Роман «Материалы дела 67»

Роман «Материалы дела 67» написан в 1975 году и является пятым по счету романом в творчестве Исмаила Фахда Исмаила. В основе его сюжета лежит история палестинского беженца, обвиняемого в убийстве другого палестинца.

Канва событий, предшествовавших времени действия романа, складывается для читателя постепенно — из размышлений главного героя, его ответов на допросах, и полностью открывается к концу третьей главы романа. Главный герой, булочник, ранним утром направлявшийся на работу, замечает лежащего на земле незнакомого мужчину. Он долго не осмеливается приблизиться, но в конце концов, подходит ближе и видит, что лежащий человек находится практически без сознания и истекает кровью. Герой бежит к ближайшей телефонной будке, чтобы вызвать скорую помощь. Добежав до телефона, он обнаруживает, что у него нет подходящей монеты, и бежит обратно к раненному, надеясь взять у него денег для звонка. Когда он наклоняется к лежащему, чтобы достать у того из кармана деньги, появляется полицейский патруль, который задерживает его по подозрению в разбойном нападении и убийстве — поскольку пострадавший умер.

Следователи допрашивают героя с применением пыток, пытаясь различными средствами вынудить его признаться. Он пытается объяснить им, что действительно касался тела лежащего человека, но пока тот был еще жив, и только для того, чтобы помочь ему. Сквозь весь роман рефреном проходят одни и те же вопросы, задаваемые следователями: «Убитый — твой родственник?», «Зачем ты убил его?», «Когда ты признаешься?». На протяжении всего повествования следователи отказываются сообщить семье главного героя о ситуации, в которой он оказался, не предоставляют ему врача, несмотря на постоянное ухудшение состояния его здоровья. Много раз в романе повторяется диалог:

Следователь: Ты сможешь связаться с семьей, поесть, поспать и получить медицинскую помощь после окончания следствия.

Обвиняемый: Когда закончится следствие?

Следователь: Когда ты признаешься.

После нескольких допросов, в ходе которых расследование дела не сдвигается с мертвой точки, главного героя отвозят на экспертизу, где его опознает полицейская собака, которой перед этим дали понюхать рубашку убитого. Во время возвращения с экспертизы конвоир пытается завязать разговор с главным героем, успокаивает его тем, что полиция и суд во всем разберутся и справедливость восторжествует. Вначале полицейский убежден, что главный герой виновен, и ему следует признаться, чтобы облегчить свою участь. Когда герой рассказывает, как все было на самом деле, полицейский удивляется, почему следователи не верят ему. Однако затем, когда герой рассказывает, что его опознала полицейская собака, упомянув при этом, что касался убитого, пока тот еще был жив, полицейский отвечает, что «собака умна, она не ошибается». На возражения главного героя, что «она всего лишь животное», он отвечает, что «полицейская собака умна» и «понимает больше него [главного героя]» [18, С. 33]. Палестинец, таким образом, в глазах полицейского оказывается хуже собаки. Полицейский также, несмотря на все мольбы палестинца, отказывается сообщить его семье о его местонахождении, ссылаясь на запрещающий это приказ.

Следователи используют различные способы, чтобы заставить главного героя дать признательные показатели. Один угрожает ему и его семье, говоря, что «единственный способ выйти отсюда живым — признаться в содеянном» [18, С. 63]. Главного героя подвергают жестоким пыткам, в ходе которых он несколько раз повторяет: «Как я могу признаться, если я невиновен? Как я могу солгать?». Другой следователь, наоборот, пытается вызвать палестинца на доверительный разговор. Он начинает с того, что говорит: «Больше мы не будем тебя пытать, мы вызовем тебе врача, я лично позвоню твоей жене и скажу, где ты», за что герой его горячо благодарит. Однако за этим все равно следует вопрос: «И все-таки, за что ты его убил?» [18, С. 73].

