Особенности использования психологических защитных механизмов лицами с конверсионным расстройством личности

Представления о психологических защитных механизмах складывались на протяжении всего ХХ столетия. Впервые проблему неосознаваемых побуждений, которые реально движут людьми, не получая при этом адекватной проекции в их сознании, обозначил Зигмунд Фрейд в своей работе «Защитные нейропсихозы». З. Фрейд утверждал, что основная проблема для личности — справиться с тревожностью, возникающей вследствие угрозы «Я». Снять тревогу — значит вступить во взаимодействие с проблемой, решить ее практически, активными действиями. Либо — прибегнуть к использованию механизмов психологической защиты. Эти механизмы не решают проблему, но они помогают разрешить внутренний конфликт между сознанием и бессознательным. По его первоначальным представлениям, механизмы психологической защиты являются врожденными, запускаются в экстремальной ситуации и выполняют функцию «снятия внутреннего конфликта» .

Расширение представлений о психологической защите связано с именем дочери З. Фрейда — Анной Фрейд. Она внесла коррективы в концепцию отца, акцентируя роль механизмов защиты в разрешении внешних (социогенных) конфликтов, а сами механизмы стали рассматриваться не только как проявление врожденных задатков, но и как продукты индивидуального опыта и непроизвольного обучения. А. Фрейд сделала акцент на том, что защитные механизмы формируются в детстве, и зависят от характера событий и окружения человека (Фрейд А., 1993).

В отечественной психологии проблемой психологических защит занимались В. В. Столин, Ф. Б. Захаров, В. Ф. Бассин, которые рассматривали психологические защиты как важнейшую форму реагирования сознания индивида на психическую травму.

По В. Ф. Бассину и В. Е. Рожнову психологическая защита определяется как психическая деятельность, направленная на спонтанное изживание последствий психической травмы.

В ряде клинических работ психосоматического направления психологическая защита представлена как нормальный, постоянно применяемый психологический механизм, имеющий огромное значение в сопротивлении, оказываемом организмом болезни, который предотвращает, при его правильном функционировании, дезорганизацию психической деятельности и поведения. В проводимых исследованиях было доказано, что способность к защитной психической деятельности выражена у разных людей в очень разной степени. Прослеживание динамики заболевания в связи с этой дифференцированностью способности к психологической защите, обусловило постепенное оформление концепций, утверждающих, что начало самых разных патологических процессов связано с дезорганизацией нормальной психологической защиты, открывающей дорогу более грубым, структурно и функционально физиологическим и биохимическим факторам патогенеза. Эту дезорганизацию многие исследователи считают необходимой предпосылкой не только невротических, истерических и др. расстройств, но и процессов грубоорганической модальности, до мозгового инсульта включительно.

В.А. Ташлыков, Б. Д. Карвасарский рассматривают психологическую защиту как систему адаптивных реакций личности, направленных на изменение значимости дезадаптивных компонентов отношений — когнитивных, эмоциональных, поведенческих, с целью ослабления их психотравмирующего воздействия на Я — концепцию.

В основе современных представлений о механизмах психологической защиты доминируют познавательные теории. Эти механизмы определяются как защитные переоценки, характеризующиеся изменением значения факторов эмоциональной угрозы собственных черт и ценностей. В основе защитной деятельности, целью которой является снижение тревоги (психического дискомфорта) или повышение самооценки, лежит защита «Я» посредством искажения процесса отбора и преобразования информации. Благодаря этому достигается сохранение чувства соответствия между имеющимися у человека представлениями об окружающем мире, себе и поступающей информации. Эта переоценка осуществляется, как правило, в рамках неосознаваемой деятельности психики с помощью целого ряда механизмов психической защиты, одни из которых действуют на уровне восприятия (например, вытеснение), а другие на уровне трансформации информации (например, рационализация). Устойчивость, частое использование, ригидность, тесная связь с дезадаптивными стереотипами мышления, делают такие защитные механизмы патологическими. Общей чертой их является отказ личности от деятельности, предназначенной для продуктивного разрешения ситуации или проблемы, вызывающий негативные, мучительные для «Я» переживания.

В отличие от вышеперечисленных представлений о механизмах психологических защит существует мнение о возможности расценивания защитных механизмов как дефектов познавательных функций или «ошибок восприятия» (А. Якубик, 1982).

Большой вклад в изучение психологической защиты внес Р. Плутчик. Его основная идея заключается в том, что механизмы психологической защиты являются производными эмоций, а эмоции определяются как базисные средства адаптации. В возрасте примерно до 10 лет у ребенка формируется эмоция, которая будет преобладать в его жизни. Причем предварительно он как бы «экспериментирует», поочередно испытывая чувства злости, вины, обиды, испуга и т. д. На что-то в семье совсем не обращается внимания, что-то с негодованием отвергается, но что-то из этого «набора» «работает» и приносит свои результаты. Излюбленное чувство становится чем-то вроде условного рефлекса, который может сохраниться на всю жизнь. С точки зрения Р. Плутчика, защитные механизмы выступают как прототипы восьми базисных эмоций (страх, гнев, радость, печаль, принятие, отвращение, ожидание, удивление) и по аналогии с эмоциями классифицируются на базовые (отрицание, вытеснение, регрессия, компенсация, проекция, замещение, интеллектуализация, реактивное образование) и вторичные (к их числу относятся все остальные, такие как изоляция, сублимация, подавление, рационализация и т. д.).

