Грамматика форм и вариативность смысловых интенций говорящего (на матер. 
нем. атрибутивно-субстантивных групп из романа Стефана Цвейга «Нетерпение Сердца»)

Грамматические способы оформления определения в немецком языке отграничивают категорию собственно определения от других видов атрибута, таких, как приложение и предикативное определение.

Вариант атрибутивного значения зависит от части речи, функционирующей в позиции определения. Прилагательное относится к основным средствам обозначения атрибутивных отношений. Категориальным значением прилагательного как части речи является значение качества, свойства. Поэтому общее значение, передаваемое определением, выраженным прилагательным, есть качественная характеристика определяемого. В качественном оттенке значения атрибутивности и состоит специфика прилагательного, отличающая его от других средств выражения определения. Такая характеристика определения-прилагательного относится в равной мере как к качественным, так и к относительным прилагательным.

Если однако обратиться к частным случаям семантического отношения определения и определяемого, то круг значений качественных и относительных прилагательных обнаружит некоторые различия, так как в качественном прилагательном эмпирическое значение слова изоморфно категориальному значению прилагательного как части речи, а относительное прилагательное соединяет семантическое значение субстанциональности и грамматическое значение признака: Ср. arztliche Behandlung, polizeiliche Maßnahmen, bürgerliche Rechte. Здесь характеристика определяемого основывается на отношении к другим предметам, явлениям.

Однако независимо от семантики слова определение-прилагательное обозначает обобщенный, вневременной, классифицирующий признак предмета или явления.

Определение, выраженное причастием, так же как и определение-прилагательное, относится к препозитивным согласующимся видам атрибута. Причастие является именной формой глагола и совмещает признаки глагола (залог, время, аспект) и признаки имени прилагательного (формы рода, падежа, числа, согласуемые с категориями определяемого существительного).

Временная и залоговая обусловленность признаков, передаваемая причастиями, является характеристикой этого вида определения. Различный характер временной обусловленности признаков, выраженных причастием первым и причастием вторым, имеет основой различие глагольных черт того и другого причастия.

В функции определения причастие легко подвергается адъективизации, сближается с именем прилагательным, чему способствует атрибутивная функция. Переходя в класс прилагательных, причастие утрачивает глагольные признаки, исчезает временная обусловленность обозначаемого причастием признака.

Адъективация причастий — явление очень распространенное, список прилагательных, бывших некогда причастиями, очень велик: gewandt, geschickt, beliebt, berühmt, gefasst, verlegen, befangen, zerstreut, betrübt, begeistert, gebildet, belesen, eingebildet, а также uberzeugend, bezaubemd, passend, unpassend, ungenugend и др.

В то же время причастие, являясь отглагольным именем, сохраняет глагольную валентность и может дополняться уточняющими словами, которые по функции аналогичны второстепенным членам предложения: … der mit roten Rosen bemalte Bauemschrank. Уточняющее слово может включаться также в состав композита как его первый компонент: das tränenuberstromte Gesicht.

Наличие слов, уточняющих причастие, создает структуру так называемого распространенного определения, типичную для синтаксиса немецкого языка. Структура распространенного определения может быть очень объемной и вобрать в себя содержание целого предложения: In wenigen Jahren schneidert er kostenlos, nach vorgezeichnetem ärarischem Muster, aus einem halbwüchsigen, blassen Buben einen flaumbärtigen Fähnrich und liefert ihn gebrauchsfertig an die Armee.

Несмотря на отмеченные различия, определение-прилагательное и определение-причастие являются одним видом определения — препозитивным, согласующимся определением, которое обозначает внутренний признак предметного понятия. В определительной конструкции и с прилагательным, и с причастием реализуется отношение признак — субстанция.

2.

1.1. Основные структурные типы В данной части нашей работы дадим краткую классификацию основных структурных типов атрибутивно-субстантивных групп, встретившихся нам в тексте романа С. Цвейга «Нетерпение сердца».

По частеречной принадлежности слова определителя:

1. Атрибутивно-субстантивные группы с атрибутом-прилагательным: unerfreuliche Zeitungsnotizen, aus herzlicher Anteilnahme, um eine kleine Gefälligkeit, gutmütiger Parasiten.

2. Атрибутивно-субстантивные группы с атрибутом-причастием: als abgestempelter Held, aufgeregte Diskussion, diesem ablehnenden Herrn.

3. Атрибутивно-субстантивные группы с атрибутом-местоимением: meines Irrtums, mit allen Zeichen, seiner Freunde ,

4. Атрибутивно-субстантивные группы с атрибутом-числительным: dem ersten Tisch, drei Flugzeuge, drei Tage.

По структуре словосочетания:

1. Простой атрибут, состоящий из одной лексемы: ehemaligen Militär, meine Indolenz, meinen Blick, verstörten Europamit.

2. Составной атрибут, состоящий из нескольких лексем: in der hier wieder gegebenen Form, auf völlig unvermutete Art, für diesen gutmütigen Sonderling.

3. С осложненным атрибутом: ein vielwissender und tüchtiger Archivar.

В тексте рома представлены атрибутивно-субстантивные конструкции с определенным артиклем, с неопределенным артиклем и без артикля. Кроме того, часто встречаются арибутивно-субстантивные словосочетания с примыкающим к ним наречием: halbwegs interessante Exemplar, eine recht sonderbare Geschichte, völlig unverschuldeten Tölpelei, eilig zudrängenden Kellner.

Таким образом, в тексте представлены различные структурные типы атрибутивно-субстантивных конструкций, при помощи которых выражаются различные интенции говорящего.

2.

