Языческие верования восточных славян

Тысячу лет назад вид блинов был еще ближе к древнейшему схематичному изображению Солнца — их пекли на круглых глиняных сковородках с зубчатыми краями и прочерченным внутри крестом.

Над веселящейся, ряженой, объевшейся масляными блинами толпой возвы-шалась сама Масленица — олицетворение конца зимы и начала сезона плодоношения. На празднике она присутствовала в виде чучела, разодетого в женские одежды. Гуляние начиналось с обрядов призыва и встречи Масленицы.

Заканчивалось же гуляние ритуальным захоронением Масленицы — чучело сжигали или, разорвав, разбрасывали по полям, закапывали. Ознаменовав приход весны, передав свою силу полям, Масленица должна была теперь успокоиться до следующего года.

Взор земледельца обращался к водным гладям — к рекам и озерам, источникам благодатной утренней росы. А душа — к русалкам, властительницам водоемов. И ожидали в это время от русалок не только шалостей и козней, но и орошения полей живительной влагой, способствующей колошению хлебов.

Веселье, приуроченное к зимним и весенним аграрным праздникам, не должно создавать у нас иллюзию царившей будто бы в это время безоблачной радости. Под маской бурного веселья скрывалось тревожное состояние души человека, стоявшего на грани голода и смерти. Величиной ужаса перед неурожаем и голодной смертью определялась степень эмоционального возбуждения в пору праздников, стимулировавших плодородие. Радостью, переходящей в экстаз, человек взбадривал себя с надеждой пробудить к жизни силы природы. Святочное веселье земледельца было сродни возбуждению воина перед отчаянной сечей. Тут и противник был один и тот же — Смерть.

Добрый урожай зависел не только от умеренного орошения, но и от солнечного тепла. Поэтому частью «зеленых святок» были два «огненных», солнечных праздника — Ярилин день (4 июня по старому стилю) и Иван Купала (24 июня по старому стилю), дата летнего солнцестояния).

Купала — божество славянской мифологии, связанное с культом солнца. Во время праздника оно было явлено куклой или чучелом (мужского, а иногда женского пола). Украшением и символом праздника были цветы иван-да-марьи. Согласно поверьям, в ночь на Ивана Купалу распускался огненного окраса чудесный цветок папоротника — «перунов цвет», указывавший место закопанных кладов. Колдовские чары окружали этот цветок, отыскать его и отрыть клад считалось делом почти невозможным.

Следующий виток аграрных календарных праздников и обрядов был приурочен ко времени сбора урожая и началу его переработки. Особенно значительными были: праздник «первых плодов» (начало августа); чествование Рода и рожаниц, когда хлеба уже ссыпаны в закорма (время «бабьего лета», с конца августа по середину сентября); начало прядения льна (октябрь), обставленное торжественными обрядами во славу Макоши-Пряхи (Льняницы).

Во всех несчастьях древний язычник усматривал немилость богов или происки злых духов. И тех и других можно было умилостивить, задобрить особым словом, действием или состоянием души — все это вместе, исполненное по строгим правилам, и составляло обряд. Обряд как явление религиозной жизни представляет собой традиционный способ общения людей со сверхъестественными силами.

Заключение

Славянское язычество относится к политеистическим религиям, то есть славяне признавали существование многих богов. Язычник, используя слово «бог», не имел ввиду конкретное божество.

Особенностью славянского язычества часто является выделение у каждого племени своего главного божества. Так в договорах Руси с Византией Перун назван «бог наш», «в которого веруем». Гельмольд говорит о поклонении Святовиту, «которому посвятили величайшей пышности храм и идола, ему именно приписывая первенство между богами».

Отличительной чертой славянского язычества является его дуализм. Такое противопоставление известно для Белобога и Чернобога, Перуна и Велеса, Святовита и его ночных врагов. Исследователи заметили, что в пантеон князя Владимира не вошли ни Велес, ни Сварог, ни Род, важнейшие боги, которые противостояли Перуну.

Для славян характерно почитание животных (медведь, волк, ящер, орёл, конь, петух, утка, тур, кабан). Но практически неизвестен тотемизм Славянам известны были представления о макрокосме (природа) и микрокосме (человек, его одежда и жилище). Волосы, глаза, рот и другие части тела имели аналогии в природных объектах. Особенно тесно были взаимосвязаны природа и женщина. По языческим представлениям, женщина (особенно беременная) могла впитывать окружающую природу в себя (рыбу, съестные припасы, огонь, здоровье других людей), а непогребённое тело (ведьмы или колдуна) могло распадаться на насекомых, лягушек и змей. С этим связана вера в оборотничество. Человек или бог мог превращаться в волка, птицу, медведя, щуку, змея, тура, муравья.

Также язычество характеризуют как поклонение предкам. Это в частности связано с обожествлением людей.

Гораздо большее значение в славянском язычестве имели культы плодородия и продолжения рода. Большинство славянских богов связаны с этими культами: Велес — «скотий бог»; Род и роженицы — были очень почитаемы на Руси; Макошь — богиня плодородия; Лада, а Купала и Леля являлись её дочерьми — божества семьи, брака, любви, деторождения и плодородия; Даждьбог — бог плодородия и солнечного света; и т. д.

Языческие обряды обрамляли все этапы жизни человека — от рождения до смерти.

Наконец, язычество не обошло вниманием ни одного социального слоя древнерусского общества — каждый слой имел свои обряды, согласованные с родом занятий. Были обряды землепашцев и скотоводов, охотников, ремесленников.

Белецкая Н. Н. Языческая символика славянских ритуалов. — М., 1978

Брайчевский М. Ю. Утверэждение христианства на Руси. — Киев: Наукова Дума, 1989

Гаврилов Д.А., Наговицын А. Е. Боги славян. Язычество, традциии. — М.: Рефл Бук, 2002

История отечественного государства и права. Ч. 1. Учебник. // Под ред. проф О. И. Чистякова. — М.: БЕК, 1999.

Культурология для технических вузов. — Ростов — на Дону, 2001

Пушкарев С. Л. Обзор русской истории. — М., 1991

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981

Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. — М.: Наука, 1987

Светлов Р. В. Древняя языческая религиозность — СПб., 1993

Седов В. В. Восточные славяне VI—XIII вв. — М.: Наука, 1982

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981. С. 5

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. — М.: Наука, 1981. С. 36

Гаврилов Д.А., Наговицын А. Е. Боги славян. Язычество, традциии. — М.: Рефл Бук, 2002. С. 92

См.: Ипатьевская летопись, Полное собрание Русских летописей, том. 2., М.: Языки Русской Культуры, 1998

Ипатьевская летопись, Полное собрание Русских летописей, том. 2., М.: Языки Русской Культуры, 1998

Светлов Р. В. Древняя языческая религиозность — СПб., 1993. С. 19

Гаврилов Д.А., Наговицын А. Е. Боги славян. Язычество, традциии. — М.: Рефл Бук, 2002. С. 121

См.: Белецкая Н. Н. Языческая символика славянских ритуалов. — М., 1978. С. 10

См.: Светлов Р. В. Древняя языческая религиозность — СПб., 1993. С. 54