Анализ синтактико-грамматических средств выразительности в речи художественных персонажей произведений жанра фэнтези

В рамках анализа грамматических средств выразительности, мы выделяем два важных наиболее частотных приема, применяемых авторитарной личностью.

• Ш предложения с модальным глаголом в изъявительном наклонении — косвенный речевой акт;
• Ш повелительные предложения с глаголом в повелительном наклонении — прямой речевой акт.
• (23) " By the constraints of the circle, the points on the pentacle, and the chain of runes, I am your master! You will obey my will!" [AОS, 2004, 4]

В примере используется модальный глагол, который в совокупности со словом master приобретает особое значение. Исторически, master представлял собой мужчину, на которого работали люди, преимущественно слуги или рабы. Это человек с доминантной составляющей в личности, который командует и раздает приказы, не принимая во внимание мнение своих подчиненных. Модальный глагол will, используемый в значении «должен», явственно демонстрирует интенцию говорящего, не оставляя слушающему выбора.

(24) «[…] You’re late, Mandrake,» he said, pushing his glasses higher with a swift, nervous gesture. «What's the excuse this time? You’ve got responsibilities, too, you know, just the same as us full-timers.»

The magician threw himself back into his chair. He was tempted to put his feet up on the desk, but rejected this as being too showy. He restricted himself to a lazy smile. «I've been at an incident scene with Mr. Tallow,» he said. «Been working there since six. Ask him if you like, when he gets in; he might tell you a few details-if they’re not too secret, that is. What have you been up to, Jenkins? Photocopying hard, I hope.» [GE, 2005, 17].

Секретарь Дженкинс, будучи очень недовольным опозданием Натаниеля и им самим, пытается вовлечь юного волшебника в разговор для того, чтобы с помощью насмешки поставить его на место и продемонстрировать свою власть. В источнике слова late и full-timers графически выделены курсивом, что применяется для того, чтобы произвести акцент на словах и подчеркнуть их значение — в данном случае персонаж Дженкинс иронизирует, ведь, будучи full-timer, он противопоставляет себе Натаниэля, помещая юного волшебника в категорию «чужих». Для Дженкинса он — второсортен, чужд, отличен, и это делает Натаниэля недостойным. Автор, тем не менее, использует такие эпитеты, как swift, nervous, для того, чтобы подчеркнуть, что сам Дженкинс не обладает достаточным авторитетом, и что ему недостает уверенности в себе. Что интересно, Натаниэль полагается на использование и прямого, и косвенного речевых актов. Сначала выбор глагола в повелительном наклонении ask дает четкое представление о приказе, а затем использование модального глагола might показывает, что Натаниэль иронизирует, считая, что вероятность, при которой Дженкинсу удастся узнать больше о месте происшествия, крайне мала, и взятое в курсив too это дополнительно акцентирует. Выделенное курсивом you подчеркивает презрение Натаниэля по отношению к Дженкинсу, который изначально не обладает нужными задатками авторитарной личности, необходимыми для того, чтобы стать выдающимся волшебником. Дженкинс — крохобор, посредственный волшебник, поэтому не заслуживает уважения. В данной ситуации Натаниэль стремится улучшить свой собственный уровень в социальной иерархической лестнице. Вообще, по прошествии событий первой книги, социальное положение Натаниэля значительно улучшилось. Теперь для него представляется возможным демонстрировать свою авторитарную личность тем, кто занимает менее важную ступень в социальной иерархической лестнице. В этом отрывке Натаниэль отвечает на вызывающее поведение Дженкинса в очень провокационной манере. Он использует такие приемы черной риторики, как сарказм и насмешка, что помогает Натаниэлю манипулировать разговором, изменять мнение собеседника и занимать доминирующее положение. Благодаря использованию такого вокабуляра, как was tempted, restricted himself мы можем понять, что Натаниель хотел полностью раскрыть качества авторитарной личности, особенно это очевидно, когда он продемонстрировать подошвы своих ботинок, но, тем не менее, решил сдержаться.

(25) «You shouldn’t trust him,» he said, reproachfully.

" Who?"

" Wednesday. You mustn’t trust him."