Г. Тарт считает, что все наши защитные механизмы являются разновидностями лжи. Они искажают истину как для нас самих, так и для других. Сознательная ложь может быть эффективной защитой от давления со стороны других. Если мы знаем, что намеренно лжем, то наша имитация мира, вероятнее всего, остается адекватной. Но когда мы отождествляемся с ложью и воспринимаем ложь как истину, то наша имитация мира становится в значительной мере искаженной.

К числу основных, наиболее часто встречающихся механизмов психологической защиты относятся отрицание, вытеснение, подавление, рационализация, замещение/перенос, проекция, идентификация, формирование реакции, интеллектуализация, сублимация, изоляция/диссоциация, регрессия, компенсация, конверсия.

Организация защитного процесса — важная и необходимая составная часть развития личности. Шансы человека стать здоровым, независимым и ответственным во многом зависят от того, насколько его собственное «Я» способно справиться с внешним и внутренним дискомфортом, то есть защитить себя и быть способным самостоятельно принимать решения.

Можно видеть, что проблема психологической защиты содержит в себе центральное противоречие между стремлением человека сохранить психическое равновесие и теми потерями, к которым ведет избыточное вторжение защит. Их избыточное включение не позволяет личности осознать объективную, истинную ситуацию, адекватно и творчески взаимодействовать с окружающим миром.

Анализируя информацию по особенностям применения защитных механизмов пациентами с конверсионным расстройством личности (истерическим неврозом), выявлено отсутствие систематизированных знаний в этой сфере. Попытки экспериментального исследования защитных механизмов принесли спорные выводы, которые скорее усугубили, чем прояснили, имеющиеся сомнения.

Вытеснение и регрессия были основой фрейдистской концепции патогенеза истерии, Grzegolowska (1981) поддерживает мнение, что ведущим механизмом защиты у больных истерическим неврозом является вытеснение, но ставит под сомнение вообще возможность интерпретации механизма регрессии. В настоящее время взгляды многих авторов в этом отношении расходятся. Ташлыков В. А. (1992) в своей работе отмечает преобладание при истерическом неврозе механизма реактивного образования, регрессии и вытеснения. Maruszewski (1977) среди защитных механизмов отдает предпочтение фантазированию, т. е. бегству в мир фантазии, где происходит осуществление неудовлетворенных потребностей (цит. по Якубику А., 1982).

При расстройствах личности из-за того, что человек не может научиться реалистически и адекватно справляться с ситуациями, т. е. из-за слабости нормальных приспособительных механизмов, происходит фиксирование механизмов, нарушающих прием и переработку информации. Так, защитные механизмы становятся господствующей формой приспособления к окружающей действительности. Поведение в таких случаях может искажаться, приобретая неадаптивный характер, становиться патологичным (Якубик А., 1982, Карвасарский Б. Д., 1990).

Истерический невроз (конверсионное расстройство личности) — психогенно обусловленное, функциональное расстройство. Термин «функциональное» означает, что в основе расстройства не обнаруживается, в противоположность органическим заболеваниям, структурных изменений клеток, тканей, органов. В свою очередь термин «психогенное» подчеркивает, что причиной невроза является в широком смысле слова психическая травма, т. е. любая трудная ситуация (конфликт, фрустрация, стресс), оказывающая отрицательное влияние на психическое состояние индивида (Якубик А., 1982).

Одним из наиболее ярких свойств этого невротического состояния является чрезвычайная демонстративность проявлений, их разнообразие, подчеркнутая тяжесть состояния. Некоторые его симптомы «выгодны» для пациента, поэтому об этом психическом расстройстве говорят как о несознательном «бегстве в болезнь», чтобы избежать каких-либо жизненных трудностей или тяжелых обстоятельств.

Проявления истерического невроза очень разнообразны. В прошлом описывались судорожные истерические припадки, расстройства чувствительной, двигательной, вегетативной сфер, проявляющихся в различных параличах, парезах конечностей, утрате голоса (афония), слуха или зрения, способности говорить (мутизм), невозможности самостоятельно стоять и передвигаться (астазия-абазия), исчезновении чувствительности отдельных участков тела и т. д. Подобные истерические расстройства в наши дни встречаются достаточно редко. Их место заняли конверсионные истерические нарушения, при которых основными симптомами являются проявления, сходные с признаками соматических болезней.

В связи с увеличивающейся распространенностью невротических расстройств среди населения, становится актуальной задача всестороннего изучения личностных особенностей, характерных для этой группы людей, и особенностей использования ими психологических защит, что необходимо для увеличения эффективности психотерапевтической помощи, поскольку зачастую оказание ее затруднено из-за активного использования пациентами защитных механизмов.

