Сюжет о походе на Кобяка в сопоставлении с другими подобными рассказами о борьбе русских с половцами в Повести временных лет

Прежде чем перейти к анализу следующей погодной записи в Суздальской летописи (за 1186 г.), необходимо: 1) рассмотреть другие гипотетические источники повести за 1185 г.; 2) очертить примерный круг текстов о борьбе русских с половцами, в который на основе жанровых, сюжетных и композиционных пересечений она может встраиваться. В этом плане важно отметить, что приведенный ранее сюжет за 1103 г. в Повести временных лет стал своего рода моделью для дальнейшего описания битв между войсками русских князей и половцами (в случае наступления русских княжеских войск на половцев) и, в свою очередь, имеет собственные «первоисточники». Предтечей подобного нарратива можно считать предшествующий ему летописный рассказ за 1096 г., касающийся битвы на реке Трубеже. Сражение стало первым крупным успехом русских князей в русско-половецком противостоянии за 28 лет. Как и в повести за 1103 г., в рассказе за 1096 г. главными действующими лицами были Святополк и Владимир. Из ранее выделенных элементов «воинского» нарратива в тексте присутствуют: 1) перечисление участников похода: «Того же м? сяца приде Тугорканъ, тесть Святополчь, къ Переяславлю м? сяца маия въ 31 и ста около города, а переяславц? затворишася в город?. Святополкъ же и Володимеръ поидоста на нь по с? й сторон? Дн? пра»; 2) начало пути войска русских князей (движение к реке (через реку)): «Святополкъ же и Володимеръ поидоста на нь по с? й сторон? Дн? пра, и приидоста к Зарубу, и туто перебродистася, и не почютиша ихъ половц? Гражан?, узр? вше, ради быша и изидоша к нима, а половци стояху на оной сторон? Труб? ша, исполчивъвшеся. Святополкъ же и Володимеръ убредша у Труб? шь к половцемъ «; 3) описание противника (не уступающего по силе): «и туто перебродистася, и не почютиша ихъ половц?, Богу схраншю ихъ, и, исполъчившася, поидоста к городу, а половци стояху на оной сторон? Труб? ша, исполчивъвшеся»; 4) перелом в ходе сражения, наступление войск русских князей (русским князьям помогает божественная сила): «и туто перебродистася, и не почютиша ихъ половц?, Богу схраншю ихъ, и, исполъчившася, поидоста к городу и нача Володимеръ хот? ти порядити дружины, они же не послушаша, но удариша в кон? къ противнымъ. И се видивше, половци устремишася на б? гь, и наши погнаша у сл?дъ ратныхъ, с?куще противныя»; 5) победа войск русских князей как божественное спасение (фиксация точной даты): «Сд?я въ тъ день Господь спасенье велико: м? сяца иуля въ 19 день поб? жени быша иноплеменьнниц?»; 6) последствия сражения (перечисление убитых и пленных половцев): «и князь ихь Тугортъканъ убьенъ бысть и сынъ его, и инии князи мнози ту падоша»; 7) упоминание о беде (по контрасту с предыдущей победой): «Въ 20 того же м? сяца, въ день пятокъ, въ час 1 дне, прииде второе Бонякъ безбожный, шолудивый, отай, хыщникъ, къ Киеву внезапу, и мало в городъ не вогнаша половци, и зажгоша болонье около города, и увратишася на монастыр?, и пожгоша манастырь Стефанечь, деревн? и Германечь».

