Влияние процессов глобализации на институт международных переговоров

Особо подчеркивается, что упрощенные рецепты, в которых делается упор на повышение открытости и уменьшение вмешательства государства в экономические процессы, а также на необходимость скорейшей интеграции в мировое хозяйство, не подтверждаются ни теорией, ни практикой. Несомненно, роль государства будет сохранять свою важность, даже если масштабы глобализации в результате либерализации возрастут.

В этих условиях добровольное, легализованное делегирование международным организациям части национального суверенитета, несмотря на известные, даже обостряющиеся противоречия, потенциально обеспечивает государству более надежную гарантию. При этом важно, что государство не теряет своей компетенции по делегированным вопросам. Разумеется, все это возможно при условии наличия в государстве твердой воли правящих кругов по защите приоритетных национальных интересов. В этом случае вполне реально даже суммирование суверенитетов отдельных государств, своеобразный синергетический эффект на благо более эффективного их развития.

В подобном контексте быстро растет дипломатическая составляющая конкурентоспособности страны. Способность отстаивать национальные интересы своей страны проявляется в широком диапазоне — от лоббирования отечественного бизнеса до участия в многонациональных переговорах вокруг принципов международных отношений и воздействия на повседневную деятельность международных организаций.

Мировое сообщество вмешивается далеко не во все конфликты, участвует не во всех международных переговорах, объективно требующих помощи в разрешении. Вмешательство избирательно, и критерии выбора прагматичны. Геополитические, экономические и иные интересы крупных держав и межгосударственных объединений проецируются в сферу переговорного процесса, переплетаются с, так называемыми, гуманитарными мотивами, существенно влияют на характер, масштаб и направленность деятельности.

В последнее десятилетие обозначилась тенденция к усилению роли региональных организаций в подобных процессах, как самостоятельно, так и в сотрудничестве с ООН. Ряд организаций, такие как ОБСЕ, НАТО, ЕС, ЮАСР, АСЕАН, ОАГ, СНГ сформировали собственные концепции миротворчества в конфликтных регионах и доктрины, согласно которым они принимают участие в международных переговорах в качестве посредников, а большинство из упомянутых организаций и осуществили их на практике.

Однако, и сегодня ведутся споры о роли глобальной/универсальной международной организации ООН в процессах международных переговоров. Признание мирового сообщества в лице ООН целостным субъектом международных отношений возможно только в рамках так называемой «модернистской» методологии, которая наряду с государством, как традиционным актором международных отношений, признает наличие и оправданность существования иных, негосударственных субъектов международных отношений — надгосударственных объединений, союзов, транснациональных акторов.

Для сторонников же традиционного «политического реализма» в духе Г. Моргентау и Г. Киссинджера ООН остается местом согласования и проекции интересов великих держав. Собственно говоря, не случайно, что именно в период президентства в США консерватора-республиканца Р. Рейгана, сторонника подобного подхода, Вашингтон имел заметный спад в отношениях с ООН. Не случайно и то, что распространение «нового политического мышления» М. С. Горбачева в конце 80-х — начале 90-х годов ХХ века как общеполитической установки на признание глобализации мировых процессов привело к наиболее активной (за весь период существования СССР) поддержке Москвой всех миротворческих операций ООН того периода. Таким образом, легитимность международных организаций в качестве участника переговорного процесса зависит от политической конъюнктуры того или иного государства.

Еще меньшей легитимизирующей силой обладают региональные организации, хотя многие из них, включая СНГ, проводили и проводят свои собственные миротворческие организации и участвуют в международных переговорах. Существенная проблема с многими региональными соглашениями состоит в том, что они охватывают не все страны региона. Следовательно, подобные организации не могут претендовать на то, что они адекватно и полно выражают политические интересы всего региона в целом. Именно поэтому, например, НАТО, в которую входит лишь часть европейских стран, отказывается считать себя региональным согласно Уставу ООН. В отношении же ОБСЕ возникает прямо противоположный вопрос: охватывая 55 стран евразийского региона, она в силу исторических причин включает также США и Канаду. Их присутствие и участие в выработке решений этой европейской по сути организации, влияние на институт переговоров в Европе несколько искажает сбалансированное представительство интересов региона.

На наш взгляд, чтобы сохранить большую возможность проведения отвечающей интересам страны внешнеэкономической политики и максимально возможный суверенитет в условиях участия в глобальных организациях типа ВТО, необходимо более реалистично, без впадения в чрезмерный идеализм оценивать подобные глобальные институты. Действительно, процесс либерализации международной торговли, например, в ВТО возглавляют промышленно развитые страны, извлекающие из него наибольшие выгоды. При разработке международных норм торговой политики они последовательно исходят из своих стратегических национальных интересов, а не из абстрактных теоретических принципов, хотя постоянно на них ссылаются. Именно эти страны имеют реальную возможность направлять деятельность ВТО в выгодное для себя русло, периодически нарушать соответствующие принципы и правила, поскольку доминируют в мировой экономике и политике, а также имеют широкие возможности неоднозначного толкования правовых норм ВТО.

