Возникновение системы письма в Японии

Иероглифы в качестве средства японской письменности были заимствованы из Китая. Китайский иероглиф — это письменный знак, характеризующийся своей графической формой и ассоциирующийся со словом, для записи которого он и был создан.

Прежде, чем познакомиться с особенностями проникновения иероглифов из Китая в Японию и развития в Японии собственной системы письма на основе китайских иероглифов, хотя бы вкратце коснемся датировки возникновения китайского письма.

Китайская письменная традиция восходит к глубокой древности. Легенды утверждают, что предки нынешних китайцев использовали иероглифическое письмо уже в третьем тысячелетии до н.э. Точной датировки периода возникновения письменности конечно быть не может, ибо споры существуют по поводу того, что считать системой письма, фиксирующей фразы реального языка, а что пиктографическим письмом, передающим скорее ситуацию, чем её словесное описание. Кроме этого, при археологических раскопках найдены предметы, датированные четвертым тысячелетием до н.э., с различного рода насечками, метками, эмблемами, напоминающими по своему видуиероглифы, но по всей видимости таковыми не являющиеся.

В разных источниках приводятся различные точки зрения по поводу периода возникновения китайской письменности, но во всяком случае считается, что начиная с периода Инь китайская иероглифика предстает как сложившаяся иероглифическая система письма, социальное назначение которой состояли в передаче китайского языка. Так, например, на керамических сосудах иньского периода встречаются группы знаков, образующих законченные высказывания. И хотя не все содержащиеся в них иероглифы идентифицированы (в связи с чем содержание этих надписей остаётся не совсем ясным), тем не менее анализ графической структуры позволяет отнести их к системе знаков китайской иероглифики.

Итак, первыми письменными знаками, с которыми познакомились древние японцы, быликитайские иероглифы. В первые века нашей эры китайские поселенцы привозили с собой на Японские острова бронзовые зеркала, колокола, предметы быта с разного рода надписями, а также, по-видимому, и китайские книги для своих нужд. Однако история собственно японских текстов до VП в. неизвестна. Отдельные надписи VI в. слишком коротки и недостаточно чётки, чтобы по ним можно было судить о развитии японского письма в то время.

Заимствование письменности было связано с историческими процессами, которые настолько переориентировали и ускорили развитие древнеяпонской культуры, что часто отождествляются с началом японской государственности.

Решающее значение для развития письменности в Японии имело распространение буддизма в стране, которое, как считают, началось с прибытия в 552 г. посольства из Корейского княжества Кудара с богатыми подарками, среди которых были скульптурные изображения будд и рукописные тексты буддийских сочинений 594 г. от имени императрицы Суйко (554 — 628) принц-регент Сётоку-Тайси (574 — 622) выпустил декларацию о том, что народ впредь должен почитать «три сокровища» буддийского вероучения — Будду, его учение (дхарму) и общину проповедников (сангху). В одном из храмов, основанных Сётоку-тайси, Хорюдзи, до настоящего времени сохраняются отрывки из буддийских сутр, вырезанные в начале VII в.

В «Анналах Японии» (Нихон секи, 720 г.) имеется запись о том, что в 673 г. в храме Каварадэра был впервые переписан буддийский канон Трипитака. В VII в. буддийский канон содержал 3 тыс. свитков, и в «Анналах» есть указание на то, что в его переписке было занято много людей.

Восприняв иероглифическое письмо, японцы не могли вначале отделить его от китайского языка. Поэтому первым языком японских рукописей был китайский. Однако очень скоро японцы обнаружили, что это не всегда удобно на практике, потому что их собственный язык в грамматике, лексике, фонетике не имеет с китайским ничего общего. Составляя официальный документ, придворный писец не знал, какими иероглифами занести в него название японской местности, имя высокопоставленного сановника или божественного предка: ведь для записи имён собственных, коим не было и не могло быть аналогов в китайском языке, иероглифы не заимствовались, да и не могли быть заимствованы. Если разложить японское имя собственное на смысловые части и употребить для его записи иероглифы с соответствующими значениями, то это слово невозможно будет правильно прочитать, если же отвлечься от смысла слова и для его записи использовать иероглифы только по их звучанию независимо от значения, возникает необходимость как-то выделить эти иероглифы, чтобы читатель понял, что имеет дело с фонетическими знаками, не имеющими собственного значения. Все эти проблемы приходилось решать, не выходя за рамки китайского письменного языка.

Со временем назрела необходимость более полного приспособления заимствованной иероглифической системы письма к потребностям японского языка с учетом его грамматического строя. Писцы разных буддийских храмов стали придумывать системы условных значков, при помощи которых китайский текст можно было читать по-японски. По законам каллиграфии каждый иероглиф, написанный уставным письмом, должен помещаться в воображаемый квадрат, стандартный по размерам для данного текста. Этот воображаемый квадрат японские писцы стали делить на части (4, 8,10, иногда более), каждая из которых «отвечала» за определенный грамматический формант: левый нижний угол — за окончание деепричастиятэ, левый верхний — за показатель дательного падежа ни и т. д. Для того чтобы показать, что в данном случае существительное должно стоять в определенном падеже, писец ставил точку или черточку в соответствующем углу или условном месте начертанного иероглифа. Писцы центрального буддийского храма Тодайдзи в г. Нара называли эти точки тэниха, переписчики конфуцианских текстовтэниоха (в порядке соответствия грамматическим формантам точек на плоскости воображаемого квадрата иероглифа — от левого нижнего угла вверх, направо и вниз), в других центрах возникли другие названия, а вся система условных значков получила общее название окотэн.