Повествование завершается следующей сценой. После продолжительных пыток и многочасовых допросов, между которыми герою не дают спать и есть, он все же признается в убийстве. К этому моменту он уже лишен всех моральных и физических сил. Довольный следователь начинает записывать его показания, выясняя у него детали картины преступления: способ убийства, мотивы, характер его отношений с убитым. Палестинец рассказывает ему, что убитый — его племянник, а мотивом убийства послужили деньги. Следователь радостно восклицает, что именно так он с самого начала и предполагал. В ходе последнего допроса в комнату два раза заглядывает дежурный и докладывает следователю, что ему звонили из прокуратуры, но следователь отсылает и просит передать в прокуратуру, что дело через несколько часов будет у них. Наконец в третий раз дежурный приносит телефонограмму, в которой говорится, что в прокуратуре уже находится настоящий убийца по «Делу 67». Удивленный следователь приказывает ответить им, что настоящий убийца находится у него. В этот момент палестинец бросается к нему с криком: «Он лжет! Я и есть убийца! Я убил» [18, С. 133].

Одним из важных «действующих лиц» повествования является радио, расположенное в комнате допросов, по которому постоянно передают сводки боевых действий, вклинивающиеся в диалог подозреваемого и следователя. Включение в текст романа обрывочных фраз, доносящихся из радиоприемника, имеет, предположительно, три функции. Во-первых, придание дополнительных смыслов репликам самих героев [М67, 60].

Следователь: Тебе остается только признаться.

Полицейский (бормочет): Именно так.

Радио: … затем все наши самолеты вернулись на базу без потерь…

Обвиняемый: Господин… Как же мне признаться, если я не убивал?

Радио: …поступают новости с оккупированных территорий… [из Палестины].

Полицейский: Это точно. Собака опознала его дважды.

Следователь: Ты палестинец.

Радио: …согласно сводке № 47…

Следователь: И убитый палестинец.

Во-вторых, создание атмосферы бессмысленности происходящего, так как радио часто заглушает голос как следователя, так и подозреваемого, внося хаос в проводимые следственные действия. В-третьих — радио может быть воспринято как голос самой войны, которая до сих пор бушует вокруг родины главного героя, и из-за которой он еще в детстве вынужден был стать беженцем, обретя на всю жизнь клеймо человека «второго сорта», в том обществе, где ему приходится жить.

С точки зрения формы роман напоминает пьесу. Он разделен на главы, половина которых представляет собой беседы главного героя с полицейскими и следователями (сформированные в виде текста пьесы), а вторая поток его сознания, который по мере приближения к финалу повествования становится все более запутанным и сумбурным. Перед каждой главой указывается место действия и действующие лица.

Выбор формы пьесы для диалогов главного героя со следователями можно интерпретировать, как попытку автора стилизовать данные главы под стенограмму допроса. Между репликами персонажей помещены слова автора. В некоторых случаях один диалог делится на две главы без какой-либо логической необходимости, как например, в главах 7 и 8. Данный модернистский прием автор, очевидно, использует для создания атмосферы бессмысленности и несправедливости происходящих с главным героем событий.

Размышления главного героя о его жизни и беде, постигшей его и его семью, в которые он погружается между допросами, постепенно становятся все более мрачными, хаотичными и под конец повествования переходят в бред и галлюцинации. Больше всего он думает о жене и детях, которые ждут его дома и не знают где он, о матери, которая напутствовала его в детстве, о давно покинутой родине. Он много раз возвращается к размышлениям о том, что было бы, если бы в тот роковой вечер он пошел другой дорогой или перешел на другую работу, как давно советовала ему жена. В бреду ему часто являются его дети, которые радостно кричат «Папа пришел, папа пришел!». По мере ухудшения состояния главного героя обрывки фраз следователей начинают перемешиваться в его сознании с сообщениями радио, словами жены, рычанием полицейской собаки.

В самом конце романа два типа глав сливаются в один, когда от голода, пыток, отсутствия сна и постоянного давления герой начинает терять рассудок и практически не может вести нормальный диалог со следователями. Вот как это излагается:

«Нет…нет…нет».

Ночь. Темнота. Он бежит. Бежит изо всех сил. Но земля под ногами быстро вращается в противоположную сторону.

«Нет…нет…нет».

Следователь: Когда ты признаешься?

Большая стая собак бежит вместе с ним. Позади него. Перед ним бежит огромная полицейская собака.

«Куда?».

