
• 2) В свою очередь ответчик не должен терпеть убытков только оттого, что он добросовестно спорил против иска, будучи убежден в своей правоте. Поэтому ответственность лица, заведомо недобросовестно доведшего дело до суда, более строга, нежели ответственность добросовестного ответчика. Последний обязан выдать лишь те выгоды, которые он извлек благодаря отсрочке исполнения вследствие ведения процесса^[6]; но он не возмещает истцу случайных убытков. Напротив, лицо, начавшее спор против иска, зная о своей неправоте, должно, по общему правилу, вознаградить истца за все убытки, которые возникли для истца вследствие того, что он не получил удовлетворения в самый момент предъявления иска и должен был вести процесс^[7].
• 3) Кроме того, всякий ответчик должен считаться после начала процесса с возможностью проиграть его, а потому не должен относиться к вещи, составляющей предмет спора, как к своей несомненной собственности: всякий владелец после начала процесса не может распоряжаться предметом спора и должен относиться к нему заботливо; он отвечает за ухудшение объекта спора по своей небрежности^[8].

Из этих общих соображений вытекают следующие частные правила:

• 1. После начала процесса притязание истца простирается на все плоды, извлеченные ответчиком во время процесса из предмета иска (о плодах см. выше § 31, V).
• а) Плоды, наличные в момент постановления решения, всякий ответчик обязан выдать полностью.

b) Плоды, которых нет налицо к моменту решения, реституируются различными ответчиками в различной мере.

• а) Недобросовестный ответчик должен возместить ценность всех плодов, которые были собраны им и, сверх того, тех, которые истец мог бы собрать при должной заботливости и утилизировать, если бы получил предмет процесса в самом начале процесса.
• (3) Добросовестный ответчик возмещает ценность лишь тех плодов, которые были действительно собраны им, но затем утрачены по его же вине, а также тех плодов, которые не были собраны им по собственной небрежности, т. е. которые могли бы быть извлечены им самим¹.
• 2. Если предоставление предмета иска в течение процесса стало вполне невозможным или невозможным в надлежащем виде, то опятьтаки делается различие между добросовестным и недобросовестным ответчиком, а) Недобросовестный ответчик должен был доставить истцу предмет спора при самом вчинении иска; так как он этого не сделал, то он отвечает даже за случайную гибель или ухудшение предмета спора после начала процесса, если только не может доказать, что случайная гибель постигла бы предмет спора и в руках истца^[9][10]. Ь) Добросовестный ответчик отвечает за ухудшение или гибель предмета спора после начала процесса, лишь если с его стороны были допущены умысел или неосторожность^[11].
• 3. Притязания, которые сами по себе не подлежат наследованию, переходят после litis contestatio к наследникам истца^[12].
• 4. Начало процесса прерывает течение исковой давности (§ 53), а также, в известном смысле, течение приобретательной давности (см. Вещное пр. § 11, А).
• 5. Со времени начала процесса запрещается отчуждение того предмета, о праве собственности на который возбужден спор, а также того притязания, по поводу которого уже начат процесс. Процесс во всяком случае продолжается между прежнимй сторонами так, как будто отчуждения не произошло^[13].

• [1] L. 1 С. 3, 9. L. 14 § 4 С. 3, 1. L. 2 С. 2, 58(59).
• [2] О litis consumptio в классическом процессе см.: Хвостов, История римского права,§ 55; Keller, Der rom. Civilprozess, § 60; Bethmann-Hollweg, Civilprozesse, т. II, стр. 510 слл., 631 слл. — В Юстиниановом праве исчезло консумируюгцее значение, связанное с litiscontestatio, а по мнению некоторых авторов также связанное с судебным решением;осталась в силе лишь т. наз. exceptio rei judicatae в ее положительной функции (см. ниже§ 58), см.: Kruger, Pand., I, § 94, 95; Keller, Process Consumptiou (1864 г.), стр. 202 слл.;Vangerow, I, стр. 248, 277; Accarias, II, стр. 774 сл., 1113 сл.; Windscheid, I, § 124, np. 1;0
• [3] 0§ 130, пр. 24а. См. также: Girard, стр. 1033 слл. В конечном результате не особенно расходится с этим взглядом Bethmann-Hollweg, op. cit., т. Ill, стр. 257 слл. 287 слл. Иного мнения Bekker, Die process. Consumption (1853 г.), стр. 11 слл. Его же ст. в Ztschr. Sav. St. XXI (1900 г.), стр. 339 сл.; Dernburg, I, § 162.
• [4] См.: Windscheid. I, § 124.
• [5] Другими словами: истцу выдается res cum omni causa § 3 J. 4, 17. L. 35 D. 50, 16.L. 75 D. eod, Paulus 50 ed. «Restituere» is videtur, qui id restituit, quod habiturus esset actor, si controversia ei facta non esset.
• [6] L. 17 § I. L. 35 § 1 D. 6. 1.
• [7] L. 82 § 2 D. 45, 1. Et hie moram videtur fecisse, qui litigare malut quam resiituere.Cp. L. 63 D. 50, 17. Qui sine dolo malo ad judicium provocat, non videtur moram facere.
• [8] L. 10 C. 7, 32. Слишком сильно выражаются источники, когда говорят, что с началом процесса всякий владелец делается malae fidei possessor. L. 20 § 11 L. 25 § 7. L. 31 § 3 D. 5, 3.
• [9] § 2 J. 4, 17. L. 33. 62 D. 6, 1. L. 4 § 2 L. 10, 1. L. I § 1. 2. С. 3, 31. L. 22 С. 3, 32;Windscheid, I, § 124, пр. 6 и 7.
• [10] L. 15 § 3. L. 16 pr. D. 6, 1. L. 12 § 3 L. 14 § 1 D. 16, 3. L. 20 § 21. L. 40 pr. D. 5, 3.L. 14 § 11 D. 4, 2.
• [11] L. 21. L. 36 § 1. L. 51 D. 6, 1.
• [12] § 1 J. 4, 12. L. 139. pr. L. 164 D. 50, 17.
• [13] L. 2 L. 3. L. 5 (4) С. 8, 36 (37). Nov. 112 с. 1; Dernburg, I, § 155; Vangerow, I, § 160.