" I don’t have to trust him. I work for him." [AG, 2001, 117]

Представленный диалог происходит между двумя героями произведения Н. Геймана «Американские боги» — Бешеным Суини и Тенью. Бешеный Суини, обладатель бешеного нрава и божественной природы, сначала резко советует не доверять их общему знакомому, используя модальный глагол shouldn’t в значении «совет», а затем нагнетает, используя mustn’t, что уже граничит с приказом и, так или иначе, не подразумевает свободу выбора. Однако Тень, который и сам обладает характерными для авторитарной личности чертами, такими как упрямство и уверенность в себе, с помощью полумодального глагола have to сводит на нет усилия Суини, демонстрируя свою сильную позицию, и не позволяет оказывать на себя влияние. Так или иначе, здесь представлены косвенные речевые акты, в которых воздействие происходит косвенно, без эксплицитного императива, и выступает в качестве совета делать или не делать что-то с разной градацией настойчивости. Через использованные Суини модальные глаголы мы видим его отношение к Среде, видим опасение, однако он, в силу недостаточного уровня авторитета, не может отдавать прямой приказ, однако из-за таких черт авторитарной личности, как самоуверенность и тревожность, пытается повлиять на события.

(26) The bandit chief raised his eyebrows.

" All right. I won’t."

He knocked on the coach door. The window slid down.

" I wouldn’t like you to think of this as a robbery," he said. «I'd like you to think of it more as a colourful anecdote you might enjoy telling your grandchildren about.» [LAL, 2002, 141]

В представленном фрагменте перед нами разворачивается сцена запланированного ограбления кареты. Грабитель, считающий, что он владеет положением, а значит властью и авторитетом, использует косвенный директив, таким образом, оказывая психологическое воздействие на слушающих и располагая их к себе в положительном ключе, несмотря на очевидно негативные события. Модальные глаголы wouldn’t, would, might не несут приказного тона, это — совет, дружеский, из добрых побуждений, что разрывает шаблон о типичном ограблении, которое должно обязательно сопровождаться глаголами в императиве. Подобный случай объясняется тем, что грабитель не сомневается в успехе предприятия и подобным обращением стремится избежать возможных из-за паники проблем. Используя шоковое состояние своих жертв и окружив их атмосферой обманчивой доброты, грабитель имеет дополнительный рычаг влияния.

(27) «Halt! Who Goes There?» he said.

A ringing voice came up from below.

" It’s me, Shawn. Your mum."

" Oh, hello. Mum. Hello, Mistress Weatherwax."

" Let us in, there’s a good boy."

" Friend or Foe?"

" What?"

" It’s what I've got to say, Mum. It’s official. And then you've got to say Friend."

" I’m your mum."

" You've got to do it properly, Mum," said Shawn, in the wretched tones of one who knows he’s going to lose no matter what happens next, «otherwise what’s the point?»

" It’s going to be Foe in a minute, my lad."

" Oooaaaww, Mum!"

" Oh, all right. Friend, then."

" Yes, but you could just be saying that-"

" Let us in right now, Shawn Ogg."

Shawn saluted, slightly stunning himself with the butt of his spear.

" Right you are. Mistress Weatherwax." [LAL, 2002, 263]

В выбранном диалоге разыгрывается интересная сцена, в которой происходит использование как прямого, так и косвенного речевых актов. Шону Яггу, работающему стражником при замке и имеющему определенный уровень власти и набор обязанностей, приходится выполнять ряд предписаний, который подразумевает, что он не может без положенных ритуалов допустить человека в замок, даже если это его собственная мать. Глагол в повелительном наклонении halt явственно демонстрирует приказ, свойственный облеченной властью личности, однако затем, смещая разговор в русло косвенного речевого акта, полумодальный глагол во фразе I’ve got to say преуменьшает усилия Шона, потому что ему приходится оправдываться перед более авторитарными личностями. Модальный глагол во фразе could just be saying используется в значении вероятности и выражает предложение, а не приказ. Благодаря подобному переходу из одного речевого акта в другой мы можем заключить, что персонаж лишь пытается казаться авторитарной личностью, а на самом деле при некотором давлении поддается и подчиняется. Глагол в повелительном наклонении let us in, использованный и Нянюшкой Ягг, и Матушкой Ветровоск, в случае второй еще и подкрепленный наречием right now с интенсифицирующим значением, демонстрирует нетерпеливость и даже некую долю враждебности, потому что обе ведьмы не воспринимают Шона за равного себе, поэтому не желают тратить на него свое время и усилия. В данном случае дополнительное убеждение не требуется и достаточно отдать приказ.