«Он! …Он!».

«Не я! …Не я!».

Следователь: Когда ты признаешься?

Собака поворачивается к нему.

«Он…Он…» [18, С. 109].

Следует отметить, что в тексте романа напрямую не говорится в какое время и в какой именно из арабских стран происходят описываемые в нем события. Ни один из персонажей романа не назван по имени. Исходя из сообщений, передаваемых по радио, становится ясно, что действие, почти наверняка, происходит в Сирии, Египте или Иордании, странах, где проживает подавляющее большинство палестинских беженцев, во время войны 1967 года с Израилем. Именно поэтому, очевидно, для названия романа и было выбрано число 67.

То, что действие романа происходит непосредственно во время войны подтверждается сообщениями радио: «…но наши средства противовоздушной обороны заставили самолеты противника вернуться…» [18, С. 8].

Кроме прямого указания на то, что главный герой и человек, в убийстве которого его подозревают, оба родом из Палестины, в романе отсутствуют какие-либо названия государств, а также даты. Можно предположить, что автор отказался от указания конкретного места и времени действия произведения, а также от имен персонажей для того, чтобы показать, что подобные события могут иметь место в любое время в любой арабской стране.

Трагическую историю семьи главного героя можно рассматривать как аллегорическое изображение истории всей Палестины во второй половине XX века. Символично также и то, что все события в романе происходят в ночное время, усиливаю и без того мрачную атмосферу произведения. Герой как бы бредет во тьме, не видя выхода из сложившейся ситуации.

Текст романа изобилует смысловыми повторами. Это повторение одних и тех же вопросов и ответов на допросах, и повторяющиеся мысли главного героя в часы его раздумий. Необходимо также отметить уменьшение объема глав к концу произведения, которое призвано создать иллюзию постепенного угасания сознания главного героя.

Автор не случайно выбрал палестинцев не только на роль подозреваемого, но и на роль убийцы, желая, по-видимому, показать, что судьба одинаково жестока ко всем палестинским беженцам.

Повествование в романе ведется от первого (главы, представляющие собой поток сознания) и третьего лица (главы, стилизованные под стенограммы допросов).

По ходу действия романа раскрывается только характер главного героя романа: про него мы узнаем, что он простой человек и единственное его желание — вернуться к своей семье и продолжить работать булочником. Остальные персонажи появляются в романе ненадолго и представляют в совокупности абстрактную арабскую государственную систему, которая жестоко обходится с палестинцем.

«Палестинский вопрос» и тяжелая участь палестинского народа волновали умы арабских писателей еще с 40-х годов XX века. К моменту опубликования данного романа в 1975 сама палестинская тематика для литературы Кувейта была уже не нова: в 1948 году Фахд ад-Дувейри опубликовал сборник рассказов «Реальность» (Мин аль-Ваки`а, 1948), посвященный борьбе палестинцев за свою землю. Однако роман «Материалы дела 67» стал новым для литературы Кувейта и по форме, и по представленному в нем подходу автора к художественному изображению палестинской проблемы.

Исмаил Фахд Исмаил подошел к раскрытию данной темы с неожиданной стороны: вместо того, чтобы изображать героическую борьбу палестинцев за свою родину или рисовать жестокость израильских солдат, как это делало большинство современных ему писателей, он рассказывает историю палестинца отторгнутого самим арабским обществом, более того одним из государств, ведущим войну с Израилем в том числе и за освобождение Палестины.

Схожим образом представлено отношение к палестинцам в повести палестинского писателя Гассана Канафани, который изображает безразличное и даже негативное отношение к палестинским беженцам в странах Персидского залива, жителей которых напрямую не коснулось происходящее в сиро-палестинском регионе.

Презрительное и даже враждебное отношение к палестинцам, показанное в романе, иллюстрирует диалог двух следователей.

Следователь: Так убитый — палестинец!

Радио: Произошло боестолкновение с использованием стрелкового оружия и легкой артиллерии между отрядом партизан и …

Следователь: И обвиняемый палестинец!

Радио: Количество убитых достигло…

Следователь: Ну, если дело обстоит таким образом, то все предельно ясно. [18, С. 33].