Политический дискурс. 
Событийный дискурс как разновидность политического дискурса

Политический дискурс представляет собой разновидность институционального дискурса (ИД). В. И. Карасик определяющий ИД как общение в заданных рамках статусно-ролевых отношений, в применении к современному обществу предлагает различать следующие виды ИД: политический, дипломатический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рекламный, спортивный, научный, сценический и массово-информационный. В основе выделения ИД лежат два системообразующих признака: цели и участники общения. Цель политического дискурса автор видит в завоевании и удержании власти. Что касается участников ИД, то ими являются представители соответствующего института (агенты) и обращающиеся к ним люди (агенты). Автор подчеркивает, что специфика институционального дискурса раскрывается в его типе, т. е. в типе общественного института, который в коллективном языковом сознании обозначен особым именем, обобщен в ключевом концепте этого института; для политического дискурса это власть (Карасик 2002: 264).

Изучению политического дискурса (ПД) посвящен целый ряд специальных исследований как в России, так и за рубежом (Bell 1991, Aaron, Mann, Taylor 1994, Kerneil 2007 и мн.др.).

В процессе работы над проблемой сформировались такие направления как политологическая филология и политологическое литературоведение. В своей известной работе «Политический дискурс как предмет политологической филологии» на которую ссылаются многие исследователи ПД, В. З. Демьянков предлагает рассматривать ПД с трех точек зрения:

• — чисто филологической — как любой другой текст; однако, «боковым зрением» исследователь смотрит на фон — политические и идеологические концепции, господствующие в мире интерпретатора,
• — социопсихолингвистической — при измерении эффективности для достижении скрытых или явных, — но несомненно политических — целей говорящего,
• — индивидуально-герменевтической — при выявлении личностных смыслов автора и/или интерпретатора дискурса в определенных обстоятельствах (Демьянков 2002:36).

По мнению автора, исследование ПД должно носить междисциплинарный характер. Одна из этих дисциплин — политологическая филология — исследует, например, соотношение свойств дискурса с такими концептами, как «власть», «воздействие» и «авторитет». В отличие от «чистых» политологов, филологи рассматривают эти факторы только в связи с языковыми особенностями поведения говорящих и интерпретации их речи. Предмет политологического литературоведения? макроструктуры политического дискурса: смена и мотивация сюжетов, мотивов, жанров и т. п., с помощью литературоведческого инструментария. Наконец, политологическая лингвистика занимается микроуровнем, ее предметом являются: а) синтактика, семантика и прагматика политических дискурсов, б) инсценировка и модели интерпретации этих дискурсов (Демьянков 2002:38). Что касается позиции самого автора, то он полагает, что для описания ПД недостаточно использовать чисто лингвистические термины; для характеристики эффективности и полемичности ПД необходим более общий понятийный аппарат, свойственный политической филологии.

В соответствии с таким подходом, В. З. Демьянков выделяет следующие характеристики ПД:

• 1. Оценочность, агрессивность и связанная с ними полемичность, присущая ПД и отличающая его от других видов речи. Характерно, что описывая данные черты ПД, автор прибегает к военной терминологии. Так, полемичность «представляет собой перенесение военных действий с поля боя на театральные подмостки». Полемичность ПД направлена на внушение отрицательного отношения к политическим противникам говорящего, на навязывание (в качестве наиболее естественных и бесспорных) иных ценностей и оценок. событие политический дискурс языковой
• 2. Эффективность политического дискурса определяется тем, что общественное предназначение политического дискурса состоит в том, чтобы внушить адресатам — гражданам сообщества — необходимость «политически правильных» действий и/или оценок. Иначе говоря, цель политического дискурса — не описать (то есть, не референция), а убедить, пробудив в адресате намерения, дать почву для убеждения и побудить к действию (Обосновывая этот тезис, В. З. Демьянков ссылается на Bayley 1985: 104).
• 3. Отстаивание точки зрения в политическом дискурсе. В этом пункте автор вновь прибегает к военной терминологии, утверждая, что ПД, «чтобы быть эффективным, должен строиться в соответствии с определенными требованиями военных действий»; далее он продолжает: «Как и на поле боя, политический дискурс нацелен на уничтожение «боевой мощи» противника — вооружения (то есть мнений и аргументов) и личного состава (дискредитация личности оппонента).