• (28) " I charge you… to… to…" […] " T-t-tell me your n-name." [AOS, 2004, 4]
• (29) " I-I charge you again to answer. Are you that B-Bartimaeus who in olden times was summoned by the magicians to repair the walls of Prague?" [AOS, 2004, 4]
• (30) " I charge you to retrieve the Amulet of Samarkand from the house of Simon Lovelace and bring it to me when I summon you at dawn tomorrow." [AOS, 2004, 5]
• (31) " I am not afraid of you! I have given you your charge and I demand you go!" [AOS, 2004, 5]

Главный герой романов Дж. Страуда по имени Натаниэль — одиннадцатилетний мальчишка, которого с самого раннего возраста воспитывали быть правильным волшебником. Несмотря на достаточно юный возраст, Натаниэль обладает обширными знаниям и продвинутым уровнем речи. Для того, чтобы сковать призванного демона, он использует такие глаголы, как charge, demand, summon, в значение которых уже заложена семантика «приказывать». Это позволяет свести на нет свободу воли подчиненных духов, а также демонстрирует, что воля самого Натаниэля тверда и нерушима, и, несмотря на заминку в самом начале, когда Натаниэль колеблется, но все же отдает приказ с помощью глагола в повелительном наклонении tell, юный волшебник чувствует, что он контролирует и ситуацию, и призванного духа. Он знает, что обладает авторитарной личностью, и стремится это продемонстрировать.

(32) «[…] Step out of your pentacle.»

" What?"

" You heard me well enough. Step out, across those lines. Yes, those ones right there. Let’s see this trust of yours in action, shall we? Give me power for a moment. Let’s see you put your money where your mouth is." [PG, 2007, 324]

В представленном отрывке разворачивается диалог между джинном Бартимеусом и призвавшей его простолюдинкой Китти. Пытаясь убедить джинна помочь ей бороться с несправедливым произволом волшебников, которые злоупотребляют своей властью, Китти отчаянно заявляет, что люди и духи могут сотрудничать, и Бартимеус всего лишь должен ей поверить. Однако в ответ он, используя глаголы в повелительном наклонении step out, give, бросает ей вызов, как бы заявляя, что она лжет. Согласно правилам призыва демонических сущностей, волшебникам ни в коем случае нельзя покидать пределы своей пентаграммы, иначе призванный дух освободится и получит возможность уничтожить волшебника. И Бартимеус знает, что этого не произойдет, поэтому нагнетает обстановку, заставляя Китти чувствовать себя неловко и некомфортно.

(33)" You idiot! Stop! Do you want the lamia to eat you? She must be charmed, not roused to fury! Put down that poor instrument." [AOS, 2004, 34]

В отобранном отрывке нам открывается один из музыкальных уроков Натаниэля, во время которого мистер Синдра пытается научить юного мага музыке. Однако из-за оплошностей и ошибок, учитель взбешен и стремится продемонстрировать свое превосходство, унижая Натаниэля, используя негативно окрашенную лексику idiot, а также отдавая приказы глаголами в повелительном наклонении stop, put down.

(34) «Use the wand!» shouted Nanny, darting forward. «Don’t ninj at them! Use the wand! That’s what it’s for!» [WA, 2005, 267]

В данном примере представлен прямой речевой акт с глаголами в повелительном наклонении use, don’t ninj. Нянюшка Ягг, находясь в опасной ситуации, не разменивается на любезности и начинает отдавать четкие приказания, несмотря на то, что обычно этого избегает и использует косвенный речевой акт. Она пытается взять ситуацию под контроль, поэтому перенимает на себя роль лидера, раскрывая свои волевые свойства.

Очень часто для того, чтобы усилить и подчеркнуть образно-выразительную функцию речи, используют различные синтаксические построения — так называемые синтаксические стилистические фигуры.

В свою очередь, синтаксическая стилистическая фигура — это оборот речи, особое синтаксическое построение, которое используется для усиления выразительности высказывания. К ним относятся: анафора, эпифора, анадиплосис, инверсия, эллипсис, антитеза, синтаксический параллелизм, риторический вопрос, писма и пр.

В нашей работе мы разделим их на фигуры, связанные и не связанные с повтором.

• Ш Фигуры, связанные с повтором:
  • 1. Анафора
  • 2. Эпифора
  • 3. Эпимона
  • 4. Синтаксический параллелизм
  • 5. Анадиплосис
  • 6. Кондупликация
  • 7. Кольцо
• Ш Фигуры, не связанные с повтором:
  • 1. Инверсия
  • 2. Письма
  • 3. Перечисление
  • 4. Гипофора

Для начала мы бы хотели проанализировать единичные случаи употребления анафоры.

(35) «Her who’s behind all this,» said Mrs Gogol. «The Duc has got the brains of a prawn, Mrs Ogg. I mean her. Her with her mirror magic. Her who likes to control. Her who’s in charge. Her who’s tinkering with destiny. Her that Mistress Weatherwax knows all about.» [WA, 2005, 212].

