Ономасиологические категории. 
Онтологические проблемы ономасиологии и категориальная типологизация семантического пространства языкового опыта

Перейдем теперь к проблеме категоризации всего пространства картины мира. Используя предложеннуб выше метафору обращенного книзу острием конуса, зададим вопрос: сколько таких конусов мы выделяем в семантическом пространстве нашего опыта и как они соотнесены между собой?

В середине прошлого века Милош Докулил выделил четыре базовых и наиболее общих типа дискретизированных информационных блоков и назвал их ономасиологическими категориями: субстанции, процессы, атрибуты и обстоятельства. Данный набор не нов в логике. Основания для выделения именно этих четырех классов наименований можно найти уже в средневековой схоластиике. Я бы, однако, предложил взглянуть на них сквозь призму кантовской идеи об априорных категориях восприятия (пространство и время) и базовых логических отношениях (Кант говорит о трех таких классах, под которые мы неминуемо подводим все наше знание: присущность и самостоятельность существования (substantia et accidens), причинность и зависимость (причина и действие), и общность (взаимодействие между действующим и страдательным)⁹, что в переводе на современный философский язык можно было бы назвать субстанцией с присущими ей атрибутами, процессом с присущими ему обстоятельствами и отношением предикации). Как видим, по крайней мере две из перечисленных функций человеческого рассудка обладают дистрибутивным категоризмрующим характером — субстанция и процесс. Под одну мы подводим все свои представления и понятия, которые воспринимаем и мыслим как находящиеся в некотором пространстве (субстанция, что-то, нечто), под другую — те, которые мыслим и воспринимаем как тянущиеся во времени (процесс, действие, что делаем или что происходит). Это базовые категории нашего членения мира (свойственные, вероятнее всего, всем людям). Во всяком случае это подтверждают лингвистические семантические исследования. Во всех языках присутствует это базовое отличие предмета и действия. Если рассматривать категорию взаимоотношения (Gemeinschaft) как генеральный оперативный принцип¹⁰, то последовательное применение этой категории к двум предыдущим, собственно, и порождает категории атрибута и обстоятельства. Что такое атрибут (свойство, признак, качество), как не отношение одной субстанции к другой? Что такое обстоятельство (причина, следствие, цель, время, место), как не отношение одного процесса к другому? Таким образом, мы опять приходим к четырем базовым номинативным (ономасиологическим) категориям, позволяющим нам распределить наши знания о мире по парадигматическим классам.

Наконец, что такое процессуальное отношение одной субстанции к другой (например, субъекта к объекту), субстанции к процессу или процесса к субстанции? Это не что иное, как предикативное соположение или мысль (в языковом же измерении это не что иное как предложение, сферхфразовое единство или текст).

Следует заметить, что Кант не оговаривает информацию непонятийного характера — эмоциональные реакции, волеизъявления, сенсорные представления. Не говорит он также об отношениях частного, структурного или модального характера. А ведь такого рода информация также присутствует в языковых картинах мира многих народов. Следует, однако, помнить, что Кант, во-первых, не был лингвистом, а во-вторых, создавал свою критическую (прагматическую) концепцию опыта задолго до того, как появились первые мало-мальски серьезные труды по семантике и семиотике. Поэтому вполне допустимо дополнить систему понятийных ономасиологических категорий непонятийными. Представлю свое предложение одновременно с указанием тех лексико-грамматических классов, которые обычно выполняют роль вербальных экспликаторов таких категорий: