Биография и. Ф. Богдановича

Биография Ипполита Федоровича Богдановича скудна событиями и фактами. Когда в конце жизни он набрасывал нечто вроде автобиографии, 1 — она превратилась в послужной список, где с точностью до месяцев и дней указаны перемещения по службе, а факты литературной деятельности изложены сбивчиво и порой с грубыми хронологическими ошибками.

Родился Богданович 23 декабря 1743 года в местечке Переволочна на нижнем Днепре. По происхождению он, видимо, принадлежал к мелкой украинской шляхте. Во всяком случае у самого Богдановича никогда ни имений, ни крепостных душ не было, и в десятилетнем возрасте ему пришлось начинать службу в Москве, куда его привезли и определили юнкером в Юстиц-коллегию. Вскоре он начал учиться, и «в бывшем тогда при Сенатской конторе математическом училище считался между отличнейшими учениками» (автобиография). Однако не математика и не «приказная служба» привлекали его. Как он говорит в автобиографии: «Из детства любил чтение книг, рисование, музыку и стихотворство, которому особливо получил вкус чтением стихотворных сочинений Михайла Васильевича Ломоносова».

Интерес к поэзии, музыке, театру способствует сближению Богдановича с московскими литераторами. Карамзин так рассказывает о первом знакомстве юноши Богдановича с Михаилом Матвеевичем Херасковым, тогда уже известным писателем, ведавшим при Московском университете библиотекой, театром и газетой: «Однажды является к директору Московского театра мальчик лет пятнадцати, скромный, даже застенчивый, и говорит ему, что он дворянин и желает стать актером!1 Директор, разговаривая с ним, узнает его охоту к учению и стихотворству; доказывает ему неприличность актерского звания для благородного человека; записывает его в университет и берет жить к себе в дом». 2 По автобиографии Богдановича его приобщение к университетской науке произошло иначе. Михаил Иванович Дашков, один из покровителей талантливого юноши, выпросил у начальника Юстиц-коллегии разрешение Богдановичу «отлучиться от должности юнкерской и обучаться в университете», а уж затем последовало знакомство с Херасковым и приглашение к нему в дом на житье.

Так или иначе, но дорогу в литературу Богдановичу открыл Херасков. Об этом с чувством искренней благодарности вспомнил он через четверть века в «Стансах Михаилу Матвеевичу Хераскову».

Если верить рассказу Карамзина, где говорится о «пятнадцатилетнем мальчике», то начало знакомства поэтов можно отнести к 1758—1759 годам. К этому времени Херасков уже напечатал антиклерикальную трагедию «Венецианская монахиня» (1758) и ряд мелких стихотворений в «Ежемесячных сочинениях». Человек широкого литературного образования, Херасков обладал теми чертами характера, которые способствовали сплочению вокруг него молодых литераторов из числа студентов университета. Мягкость, доброжелательность, отзывчивость, строгость моральных принципов делали Хераскова почитаемым и любимым наставником университетской молодежи. Через литературное ученичество у Хераскова в университете прошли С. Г. Домашнев, отчасти братья Фонвизины — Денис и Павел, Я. И. Булгаков, В. А. Приклонский, А. Г. Карин. Всех их Херасков привлек в основанный им в 1760 году журнал «Полезное увеселение», который стал форумом для нового поколения русской дворянской интеллигенции, вступавшего в литературу в конце 1750-х годов. В этом журнале впервые появились стихи Богдановича.

29 октября 1761 года Богданович был назначен в университет с чином прапорщика «к надзиранию над классами, и тем же указом причислен в Навагинский полк» (автобиография). К этому же времени сам Богданович относит знакомство свое с Михаилом Федотовичем Каменским, позднее издавшим его поэму «Душенькины похождения» (1778). После вступления на престол Екатерины II, в связи с подготовкой в Москве коронационных торжеств, Богданович, вместе с М. И. Херасковым и А. А. Ржевским, был включен 19 июля 1762 года в «комиссию о сооружении торжественных ворот и отпущен обратно октября 22» (автобиография). Официальный документ так описывает деятельность московских литераторов — устроителей триумфальных ворот: «Надворный советник и Московского университета член Михайло Херасков, лейб-гвардии подпоручик Алексей Ржевский, армейский прапорщик Ипполит Богданович инвентовали на триумфальные ворота картины, эмблемы и надписи и были на смотрении над живописцами при работе оных». 1.