В связи с этим, целью нашего исследования было выявление особенностей использования психологических защитных механизмов лицами с конверсионным расстройством личности, а также выявление взаимосвязи типов психологических защит с характерологическими особенностями пациентов с конверсионным расстройством личности в сравнении со здоровыми людьми.

В процессе исследования были поставлены следующие задачи:

• 1. Выявить типичные характерологические особенности у лиц с конверсионным расстройством личности и сравнить их с данными группы здоровых людей.
• 2. Выявить преобладающие защитные механизмы у лиц с конверсионным расстройством личности и у здоровых людей.
• 3. Определить взаимосвязь между определенными типами психологических защит и характерологическими особенностями лиц с конверсионным расстройством личности и у здоровых людей.

Предметом исследования явились характерологические особенности и защитные механизмы личности.

В исследовании принимали участие пациенты отделения неврозов Псковского психоневрологического диспансера с диагнозом «Конверсионное расстройство личности» в количестве 24 человек и люди, ни разу не обращавшиеся за психотерапевтической помощью, в количестве 30 человек. В первую группу вошли пациенты психоневрологического диспансера в возрасте от 21 до 54 лет. Более 66% из них не имеют собственной семьи или состоят в разводе, 29% нигде не работают и не учатся и 25% имеют группу инвалидности. Во вторую группу вошли люди, ни разу не обращавшиеся за психотерапевтической помощью в возрасте от 20 до 53 лет. Более половины испытуемых состоят в браке, имеют детей, все работают или учатся в высших учебных заведениях.

Исследование проводилось с помощью следующих методов:

• 1. Метод анкетирования — использовался для получения расширенной, психологически значимой информации об испытуемых.
• 2. Методика диагностики социально — психологической адаптации К. Роджерса и Р. Даймонда.
• 3. Многофакторный личностный опросник MMPI — использовались для исследования личностных особенностей испытуемых.
• 4. Методика диагностики типологий психологической защиты Р. Плутчика в адаптации Л. И. Вассермана.
• 5. Рисуночный метод — для выявления характерологических особенностей, а также наличия или отсутствия психологических защит использовался проективный рисунок на тему «Я и окружающий меня мир» .

Для решения первой задачи по выявлению типичных характерологических особенностей у лиц с конверсионным расстройством личности и здоровых людей были использованы анкетные данные, результаты тестирования по методике MMPI и методике диагностики социально — психологической адаптации.

При помощи качественного анализа ответов испытуемых, полученных при проведении анкетирования, удалось выявить существенные различия между выборками, касающиеся различных сфер жизни испытуемых, мировосприятия, их индивидуальных качеств.

Результаты свидетельствуют о том, что испытуемые из выборки здоровых людей более образованы — 40% имеют высшее образование, в отличие от людей с конверсионным расстройством личности, где основная часть выборки имеет средне специальное (42%), среднее и неоконченное среднее (37%) образование.

Имеются различия и в семейном положении испытуемых. Только 33,5% пациентов с конверсионным расстройством личности состоят в браке, 37% разведены и всего 4% создали повторный брак, в отличие от группы здоровых людей, где 57% испытуемых состоят в браке, 20% из которых являются повторными. психологический защита конверсионный невроз Большинству испытуемых, состоящих в первой группе, свойственно было оценивать степень удовлетворенности семейной жизнью на 1−3 балла (по пятибалльной системе), это составило 71%. Примерно такие же результаты получились при оценивании ими своего материального положения: 83% испытуемых оценили его на 1−3 балла, в отличие от группы здоровых людей, где основные значения пришлись на 3−5 баллов и составили 86% при оценивании степени удовлетворенности семейной жизнью. Материальное положение основная часть испытуемых 2-й группы (97%) оценила на 3−4 балла.

Ответы на вопрос, касающийся здоровья, также имеют различия между группами. Большая часть испытуемых с конверсионным расстройством личности (50%) склонны были подробно, в хронологическом порядке описывать свои недуги, в отличие от группы здоровых людей, где так ответили только 5% испытуемых. 33% участников первой группы отмечали заболевания или их осложнения, беспокоящие в данный момент, во второй группе так ответил 1% испытуемых. Вообще не ответили на этот вопрос или посчитали свои заболевания незначимыми 17% испытуемых из первой и 80% испытуемых из второй группы.

Таким образом, можно сказать, что вышеперечисленные данные подтверждают характерные для истерической личности особенности, а именно: 1) тенденция к частой перемене вида деятельности, не получая желаемого результата ни в одном из них; 2) преобладание разнообразных видов деятельности над однообразными; 3) пассивность механизмов саморегуляции, что является одной из причин неэффективности и непостоянства в достижении целей. Все это может стать причиной низкой образованности, низкой оценки удовлетворенности жизнью и своего материального положения.

А. Якубик (1982), отмечает склонность к манипулированию другими людьми при помощи повышения своей привлекательности в широком смысле этого слова. Выделяют несколько видов техник манипуляции окружающими. В нашем случае использовалась чаще всего отрицательная самодемонстрация — самоуничижение — создание представления о собственной слабости и беспомощности, обращенное к социальному принципу «помоги слабому». Этим можно объяснить особенности ответов больных конверсионным расстройством личности на вопросы касающиеся здоровья, материального положения.

