Роль и особенности «жестких» и «мягких» (формальных и неформальных) социальных институтов при децентрализации в управлении предприятиями

В развитых странах оно составляет 15−20% ВВП и ориентировано прежде всего на военные нужды (включая производство ВВТ), содержание государственного аппарата, финансирование фундаментальных научных исследований, образования, здравоохранения. Рост государственного потребления в стране может существенно активизировать национальный бизнес и привлечь зарубежный при условии серьезных изменений в институциональной системе взаимодействия государства и предпринимательского сектора В частности, речь идет о деформализации взаимоотношений власти и бизнеса. М. Курбатова, С. Левин отмечают, что в настоящее время инструментом достижения интересов предпринимателей часто является добровольный или «добровольнопринудительный» взнос в дофинансирование территорий. При этом происходит переплетение формальных и неформальных норм и правил при определяющей роли последних; внелегальное, но, как правило, не нарушающее прямо нормы законодательства взаимодействие, когда наложение на бизнес дополнительных обязательств непосредственно не связано с коррупцией чиновников, а направлено на реализацию их публичных функций.

Достаточно понятно, что такая деформализация связана со спецификой российских институтов, для которых характерно преобладание именно неформальных отношений. Формальные, в том числе законодательные, нормы часто вступают с ними в противоречие, которое разрешается в пользу принятых норм поведения, включая и его деловую составляющую. Такое положение дел вполне отвечает внутренним условиям страны и хотя, несомненно, препятствует развитию экономики, тем не менее принимается значительной частью общества в качестве нормального. В то же время объективно оно противоречит интересам предпринимателей, для которых важны четкие и понятные правила игры в обществе, обеспечивающие возможность не только получения прибыли в краткосрочном периоде, но и постановки и достижения стратегических целей. Неформальные отношения могут устраивать только отдельных конкретных представителей бизнеса, получающих на их основе известные преференции, хотя в этом случае речь идет в большинстве случаев уже о коррупционных отношениях.

На наш взгляд, импорт капитала из России, проходивший даже в условиях экономического роста, в значительной мере связан с попыткой российского бизнеса легализоваться в формализованном, а значит, прозрачном, хорошо структурированном пространстве. Кроме того, эту позицию подтверждают начавшиеся процессы репатриации капитала — российский бизнес пытается ограничить таким образом применение неформальных правил. В отношениях с зарубежными фирмами неформальные контакты если не исключены, то, во всяком случае, серьезно ограничены. Из этого, на наш взгляд, следует ряд выводов, которые необходимо учитывать при углублении интеграционных процессов российского и зарубежного бизнеса, особенно в условиях недостатка капитала и низкой экономической конъюнктуры.

Во-первых, деформализация отношений власти и бизнеса, носящая не индивидуальный, а массовый характер, отражает невысокий уровень легитимности формальных институтов, нуждающихся в неформальной поддержке. В. Волков справедливо, на наш взгляд, отмечает, что это демонстрирует структурную слабость Российского государства, его скрытую фрагментацию2. Однако это только одна сторона проблемы. Слабость проявляет не персонифицированная власть, а принимаемые ею формальные правила, включающие как нормативно-правовую базу, так и технологию ее реализации в предпринимательской и вообще социальноэкономической деятельности.

Во-вторых, деформализация отношений власти и бизнеса отражает, на наш взгляд, соотношение уровней легитимности власти и бизнеса с точки зрения населения страны. Власть в стране — традиционный институт, бизнес — новый, не получивший еще безусловного общественного признания. Значительные слои населения его только терпят, не столько выражая согласие с бизнесом и поддержку реализуемых им функций, сколько принимая решение властей допустить бизнес в сферу социально-экономических отношений. В данном случае имеет место появление некоторой точки сопряжения сильных институтов, на основе которой возможно повышение степени конвергентности российской социально-экономической среды.

В целом власть — более сильный институт в России, чем бизнес — может применить широкий спектр инструментов взаимодействия с бизнесом, бизнес, напротив, ограничен в выборе инструментария, он вынужден принимать те, которые ему предлагаются. Поэтому для власти не принципиально важно, какие правила применять — формальные или неформальные. Неформальные институты в России до сих пор более значимы, чем формальные, поэтому именно их применение оказывается более действенным с точки зрения достижения целей власти.

Более слабые институты выступают в роли своеобразных ограничителей. В частности, применение формальных институтов необходимо для власти, как минимум, по двум причинам: необходимо продемонстрировать мировому сообществу следование в русле общемировых тенденций развития, без которого невозможны международные контакты; важно иметь достаточно широкий спектр инструментов, которые можно использовать для воздействия на партнера (в данном случае — бизнес), обеспечивая те или иные приоритеты собственного развития и выполняемых общественных функций.

