1.2 Проблемы передачи культурно-исторических кодов в переводах на другой язык

Одно из средств коммуникации — художественная литература, вызывающая особый интерес в рамках изучения культурно-исторического кода и являющаяся одной из его составляющих. При этом, художественная литература имеет свой язык, который представляет собой вторичную систему по отношению к естественному языку, на котором написано произведение.

Принципиальное различие между естественными языками и вторичными моделирующими системами художественного типа состоит в идее, выраженной Р. Якобсоном о разделении грамматики говорящего и грамматики слушающего [Лотман 1998: 22]. Проблема заключается в том, что иногда перед дешифровкой кода сообщения принимающей стороне необходимо установить язык закодированного текста. Существует два варианта декодирования информации:

• — Автор и читатель используют единственно возможный общий художественный код, и только сообщение является новым.
• — Восприятие читателем современных массовых «штампованных» текстов. Несмотря на то, что код для принимающего и передающего идентичен, автор стремится это замаскировать, придавая произведению (тексту) ложные признаки другого штампа или заменяя одни штампы другими. В данном случае читателю нужно лишь выбрать один из знакомых художественных языков, которым закодирован текст. Величина же дополнительной информации в этом случае невелика, как и выбор кода [Лотман 1998: 36].

Особую сложность эта задача вызывает в том случае, когда передающий и принимающий пользуются разными кодами при дешифровке, и тут возможны два случая:

• — Воспринимающий воспринимает текст на своем, знакомом ему художественном языке, таким образом корректируя и в некоторых случаях разрушая структуру исходного текста, что приводит к получению информации, но грубо нарушает художественность текста.
• — Читатель пытается понять текст с помощью уже знакомых ему кодов, и, потерпев неудачу, создает новый код, что приводит к навязыванию ему языка автора и усвоению его в качестве стиля моделирования жизни. Однако это редко приводит к хорошим результатам, поскольку в процессе усвоения возможно совмещение нового кода с уже имеющимися, что приводит к деформации языка автора.

Ю.М. Лотман говорит о литературе как коммуникативной системе следующим образом: «…каждый владеющий литературой как неким единым культурным кодом совмещает в своем сознании оба этих различных подхода, подобно тому как всякий владеющий тем или иным естественным языком совмещает в своем сознании анализирующие и синтезирующие языковые структуры» [Лотман 1998: 25].

При переводе культурно-исторических кодов особого внимания заслуживает проблема перевода культурно-специфических смыслов именно в литературных произведениях, впервые рассмотренная американским лингвистом Ю. Найдой, работы которого были основаны на многолетнем опыте переводчика и внесли особый вклад и развитие переводоведения. Ю. Найда выдвинул концепцию динамической эквивалентности, связав ее с культурологическими проблемами перевода, т. е. передачи культурно-специфической информации при переводе.

Основой данной концепции является декодирование языковых единиц с использованием лексики, грамматики, а также культурно-этнических факторов, ориентированных на реакцию реципиента. По мнению Ю. Найды, различия сопоставляемых культур вызывает куда больше затруднений при переводе, чем различия языковых структур, поэтому в целях обеспечения адекватного и полного понимания декодированной культурно-этнической особенности оригинального текста переводчику необходимо изучить культурные феномены языковых единиц [Найда 1978: 121].

А. Нойберт и Г. Шрив, последователи Ю. Найды, считают, что любой переводимый текст должен моделироваться в соответствии с культурными особенностями, основываясь на сохранении характера исходного текста и воздействии на реципиента. По мнению авторов, соотнесение культурных кодов разных языков и создание ближайших ассоциаций между имеющимися языковыми единицами, является наиболее сложной и важной задачей переводчика [Neubert 1999: 40].

В отечественном переводоведении проблема передачи культурно-специфической информации в переводе всегда занимала и продолжает занимать одно из центральных мест Отечественные лингвисты А. В. Федоров и Н. В. Комиссаров уделяют особое внимание теме сохранения национального своеобразия оригинала при переводе художественных текстов. А. В. Федоров подчеркивает тесную связь передачи национальной окраски текста с полноценным переводом [Федоров 2002: 382].

В.Н. Комиссаров, определяя язык важнейшей частью культуры, считает, что переводчик выбирает стратегию на основе социально-культурной информации исходного текста [Комиссаров 1999: 64].

В процессе кодификации текста разные языки пользуются разными лексическими и грамматическими средствами для передачи культурно-исторического кода. При этом, как утверждает Э. Сепир, любые изменения в лексике языка носят как правило культурный характер, поскольку лексика — есть отражение истории культуры и изменение значения слов, устаревшие, а также заимствованные слова является отражением культурной истории народа [Сепир 1993: 243].

Традиционно при исследовании проблем передачи культурно-специфической информации в переводах особое внимание авторов привлекает социально-культурная детерминированность словарного состава языка, поскольку она своеобразна для представителей различных культур в плане восприятия окружающего мира. В связи с этим наибольшую актуальность в исследовательской литературе приобретают вопросы, связанные с переводом безэквивалентной или так называемой «экзотической» лексики, обозначающей этнокультурные реалии (специфическая информация об истории, предметы культуры как духовной, так и материальной, географическая среда и т. п), однако безэквивалентная лексика маскирует и друге языковые единицы, как способ передачи исторической и национальной окраски культурно-исторических кодов в художественных произведениях.