Детально проанализировав указанные характеристики ПД, В. З. Демьянков приходит к выводу, что, интерпретируя политический дискурс в его целостности, целесообразно объединить достижения политологической лингвистики и политологического литературоведения в рамках политологической филологии (Демьянков 2002:42).

Следует отметить, что большинство авторов, исследующих ПД, указывают на присущий ему манипулятивный потенциал как на одну из основных характеристик ПД. Неразрывная связь между ПД и манипуляцией отражена в названии статьи К. В. Никитиной «Политический дискурс СМИ и его особенности, создающие предпосылки для манипуляции общественным сознанием» (Никитина 2006). Под манипуляцией автор, вслед след за С.Г.Кара-Мурзой, понимает «программирование мнений и устремлений масс, их настроений и даже психического состояния с целью обеспечить такое их поведение, которое нужно тем, кто владеет средствами манипуляции». В качестве рабочего определения политического дискурса СМИ, автор предлагает использовать следующее: политический дискурс СМИ? сложное коммуникативное явление, имеющее своей целью борьбу за власть посредством формирования общественного мнения, включающее текст как вербализованный результат речи, контекст — ситуативный, социокультурный и прагматический, а также специальные языковые средства, отвечающие целям и задачам дискурса. Манипулятивный потенциал ПД обусловлен, в первую очередь, интенциональной установкой этого вида дискурса. Его цель — власть: ее завоевание, реализация, сохранение. Задачу политического дискурса СМИ автор видит в воздействии на формирование общественного мнения; общественное массовое мнение здесь становится средством завоевания, реализации и удержания власти. Еще одну особенность ПД автор видит в его идеологичности как предпосылке манипулятивности; идеологичность проявляется в том, что ПД СМИ отражает взгляды, убеждения, ценностные ориентации определенной социальной группы (Никитина2006).

Исследуя лексико-семантические особенности американского политического дискурса, Г. Н. Парастаев, как и многие другие авторы, подчеркивает манипулятивный характер ПД. Цель манипулирования, по мнению Г. Н. Парастаева, заключается в навязывании общественности определенных идей, выгодных для представителей власти. «Благодаря красноречивой риторике, умению воодушевлять избирателей, политики США, в особенности первые лица государства, умело манипулируют общественным сознанием, влияя на чувственную и эмоциональную составляющую человека» (Парастаев 2012).

В острую полемику с некоторыми из изложенных точек зрения на ПД вступает кандидат философских наук А. В. Зайцев в работе с красноречивым названием «Лингвополитология VS политическая лингвистика: возможен ли диалог?» В этом объемном исследовании автор проводит детальный критический анализ положений, сформулированных целым рядом представителей «школы политической лингвистики». Несогласие автора вызывает то, что они рассматривают ПД как информационное воздействие субъекта политического управления на объект, как одностороннюю и глубоко аморальную по своей сути политическую манипуляцию. Субъективную основу политического манипулирования А. В. Зайцев видит в некритическом мышлении и низком уровне политической и гражданской культуры общества. Преимущества лингвополитологии автор видит в том, что для нее главным в ПД оказывается не столько борьба, противостояние, манипуляции общественным мнением и политическим сознанием общества, сколько достижение взаимопонимания, согласия и консенсуса. Способом реализации данных намерений А. В. Зайцев считает публичный диалог и свободный конкурентный обмен мнениями всех участников политической коммуникации (Зайцев 2012: 37).

Существенный вклад в изучение ПД вносит работа проф. А. П. Чудинова «Дискурсивные характеристики политической коммуникации», основная мысль которой заключается в том, что дискурсивные характеристики политических текстов существенно отличаются от подобных характеристик иных текстов — научных, художественных или педагогических (Чудинов 2012). Автор предлагает классификацию продуктов политической коммуникации по целому ряду параметров. Это характер субъекта и адресата, разновидность жанра (устная/письменная коммуникация, монологичность/диалогичность), объем информации, цель коммуникации и др. К основным дискурсивным характеристикам политической коммуникации А. П. Чудинов относит 1) Авторство политического текста; 2) Адресность политического текста; 3) Ритуальность и информативность политической коммуникации; 4) Институциональность и личностный характер политической коммуникации; 5) Редукционизм и полноту информации; 6) Стандартность и экспрессивность; 6) Диалогичность и монологичность; 7) Явную и скрытую оценочность. Раскрывая содержание перечисленных особенностей политической коммуникации, автор особое внимание уделяет коммуникативной агрессивности, которая может носить как вербальный, так и невербальный характер, и возрастает по мере увеличения социального напряжения. Перспективы дальнейшего изучения политического дискурса А. П. Чудинов видит в исследовании политической коммуникации в сопоставлении с другими видами коммуникации (Чудинов 2012).