Поэтому формальные требования следует рассматривать как некоторую нижнюю границу требований власти к бизнесу.

В-третьих, применение неформальных правил в значительной степени обусловлено относительно недавним переходом от административной системы отношений к рыночной. Неформальные правила взаимоотношений власти и бизнеса представляют собой продолжение действовавшей на протяжении длительного времени системы отношений между органами власти, предприятиями и населением. Распределительные отношения, существовавшие на основе формальных правил, заменены неформальными, имеющими ту же — распределительную — направленность. Вполне понятное для российских предпринимателей, хотя и негативно воспринимаемое ими перераспределение ресурсов никак не может быть распространено на зарубежные компании.

В-четвертых, развитие неформальных правил во многом обусловлено рассогласованием механизмов формальной ответственности территориальных органов власти и управления и ее финансового обеспечения. Данный факт многократно подчеркивали отечественные исследователи проблем регионального развития3. Учитывая, что дофинансированиетерриториального развития получило массовое распространение, можно утверждать, что развивается силовой, принудительный вариант участия бизнеса в социальных программах. Он только внешне напоминает институт социальной ответственности бизнеса. Его фактические основания, механизмы распространения и последствия совершенно различны.

Помимо потерь, которые несет в данной ситуации бизнес, проблемной стороной данного процесса является то, что финансовые потоки являются непрозрачными для предпринимателей. Поэтому в качестве одного из паллиативных решений данной проблемы может явиться заключение соглашений между бизнес-структурами и органами власти о финансировании социальной сферы административно-территориальных образований. Можно полагать, что частичная трансформация неформальных правил в формальные, хотя и не обусловленная законодательством, при достаточно благоприятных формальных условиях может быть предложена в качестве меры, способной активизировать вхождение зарубежных компаний в российское экономическое пространство.

В-пятых, следует учитывать, что ни теоретически, ни практически невозможно разграничить серые и черные (коррупционные) финансовые потоки. Наличие неформальных правил делает бизнес более лояльным ктребованиям финансирования не только социальной сферы, но и реализации иных интересов представителей органов власти и управления. Выдвижение подобных требований к зарубежным компаниям проблематично, хотя и возможно на практике. В любом случае это существенно ухудшает инвестиционную среду административно-территориальных образований и страны в целом.

В-шестых, применение неформальных правил объективно дифференцирует условия функционирования бизнеса. Внешняя среда становится неоднородной, что препятствует как развитию отечественного бизнеса, так и привлечению иностранного.

В-седьмых, необходимо отметить, что формальные правила в России, как это ни парадоксально, заключают в себе значительную субъективную составляющую, т. е. формальные правила «формализованы в недостаточной степени». Поэтому можно считать, что применение формальных и неформальных правил представляет собой фактически единую систему. Это позволяет органам власти, управления, контролирующим органам при невыполнении бизнес-структурами неформальных требований целенаправленно активизировать применение формальных инструментов для создания силового давления на бизнес.

В-восьмых, следует учитывать, что бизнес не является в системе неформальных отношений только пассивной стороной. Часть бизнеса получает от них существенную выгоду. Прежде всего речь идет о такой форме отношений бизнеса и государства, как коррупция. В этом случае происходит встречное движение государства и бизнеса, имеющее целью создание частно-государственных группировок — своеобразного альянса или даже симбиоза, предоставляющего возможности получения преференций, вытекающих из взаимной зависимости и поддержки.

Существенным фактором развития интеграционных процессов в системе государственного взаимодействия государства и бизнеса является степень развития внутреннего и внешнего протекционизма. Проблематичными, на наш взгляд, являются периодически встречающиеся утверждения о большей эффективности совместных действий СНГ с ведущими мировыми финансовыми центрами, чем с каждой страной по отдельности. Естественно, совместные действия всегда предпочтительнее индивидуальных, если не существует серьезных экономических и политических противоречий. Но следует учитывать, что трансакционные издержки, связанные с необходимостью разрешения данных противоречий, могут быть весьма высокими и перекроют выгоды от совместных действий.

Утверждение, что Россия должна стать привлекательнее стран Запада для государств СНГ, фактически означает, что для этих стран будет предоставляться режим наибольшего благоприятствования, что нарушит целостность и однородность бизнес-пространства страны и, главное, направит усилия в прошлое, под влиянием которого до сих пор формируются векторы экономического развития страны и многих регионов.