Анафора, или же единоначатие, представляющее собой повтор звуков, слов или групп слов в начале предложения, играет важную роль. В произносимой вслух речи миссис Гоголь, анафора her значительно усиливает эффект от приводимых доказательств виновности Лилит, главного антагониста книги, и увеличивает их значимость. Благодаря множественному повторению слова her у адресатов не остается и сомнения в виновности этого человека, и это позволяет нам предположить, что авторитарная личность, использующая данную стилистическую фигуру речи, намеренно пытается навязать свое мнение и стремится убедить в своей правильности.

В текстах нами было обнаружено, что в большинстве случаев анафора сопровождается параллельными конструкциями. Подобная конвергенция риторических фигур выступает как одно из средств коммуникативной стратегии убеждения, создавая такие феномены, как «отражение» и «заражение». [Меньщикова, 2015, 154].

(36)" My full name’s Gytha Ogg," she said. «People call me Nanny.»

" My full name’s Erzulie Gogol," said Mrs Gogol. «People call me Mrs Gogol.» [WA, 2005, 171].

(37)" Where I come from, we call it witchcraft," said Nanny, under her breath.

" Where I come from, we call it voodoo," said Mrs Gogol. [WA, 2005, 172].

В приведенном примере применяется такой прием, как «отражение» — то есть копирование манеры речи собеседника, его поведения. Нас интересует лингвистическая природа «отражения», потому что происходит копирование лексико-грамматического и синтаксического оформления фразы, при этом семантика высказывание может быть изменено. Единоначатие помогает раскрыть персонажей с новой стороны: Гита Ягг, ведьма и матерь большого семейства, обладает ярким и сильным характером и в повествовании является скорее юмористическим персонажам, хоть и не лишенным таких авторитарных черт, как самоуверенность, самостоятельность, требовательность. Столкнувшись с Миссис Гоголь, она получает не просто равного противника, а скорее превосходящего, что болотная ведьма и стремится продемонстрировать, употребляя те же словесные конструкции. Подобным приемом, копируя языковое поведение Нянюшки Ягг, болотная ведьма не просто излагает противоположное мнение, делая своеобразное разграничение между собой и иностранной ведьмой, но и пытается расположить к себе собеседника, чтобы оказать на него большее влияние. Параллелизм, который позволяет создать ритмический узор, в представленных примерах вводит персонажа, против которого он направлен, в некое подобие транса, что позволяет сбить его с толку.

(38) «What some people need,» said Magrat, to the world in general, «is a bit more heart.»

" What some people need," said Granny Weatherwax, to the stormy sky, «is a lot more brain.»

Then she clutched at her hat to stop the wind from blowing it off.

What I need, thought Nanny Ogg fervently, is a drink. [WA, 2005, 131]

В представленном фрагменте, наряду с анафорой what some people need, осложненной синтаксическим параллелизмом, применяется и прием «отражение». Несмотря на то, что собеседники перенимают манеру речи, они эксплицитно не разделяют точку зрения друг друга и стремятся высказать собственное мнение, отличное от мнения собеседника. Начиная свою реплику с одной и той же фразы, они обыгрывают ее в разных, противоположных по семантике, контекстах. Они не преследует цели выслушать собеседника и прийти к согласию. Их коммуникативная интенция — оскорбить собеседника для психологической дестабилизации и понижения статуса адресата. Нянюшка Ягг, являясь незадействованной стороной в диалоге, во внутреннем монологе также копирует их манеру речи, однако это происходит в силу того, что она, несмотря на ее недовольство сложившейся ситуацией, не может в данный момент вмешаться в конфронтацию Эсме Ветровоск — личности, стоящей выше нее в иерархических отношениях.

(39) «I got to admit, though…» she added, «sometimes… maybe just one pin…»

Mrs Gogol nodded gravely.

" Okay. Sometimes… maybe just one zombie," she said.

" But only when there ain’t no alternative."

" Sure. When there ain’t no alternative." [WA, 2005, 220]

В приведенной реплике представлена связанная с упорядоченным повтором фигура — эпифора, повтор одних и тех же компонентов в конце высказывания, при этом происходит усложнение фразы синтаксическим параллелизмом, что придает высказываниям некий ритм. В представленном диалоге эпифора несет сильную выразительную и смысловую нагрузку, потому что Миссис Гоголь, повторяя за нянюшкой Ягг ее фразы, применяет психологическое давление, создавая ситуацию неотвратимости грядущих событий, а также демонстрируя, что находится не просто на одной с нянюшкой иерархической ступени, но даже выше, потому что может оказать влияние на будущее. Таким неявным способом она демонстрирует свое превосходство, что свойственно авторитарной личности.