Ответы испытуемых в обеих выборках о значимых событиях в жизни людей, касающиеся детства и школьного возраста, мало отличаются друг от друга. Самыми популярными положительными воспоминаниями о детстве стали ответы, касающиеся таких жизненных сфер как родительская семья, (поездки с семьей на отдых, праздники, подарки). Отрицательными воспоминаниями стали ответы, касающиеся сферы «Я» и здоровья (отмечали различные обиды, страхи, неприятные воспоминания о детском саде и лагере отдыха, из-за длительного расставания с родителями). Наказания родителей, их недостаточное внимание, а также различные травмы и болезни, чаще отмечали испытуемые с конверсионным расстройством личности.

Положительными воспоминаниями из школьного возраста испытуемых стали ответы, касающиеся сферы межличностных отношений, сферы «Я» и общества (самостоятельные поездки, взаимоотношения с близкими людьми, первая любовь). Из отрицательных событий отмечали неудачную любовь, конфликтные отношения с окружающими, проблемы с учебой, смерть близких, одиночество.

Заметные различия имели место в третьей части вопроса, касающегося событий настоящего времени, где для испытуемых первой группы значимыми оказались события, затрагивающие сферу (Я), материальных благ, эмоционального комфорта. Тогда как участников, входящих во вторую группу более беспокоили вопросы, касающиеся сферы благополучия их близких, взаимоотношений с друзьями и их личностный рост.

При рассмотрении вопроса о самооценке можно сказать, что участники первой группы с большим желанием расписывали свои сильные стороны, отмечая в среднем по 4−5 качеств (доброта (37%), терпеливость (25%), целеустремленность (21%), трудолюбие (17%), бесконфликтность, отзывчивость (12%)). Группа здоровых людей кроме этих же качеств называли верность, добросовестность, оптимистичность. При оценке своих слабых сторон, испытуемые с конверсионным расстройством личности отмечали в среднем не более трех качеств (безотказность (29%), обидчивость (25%), доверчивость (21%), гордость (17%)), а 3 человека посчитали, что слабых сторон у них нет вообще. В отличие от группы здоровых людей, которые при описании своих как сильных, так и слабых сторон использовали в среднем по 2−4 качества. Самыми популярными ответами, при оценивании своих слабых сторон стали вспыльчивость (16%), доверчивость (16%), нерешительность (16%), мнительность (10%).

При рассмотрении вопроса, касающегося наличия близких людей (друзей) у испытуемых, анкетные данные показали, что в группе людей с конверсионным расстройством личности в среднем испытуемые отмечали двух-трех человек, при этом многие комментировали свои ответы, ссылаясь на то, что «раньше знакомых было больше», «нас развела судьба», «оказались предателями», «потерялись из-за перемены места жительства» и т. д. Здоровые люди отмечали в среднем по три-пять человек, восемь-девять друзей отметили четыре испытуемых из выборки.

Отвечая на вопрос, касающийся выяснения причин возникновения большинства неудач, только 12% участников первой группы склонны были называть себя, остальные обвиняли в своих неудачах других людей, государство, судьбу, в отличие от группы здоровых людей, где 40% испытуемых интерпретировали события как результат своей собственной деятельности.

Ответы, касающиеся вопроса о прогнозах на будущее и жизненных целях, также имеют различия между двух групп. В группе пациентов с конверсионным расстройством личности ответы распределились следующим образом: 25% испытуемых хотят выздороветь, 25% - создать семью, 21% - вырастить детей, у 17% нет никаких целей, живут одним днем, отмечают чувство безысходности (ничего уже не изменится), 12% - поправить здоровье, 12% - пристроить детей, 8% - сильно не болеть.

В группе здоровых людей прогнозы и цели несколько отличались: 33% испытуемых хотят создать семью, 30% - совершенствоваться в профессиональной деятельности, 26% - воспитать и дать достойное образование своим детям, 23% - решить жилищные проблемы, 16% - получить образование, 10% - быть нужным (сохранить свое здоровье), улучшить финансовое состояние, путешествовать.

Таким образом, анализируя ответы пациентов отделения неврозов и сравнивая их с ответами здоровых людей можно сказать, что испытуемым с конверсионным расстройством личности характерны следующие особенности: 1) эгоцентрический тип поведения; 2) склонность к манипулированию людьми; 3) наличие завышенной самооценки; 4) обидчивость и злопамятность.

Анализируя данные, полученные при тестировании по методике MMPI, можно сделать заключение о том, что между представителями двух групп имеются существенные различия в психологических характеристиках личности и степени выраженности имеющихся акцентуаций. Выявлены значимые различия по шкале F (t= - 4,915; р=0,000), ипохондрии (t= - 7,197; р=0,000), депрессии (t= - 5,005; р=0,000), истерии (t= - 6,290; р=0,000), психопатии (t= - 5,041; р=0,000), паранойяльности (t= - 5,779; р=0,000), психастении (t= - 5,337; р=0,000), шизофрении (t= - 5,966; р=0,000), гипомании (t= - 2,063; р=0,048), где средние значения изучаемого признака выше у испытуемых первой группы.

