Теоретические проблемы художественного стихотворного перевода

В работах по переводоведению вопрос разграничения поэтической и прозаическои? речи получает довольно широкое освещение (Смирнов 1934, Бархударов 1984, Лозинский 1987, Иванов 1988, Задорнова 1994, Алексеева 2004, Солодуб 2005), поскольку теория перевода стремится выработать определенные критерии оценки, а также рекомендации для переводчиков поэтических текстов. В большинстве работ основное внимание уделяется общим вопросам теории художественного перевода, среди которых выделяются работы, посвященные переводам поэзии (Бархударов 1984, Лозинский 1987, Гачечиладзе 1988, Маршак 1990).

Поэзия — особая область перевода. Поэтический текст находится в большей зависимости от форм языка, чем проза, следовательно, вопросы стихотворного перевода оказываются в наивысшей степени сложными.

С.Я. Маршак замечает: «Перевод стихов — высокое и трудное искусство. Я выдвинул бы два — на вид парадоксальных, но по существу верных положения: Первое. Перевод стихов невозможен. Второе. Каждый раз это исключение» (Маршак, 1990:26). В. Я. Задорнова также отмечает «поэты, переводчики, ученые в разные времена и в разных странах считали, что перевод поэзии невозможен», но поэтические переводы «продолжали появляться» (Задорнова, 1994:20).

Однако, существует и другая точка зрения, согласно которой любой развитый язык является вполне достаточным средством для полноценной передачи информации, выраженных на другом языке. Следовательно, любое произведение может быть полноценно переведено на русский язык с сохранением всех стилистических и иных особенностей, присущих данному автору.

Некоторые исследователи, в частности, А. А. Смирнов, М. Л. Лозинский, И. Левыи?, Ю. П. Солодуб, Л. Т. Идиатуллина, считают, что художественный перевод представляет собой эквивалентное соответствие оригиналу не в лингвистическом, а в эстетическом понимании (Смирнов, 1934; Лозинский, 1987; Левыи?, 1974; Солодуб, 2005). Так, к примеру, с точки зрения А. А. Смирнова, эквивалентным надо признать «такой перевод, в котором переданы все намерения автора (как продуманные им, так и бессознательные), в смысле определенного идейно-эмоционального воздействия на читателя, с соблюдением, по мере возможности (путем подбора точных эквивалентов или удачных субститутов) всех применяемых автором ресурсов образности, колорита, ритма и так далее; последнее должно рассматриваться, однако, не как самоцель, а только как средство для достижения общего эффекта. Несомненно, что при этом приходится кое-чем жертвовать, выбирая менее существенные моменты текста».

Целью любого перевода, как известно, является не просто осуществление на другом материале единства содержания и формы, «а конкретизация этого единства в сознании воспринимающего, т. е., проще говоря, итогового воздеи? ствия на читателя» (Левыи?, 1974:105). Задача переводчика — передать идеи? но-эстетическое содержание, так как «главными критерием оценки качества художественного перевода является адекватность эстетического воздеи? ствия оригинального текста и текста его перевода» (Солодуб, 2005:22).

Подобной точки зрения придерживается и известный переводчик М. Лозинский. Он полагает, что при переводе стихотворных произведений, переводчик должен учитывать все их элементы во всей их сложной и живой связи, и задача переводчика — найти в системе своего родного языка такую же сложную и живую связь, которая по возможности точно отразила бы оригинал, обладала бы таким же эмоциональным эффектом. Таким образом, переводчик должен как бы перевоплотиться в автора, принимая его манеру и язык, интонации и ритм, сохраняя при этом верность своему языку, и в чем-то своей поэтической индивидуальности. Необходимо помнить, что перевод выдающегося литературного произведения сам должен являться таковым (Лозинский, 1987:65).

Утверждение, что перевод, как творческий процесс, должен быть отмечен индивидуальностью, не подлежит сомнению. Однако стоит отметить, что все-таки основной задачей переводчика остается передача характерных черт оригинального текста, и для создания эквивалентного впечатления ему необходимо подобрать лучшие соответствующие языковые средства.

