В. Драгунский «Друг детства»

Денис, посмотрев по телевизору соревнования по боксу… «тоже решил стать самым сильным человеком во дворе, чтобы всех побивать в случае чего». А вот дальше будет рассказывать сам Дениска.

" Я сказал папе:

• — Папа, купи мне груш грушу! Он сказал:
• — Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.

Я рассмеялся:

Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста, купи мне обыкновенную кожаную боксерскую грушу!

А тебе зачем? — спросил папа.

Тренироваться, — сказал я. — Потому что я буду боксером и буду всех побивать. Купи, а?..

— Перебейся как-нибудь без груши. Ничего с тобой не случится.

И он ушел на работу. А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом сказал. И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тотчас сказала:

— Стой-ка, я, кажется, что-то придумала. Ну-ка, ну-ка, погоди-ка одну минуточку.

И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетеную корзинку; в нее были сложены старые игрушки, в которые я уже не играл. Потому что я уже вырос и осенью мне должны были купить школьную форму… Мама стала копаться в этой корзинке… И вдруг мама достала со дна корзинки здоровущего плюшевого мишку. Она бросила его мне на диван и сказала:

— Вот. Это тот самый, что тебе тетя Мила подарила. Тебе тогда два года исполнилось. Хороший Мишка, отличный. Погляди, какой тугой. Живот какой толстый. Чем не груша? Давай тренируйся, сколько душе угодно, — и тут ее позвали к телефону, и она вышла в коридор.

А я очень обрадовался, что мама так здорово придумала. И я устроил Мишку поудобнее на диване, чтобы мне сподручнее было об него тренироваться и развивать в себе силу удара.

Он сидел передо мной такой шоколадный, но здорово облезлый, и у него были разные глаза: один его собственный — желтый, стеклянный, а другой большой белый — из пуговицы от наволочки, я даже не помнил, когда он появился. Но это было неважно, потому что Мишка довольно весело смотрел на меня своими разными глазами, и он расставил ноги и выпятил живот, а обе руки поднял кверху, как будто шутил, что вот он уже заранее сдается…

И вот я так посмотрел на него, и вдруг вспомнил, как давным-давно я с этим Мишкой ни на минуту не расставался… его спать с собой укладывал, и укачивал его, как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его бархатные тверденькие ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал. И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг, настоящий друг детства. Вот он сидит, смеется разными глазами, а я хочу тренировать об него силу удара…

— Ты что? — сказала мама. Она уже вернулась из коридора. — Что с тобой?" .

" А я не знал, что со мной, я долго молчал и отвернулся от мамы, чтобы она по голосу или по губам не догадалась, что со мной, и я задрал олову к потолку, чтобы слезы вкатилисъ в меня обратно, и потому, когда я скрепился немного, я сказал:

— Ты о чем, мама? Со мной ничего — Просто я раздумал. Просто я никогда не буду боксером" .