(40) Granny Weatherwax pushed open the door. «Oh deary me,» she thundered, «and lawks.»

" Yeah," said Nanny Ogg, crowding through the doorway behind her. «Lawks too.»

" We’re just a couple of old beggar women," said Granny, striding across the floor.

" Begging from house to house," said Nanny Ogg. «Not coming directly here by any manner o' means.» [WA, 2005, 196]

В данном примере мы наблюдаем интересное явление — анадиплосис на стыке реплик. Благодаря использованию данной фигуры повтора, создается ощущение обоснованности выводов, что способствует повышению доверия к говорящим, а также каждый словесный стык демонстрирует прочность причинно-следственных связей. Благодаря анадиплосису излагаемые мысли приобретают дополнительную обоснованность, а сам стык создает ощущение логичности. Несмотря на то, что в конкретном примере анадиплосис несет в себе и некий комический элемент, авторитарные персонажи применяют его с определенной целью — сбить с толку адресата и отвлечь его внимание.

(41) «You never kowtow to anyone anyway,» said Nanny Ogg patiently. «You never bowed to the old king. You barely gives young Verence a nod. You never kowtows to anyone ever, anyway.» [LAL, 2002, 320]

В приведенной реплике такое синтаксическое средство повтора, как кольцо, приобретает особый семантический эффект, так как возвращает повтор не в прежнем виде, а уже преобразованным контекстом, интенсифицированным. Нянюшка Ягг, хоть и соглашается с резким тоном Матушки, все равно вносит нотку неодобрения в итоге, подчеркивая несбыточность несвойственного для матушки поведения.

(42) «You’re always looking in mirrors!» said a petulant voice. «I hate it when you’re always looking in mirrors!» [WA, 2005, 37]

Еще одно кольцо you’re always looking in mirrors было обнаружено в реплике лягушачьего принца, сторонника главного антагониста книги, и передает его зацикленность на том, что его раздражает. Он не может контролировать свои эмоции, поэтому срывается на Лилит, показывая свою нетерпеливость и нервозность — негативные черты характера авторитарной личности.

(43) «What's all the chalk on the floor, then?» said Nanny Ogg. «You've got all chalk on the floor. And heathen writing. Not that I’ve got anything against heathens,» she added. She appeared to think about it. «I'm practic’ly one,» she added further, «but I don’t write on the floor. What’d you want to write all on the floor for?» She nudged Perdita. «You'll never get the chalk out,» she said, «it gets right into the grain.» [LAL, 2002, 46]

В примере мы сталкиваемся с одной из разновидностей неупорядоченного повтора — эпимоной, которая выражена повторением одной и той же фразы chalk on the floor, но в небольших вариациях, при этом осложнена парцелляцией.

Некоторые персонажи используют обсценную лексику для выражения своей позиции и демонстрации авторитарной доминанты характера, что, в сочетании с риторическим повторением, звучит угрожающе, и сбивает с толку.

(44)" Hello, Shadow," he said. «Don’t fuck with me.»

" Okay," said Shadow. «I won’t. Can you drop me off at the Motel America, up by the interstate?»

" Hit him," said the young man to the person on Shadow’s left. A punch was delivered to Shadow’s solar plexus, knocking the breath from him, doubling him over. He straightened up, slowly.

" I said don’t fuck with me. That was fucking with me. Keep your answers short and to the point or I’ll fucking kill you. Or maybe I won’t kill you. Maybe I’ll have the children break every bone in your fucking body. There are two hundred and six of them. So don’t fuck with me." [AG, 2001, 73]

В данном отрывке мы видим риторический прием эпимона, являющийся синтаксическим повторением фразы «don’t fuck with me». Каждый раз, возвращаясь к одним и тем же словам, говорящий делает их темой высказывания. В текущем диалоге цель повтора — запугать адресата, что демонстрирует отрицательную природу авторитарной личности — жестокость и враждебность.

(45) «I know, I know. I know, right? I know as well as you. You think I don’t know?» [WA, 2005, 252]

В данном примере эпимона I know оборачивается для говорящего не только способом акцентирования и средством назойливого убеждения собеседника, но и становится причиной, выдающей истинные эмоции — раздражение и растерянность, что для такой авторитарной личности, как Эсме Ветровоск, является под запретом — поддержание авторитета является доминирующей устремленностью этой ведьмы. Риторический вопрос в завершении реплики не требует ответа, потому что Матушке Ветровоск он не интересен, однако он помогает ей тянуть время и оказывать дополнительное психологическое воздействие на собеседника, заставляя его сомневаться и колебаться.