Так в группе больных конверсионным расстройством личности были выявлены: 6 человек с истероидным типом личностного расстройства, по одному человеку с истеро — возбудимым типом, с высоким уровнем тревожности; истероидным, со склонностью к циклоидным колебаниям настроения; истероидным, с аггравацией психотической симптоматики, истеро — эпилептоидным типом, и один человек с акцентуацией по истероидному типу. Также были выявлены 3 человека из группы с гипертимным типом личностного расстройства с высоким уровнем психопатизации, один человек с акцентуацией по гипертимному типу, 3 человека с шизоидным, 2 человека с неустойчивым типом, и по одному человеку с психастеническим и циклоидным типом личностного расстройства. Из всей группы у одного испытуемого был диагностирован профиль в рамках нормы с имеющимися чертами возбудимости.

Из всей группы пациентов с конверсионным расстройством личности 83% имеют профиль с определенным типом личностного расстройства, 13% - личностный профиль, свидетельствующий о каких — либо акцентуациях характера и 4% с профилем в рамках нормы.

В группе здоровых людей у 7 человек профиль не превышает границ нормы, отсутствуют пики профиля, что указывает на гармоничное развитие личности с высокой адаптивностью и приспособляемостью. У семи испытуемых значения шкал также находятся в рамках нормы, но вместе с тем у четырех из них имеет место высокая степень тревожности, а у остальных были выявлены гипертимные, психастенические и истерические черты характера без выраженной акцентуации. Остальные значения в группе здоровых людей распределились следующим образом: наличие профилей, превышающих значения акцентуации, где Т > 70 отсутствуют. Имеет место акцентуация по гипертимному — 4 чел; по эпилептоидному — 5 чел; по истероидному — 3 чел; психастеническому — 2 чел; неустойчивому типу — 1 чел. Таким образом, из второй группы 47% испытуемых имеют профиль в рамках нормы, у 53% личностный профиль указывает на имеющиеся акцентуации характера и ни одного человека с патологическим профилем.

На рисунке 1 показана степень выраженности акцентуированных характерологических особенностей в группе испытуемых с конверсионным расстройством личности по сравнению с испытуемыми, ни разу не обращавшимися за психотерапевтической помощью.

Результаты, полученные по методике диагностики социально — психологической адаптации К. Роджерса и Р. Даймонда, свидетельствуют о том, что наиболее выраженные различия имеются по шкале адаптации (t= 6,124; р=0,000), где 93% из второй и только 41% испытуемых из первой группы адаптированы к окружающей действительности, по шкале эмоционального комфорта нормальные значения имеют 17% из первой и 73% испытуемых из второй группы (t= 5,404; р=0,000). По шкале интернальности большая часть испытуемых с конверсионным расстройством личности (63%), имеют экстернальный тип контроля над значимыми событиями, в отличие от группы здоровых людей, где все имеют интернальный тип контроля (t= 6,833; р=0,000). Статистически значимые различия также выявлены по следующим шкалам: принятие других (t= 4,532; р=0,000), самопринятие (t= 3,227; р=0,004), где средние значения изучаемого признака выше у испытуемых входящих во вторую группу. Нарушение чувства тождества, зависимого от мнения других, наличие больших колебаний чувства собственной ценности, типичная завышенная нереальная самооценка приводят к снижению адаптационных возможностей, конфликтности, эмоциональному напряжению, неспособности индивида видеть связь между своими действиями и происходящими событиями в их жизни.

Рис. 1. Выраженность акцентуаций характера в группе лиц с конверсионным расстройством личности, и лиц, ни разу не обращавшихся за психотерапевтической помощью.

Для решения второй задачи по выявлению преобладающих защит у лиц с конверсионным расстройством личности и у здоровых людей была использована методика диагностики типов психологической защиты.

Полученные результаты представлены в таблице 1, где отражены средние значения используемых психологических защит в обеих группах.

Таблица 1. Средние значения типов психологической защиты в группе больных конверсионным расстройством личности и в группе здоровых людей.

Из таблицы видно, что средние значения по всем шкалам, кроме отрицания, в группе больных конверсионным расстройством личности превышают средние значения в группе здоровых людей. Из этого следует, что пациентам отделения неврозов свойственно интенсивнее здоровых людей применять защитные механизмы. При проведении исследования особое предпочтение испытуемые первой группы отдавали механизму регрессии и реактивному образованию, испытуемые из группы здоровых людей — механизму отрицания. Статистически значимые различия были выявлены по шкале регрессия (t= - 2,714; р=0,012) и по шкале реактивное образование (t= - 2,398; р=0,025) где средние значения изучаемого признака выше в группе больных с диагнозом конверсионное расстройство личности. Эти результаты подтверждают данные Ташлыкова В. Н. (1992), который указывает, что наиболее типичными защитными механизмами при истерическом неврозе является механизм регрессии, с помощью которого больные в трудных, фрустрирующих ситуациях используют прежние, инфантильные стереотипы поведения, а также манипулятивный способ ухода в болезнь, с целью переложить ответственность за решение своих проблем на врача и лиц своего ближайшего окружения. Защита идеализированной «Я-концепции» у таких больных осуществляется посредством механизмов реактивного образования (отрицательные личностные черты приобретают маску позитивных качеств, например, стремление манипулировать людьми в собственных целях выступает внешне в виде альтруистического поведения).