Принимая во внимание тот факт, что звуковая организация поэтического произведения играет непосредственную роль в создании и оформлении основной художественной идеи, И. С. Алексеева, упоминая фонетические трудности в переводе, отмечает, что звучание в поэтическом тексте является одним из средств оформления эстетической информации. Следовательно, при передаче содержания переводчику необходимо учитывать особенности звукового оформления оригинала, ведь звучание и смысл составляют нерасторжимое единство (Алексеева 2004: 237).

Эту же мысль продолжает в своей работе Е. А. Титова, говоря о том, что в контексте поэтического произведения явления благозвучия и неблагозвучия приобретают прагматическую насыщенность, в связи с чем, при переводе стихотворений необходимо учитывать характерные для оригинала особенности. В противном случае эмоции, возникшие у получателей перевода, будут отличаться от эмоций реципиентов подлинника. Говоря об этом, Е. А. Титова приводит пример того, что контраст «положительное» — «отрицательное» в поэтических текстах часто бывает выражен фоническими средствами. В случае отклонения звуков в большую или меньшую сторону, соотношение меняется, что может служить причиной того, коммуникативный эффект, производимый на получателей перевода, не будет соответствовать ощущениям и эмоциям, возникшим у реципиентов оригинального произведения. Таким образом, при переводе необходимо учитывать такие фонические приемы, как звукоподражание и звукосимволизм, выражающих в оригинале основной эмоциональный настрой (Титова, 2006).

Ввиду того, что звукоизобразительная лексика широко используется в поэтических произведениях, переводчик неизбежно сталкивается с проблемой перевода звукоподражательной и звукосимволической лексики. Как правило, переводчики прибегают к использованию в тексте или эквивалентов, или неполных соответствий, или заменяют данную лексику стилистически нейтральным словом (Комиссаров, 2002).

Звукоподражания представляют собой особую сложность при переводе произведения с английского языка на русский. Поскольку одной из особенностей английских ономатопов является их незначительная склонность к присоединению флексий и аффиксов, что характерно для языков аналитического строя. Это помогает отчетливее увидеть звукоизобразительную мотивированность ономатопа, и, соответственно, увеличивает силу восприятия звукоподражательных элементов. Подобные характеристики не присущи русскому языку в силу большей его флективности. Будучи синтетическим, русский язык проявляет склонность к обрамлению корней звукоподражательных слов другими морфемами, что приводит к тому, что звукоподражательный характер таких слов ощущается в меньшей степени (Романова, 2006). Таким образом, ономатопы в английском языке оказываются более узнаваемы и экспессивно окрашены.

При подборе эквивалента к звукоизобразительной лексики, необходимо учитывать ту функцию, которую она выполняет в оригинальном произведении. Опираясь на классификацию подобных функций Л. А. Гороховой (Горохова, 2000), возможны следующие способы передачи звукоизображений:

• — Звукоизобразительная функция. При переводе целесообразно сохранять данную функцию, поскольку она лежит в основе определения звукоподражания. Поэтому в данном случае переводчикам целесообразно прибегать к использованию полного эквивалента, например: для «thump», обозначающего «тяжелый удар, глухой стук» соответствует ономатоп «хлоп», семантика которого совпадает с исходным звукоподражательным словом.
• — Дескриптивная функция. В данном случае звукоизобразительные слова служат не просто для изображения звучания, а для описания объекта или ситуации. Здесь важно подобрать такой эквивалент, с помощью котрого будет передано звукосимволическое впечатление.
• — Функция интенсификации эмоционального воздействия. При этом широко используются такие приемы, как ассонанс и аллитерация, подбор созвучных образных слов и т. п. Слова, употребленные в данной функции, предполагают вызвать конкретные ассоциации образа в целом. Соответственно, в данном случае перевод требует тщательного анализа переводимой части как единого целого.

Переводчик также может произвести определенные компенсации для восстановления, по словам Л. С. Бархударова, первоначального баланса передаваемои? информации и средств ее языкового выражения (Бархударов, 1984:42).

Отсюда следует, что искусство поэтического перевода — нести потери и допускать преобразования. Задача переводчика, таким образом, состоит в том, чтобы стремиться к сведению потерь до минимума.