Лекция 3. Мировые банковские системы на современном этапе

На современном этапе развития международной банковской системы следует выделить два основных типа организации банковской системы в развитых странах:

• — кредитная система с центральным банком;
• — кредитная система с федеральным резервом.

До 1999 г. среди развитых капиталистических стран, к которым можно отнести США, Японию, Германию, Великобританию, Францию, Италию, Швейцарию, Нидерланды и Бельгию, система федерального резерва использовалась только в Соединенных Штатах Америки. Во всех остальных вышеперечисленных странах с некоторыми вариациями действовала банковская система с независимым центральным банком. При переходе России к капиталистическому пути развития так же была внедрена банковская система с независимым центральным банком.

Однако новейшая экономическая история показала, что в случае, когда страна стремится к тому, чтобы ее валюта являлась резервной и расчетной в мировом масштабе, система федерального резерва является более конкурентоспособной, оперативной и устойчивой.

До 1999 г. основными странами-конкурентами, претендующими на обслуживание международного экономического хозяйства в своих банковских системах, были Япония, США и Германия. Валюты этих стран, безусловно, являлись резервными на протяжении двадцати последних лет. Однако данная ситуация существенно не устраивала другие развитые европейские страны, на долю которых вместе с Германией приходилось около 25% объема мирового экспорта, тогда как удельный вес США был равен примерно 12%, а Японии — только 9,5%. При этом на долю немецкой марки приходилось около 13% международных валютных резервов, включая СДР и права на кредит МВФ. На долю ЭКЮ («суррогатная» валюта, применяемая для обслуживания международных долгов) — 7%. Для сравнения: доля доллара США — около 50%, японской иены — 7%. Страны, являющиеся членами ' Европейского валютного союза, при этом владеют подавляющей частью мировых резервов монетарного золота. Доля Германии, Франции, Италии, Нидерландов и Бельгии в мировом запасе золота составляет в совокупности примерно 34,5%, включая резервы Европейского валютного института (ныне ЕЦБ) — 42,5%. Для сравнения: на долю США приходится около 24% мировых запасов монетарного золота, а Японии — около 2%.

Совокупный объем рынка государственных ценных бумаг в Европе превышает объем аналогичного рынка в США почти на 5%, причем статус стран ЕВС как крупного совокупного международного нетто-кредитора обеспечивает европейскому государственному долгу максимальный рейтинг.

Капитализация европейского рынка государственных и корпоративных облигаций составляет 70% капитализации американского рынка, а рынка акций — 60%.

Биржевой оборот фьючерсов и опционов в Европе равен 60% оборота данных инструментов в США.

Статус доллара США как мировой резервной валюты на протяжении полусотни лет после подписания бреттон-вудского соглашения давал США немалое преимущество. Это, во-первых, возможность финансировать бюджетный дефицит эмиссионными средствами, пользуясь постоянным спросом на национальную валюту за рубежом, а во-вторых, возможность финансировать национальной валютой ста шестидесяти миллиардный дефицит текущих операций, противопоставляя эластичность процентных ставок волатильности валютных курсов.

Все вышеозначенное создавало угрожающую ситуацию для финансовой независимости и стабильности экономических систем группы развитых европейских стран и непрерывно подталкивало развитую Европу к финансовой и экономической интеграции. В силу наличия в развитых странах Европы системы разрозненных государственных центральных банков, каждый из которых эмитировал собственную национальную валюту, европейской банковской системе было очень сложно конкурировать с Федеральной резервной системой США. Исключение составляла система Бундесбанка, которая на протяжении двадцати-двадцати пяти последних лет держала неоспоримое лидерство среди европейских банковских систем. Немаловажную роль в этом играл тот факт, что немецкая марка являлась международной резервной валютой первой категории. Наличие в Европе ряда различных по законоустройству и методам регулирования валютных курсов банковских систем создавало проблематичную ситуацию с поддержанием стабильности курсов национальных европейских валют.

Начало европейской интеграции положил римский договор 1957 г., который не декларировал в явной форме стремление к единой европейской валюте, но ставил во главу угла стабильность валютных курсов в качестве основного приоритета европейской интеграции. В 1962 г., несмотря на действие в это время бреттон-вудской системы золотовалютного стандарта, устанавливающей фиксированные соотношения между валютами, Европейская Комиссия провозгласила переход к единой европейской валюте как одну из стратегических целей Сообщества. В 1969 г. после ревальвации немецкой марки канцлер В. Брандт «оживил» эту идею: она была формализована в плане Вернера по переходу к единой европейской валюте в 1970 г. Но в 1971 г. крах бреттон-вудской системы, демонетизация золота и начало «свободного плавания» валют перечеркнули этот план.

Европейские страны создали в 1972 г. механизм совместного регулирования плавающих курсов. Он ограничивал отклонения валютных курсов от центральных значений пределами 1,125% и был известен как «курсовая змея» из-за высокой частоты колебаний кросс-курсов европейских валют к доллару США. Однако функционирование этого механизма протекало сложно: Великобритания пробыла в нем всего шесть недель, Франция и Италия дважды выходили из него. Стало очевидным, что в мировой денежной системе произошли необратимые изменения и возврат к фиксированным соотношениям валют невозможен. Тогда европейские страны создали Европейскую валютную систему. 7 июля 1978 г. в Бремене было заключено соглашение о создании ЕВС. Меморандум о создании ЕВС был подписан президентом Еврокомиссии Р. Дженкинсом в 1978 г. К марту 1979 г. страны ЕВС (кроме Великобритании, присоединившейся позже) вошли в механизм валютных курсов, ограничивающий их отклонения пределами в 0,25% в обе стороны от фиксированных центральных значений. Для наименее стабильных валют пределы были установлены в 6%. Как и в случае с предыдущим неудачным опытом, данный механизм себя не оправдал. Французский франк и итальянская лира дважды подвергались девальвации, а с приходом к власти левоцентристского правительства Франсуа Миттерана в 1982—1983 гг. встал вопрос о выходе Франции из этой системы. Но этого не случилось.