Сюжет, построенный по той же модели, фигурирует и в статье ПВЛ за 1107 г., касающейся разгрома половецкой орды ханов Боняка и Шарукана у города Лубны объединенными силами русских князей, возглавляемыми все теми же Святополком и Владимиром Мономахом. Из сюжетного инварианта в повести есть следующие элементы: 1) перечисление участников похода: «Святополкъ же, и Володимеръ, и Олегь, Святославъ, Мьстиславъ, Вячьславь, Ярополкъ идоша на половц? къ Лубьну»; 2) начало пути войска русских князей (движение к реке (через реку) + фиксация точных данных (время)): «въ 6 часъ дне бродишася чересъ Сулу и кликоша на н?»; 3) наступление русских княжеских войск: «Половци же вжасошася, от страха не възмогоша и стяга поставити, но поб? гоша, хватаючи коний, а друзии п? ши поб? гоша. Наши же начаша с? щи я, а другыа руками имати, и гнаша я до Хорола»; 4) последствия сражения (перечисление убитых и пленных половцев): «Убиша же Тааза, Бонякова брата, и Сугра яша и братию его, а Шарукань одва утече. Отб? гоша же товара своего, и взяша рускии вои м? сяца августа въ 12 день»; 5) победа войск русских князей как божественное спасение (фиксация точной даты): «м?сяца августа въ 12 день, а възвратишася въсвоаси. с поб? дою великою. Святополкъ же прииде завътреню в Печерьскый манастырь на Успенье святыя Богородица, и братья ц? ловаша и радостью великою, яко врази наши поб? жены быша молитвами святыя Богородица и великаго Федосья, отца нашего»; 6) князь восхваляет Бога, благодарит за победу (спасение) (образ христолюбивого князя, праведника): «И тако бо обычай имяше Святополкъ: коли идяше на войну, или инамо, оли поклонився у гроба Федосьева и молитву вземъ у игумена, сущаго ту, то же идяше на путь свой».

Наиболее же точным с точки зрения следования рассматриваемому инварианту летописной повести о битве с половцами (русские княжеские войска наступают на половцев) в тексте ПВЛ является сюжет за 1111 г., описывающий Салницкую битву, главное сражение в завершающей фазе большого похода южнорусских князей против половцев. По наличествующим в повести композиционном и сюжетным элементам она наиболее близка к статье за 1103 г. (ПВЛ) и 1185 г. (Сузд. летопись). В ней явственны следующие компоненты: 0) описание знамения, божественного чуда (в предыдущей годовой статье) (данный элемент в большей степени сопоставим с сюжетом о походе Игоря на половцев): «В то же л? то бысть знаменье в Печерьскомъ манастыри февраля въ 11 день: явися столпъ огненъ от земля до небесе, а молнья освитиша всю землю, и на небеси погрем? в час 1 нощи, весь миръ вид?. Се сь же столпъ ста на тряпезници камян? й, яко не видити хреста бяше, и стоя мало, ступи на церковь и ста надъ гробомъ Федосьевомъ, и потомъ надъ верхъ съступи, аки ко въстоку лицемъ, и потомъ невидимо бысть. Се же бяше не огнь, ни столпъ, но видъ ангельскый: ангелъ бо сице являеться ово столпомъ огненомъ, ово же пламеномь»; 1) мысль о походе на половцев русским князьям внушает Бог (провиденческий элемент): «Вложи Богъ Володимеру въ сердце, и нача глаголати брату своему Святополку, понужая его на поганыя, на весну»; 2) княжеский совет (или перечисление участников (русских князей) предстоящего похода): «Послании же приидоша к Володимеру и пов? даша всю р? чь Святополчю. И прииде Володимеръ, и ср? тостася на Долобьск?. И с? доша въ единомъ шатр? Святополкъ съ своею дружиною, а Володимеръ съ своею И въста Володимеръ и Святополкъ и ц? ловастася, и поидоста на половц? Святополкъ съ сыномъ, Ярославъ, и Володимеръ съ сынми, и Давыдъ со сыномъ»; (пересечение с сюжетом за 1103 г., речь Мономаха (практически дословное воспроизведение): «Но се дивно мя, брате, оже смердовъ жалуете и ихъ коний, а сего не помышляюще, оже на весну начнеть смердъ тотъ орати лошадью тою, и, при? хавъ, половчинъ ударить смерда стр? лою, и поиметь