Заключительный этап этого мероприятия — маскарад «Торжествующая Минерва» — происходил в Москве в начале 1763 года. О нем Богданович упоминает в «Душеньке».

Общее оживление политической жизни в стране, последовавшее за переворотом 28 июня 1762 года, оказывает очень заметное влияние на Богдановича. Он отходит от Хераскова и его группы, в 1763 году начавших выпуск журнала «Свободные часы». Богданович теперь примыкает к группе дворян-либералов, добивавшихся от Екатерины II превращения абсолютной монархии в монархию конституционную, где власть императора была бы ограничена законом и дворянским парламентом. Главой этой группы был Никита Панин, талантливый дипломат и воспитатель будущего императора Павла I; близка к этой группе была и Е. Р. Дашкова. Совместно с Дашковой Богданович издает в 1763 году журнал «Невинное упражнение». В своей автобиографии он об этом пишет так: «…употреблен был к соучаствованию в издаваемом под ее покровительством журнале, названном «Невинное упражнение». «Невинное упражнение» прекратилось в июне 1763 года: «по многим неотвратимым препятствиям, и в-первых потому, что как издатели, так и те, кои подписались брать наш журнал, из Москвы разъехались». 2 Как указывает П. Н. Берков, здесь имеется в виду окончание коронационных торжеств и отъезд двора в Петербург.3 Это соображение подтверждает и Богданович в своей автобиографии, говоря о том, что по отъезде Дашковой в Петербург он занялся переводом военного сочинения «Малая война» и «дедиковал» (посвятил) его П. И. Панину. Вскоре, в мае 1763 года, «по прошению его отослан в Военную коллегию, а того же майя 26 определен в штат к генерал-аншефу, графу Петру Ивановичу Панину в переводчики, по просьбе княгини Екатерины Романовны Дашковой» (автобиография). Таким образом, Богданович стал одним из сотрудников старшего из братьев Паниных, вполне разделявшего политические планы и убеждения своего брата Никиты Ивановича. Закончив перевод «Малой войны», Богданович вместе с П. И. Паниным в 1764 году переезжает в Петербург и в апреле переходит на службу в ведомство младшего Панина — в Иностранную коллегию переводчиком.19 апреля 1765 года Богданович поднес наследнику Павлу Петровичу свою поэму «Сугубое блаженство», политико-философский трактат в стихах. В том же году он перевел прозою стихотворную комедию Вольтера «Нанина, или Побежденный предрассудок» (1748) и напечатал ее в 1766 году.

В 1766—1768 годах Богданович живет в Дрездене в качестве секретаря русского посольства в Саксонии. О круге знакомств и дружеских связей Богдановича в этот период ничего не известно. Мы не знаем, интересовался ли он русскими студентами, учившимися в это время в Лейпциге, сближался ли он с немецкими литературными кругами. В автобиографии он упоминает только о знакомстве с Федором Орловым (братом фаворита Екатерины II), останавливавшимся на некоторое время в Дрездене в конце 1768 года. Из написанного Богдановичем в Дрездене известен только полукомпилятивный обзор правовых отношений германских государств «Примечания о германских правах». 1.

В начале 1769 года Богданович по его просьбе был возвращен в Петербург и, «будучи оставлен в Иностранной коллегии, начал более упражняться в литературе» (автобиография).

Литературная деятельность Богдановича с середины 1760-х годов принимает новый характер. После поэмы «Сугубое блаженство» он усиленно занимается переводческой работой, которую сменяет период профессиональной журналистской деятельности в 1775— 1782 годах.

Переводил Богданович главным образом прозу. Отчасти его переводческая работа была выполнением служебных поручений. Об этом прямо говорится, например, в предисловии Богдановича к его переводу (с французского) трактата о партизанской кавалерийской войне. Обращаясь к П. И. Панину, которому посвящена книга, Богданович пишет: «Я почту себя весьма счастливым, если мой перевод найдется столько исправен, чтоб мог заслужить честь, которую ваше высокопревосходительство мне сделали, приказав перевести сию книгу на российский язык для пользы желающих предуспевать в военном искусстве». 1.

Уже по собственному выбору он переводит книгу аббата Сен-Пьера, пламенного поборника установления вечного мира, в изложении, сделанном Ж. Ж. Руссо, 2 и, наконец, обширное сочинение Верто «История революций в Римской республике» (1720).3.

В 1775—1776 годы Богданович издает в Петербурге журнал «Собрание новостей», с января 1776 года по декабрь 1782 Богданович редактирует «Санктпетербургские ведомости», издававшиеся Академией наук. Приглашен он был на эту работу С. Г. Домашневым, с которым Богдановича связывало еще знакомство по Московскому университету. Обязанности редактора в журнале канцелярии Академии наук определялись следующим образом: «Выбирать же ему, господину Богдановичу, и вносить в российские ведомости как политические новости благопристойные к сведению, так и все известия о новых, к человеческому роду полезных, в науках изобретениях…». Вскоре Богданович взял на себя (с середины 1776 года) перевод материалов из французских газет, а с 1781 года и из немецких, отказавшись от помощи академических переводчиков.

«Санктпетербургские ведомости» были официальной газетой, издававшейся правительственным учреждением — Академией наук — и проходившей официальную академическую цензуру. Однако Богдановичу в какой-то степени удалось изменить казенно-деловой характер газеты, придать ей больше живости и разнообразия. Это относится прежде всего к иностранной информации, в которой основное внимание уделялось войне между Англией и восставшими американскими колониями.

Оживился при Богдановиче и отдел книжных объявлений, превращенный им в библиографическую хронику. Здесь давались отзывы на те сочинения или переводы, которые положительно оценивались редактором. Так, Богданович напечатал отзыв о переводной работе Радищева, правда не называя переводчика: «„Офицерские упражнения, состоящие в четырех частях, с 28 гравированными фигурами. Переведено с немецкого“. Сочинение сие весьма полезно для военных людей и, чаятельно, тем более привлечет внимание читателей, что мы мало еще имеем на российском языке книг о военном искусстве, весьма свойственном российской нации». 1.

С большой похвалой отзывался Богданович о переводе «Илиады» Екимова, 2 о «Похвальном слове Марку Аврелию» А. Тома, в переводе Фонвизина: «Похвала Марку Аврелию» сочинения славного французского писателя г. Томаса. На российский язык перевел оную г. надворный советник фон-Визин, с особливой исправностью и чистотою языка, свойственною сему известному автору". 3.

Редакторская деятельность Богдановича, которой он уделял очень много внимания и сил, прервалась в конце 1782 года из-за случайных недоразумений.

Между редактором «Санктпетербургских ведомостей» и Академической конференцией начались трения. 19 июля 1782 года конференция Академии постановила: «…Приняв к сведению, что в публике ставят в вину всей Академии появление с некоторых пор статей худо выбранных и нередко детских в „Русских (то есть „Санктпетербургских“. — И.С.) ведомостях“, которые действительно стали посмешищем всего города, положила объявить настоящим протоколом, что Академическая конференция, то есть Академия в собственном смысле, нисколько не причастна к этим „Ведомостям“, и представить его превосходительству господину директору (С.Г. Домашневу. — И.С.) о необходимости поручить редакцию этой газеты более разумным людям, дабы публика не имела повода жаловаться».

Домашнев, защищая Богдановича, написал в ответ на это постановление, что «газета в том виде, как она издается, служит средством для образования многочисленной и наиболее здоровой части городского населения». 5 Академическая конференция не удовлетворилась таким ответом и перенесла дело в высшие инстанции.

Как жаловался Богданович Домашневу в начале декабря 1782 года, «выисканные за пять и шесть лет типографские погрешности господами профессорами комиссии донесены высочайшей власти… и где случалось, чтоб газетная ошибка, не трогающая ничьего лица, но с других газет в числе странных и любопытных случаев внесенная, могла быть преступлением, о котором высочайшей власти непосредственно доносить должно было?"1 Поднесенный высочайшей власти, то есть, очевидно, самой Екатерине II, список редакторских ошибок возымел свое действие. Богдановичу пришлось отказаться от редактуры, несмотря на поддержку Домашнева.