(46) «That'll be it, right enough,» said Granny. «She knew you were good at running errands and so on. Let’s have a look at it.»

She held out her hand.

Magrat’s knuckles tightened on the wand.

" … she gave it me…" she said, in a tiny voice.

" Her mind was definitely wandering towards the end," said Granny.

" … she gave it me…"

" Fairy godmotherin’s a terrible responsibility," said Granny. «You got to be resourceful and flexible and tactful and able to deal with complicated affairs of the heart and stuff. Desiderata would have known that.»

" … yes, but she gave it me…" [WA, 2005, 25]

В приведенном отрывке диалога представлена эпимона she gave it me — синтаксическая фигура повтора. В типичных случаях, если это диалог, повтор производится в пределах реплики одного персонажа, что позволяет акцентировать внимание на повторяющемся элементе, однако в данном случае ее особенностью является то, что повтор производится на стыке реплик. Данный диалог носит монологичный характер, потому Матушка Ветровоск, с которой пытается коммуницировать Маграт, не ставит диалог целью общения, лишь использует его как средство и форму. Это происходит из-за того, что Матушка не видит необходимости общаться с юной ведьмой Маграт на равных, и действует в исключительно своих интересах, у нее нет желания прийти к общему решению сложившейся проблемы. Матушка Ветровоск, как персонаж авторитарный, наделенный определенной властью и сверхсилой, лучше знает, что именно необходимо другим персонажам, и не считает их возражения значимыми и ценными. Она ставит под сомнение способности Маграт, и косвенным речевым актом Let’s have a look at it, экстралингвистически, а именно жестом she held out her hand, а также описывая все недостатки профессии крестной-феи, пытается заставить Маграт отдать волшебную палочку, доставшуюся ей по наследству.

(47) «What you want to do is make a career of your own,» said Magrat encouragingly, to keep her spirits up. «You want to be your own woman. You want to emancipate yourself.»

" I don’t think I want to do that," said Ella, speaking with caution in case it was a sin to offend a fairy godmother.

" You do really," said Magrat.

" Do I?"

" Yes."

" Oh." [WA, 2005, 187]

В данном диалоге, посредством эпимоны you want, реализуется коммуникативная стратегия убеждения, основанная на приеме «заражения». Маграт, личность более властная, чем Элла, пытается методом повтора внушить юной девушке, чего та хочет «на самом деле» — разумеется, происходит распространение и укоренение идеи адресанта. Как личность авторитарная, Маграт стремится путем манипуляции убедить Эллу в своей правоте и заставить юную девушку принять свою точку зрения.

(48) «Er, Esme… er… you know the money…»

" The money what we all gave you to keep in your knickers for safety?" said Granny. Something about the way the conversation was going suggested the first few pebbles slipping before a major landslide.

" That’s the money I’m referrin' to… er…"

" The money in the big leather bag that we were goin' to be very careful about spendin'?" said Granny.

" You see… the money…"

" Oh, that money," said Granny.

" … is gone…" said Nanny. [WA, 2005, 146]

В текущем примере кондупликация the money становится главным манипулятивным приемом в развернувшемся псевдодиалоге. Матушка Ветровоск, заведомо знающая не только грядущее описание сложившейся ситуации, но и ответ, многократно переспрашивает про предмет разговора, в данном случае это проигранные деньги, подчеркивая важность и критичность совершенного проступка, повторяя одну и ту же мысль в разных контекстах. Она не слушает возражения и объяснения нянюшки Ягг, своего собеседника, перебивая ее неуверенную речь своими репликами — она снова и снова повторяет свою мысль, нагнетает ситуацию, не прислушиваясь к коммуниканту. В приведенном случае повтор является двусторонним, потому что Матушка, так или иначе, своими настойчивыми ремарками заставляет Гиту Ягг возвращаться к главному предмету разговора, что является откровенным приемом манипуляции, и создает атмосферу, в которой собеседник чувствует себя уязвимо и неуверенно, покоряясь более сильной и авторитарной личности.

(49)" Do you want to bet the rest of your life? Isn’t this what you wanted anyway? Isn’t it what you came here hoping for? Really?" [LAL, 2002, 227]

Писма, выраженная нагромождением вопросов, представляет собой психологический прием — уловку, которая вводит адресата в смятение. В представленном фрагменте прием употребляется в рамках внутреннего монолога, в котором противоборствуют две личности одной девушки по имени Маграт: ведьмы, желающей обладать властью и осознающей свою авторитарность, и невесты, с волнением ожидающей свадьбы.