лошадку, и жону его, и д? ти его, и гумно его зажжеть. То о с? мъ чему не мыслите?»"); 3) начало пути войска русских князей (движение к реке (через реку) + фиксация точных данных (количество дней, датировки)): «И поидоша въ 2 нед? лю поста, а в пятокъ быша на Сул?. В субботу поидоша, и быша на Хорол?, и ту и сани пометаша. А в нед? лю поидоша, в ню же хрестъ ц? лують, и приидоша на Пселъ, и оттуди сташа на р? ц? Голт?. Ту пождаша и вои. И оттудо идоша Върьскла, ту же завътра, въ среду, хрестъ ц? ловаша и възложиша всю свою надежю на хрестъ со многими слезами. И оттуд? приидоша многи р? ки въ 6 нед? лю поста, и поидоша к Донови въ вторникъ»; 4) фиксация количественной силы врага (гиперболизация, наделение образа врага практически демоническими коннотациями): «иноплеменници собраша полки своя многое множество, и выступиша яко борове велиции и тмами тмы. И оступиша полкы рускыи»; 5) по контрасту: молитва русских князей и воинов (образ праведного, христолюбивого князя): «И поидоша, возложивше надежю на Бога и на пречистую матерь его, и на святыя ангелы его И князь Володимеръ пристави попы своя, ?дучи предъ полкомъ, п? ти тропари и коньдакы хреста честнаго и канунъ святой Богородици Князи же наши, възложише надежю свою на Бога, и рекоша: „Убо смерть намъ зд?, да станемъ кр? пко“. И ц? ловашася другь друга, възведше очи свои на небо, призываху Бога вышняго»; 6) перелом в ходе сражения, наступление войск русских князей (русским князьям помогает божественная сила): «И поступи Володимеръ с полки своими и Давыдъ, и, возр? вше, половци вдаша плещи свои на б? гъ. И падаху половци предъ полкомъ Володимеровомъ, невидимо бьеми ангеломъ, яко се видяху мнози челов? ци, и главы летяху, невидимо стинаемы на землю»; 7) победа войск русских князей как божественное спасение (фиксация точной даты): «И побиша я в понед? льникъ страстный, м? сяца марта въ 27 день. Избьени быша иноплеменниц? многое множество на р? ц? Салниц?. И спасе Богъ люди своя»; 8) последствия сражения (перечисление убитых и пленных половцев + описание военной добычи): «Избьени быша иноплеменниц? многое множество на р? ц? Салниц? и взяша полона много, и скоты, и кони, и овц?, и колодниковъ много изоимаша рукама»; 9) князь восхваляет Бога, благодарит за победу (спасение) (образ христолюбивого князя, праведника): «Святополкъ же и Володимеръ, и Давыдъ прославиша Бога, давшаго имъ поб? ду таку на поганыя».

Таким образом, мы рассмотрели ряд летописных рассказов из ПВЛ, соответствующих сюжетному инварианту повествования о битве русских с половцами Из приведенных сюжетов основным (деривативным) (относительно рассматриваемых фрагментов в Лавр. летописи) будем считать именно повествование за 1103 г., в котором наблюдается наибольшее число не только композиционных и сюжетных, но и текстологических пересечений с рассказом в Сузд. летописи за 1185 г. (1184 г.). Все они касаются наступления русских княжеских войск на половцев; объединены идеями божественного провидения, наказания язычников и спасения праведных (образ христолюбивого князя). В них фигурируют конкретные исторические лица — в нашем случае, это Владимир Мономах и Святополк Изяславич. Образ Владимира Мономаха репрезентирован исключительно в положительном ключе, как христолюбивый князь, радеющий, в первую очередь, за благоденствие земли Русской. Подобное идеализированное представление князя автором ПВЛ при соотнесении выделенных пассажей с сюжетом в Суздальской летописи за 1185 г. (1184 г.) и 1186 г. (1185 г.) (за счет генеалогического аспекта) задает возможную перспективу сопоставления Мономашичей и Ольговых внуцей (как князей либо тщеславных, горделивых, либо думающих исключительно о благе отечества) и делает явственным позицию автора Суздальской летописи, восхваляющего Мономашичей и порицающего черниговских князей.