Как уже было отмечено ранее, психологическая защита это нормальный, постоянно применяемый психологический механизм, имеющий огромное значение в сопротивлении болезни, и предотвращении, при его правильном функционировании, дезорганизации психической деятельности. Можно предположить, что наличие внешнего и внутреннего дискомфорта у испытуемых с конверсионным расстройством личности связано с избыточным вторжением защит в их внутренний мир, не позволяющим им объективно оценивать истинную ситуацию и адекватно взаимодействовать с окружающим миром.

Полученные данные подтверждают наши предположения. Большинству пациентов отделения неврозов свойственно применять психологические защиты (регрессию, проекцию, замещение, интеллектуализацию, реактивное образование) на высоком и среднем уровне, в отличие от большинства здоровых людей, использовавшие защиты менее интенсивно.

В ситуации болезни как неприятного жизненного события, вступают в действие самые разные защитные механизмы, позволяющие смягчить ее вредоносное воздействие на психику человека. Это могут быть защитные барьеры, позволяющие отрицать неприятные аспекты болезни, подавлять или отрицать информацию о ее негативных последствиях, оправдывать (рационализировать) свою временную болезненную несостоятельность. Если болеть по каким-то причинам выгодно, приятно, человек будет стремиться еще глубже погрузиться в болезнь, замкнуться в ней, или даже сделает ее смыслом своего существования.

Для решения третьей задачи — определения взаимосвязи между определенными типами психологических защит и характерологическими особенностями у лиц с конверсионным расстройством личности и у здоровых людей был использован корреляционный анализ (по Спирмену).

По результатам корреляционного анализа были выявлены следующие значимые взаимосвязи в группе людей с конверсионным расстройством личности.

Защитный механизм отрицания имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой принятие других (r=0.516; р=0,010), и обратно пропорциональную взаимосвязь с ипохондрическими (r= -0.471; р=0,020) и истероидными личностными особенностями (r= -0.448; р=0,028). Таким образом, активное применение механизма отрицания связано с высокими значениями по шкале принятия других и малой выраженностью ипохондрических и истероидных черт личности.

Защитный механизм вытеснения имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой гипомании (r=0.421; р=0,040) и обратно пропорциональную взаимосвязь со шкалами адаптации (r=-0.452; р=0,026), самопринятия (r=-0.417; р=0,043), стремления к доминированию (r=-0.605; р=0,002). Таким образом, интенсивное применение механизма вытеснения связано с выраженными значениями по шкале гипомании, со сниженными адаптационными способностями, непринятием себя и склонностью к ведомости.

Защитный механизм регрессии имеет прямо пропорциональную взаимосвязь с защитным механизмом проекции (r=0.561; р=0,004), замещения (r=0.638; р=0,001). Из этого следует, что механизм регрессии не используется отдельно, а только в совокупности с механизмами проекции и замещения. Чем интенсивнее человек использует механизм регрессии, тем интенсивнее значения проекции и замещения.

Защитный механизм компенсации имеет обратно пропорциональную взаимосвязь с ипохондрическими (r=-0.406; р=0,049), шизоидными (r=-0.422; р=0,040), и гипоманиакальными личностными особенностями (r=-0.491; р=0,015). Из этого следует, что личности с ярко выраженными ипохондрическими, шизоидными, гипоманиакальными чертами характера намного реже других используют механизм компенсации.

Защитный механизм проекции имеет обратно пропорциональную взаимосвязь со шкалой интернальности (r=-0.407; р=0,048). Таким образом, интенсивное и частое использование механизма проекции, связано с малой выраженностью интернальных качеств личности (способность воспринимать значимые события как результат своей собственной деятельности).

У защитных механизмов замещения и интеллектуализации, в первой группе испытуемых не были выявлены значимые взаимосвязи с личностными характеристиками.

Защитный механизм формирования реактивных образований имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой депрессии (r=0.443; р=0,030), и обратно пропорциональную со шкалой стремления к доминированию (r=-0.551; р=0,005). Таким образом, чем более интенсивно используется этот механизм защиты, тем более выражены у испытуемых такие качества как робость, тревожность, неуверенность в себе, пессимистичность и менее выражено стремление к доминированию.

В группе здоровых людей, в результате корреляционного анализа были выявлены следующие значимые взаимосвязи.