Существует несколько вариантов использования языковых средств современной исторической прозы:

• — Практически не архаизированный, где в большей степени использованы историзмы;
• — Архаизированный в классическом стиле, при котором в речи сохранены архаизмы, историзмы, диалектизмы и просторечия (по большей части отсутствующие в словарях);
• — Архаизированный, но с использованием устаревших лексических единиц, преимущественно имеющихся в литературных и научных текстах;
• — Современный вариант, в котором использованы жаргон в качестве историзмов, а заимствованная, не употребляемая более лексика и агнонимы — в качестве архаизмов.

Среди устаревших слов можно выделить архаизмы и историзмы, в зависимости от причины его исчезновения или частичного исчезновения.

Архаизмы являются лексическими единицами, не употребляемыми более, однако сохранившимися в реальной жизни, но получившими другое современное название. Архаизмы появляются вследствие развития языка и обновления его словаря, то есть устаревшие слова заменяются или вытесняются современными синонимами (производными).

При этом они не исчезают полностью, сохраняясь в художественной литературе (исторических очерках и романах, чтобы воссоздать языковой колорит прошлого и его быт) и в некоторых устоявшихся выражениях, употребляемых в определенных ситуациях и культурах [ЭСБЕ 1890−1907: 243].

Историзмы — это лексические единицы, полностью исчезнувшие из современной речи, ввиду исчезновения из быта явлений и предметов, обозначающих их. В отличие от архаизмов, историзмы имеют единственное значение определенного предмета, поэтому синонимов у них нет. Историзмы делятся на несколько групп: название одежды (кокошник), денежные единицы (полушка), титулы (герцог), должностные лица (приказчик), оружие (шестопер), административные названия (уезд).

По мнению В. В. Кожинова, историзмы являются неотъемлемой частью любого исторического художественного произведения, поскольку они охватывают определённые тенденции развития общества и культуры народа, проявляющиеся в виде событий и судеб [Кожинов 1966: 227].

Просторечие — одна из разновидностей национального русского языка, его носителями, как правило, является полуобразованное или необразованное население: как городское, так и деревенское. Аналогов просторечию в других языковых культурах не существует, что составляет определённую сложность при переводе. Просторечие не относится к каким-либо определенным географическим рамкам и значительно отличается от литературного языка, поскольку является анормативным и некодифицированным.

Однако несмотря на очень узкую сферу употребления просторечий, они иногда используются в художественной литературе в качестве окраски и более полного описания определенной исторической эпохи. С точки зрения семантической лексики, просторечия характерны для описания обиходных и бытовых действий и реалий, которые отсутствуют в литературном языке (акурат = точно), при этом многие из них можно отнести к диалектизмам [Баранникова 1974: 10].

Диалектизмы являются лексическими единицами, характерными для определенного географического пространства или социального диалекта. Несмотря на то, что диалектизмы встречаются в основном в устной речи, в некоторых случаях они используются и в художественных произведениях для придания индивидуальной окраски и характеристики героя. Диалектизмы могут быть как индивидуальными языковыми единицами (хутор), так и иметь собственные формы литературных слов, например, «аканье» и «дзеканье» для диалектов русского и белорусского языка, которые зафиксированы в письменной форме.

Жаргон или жаргонизм является социолектом и значительно отличается от общего разговорного языка спецификой лексики, фразеологии, экспрессивными оборотами, в которых нет собственной грамматической и фонетической системы. Жаргонизмы присущи определённой группе, объединенной социальными или иными общими интересами, которая использует слова и выражения, в том числе искусственные или условные, отражающие потребности и вкусы именно данной группы.

Базу жаргонной лексики составляет литературный язык, переосмысленный, переоформленный, звукоусеченный, с использованием иноязычных слов и выражений (хата + квартира) [ЭСБЕ 1890−1907].

Арго — язык (условные слова), употребляемый в определённой социально замкнутой группе лиц, не имеющий самостоятельной фонетической и грамматической системы, характеризующийся специфической лексикой и ее своеобразным употреблением. Однако, это не означает, что арго присущ только бедному или богатому классу, поскольку он может использоваться как деклассированной группой общества, так и образованным человеком.

Арго взаимодействует с жаргонизмами и просторечиями, образуя специфический лексический слой, называемый сленгом [Яковиц 2010: 808−810].

Сленг — это совокупность лексических единиц и выражений, употребляемых определенными группами, и составляющие пласт разговорного языка, не соответствующий нормам литературного. Как правило, применяется к англоязычным странам, но имеет место и в русском языке (бабки, крутой) [Орлова 2004: 40].

При этом, в отличие от жаргона, сленг может выходить за пределы определённой группы и широко употребляться в различных общебытовых сферах.

Таким образом, при всем многообразии лексических и грамматических средств, использованных для создания культурно-исторических кодов, их перевод представляет большой интерес в лингвистике и филологии, так как они являются отражением истории человеческого общества различных эпох и не имеют аналогов в других языках, поскольку характерны для определенной группы лиц в определенном географическом пространстве. Особый интерес представляет художественная литература, позволяющая читателю познать не только культурные и моральные ценности общества, но и отдельных лиц, их социальный статус и принадлежность, исторические перемены и события прошлых веков.