При изучении специальной лингвистической литературы нельзя не заметить, что целый ряд новейших работ выполнен в русле современной когнитивно-дискурсивной парадигмы, рассматривающей язык в деятельностном аспекте. В частности, к ним относится кандидатская диссертация В. В. Кашпур тему «Миромоделирующая функция жанров российского политического дискурса» (Кашпур 2011) Одним из признаков политического дискурса, по мнению автора, является специфическая дискурсивная картина мира — определенный фрагмент языковой картины мира. Свою основную цель В. В. Кашпур видит в выработке модели описания политического дискурса в рамках когнитивно-дискурсивного подхода. В соответствии с этим детальному анализу подвергается реализация фрейма «общественно-политическая деятельность» в таких жанрах как инаугурационное обращение, представляющее собой ритуальный жанр, и призыв, являющийся императивным жанром. Специфическая миромоделирующая функция каждого из жанров проявилась в различном наборе ключевых для жанра слотов (в инаугурационном обращении наиболее представлены и функционально значимы слоты «субъект», «объект» и «цель действия»; в призыве — «субъект», «объект» и «причина действия»), а также в актуализации в жанрах слотов «субъект» и «объект действия» (Кашпур 2011).

Обзор специальных работ, посвященных изучению политической коммуникации и политического дискурса, показал, что связанные с данной сферой вопросы приобретают все большую актуальность. Говоря о причинах повышенного интереса исследователей к связанной с этим проблематики, нельзя не согласиться с Г. Н. Парастаевым, утверждающим, что в нашу эпоху глобальных вызовов возрастает значение политической деятельности, являющейся одним из наиболее эффективных способов изменения реального и виртуального миров человека (Парастаев 2012).

Особую разновидность политического дискурса представляет событийный газетный дискурс. Данное понятие не получило пока широкого распространения, однако целесообразность его выделения не вызывает сомнений. А. М. Гробицкая определяет событийный газетный макродискурс как разновидность газетно-публицистического дискурса, реализуемая в совокупности газетных текстов, общим референтом которых является событийная ситуация. Жанровыми разновидностями событийного газетного макродискурса являются информационный, аналитический и информационно-аналитический микродискурсы, каждый из которых представлен текстами определенного характера. Так, информационный микродискурс актуализируется газетными текстами новостного жанра, направленными на сообщение читателю новой информации о событии; аналитический микродискурс включает в себя газетные тексты аналитического жанра, авторы которых стремятся убедить читателя в правомерности определенной точки зрения на событие. Наконец, информационно-аналитический микродискурс представлен газетными текстами, сочетающими в себе признаки двух ранее упомянутых жанров; функция сообщения новой информации о событии подчинена в нем функции его анализа (Гробицкая 2013:8−9).

По мнению А. М. Гробицкой, своеобразие событийного газетного дискурса состоит в том, что он представлен совокупностью текстов, объединенных одной событийной метатемой. Диссертационное исследование данного автора обобщает результаты анализа текстов событийного дискурса, метатемой которого является событие разлива нефти в Мексиканском заливе. Разлив нефти рассматривается как общий для текстов событийного дискурса референт, который является не просто событием, но событийной ситуацией, то есть последовательностью взаимосвязанных событий. А. М. Гробицкая приходит к выводу, что специфика фрагмента внеязыковой действительности, отображаемого во всех текстах событийного дискурса, состоит в том, что он представляет собой динамичную, разворачивающуюся во времени последовательность событий, связанных между собой причинно-следственными и/или пространственно-временными отношениями (там же).