Систему окотэн усвоитъ оказалось едва ли не сложнее, чем просто научить китайскому языку.

Поэтому создатели японской рукописной культуры продолжали совершенствовать системы записи. Начало VIII в. ознаменовалось появлением двух выдающихся памятников, излагающих японскую историю от мифов о сотворении мира и происхождении людей до VII в., — «Записи о делах древности» (Кодзики, 712 г.) и «Анналы Японии». Наиболее сложная система письма использована в первом из этих памятников. Составитель памятника Ясумаро использовал различные способы записи текста при помощи иероглифов. Имена, названия, песни, заклинания — все, что следовало передать в японском звучании, он записал, используя иероглифы фонетически, как слоги японских слов. В других случаях иероглифы выступают как идеограммы, выражающие значение слова.

По этому же принципу во второй половине VIII в. была записана крупнейшая поэтическая антология «Манъёсю» («Собрание мириад листьев»). От этой антологии получил название и сам способ смешанного идеографо-фонетнческого употребления иероглифов — манъёгана.

Новую эру в истории японской письменности связывают с именем Кукая (773−835), основателя буддийской школы Сингон, философа, поэта, художника и талантливого каллиграфа (он известен также под буддийским посмертным именем Коба-дайси — «Великий наставник — Распространитель Закона»). Именно Кукаю часто приписывают создание одной из систем японского слогового письма — хираганы.

В конце VIII — начале IX в. в Японии на иероглифической основе были созданы две системы фонетического письма. Одна исходила из уставного, другая — из скорописного начертания иероглифов. Созданию фонетического письма способствовали два обстоятельства.

Во-первых, каждый китайский иероглиф обозначает слог, в большинстве случаев равный слову, и может быть использован чисто фонетически без его связи со смыслом.

Во-вторых, знакомство образованных японцев с санскритом подсказывало им возможность создания фонетического письма.

Идя по этому пути, за скорописной формой группы иероглифов, начертание которых было предельно упрощено, закрепили функцию силлабем. Эту группу знаков назвали хирагана. Она употреблялась как самостоятельно, так и в сочетании с иероглифами — для обозначения отдельных слов, падежных показателей, послелогов, окончаний глаголов и прилагательных.

Примерно в то же время вошла в употребление катакана — система слогового письма, знаки которой содержали не более трех черт и были получены в результате упрощения уставной формы иероглифов. Сфера употребления катаканы была та же, что и хираганы. Каждый алфавит состоял из 48 силлабем.

По санскритскому образцу был придуман и порядок, в котором эти силлабемы располагались и заучивались. Он получил название годзю: он-дзу («таблица из 50 знаков»): 10 столбцов по 5 знаков в каждом. Для заполненности таблицы некоторые знаки повторялись дважды. Кукаю приписывается создание стихотворения Ироха-ута, предназначенного для заучивания алфавита — оно состоит из всех 48 слогов, которые не повторяются, т. е. употребляются по одному разу. Само стихотворение заключает в себе буддийское поучение о бренности всего сущего.

Таким образом, заимствовав на определенном историческом этапе иероглифическую систему письма из Китая только лишь в той связи, что Китай являлся географическим соседом Японии и имел к началу периода развития контактов сложившуюся систему письма, японцы впоследствии, уже усвоив это письмо, не могли использовать его в неизменном виде. Дело в том, что японский и китайский языки имеют различный грамматический строй. В китайском языке отсутствует словоизменение, в связи с чем китайский язык может для обозначения слов оперировать такими знаками как иероглифы, являющимися графическими построениями неизменной формы. В японском языке, напротив, словоизменение есть. Показать словоизменение, пользуясь на письме только иероглифами, невозможно. Также невозможно, пользуясь только иероглифами, обозначающими по природе своей значащие слова, передавать на письме служебные слова, имеющиеся в грамматике японского языка. Все эти проблемы решаются только использованием письма фонетического, знаками которого можно передать словоизменение и обозначить служебные слова. Т. е., заимствовав (может быть, вынужденно) систему письма, не соответствующую грамматическому строю своего языка, японцы впоследствии были вынуждены дополнить её собственными силлабическими азбуками и получили, как справедливо отмечено, «самую сложную в мире и громоздкую систему письма».

На этом, однако, процесс развития японского языка и формирования системы письма не закончился. Действительно, к VIII-IХ в. японская система письма, возникшая в результате усвоения и адаптации китайской иероглифики, считается сложившейся. Однако, впоследствии, японцы познакомились с другими языками и не могли оставить их без внимания и не сделать свою систему письма еще более неповторимой.