Понятие пассивного и активного словарного запаса

В системном аспекте понятие «агнонимы» соотносится с пассивным словарным составом, непосредственно связано с периферийными пластами лексики. Так, конечные ветви лексических множеств, которые представлены в «Русском семантическом словаре» под ред. Н. Ю. Шведовой, содержат значительное число лексических единиц (историзмы, архаизмы, экзотизмы, областная и специальная лексика), агнонимичных для многих носителей языка. Так, в группе названий учащихся по типу учебного заведения, по специальной подготовке представлены слова бурсак, гимназист, институтка, кадет, кантонист, классик, курсант, курсистка, лицеист, нахимовец, паж, пансионер, пэтэушник, рабфаковец, реалист, ремесленник, семинарист, студиец, суворовец, школьник, школяр, юнга, юнкер. Очевидно, что даже в этой актуальной сфере, наряду с общеизвестными словами, представлены лексические единицы, полностью или частично агнонимичные для многих носителей языка (ср.: бурсак — «в России в 18 — I-ой половине 19 в. учащийся бурсы, духовного училища»; классик — «в царской России учащийся классической гимназии, среднего учебного заведения с преподаванием древних языков»; кантонист — «в России в 1805 — 1856 гг.: солдатский сын, числящийся по военному ведомству для поступления в низшую военную образовательную школу»). Показательны по насыщенности потенциальными агнонимами следующие лексико-семантические ряды: лица по отношению к ручным, гужевым и другим неавтоматическим средствам перевозок (аробщик, ванька, велорикша, возница, возничий, возчик, извозчик, каюр, кучер, лихач, ломовик, ломовой, носильщик, обозник, обозчик, перевозчик, погонщик, рикша, ямщик); корнеплоды и клубнеплоды (батат, брюква, бурак, каротель, картофель, картошка, морковь, пастернак, петрушка, редис, редиска, редька, репа, свекловица, свёкла, сельдерей, топинамбур, турнепс); камень, его куски, обломки, окаменелые затвердения (булыжник, бут, валун, галечник, галька, глыба, голыш, гравий, дресва, камень, каменье, конгломерат, кремень, монолит, окатыш, ракушник, сталагмит, сталагнат, сталактит, хрящ, щебень).

Как известно, понятие активного и пассивного запаса языка в лексикографическую теорию и практику ввел Л. В. Щерба (в работе «Опыт общей теории лексикографии»). К пассивному лексическому запасу Щерба относил слова, которые стали менее употребительными и круг использования которых сузился. В современном языкознании существует несколько точек зрения на пассивный словарный запас языка. В одном случае в пассивный словарь языка лингвистами включается часть словарного состава языка, состоящая из лексических единиц, употребление которых ограничено особенностями означаемых ими явлений (названия редких реалий, историзмы, термины, собственные имена) или лексических единиц, известных только части носителей языка (архаизмы, неологизмы), используемых только в отдельных функциональных разновидностях языка (книжная, разговорная и другая стилистически окрашенная лексика). Это понимание пассивного лексического запаса отражено в Лингвистическом энциклопедическом словаре и разделяется Б. П. Баранниковой и А. А. Реформатским, Д. Э. Розенталем и М. А. Теленковой и др. исследователями. Сторонники другой точки зрения утверждают, что пассивный словарь — это часть словарного состава языка, понятная всем владеющим данным языком, но мало употребляемая в живом повседневном общении; пассивный словарь составляют устаревшие или устаревающие, но не выпавшие из словарного состава языка слова, многие неологизмы, которые еще не вошли в привычное словоупотребление. Такое понимание пассивного словарного запаса языка отражено в энциклопедии «Русский язык» и поддерживается Н. М. Шанским, М. И. Фоминой, Ф. П. Сороколетовым и др. Эта точка зрения на пассивный словарь является более «узкой», т.к. включает в него лишь часть устаревшей (устаревающей) лексики и часть неологизмов. И то и другое отмечено наличием временного компонента в характеристике, низкой частотностью употребления и, как следствие, периферийной позицией в словаре. Еще одно мнение по этому поводу основывается на разграничении понятий язык и речь: «понятия „активный“ и „пассивный“ словарь относятся прежде всего не к языку, а к речи, т. е. к языковой деятельности отдельных индивидов, поэтому активный и пассивный словари разных людей, относящихся к разным общественным группам, профессиям, к разным местностям, могут и не совпадать». Н. М. Шанский предупреждает о том, что пассивный словарный запас языка не следует путать с пассивным запасом слов того или иного носителя языка, зависящим от его профессии, образования, повседневной работы и т. д. Как отмечает З. Ф. Белянская, нечеткое разграничение явлений языка и речи сказалось на отнесении Л. А. Булаховским к пассивному словарному составу языка слов специального употребления, архаизмов, неологизмов, диалектизмов и многих заимствований, а А. А. Реформатским также экспрессивных выражений. Некоторые ученые отказались от термина «пассивный словарь». Так, П. Я. Черных считает, что «правильнее было бы говорить о разной степени активности слов» и «периферии действующего словаря», т. е. о словах, «которыми говорящие пользуются в разговоре о чужих и чуждых их повседневному быту предметах мысли». П. Н. Денисов, описывая лексическую систему в терминах полевой структуры, включает устаревшую лексику в периферийную зону.