Несомненно, что положительной чертой популярной в современных условиях внутри международного сообщества идеи многополярности международных отношений состоит в попытке ее сторонников, с одной стороны, оградить мир от диктата страны-лидера, организации-лидера, а с другой — уберечь сильных акторов международных отношений от силовых решений международных проблем. Таким образом, влияние глобализации, как экономической, так и политической, на процесс мирного урегулирования конфликтов и противоречий путем переговоров может быть как положительным, так и отрицательным. Задача современной науки и практики международных отношений состоит в том, чтобы минимизировать недостатки этих процессов и способствовать созданию подлинно универсальных систем и средств осуществления международных переговоров.

Заключение

На основе вышеизложенного можно сделать вывод о том, что в процессе глобализации международных отношений происходит перераспределение части полномочий государственного суверенитета в пользу преимущественно ключевых институтов, управляющих процессами глобализации.

Однако глобальное регулирование пока не ведет к формированию некоего глобального правительства, созданию институциональной основы будущей замены существующих суверенных государств.

В процессе современных международных переговоров основную роль по-прежнему, продолжает играть государство. Естественно и закономерно, что в условиях новых реалий развития постбиполярного мира, укрепляется закономерность участия «третьей стороны» при мирном урегулировании противоречий. Это очевидно, потому что события последних десятилетий обусловлены усилением глобализационных процессов не только в экономической, но и в политической, и в социальной, и в гуманитарной отраслях международных отношений. Возрастание роли международных организаций различного уровня в международных переговорах также продиктовано действительностью, которая заключается не только в интересах этих организаций, но и в большей степени опасности и разрастания, которую представляют современные конфликты в глобализирующемся мире.

Богатуров А. Современный международный порядок // Международные процессы. — 2003. — № 1.

Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. В. И. Иноземцева. М., 2004.

Глухова А. В. Политическая конфликтология перед вызовами глобализации // Социс. — 2005. — № 8.

Дахин В. Н., Проскурин С. А. Политические проблемы глобализации. — М., 2003.

Иванов И. Международная безопасность в эпоху глобализации // Россия в глобальной политике. — 2003. — № 1.

Михеев В. Логика глобализации и интересы России // Pro et Conrta. — 1999. — № 4.

Никитин А. И. Международные конфликты и урегулирование // МЭ и МО. — 2006. — № 2.

Симония Н. Глобализация и неравномерность мирового развития // МЭ и МО. — 2001. — № 3.

Справедливая глобализация: создание возможностей для всех. — Швейцария, 2004.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Пер. с англ. Т. Велимеева, Ю. Новикова. — М, 2003.

Хрусталев М. Методология анализа международных переговоров // Международные процессы. — Режим доступа ;

http://www.intertrends.ru/sixth/006.htm.

Шеретов С. Г. Ведение международных переговоров. — Алматы, 2004.

Иванов И. Международная безопасность в эпоху глобализации // Россия в глобальной политике. — 2003. — № 1.

Справедливая глобализация: создание возможностей для всех. — Швейцария, 2004. — С. 6.

Симония Н. Глобализация и неравномерность мирового развития // МЭ и МО. — 2001. — № 3. — С. 40.

Дахин В. Н., Проскурин С. А. Политические проблемы глобализации. — М., 2003. — С. 26.

Богатуров А. Современный международный порядок // Международные процессы. — 2003. — № 1.

Дахин В. Н., Проскурин С. А. Политические проблемы глобализации. — М., 2003. — С. 29.

Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / Пер. с англ. В. И. Иноземцева. М., 2004. — С. 5−6.

Цит. по: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Пер. с англ. Т. Велимеева, Ю. Новикова.

— М, 2003. — С. 30.

Глухова А. В. Политическая конфликтология перед вызовами глобализации // Социс. — 2005. — № 8. С. — 102.

Шеретов С. Г. Ведение международных переговоров. — Алматы, 2004. — С. 17.

Хрусталев М. Методология анализа международных переговоров // Международные процессы. — Режим доступа ;

http://www.intertrends.ru/sixth/006.htm.

Михеев В. Логика глобализации и интересы России // Pro et Conrta. — 1999. — № 4. — С. 55.

Никитин А. И. Международные конфликты и урегулирование // МЭ и МО. — 2006.

— № 2. — С. 9.