Скорей всего этот эпизод имел в виду Богданович, когда внес в свою автобиографию следующую нарочито туманную запись: «Между тем был оклеветан в обществе скопом и заговором недоброжелателей разными образами и оправдан после даже самыми своими гонителями, кои были коварствами обмануты».

Снисканию «высочайшей» благосклонности к Богдановичу помогла «Душенька», вышедшая в начале 1783 года, в которой Екатерина нашла недвусмысленные комплименты себе и враждебные выпады против не любимых ею сатирических журналов 1769—1774 годов. Уже в начале следующего, 1783 года по распоряжению нового директора Академии, княгини Е. Р. Дашковой, Академия наук купила у него весь тираж «Душеньки» и «Исторического изображения России». Напуганный своим столкновением с Академией и его последствиями, Богданович идет на литературную службу к правительству.

Он избирается в члены вновь созданной Российской академии (11 ноября 1783 года); в «Собеседнике любителей российского слова» (1783—1784), журнале, призванном, по замыслу Екатерины и Дашковой, объединить всю благонамеренную литературу, Богдановичу расточаются комплименты, почти в равной с певцом Фелицы мере.

Богданович становится поставщиком салонно-развлекательных театральных пустячков, балетных либретто и одним из создателей в литературе 1780-х годов направления, приспосабливавшего русское народное творчество к официальным требованиям.

Интерес к русской сказке, проявившийся у Богдановича в «Душеньке», Екатерина II использует в своих целях. Ему поручают истолковать в духе легенды о добром русском мужичке, верноподданном и благочестивом, русские народные пословицы.

В августе 1784 года работа была закончена, и «Собрание русских пословиц» куплено у Богдановича Академией наук.

В предисловии к этому «Собранию» народные пословицы характеризуются Богдановичем как выражение «благонравия и благоповедения». В таком духе сделан подбор, а в некоторых случаях и доработка текста.1 Несомненным сочинением Богдановича является, например, такая «пословица»:

Добродетель, без битвы, без крови, без брани, Владеет в народах, и платят ей дани.

В начале 1784 года Богданович получает чин надворного советника с оставлением на прежней должности в Государственном архиве, где он служит с 1780 года. В ноябре 1785 года он пишет просительное письмо Потемкину в надежде через него поправить свои денежные обстоятельства: «Покровительство ваше, милостивый государь! есть для меня самое счастливое приобретение, почему осмеливаюсь представить вашей светлости мое состояние. Место, какое ныне в Государственном архиве занимаю, приносит мне жалованья только 450 рублей; деревень, ни земель, ни дома не имею. Прежде состояние мое подкреплял разными литературными для Академии работами, пока лета мои, здоровье и случаи могли давать к тому способы, но такие способы подвержены самой зыблемой временности; с малым жалованьем задолжал я ныне более тысячи рублей. Ваша светлость обыкли соделывать людей благополучными: избавиться от долгу, получить здесь место с приличным жалованьем и прославить с чувствительнейшей признательностью ваши милости будет мое благополучие». 2.

Деньги ему дали сразу, а желаемую должность он получил только через три года — «в 1788 году определением сената 28 августа помещен в Государственном архиве… в должность председателя» (автобиография).

Это назначение Богданович буквально выслужил у Екатерины II, изготовляя по ее заказу театральные пустячки.

Так, по его собственным словам, он в 1786 году «по имянному монаршему повелению сочинил лирическую комедию „Радость Душеньки“, которая удостоена высочайшей апробации, и в знак монаршего благоволения при сем случае пожалована ему от государыни табакерка, вскоре же потом пожалованы на заплату долгов деньги. По представлении же комедии на придворном театре пожалована еще табакерка» (автобиография). В следующем, 1787 году за пародийно-комическую драму «Славяне» Богдановичу был «пожалован перстень». «Радость Душеньки» и драматические пословицы, написанные в это же время, уже говорят об упадке поэтического дарования Богдановича. Следы таланта и остроумия автора «Душеньки» еще заметны в пародийной по замыслу драме «Славяне», в которой Александр Македонский помогает обиженной греками новгородской огороднице Потапьевне. Но по своей идейной направленности «Славяне» совпадают и с публицистическими статьями Екатерины II в «Собеседнике» и ее «Ответами» на «Вопросы к сочинителю «Былей и небылиц» Фонвизина.