Защитный механизм отрицания имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой самопринятия (r=0.404; р=0,027), эмоционального комфорта (r=0.466; р=0,009), шкалой L (r=0.365; р=0,047), и обратно пропорциональную со шкалой депрессии (r=-0.449; р=0,013), истерии (r=-0.445; р=0,012), психопатии (r=-0.500; р=0,005), паранойяльности (r=-0.489; р=0,006), психастении (r=-0.436; р=0,016). Следовательно, частое использование механизма отрицания связано с увеличением значений по шкалам L, самопринятия, эмоционального комфорта и снижением выраженности депрессивных истероидных, паранойяльных, психастенических и психопатических черт личности.

Защитный механизм вытеснения имеет только внутритестовую значимую прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой интеллектуализации.

Защитный механизм регрессии имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой эскапизма (r=0.414; р=0,023), достоверности — F (r=0.375; р=0,041), депрессии (r=0.388; р=0,034) и обратно пропорциональную связь со шкалой адаптации (r=-0.501; р=0,055), эмоционального комфорта (r=-0.462; р=0,010), интернальности (r=-0.524; р=0,003). Такие результаты свидетельствуют о том, что интенсивное применение механизма регрессии взаимосвязано с увеличением депрессивных проявлений, уходом от проблем, а также, с увеличением вероятности намеренного искажения результатов при проведении тестирования, дезадаптацией, повышением эмоционального дискомфорта, потерей связи между значимыми событиями и своими поступками.

Защитный механизм компенсации имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой эскапизма (r=0,434; р=0,017), достоверности — F (r=0,368; р=0,046), и обратно пропорциональную взаимосвязь со шкалой адаптации (r=-0,384; р=0,036), эмоционального комфорта (r=-0,401; р=0,028) и шкалой лжи — L (r=-0,399; р=0,029). Из этого следует, что выраженная склонность испытуемого к применению компенсаторных личностных защит связана с увеличением вероятности намеренного искажения результатов при проведении исследования, склонностью не замечать своих проблем, с нарушением процесса адаптации и снижением уровня эмоционального комфорта.

Защитный механизм проекции имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой эскапизма (r=0,440; р=0,01) и обратно пропорциональную взаимосвязь со шкалой адаптации (r=-0,369; р=0,048) и шкалой стремления к доминированию (r=-0,483; р=0,007). Таким образом, интенсивное использование механизма проекции связано с проявлениями дезадаптации к окружающей действительности, отсутствием своего мнения, подчиненностью, неадекватным восприятием проблем.

Защитный механизм замещения имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой паранойяльности (r=0,392; р=0,022). Эти данные свидетельствуют о том, что увеличение интенсивности применения механизма замещения связано с проявлением черт, свойственных паранойяльному типу акцентуации характера (агрессивность, конфликтность, злопамятность и т. п.).

Защитный механизм интеллектуализации имеет обратно пропорциональную взаимосвязь со шкалой принятия других (r=-0,401; р=0,028). Эти значения свидетельствуют о том, что использование для ослабления внутриличностного конфликта, беспокойства и напряжения преимущественно механизма интеллектуализации, взаимосвязано с возникновением непонимания и непринятия человеком других людей.

Защитный механизм формирования реактивных образований имеет прямо пропорциональную взаимосвязь со шкалой эскапизма (r=0,377; р=0,040) и обратно пропорциональную взаимосвязь со шкалой коррекции — К (r=-0,390; р=0,033). Следовательно, повышенные значения по шкале реактивных образований говорят о снижении адаптивных возможностей индивида, о его нежелании видеть и решать существующие проблемы.

Таким образом, в группе испытуемых с конверсионным расстройством личности, по данным нашего исследования, отличающихся от здоровых людей высоким уровнем выраженности патологических личностных черт и более высокими уровнями использования защитных механизмов (особенно регрессии и реактивного образования), выявлено отсутствие корреляционных связей между типами психологических защит и характерологическими особенностями или обратнопропорциональный характер таких связей, что свидетельствует о том, что проявление характерологических особенностей на высоком уровне выраженности не влекут за собой более частого использования психологических защит. Следовательно, истерические личности используют защитные механизмы реже, они более открыты психотравмирующим воздействиям окружающей среды, что снижает их адаптационные возможности и способствует усугублению выраженности психопатологических особенностей и утяжелению невротического состояния. Однако это состояние является в определенной степени им выгодным, и испытуемые могут использовать защитные механизмы в определенных психотерапевтических ситуациях, призванных помочь им избавиться от болезненных проявлений. Также истерические личности используют защитные механизмы, хоть и реже, чем здоровые, для защиты психики в сложных жизненных ситуациях, но на гораздо более высоком уровне, чем здоровые, что также снижает их адаптационные возможности, и тогда использование защиты заслоняет от человека возможность реального решения проблемы и становится самоцелью.

В группе здоровых людей выявлено больше корреляционных взаимосвязей между типами психологических защит, характерологическими особенностями и адаптационными возможностями. Характер данных взаимосвязей различен и может быть как прямопропорциональным, так и обратнопропорциональным. Напомним, что по предыдущим данным исследования здоровые люди отличались средней выраженностью личностных черт в рамках нормы и средним уровнем проявления психологических защит. Таким образом, здоровые люди чаще использовали защитные механизмы на низком и среднем уровнях, что способствовало повышению их адаптационных возможностей.