(50) «Good? Good? Feeding people to stories? Twisting people’s lives? That’s good, is it?» said Granny. «You mean you didn’t even have fun? If I’d been as bad as you, I’d have been a whole lot worse. Better at it than you’ve ever dreamed of.» [WA, 2005, 269]

В предложенном отрывке писма, осложненная кондупликацией слова good, нагнетает обстановку и используется матушкой Ветровоск как средство манипуляции. Беспрерывно задавая вопросы, наполненные отрицательной семантикой «скармливать людей историям», «извращать людские жизни», матушка пытается если и не воззвать к совести Лилит, то хотя бы потянуть время для того, чтобы найти выход из сложившейся ситуации.

(51) «No. You brought yourselves here. Of your own free will. To help someone, ain’t that right? You decided to do it, ain’t that right? No-one forced you, ain’t that right? `Cept yourselves.»

" She’s right about all that," said Nanny. «We'd have felt it, if it was magic.»

" That’s right," said Granny. «No-one forced us, except ourselves. What’s your game, Mrs Gogol?» [WA, 2005, 194]

В данном примере интерес представляет писма — нагромождение вопросов, осложненная упорядоченным повтором — эпифорой ain’t that right. Синтез подобных синтаксических фигур обладает внушающим психологическим эффектом, нагнетая обстановку и вводя адресата в состояние внушаемости. Ряд вопросов, заканчивающихся на одной и той же ноте, заставляют адресата перенять тональность разговора, «заразить» собеседника, укоренить в нем определенную мысль или идею, что, бесспорно, является коммуникативной стратегией убеждения, ведь даже персонажам, наделенным огромной властью, необходимо вступать в диалог, потому что их власть не абсолютна. Миссис Гоголь, являясь авторитарной личностью, пытается манипулировать Эсме Ветровоск и Гитой Ягг, у нее есть свои цели, которые могут быть использованы посредством использования иностранных ведьм, однако она не может заставить их исполнить ее желания силой — сами ведьмы бесспорно являются сильными личностями и обладают не меньшим уровнем авторитарности — поэтому Миссис Гоголь решается на подобные словесные уловки. И кажется, будто ведьмы поддаются манипуляции, однако в заключительной реплике мы видим, как Эсме Ветровоск использует прием «отражения», подстраиваясь под речь болотной ведьмы и повторяя ее же слова, и в конце задает вопрос, который демонстрирует, что смогла раскрыть коммуникативную уловку и «отразить» ее.

(52) «She means my sister, Gytha! Right? Got that? Do you understand? Did you hear? My sister! Want me to repeat it again? Want to know who she’s talking about? You want me to write it down? My sister! That’s who! My sister!» [WA, 2005, 195]

В представленном примере можно наблюдать, как превалирование психологического напряжения и его дальнейшая разрядка выражается лингвистически. Повышенная концентрация вопросов — писма — накаляет атмосферу и вводит адресата в смятение, потому что он не способен ничего противопоставить, и вынужден быть пассивным слушателем. Эпимона my sister все внимание акцентирует на сестре Эсме Ветровоск, Лилит, совершившей множество преступлений. Эсме впервые открыто раскрывает факт родства с преступницей, что повышает ее уровень тревожности и эмоциональной неустойчивости, потому что она, несмотря на самоуверенность и самодостаточность, все еще переживает факт предательства своей сестры. Ощущение собственной уязвимости для подобной авторитарной личности является проявлением слабости, поэтому Матушка Ветровоск, в защитной реакции стремясь скрыть собственные чувства, пытается атаковать первой, засыпая собеседника вопросами и восклицаниями, что заставляет того чувствовать себя некомфортно и незащищено.

(53) «That was a long time ago. And, my lady, old I may be, and hag I may be, but stupid I ain’t.» [LAL, 2002, 379]

Инверсия old I may be, hag I may be, stupid I ain’t, осложненная синтаксическим параллелизмом, служит для постановки логических ударений на слова, имеющие определенное значение для говорящих. В данном случае слова old, hag, stupid повторяются многократно антагонистом Королевой эльфов в отношении Матушки Ветровоск, которая в силу своего характера отказывается подчиняться и бросает вызов в ответ. Также, благодаря экспрессивной функции, инверсия помогает передать эмоциональное состояние Матушки, которая в преддверие грядущей битвы взволнована, но решительна.