Заключение

Социальные отношения являются основным элементом социальной связи, который способствует сохранению устойчивости и внутреннему единству групп. Отношения имеют место до тех пор, пока партнеры выполняют свои взаимные обязанности. Поэтому для группы как целого важно, все ли индивиды выполняют свои обязанности, как они их выполняют и устойчивы ли они. Для того чтобы гарантировать устойчивость социальных отношений, от чего зависит существование группы или общества как целого, создана своеобразная система учреждений, которые контролируют поведение членов групп и общества. Особенно важная роль в этих системах «социального контроля» принадлежит социальным институтам. Благодаря социальным институтам закрепляются и воспроизводятся особо важные для общества социальные отношения. Социальные институты так же, как и социальные организации, о которых речь пойдет чуть дальше, выступают важной формой социального взаимодействия и одним из основных элементов социальной культуры общества.

Как уже отмечалось выше, взаимодействия как тип социальных связей могут выступать в различных формах. Но особая роль отводится взаимодействиям, которые обеспечивают удовлетворение наиболее важных индивидуальных и общественных потребностей. В современном обществе каждому человеку, чтобы удовлетворить свои жизненные потребности, приходится входить в многочисленные контакты и социальные отношения, создавать средства для удовлетворения потребностей, выполняя какую-нибудь работу для получения этих средств, в ходе чего воздействовать на других людей и реагировать на их действия. Человек рождается в семье, воспитывается в семье, детских садах, получает образование в школах и институтах, работает в разных местах, пользуется услугами городского транспорта, посещает театры и кинотеатры, ходит в магазины, обеспечивается безопасностью милицией и судом и т. п., таким образом, человек оказывается включенным в сеть разных институтов, которые регулируют его деятельность и поведение.

Социальные институты являются великим социальным изобретением человека. Благодаря социальным институтам обеспечивается стабильность и надежность взаимодействия членов общества, социальной группы или общности как целостности в важнейших сферах жизнедеятельности общества, устойчивость социальной структуры и порядок в обществе, так как они нормативно закрепляют определенные виды социального взаимодействия и делают их обязательными для всех членов социальной группы или общества. Этим достигается большая предсказуемость поведения человека. Благодаря социальным институтам люди также имеют все основания надеяться не только на то, что та или иная их потребность будет так или иначе удовлетворена, но и на то, что поставленная цель будет решена на качественно высоком уровне.

Утвержденные, устойчивые, регулярные, упорядоченные социальные взаимодействия в социальных институтах — прямая противоположность случайных, спонтанных, хаотичных, спорадичных и неорганизованных связей между людьми и социальными группами. Например, образование как социальный институт имеет принципиальные преимущества и отличается от спорадических, случайных социальных связей по поводу передачи знаний такими чертами, как а) постоянное и глубокое взаимодействие между участниками этой связи, в отличие от случайных, поверхностных контактов;

б) четкое определение функций, прав и обязанностей, обеспечивающих высокую степень срабатываемости, взаимодействия каждого из участников связи (учителя и ученика);

в) регламентация и контроль за этим взаимодействием; г) наличие специально подготовленных людей для передачи знаний молодежи; д) концентрация ими своих усилий прежде всего на этой деятельности (профессионализация) и т. д. и т. п.

Список используемых источников

Аллен Л. Менеджмент и организация. СПб.: Инфра-М, 2004.

Большой толковый социологический словарь (Collins). М., 2010. Т. 1.

Быченков В. М. Институты: Сверхколлективные образования и безличные формы социальной субъектности. — М.: Рос. акад. соц. наук, 2009. — 975 с.

6.

Месарович М., Мако Д., Такахара И. Теория иерархических многоуровневых систем. М.: МИР, 1972.

Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М., 2010

Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопросы экономики. 2009. № 3.

Политическая наука: новые направления / Научн. ред Е. Б. Шестопал. -М.: Вече, 2009. -816 с.

Фаворо О. Внутренние и внешние рынки // Вопросы экономики. — 2007. — № 10. — С.10−15

Файоль А. Общее и промышленное управление. М.: Мосиздат, 1972.

Хорнби А. С. Учебный словарь современного английского языка. -М.: Просвещение, 1984. -769 с.

Храброва И. А. Корпоративное управление: вопросы интеграции. Аффилированные лица, организационное проектирование, интеграционная динамика. М.: Изд. Дом «АЛЬПИНА», 2000. 198 с.

Чандлер А. Стратегия и структура: М.: Экономика, 2003.

L ane J-E., Ersson S. T he new institutional politics: Performance and outcomes. -L

ondon and N. Y.: R outledge, 2000. — 329 p.

Ostrom E. Governing the commons: the evolution of institutions for collective action. -Cambridge: Cambridge University Press, 2000. -280 p.

Parsons T. Structure and process in modern societies. -Glencoe, Ill.: Free Press, 1960.