В декабре 1991 г. президент Еврокомиссии Жак Делор выступил с подробной программой поэтапного перехода к единой евровалюте. Его доклад стал основой для принятия формального соглашения государств — участников ЕВС, которое было подписано в Маастрихте в начале 1992 г. Но в том же году был проведен «неудачный» референдум в Дании, что создало почву для сомнений в состоятельности планов европейской валютной интеграции. Вследствие чего Великобритания и Италия вышли из этого соглашения. Этот шаг привел к различным результатам в двух странах. Италия, которая являлась страной с малоэффективной экономической системой, активизировала свою финансовую дисциплину, и в мае 1998 г. ее официально включили в число стран — членов моновалютного пространства. В Великобритании же — напротив — выход из механизма способствовал развитию «евроскептицизма». В результате лейбористский кабинет сформулировал невозможность присоединения страны к евросистеме до очередных парламентских выборов в 2002 г.

Главы западноевропейских государств 2 мая 1998 г. в Брюсселе подписали меморандум о вступлении в коллективную денежную систему одиннадцати стран: Австрии, Бельгии, Германии, Ирландии, Испании, Италии, Люксембурга, Нидерландов, Португалии, Финляндии и Франции. 1 января 1999 г. национальные денежные единицы и ЭКЮ в безналичном обороте были конвертированы в коллективную валюту — евро. В наличном обороте банкноты и монеты евро заменили существующие национальные наличные знаки в 2002 г.

Преимущества, которые дает объединение денежных систем в Европе, очевидны и предполагают значительные позитивные последствия на экономических и финансовых рынках Европы. В Европе практически полностью устранен фактор риска изменения валютных курсов (исключение составляют экономически развитые Швейцария и Великобритания), что снижает издержки, связанные с ведением внешнеэкономических операций, ускоряет обмен товарами, экономическими ресурсами и международными инвестициями. Экономика Европы стала менее затратной и более конкурентоспособной, так как евро в среднем более стабильная валюта, чем национальные денежные единицы каждой из стран-членов европейского валютного союза в отдельности. А значит, выгоды получают и внешние контрагенты. Возросла конкуренция между европейским и американским рынками капитала. Увеличился интерес к портфельным и спекулятивным инвестициям в различные виды европейских активов. Возросли финансовая дисциплина и экономическая стабильность в европейских странах с исторически менее развитой экономикой.

Все вышеописанное превратило европейскую валютную систему, состоящую из национальных банковских систем, возглавляемых центральными банками, и объединенную по схеме федерального резерва под контролем Европейского банка, в серьезного конкурента для Федеральной резервной системы США.

Однако переход к единой европейской валюте привел к большим переменам на валютных и денежных рынках Европы. Отпала необходимость в конверсии между европейскими валютами (теперь они пересчитываются в евро формально по постоянным коэффициентам). Таким образом, область деятельности, связанная с обслуживанием трансакционного оборота внутри европейских валютных рынков и со спекуляциями и арбитражем, сузилась. Остались в основном конверсионные и арбитражные операции между евро, швейцарским франком и фунтом Великобритании. Также исчезли многочисленные инструменты денежного рынка и рынка деривативов, выраженных в национальных валютах стран — членов ЕВС.

По имеющимся оценкам, эти изменения привели к сокращению общего объема финансовых операций в Европе в среднем на 35—40%. Внутриевропейский валютный рынок обслуживает на данном этапе в основном клиентские поручения. Межбанковский дилинг ориентирован на международные операции. Лишился внутреннего заработка и рынок депозитарных сделок, так как краткосрочные процентные ставки в пределах ЕВС практически равнозначны. Для депозитарных сделок сохранился лишь внешний рынок. Решением проблем потери рынков и прибыли в Европе для европейских финансовых институтов стала экспансия на внешних рынках и на рынках новых финансовых продуктов.

Европейские банки активно интегрируются в настоящий момент в валютные рынки, рынки капитала и рынки банковских услуг других стран и регионов. Прежде всего, к этим рынкам можно отнести рынок Восточной и Центральной Европы. Но нельзя исключать и проникновение крупнейших европейских коммерческих банков на рынок Азиатско-Тихоокеанского региона. Перемещение акцента на портфельный банковский менеджмент страхует в мировом масштабе усредненные финансовые рынки и подкрепляет международный оборот финансовых ресурсов.

В аспекте развивающихся финансовых рынков, к которым традиционно относится и рынок России, все эти последствия можно отнести к числу позитивных результатов международной интеграции финансовых рынков. В Европе же появляется дополнительный стимул к укрупнению банковского сектора и к повышению его стабильности и качества предоставления финансовых услуг по минимальным ценам.

К началу 1999 г. Европейский союз был уже одним из основных внешнеэкономических партнеров российских предприятий. Однако около 80% внешнеторговых контрактов нашей страны заключалось в долларах США. И примерно лишь 10% операций российских коммерческих банков с иностранными валютами приходилось на валюты европейских стран. С введением евро ситуация изменилась. Поскольку импортерами российских энергоресурсов в большей степени являются страны — члены ЕВС, произошла существенная трансформация валюты расчетов.