Проанализировав рисунки испытуемых по группам, можно сказать, что рисунки здоровых людей значительно отличаются от рисунков пациентов отделения неврозов. Например, в группе здоровых людей большинство рисунков изображено в насыщенной цветовой гамме. Большое количество рисунков отражают уход от темы (понимание развития жизни по спирали, использование общеизвестных символов связанных с работой, я — точка во вселенной). Многим испытуемым, выполняющим задание на тему «Я и окружающий меня мир» свойственно было не изображать себя вообще, или изображать в воображаемой действительности (например, если у испытуемого нет семьи, рисовать себя вместе с мужем и детьми, нет внуков — с внуками и т. п.). Можно предположить, что такие результаты свидетельствуют о включении испытуемыми психологических защит, нежелании раскрываться перед исследователем, показывать отвергаемые, неприятные аспекты реальности.

В группе пациентов отделения неврозов в сравнении со здоровыми людьми испытуемым свойственны более открытые рисунки в личностном плане (каждый изображает себя), нет ухода от темы рисунка, люди охотно самораскрываются, рисунки в большинстве своем изображены в настоящем или прошедшем времени, в моноцветовой темной гамме.

Таким образом, у пациентов с конверсионным расстройством личности имеет место дезорганизация нормальной психологической защиты и они отличаются большей открытостью перед исследователем и окружающем миром (при условии, что это непосредственно не угрожает их личностным установкам, мировосприятию, структуре Я), либо используют психологические защиты на очень высоком уровне, но реже, в отличие от группы здоровых людей, которые при исследовании не были склонны к откровению, отвергали, пытались скрыть неприятные аспекты реальности, но при указании на явную проблему не уходили в «глухую защиту» как пациенты отделения неврозов, шли на контакт, стараясь понять и решить ее. Также общей чертой испытуемых с конверсионным расстройством, является отказ личности от реальной деятельности, от продуктивного разрешения ситуации или проблемы, вызывающий мучительные переживания и расход энергии не по существу в те моменты, когда эгоцентризм и значимые для истерической личности стороны действительности становятся побуждающим фактором для применения интенсивной неадекватной защиты. В то же время другие моменты жизни «теряются из виду» т. е. в других областях они открыты, а значит уязвимы.

Психокоррекционный и психотерапевтический подход, которого должны придерживаться специалисты, работая с психологической защитой людей разных групп, должен заключаться в создании условий для осознания ими неэффективности некоторых форм своего защитного поведения и переходу к более сложным защитам, формированию осознанных действий, постепенном привыкании действовать по новому, в соответствии с социальными нормативами, а также в осознании необходимости осуществления реальных действий, направленных на решение проблем, изменений в своей жизни. Будь то, с одной стороны здоровые личности, нуждающиеся в совершенствовании характеристик своего внутреннего мира, способностей, с другой стороны — индивиды с патологическими личностными особенностями, нуждающиеся в более серьезной совместной помощи врача и психолога.

• 1. Агрессия и психологическое здоровье / Под ред. Т. Б. Дмитриевой. — СПб.: «Юридический центр Пресс», 2002. — 464с.
• 2. Берн Э.

  Введение

  в психиатрию и психоанализ для непосвященных: Пер. с англ. А. И. Федорова. — СПб., 1994. — 432с.

• 3. Демина Л. Д., Ральникова И. А. Психологическое здоровье и защитные механизмы личности. — СПб., 2000.
• 4. Карвасарский Б. Д. Неврозы. — М.: Медицина, 1990. — 576с.
• 5. Карвасарский Б. Д. Психотерапия. — М.: Медицина, 1985. — 304с.
• 6. Кречмер Э. Об истерии. — СПб., 2001. — 144с.
• 7. Мясищев В. Н. Личность и неврозы. — Л., 1960.
• 8. Никольская И. М., Грановская Р. М. Психологическая защита у детей. — СПб.: Речь, 2001. — 507с.
• 9. Психология и психоанализ характера / Под ред. Д. Я. Райгородского. — Самара. — Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2005. — 640с.
• 10. Романин А. Н. Основы психоанализа. — Ростов н/Д: Феникс, 2003. — 320с.
• 11. Самосознание и защитные механизмы личности. Хрестоматия / Под ред. Д. Я. Райгородского. — Самара: Издательский Дом «Бахрах-М», 2003. — 656с.
• 12. Семке В. Я. Истерические состояния. — М.: Медицина, 1988. — 224с.
• 13. Ташлыков В. А. Психологическая защита у больных с неврозами и с психосоматическими расстройствами. — СПб.: СПб Ин-т усов. врачей, 1992.
• 14. Фрейд А. Психология «Я» и защитные механизмы. — М.: Педагогика, 1993. — 144с.
• 15. Фрейд З. Психология бессознательного. — М.: Просвещение, 1989. — 448с.
• 16. Хорни К. Невроз и развитие личности: Пер с англ. М.: Смысл, 1998. — 375с.
• 17. Якубик А. Истерия. — М.: Медицина, 1982. — 344с.