(54) That’s usually how they start, the young ones. Meaningless waffle. He knew, and I knew that he knew, my name already; otherwise how could he have summoned me in the first place? You need the right words, the right actions, and most of all the right name. I mean, it’s not like hailing a cab-you don’t get just anybody when you call. [AOS, 2004, 7]

В отобранном фрагменте предстает внутренняя речь персонажа по имени Бартимеус, который размышляет о своем текущем положении с помощью употребления гипофоры — вопроса, обращенного говорящим самому себе, чтобы в последствие на него же и ответить, представив ход своей мысли. Бартимеус отзывается нелестно о юном маге, характеризуя происходящее не иначе, как meaningless waffle — бессмысленным трепом. Также происходит осложнение с помощью кондупликации knew и right, что сильнее акцентирует внимание читателя на мнении джинна о происходящем, которое его раздражает.

(55)" Do you know what you are asking for, boy?"

" I am neither to converse, discuss, nor parley with you; nor to engage in any riddles, bets, or games of chance; nor to-" [AOS, 2004, 9]

Во фрагменте нам представлен момент призыва сверх-существа, которое, несмотря на свое по сути рабское положение, открыто демонстрирует свою авторитарную сущность. Юный маг Натаниэль, используя в речи такое грамматическое средство, как перечисление, сбивчиво указывает на то, что сам он запрещает делать, однако его прерывают, что создает ситуацию неуважения и ставит юного мага в тупик.

• 1. Применяя знание законов риторики для создания вторичного фэнтезийного мира, автор проецирует свои знания на художественных персонажей, наделяя их умением использовать широкий спектр лингвостилистических приемов, поддерживать у их аудитории интерес, поскольку власть не только подчиняет объектов ее приложения, она активно «заигрывает» с ними, создавая иллюзию диалога, в котором происходит двустороннее общение. Таким образом, власть сочетает приемы, основанные на непосредственных приказах-монологах с манипулятивными приемами.
• 2. Для усиления эмоционально-психологического воздействия персонажи используют стилистические средства и приемы лексического и грамматико-синтаксического уровней.
• 3. Самым распространенными приемами лексического уровня стали эпитет, метафора и ирония, что можно увидеть в диаграмме Приложения 1. Что характерно, авторитарные личности в большинстве случаев в эпитет и метафору вкладывали негативную семантику, что создавало дополнительное психологическое воздействие на персонажа и помогало в лучшей степени манипулировать им.

Также мы обнаружили сравнительно малое употребление сравнений в речи авторитарных персонажей, что связано с их более выраженной прямолинейностью — в большинстве случаев авторитарные личности открыто дают характеристику собеседнику, обычно наполняя ее негативной семантикой, что является одним из способов манипулирования благодаря оказываемому психологическому воздействию.

Мы пришли к интересному результату, обнаружив, что часто ирония использовалась персонажем по отношению к самому себе, и методом самоиронии ему удавалось скрыть свои истинные уязвимые чувства и сохранить авторитет перед другим, более авторитарным персонажем.

4. К наиболее частотным приемам синтактико-грамматического уровня можно отнести предложения с глаголом в повелительном наклонении, различные виды повторов, такие как анафора, эпимона и кондупликация, и синтаксический параллелизм, который их усложняет, оказывая на слушателя дополнительное манипуляционное воздействие.

Авторитарные персонажи практически в одинаковой мере использовали и прямые, и косвенные речевые акты, зачастую комбинируя их вместе в рамках одного высказывания для произведения дополнительного воздействия, что можно увидеть в диаграмме Приложения 2.

5. Что касается синтаксических стилистических фигур, авторитарные персонажи в избыточном количестве использовали кондупликацию и эпимону, акцентируя внимание на определенном предмете высказывания. Для дополнительного воздействия происходило осложнение данных фигур синтаксическим параллелизмом, соответственно частота его применения также высока, как следует из Приложения 2.

Одним из самых частотных синтаксических стилистических фигур стала писма. Благодаря нагромождению вопросов, авторитарные персонажи нагнетали обстановку и вводили слушателя в состояние растерянности и повышенной внушаемости. Такой прием, как кольцо, помогал персонажам интенсифицировать внимание на определенных деталях и даже преобразовывать контекст высказывания.

6. Нами были отмечены такие приемы, как «заражение» и «отражение», которые реализовывались персонажами через использование анафоры, эпифоры и синтаксического параллелизма. Копируя манеру речи собеседника, персонажи оказывали на него больше воздействия и добивались поставленных коммуникативных целей.