С конца 1780-х годов литературная деятельность Богдановича почти прекращается, изредка печатает он стихотворения в журналах и главным образом деятельно участвует в работе Российской академии над ее словарем. В 1795 году Богданович покинул службу в Государственном архиве, а в 1796 году уехал из Петербурга и поселился с семьей брата Ивана Федоровича в г. Сумах. Любовь к молодой девушке, его дальней родственнице, и намерение жениться на ней вызвали противодействие родных и ссору с братом. В 1798 году Богданович, так и оставшийся холостяком, переезжает в Курск; живет на небольшую пенсию, распродает свою библиотеку. После вступления на престол Александра I Богданович вновь пытается принять участие в работе Российской академии, посылает оду новому царю, за которую, по словам Карамзина, он получает перстень, задумывает издание своих сочинений. Все это прерывается болезнью в декабре 1802 года, за которой последовала смерть 6 января 1803 года.

Как общественный деятель и поэт Богданович складывается на рубеже 1750—1760 годов. Творческая его деятельность, в сущности, заканчивается в 1783 году, после выхода «Душеньки». Эти десятилетия русской жизни характерны широким распространением просветительских идей, возникновение которых связано с именами великих деятелей французского Просвещения XVIII века. Однако просветительство в России не было единым; оно наполнялось различным социально-политическим и философическим содержанием. К началу 1760-х годов обозначились со всей определенностью, с одной стороны, официальный, показной либерализм Екатерины II и ее ближайшего окружения, с другой — движение дворянской либерально-политической мысли, представленное группой Панина — Сумарокова. Если Екатерине II ее дружба с французскими просветителями нужна была для создания видимости просвещенной монархии и в ее намерения не входило практическое претворение в жизнь идей сословного равенства, установления твердого правопорядка и конституционно-представительного строя, то группа Сумарокова — Панина, не помышляя об уничтожении крепостного права и самодержавия, все же всерьез добивалась ограничения прав помещиков, введения, согласно теории Монтескье, «монаршистского» правления (конституционной монархии), уничтожения системы придворного фаворитизма.

Рядом с этими направлениями серьезной силой русской общественной жизни уже к концу 1760-х годов стало собственно просветительское направление, представленное Новиковым, Фонвизиным, Козельским и другими, менее видными деятелями.

Богданович не остался чужд передовым идеям века, но глубоко просветительскими идеями он не проникся и потому довольно легко отказался от них в годы, наступившие после пугачевского восстания. Начало литературной деятельности Богдановича приходится на последние годы правления императрицы Елизаветы. Это была эпоха политической и духовной реакции, насаждавшейся придворной камарильей, которая грабила страну системой откупов-монополий и сдерживала проявление всякой оппозиционной мысли Тайной канцелярией. Молодой Богданович примкнул к той группе дворянской интеллигенции, которая не хотела мириться с духовным гнетом святейшего синода и тиранией придворной бюрократии. Журнал «Полезное увеселение» (1760—1762), в котором сотрудничал Богданович, был одним из первых русских литературных журналов и органом прогрессивной мысли.

На страницах журнала молодые литераторы и поэты сообща трудились над выработкой принципов морали и нравственности.1 Здесь противопоставлялись нравственное самосовершенствование и душевная чистота — невежеству нравов и корыстолюбивой устремленности подавляющего большинства дворянства.

В это время в сознании молодого поэта еще сильны традиционно-религиозные представления о жизни. Примерно одна треть его стихотворений, напечатанных в «Полезном увеселении», — этопереложения псалмов или рассуждения на религиозно-философские темы вроде «Письма о бессмертии души» (1761, октябрь).

В этом стихотворном рассуждении Богданович вполне во власти представлений о земной жизни как подготовительной школе бедствий и испытаний к будущему, загробному блаженству. Постулат бессмертия души, таким образом, служит ему оправданием существующего на земле порядка и собственного невмешательства в этот порядок.

С этой проповедью невмешательства в жизнь связана и своеобразно преломленная стоическая точка зрения на соотношение между разумом и страстями.

богданович литературный редакторский поэзия.