1.2. Семантические При подходе к семантической дифференциации атрибутов от речи, текста, релевантно разграничение их по информативным типам, по функциям в отображении тех или иных категорий коммуникативно-речевого акта, отражающихся в тексте. Оно не сводится к узуальному противопоставлению вещественных и оценочных атрибутов. Более целенаправленно разграничение, во-первых, атрибутов денотативного (диктального) плана и модусного плана, а далее разграничение среди атрибутов второго типа таких, которые отражают:

1) отношение говорящего к денотату (референту) как его интеллектуальную или эмоциональную оценку — это традиционная трактовка оценочных атрибутов: erwiderter Freude, jener beflissene Herr, ein neues Objekt, ein unebener oder unangenehmer Mensch;

2) намерение вызвать у адресата определенное модальное отношение к предмету речи и соответственно последующие действия: die allzu umgängliche Vorstellung, durch sein frischfarbiges, jugendliches Gesicht;

3) указание на степень известности предмета самому говорящему / реципиенту с целью ссылки на компетентность собственного суждения о данном предмете или мобилизации некоторого участка в фонде знаний реципиента или сигнализации о новизне сообщаемого: Aber das phantastisch veranlagte Kind hatte dieses unnütze Gemach, das von den verschmutzten Fenstern unbeschränkten Blick in die Ferne gab…; An sich war’s ja wunderbar, dieses Schloß, der schöne alte Besitz…;

4) отношение между частями текста с целью облегчить реципиенту восприятие вертикальных связей в тематическом содержании и композиции текста: «Wer da hat, dem wird gegeben», dieses Wort aus dem Buche der Weisheit darf jeder Schriftsteller getrost in dem Sinne bekräftigen: «Wer viel erzählt hat, dem wird erzählt.» Nichts Irrtümlicheres als die allzu umgängliche Vorstellung, in dem Dichter arbeite ununterbrochen die Phantasie, er erfinde aus einem unerschöpflichen Vorrat pausenlos Begebnisse und Geschichten. In Wahrheit braucht er nur, statt zu erfinden, sich von Gestalten und Geschehnissen finden zu lassen, die ihn, sofern er sich die gesteigerte Fähigkeit des Schauern und Lauschens bewahrt hat, unausgesetzt als ihren Wiedererzähler suchen; wer oftmals Schicksale zu deuten versuchte, dem berichten viele ihr Schicksal.

Эта вводная часть характеризует отношение автора к написанию книг и сочинению различных историй. Это высказывание в начале романа — своеобразный маяк, ориентируясь на который читатели и другие писатели смогут добраться до другого берега текста. В данной части используется несколько атрибутивно-субстантивных конструкций (они выделены нами жирным шрифтом), цель использования которых — выражения авторского отношения к проблеме, затронутой им.

5) межличностные отношения коммуникантов, например, в обращениях, и отношения социального плана. Иллюстрацией последнего случая может служить номинация обладателя ордена Марии-Терезии при помощи атрибутивных конструкций: So setzte ich mich resigniert zu ihm, und eine Viertelstunde lief schwatzhaft dahin, als ein Herr in das Lokal eintrat, hochgewachsen und auffällig durch sein frischfarbiges, jugendliches Gesicht mit einem pikanten Grau an den Schläfen; eine gewisse Aufrechtheit im Gang verriet ihn sofort als ehemaligen Militär.

Таким образом, атрибуты способны участвовать в передаче разных пластов содержания текста.

2.

2. Основные типы смысловых интенций говорящего, представленные в романе Стефана Цвейга «Нетерпение сердца»

В романе Стефана Цвейга «Нетерпение сердца» представлено огромное количество различных интенций говорящего, мы по объективным причинам не можем представить всю классификацию коммуникативных интенций целиком, поскольку это не входит в предметно-объектное поле нашей работы. Тем не менее, стоит сказать, что интенции говорящего можно сгруппировать в определенные смысловые «векторы».

Прежде всего, это вектор оценки происходящего вокруг главного героя. Диапазон оценок в романе Цвейга очень широк: от отрицательных оценок (герою глубоко неприятны тот или иной объект или явление) до положительных, когда герой восхищается объектом оценки. Оценивается в романе весь окружающий мир: люди, вещи, обстановка, мировая политика, морально-этические устои и т. д. По сути, роман представляет собой авторскую интерпретацию действительности, представленную на суд читателя.

Вторым из основных интенциональных векторов будет вектор, который отвечает за воздействие на собеседника, т. е. «перлокутивный вектор» (если использовать традиционный термин не совсем точно). Во-первых, это воздействие героев друг на друга внутри текста, во-вторых, это воздействие на читателя романа, т. е. этот вектор реализует интенции говорящего на двух уровнях: на уровне внутритекстовом и на уровне коммуникации «автор-читатель».

Помимо двух основных интенциональных векторов можно выделить еще несколько небольших по объему и семантическому наполнению групп интенций, но о них уместнее будет сказать в следующей главе, проиллюстрировав конкретными примерами.

2.

3. Отражение смысловых интенций говорящего в атрибутивно-субстантивных конструкциях Т. А. Кацкова в своей работе [Кацкова, 1986] исходит из того, что нельзя недооценивать семантический потенциал атрибутивной группы в предложении. Исследователь утверждает, что нельзя замыкаться на так называемой «субстантивной группе», куда по традиции относят определение, необходимо выходить на уровень предложения, точнее, высказывания, как целостной коммуникативной единицы.

В целом, использование в предложении атрибута, накладывает на него характеризующее значение (er gehörte nur zu jener Sorte zwanghaft geselliger Naturen, die in ebenso emsiger Weise, wie Kinder Briefmarken, Bekanntschaften sammeln und deshalb auf jedes Exemplar ihrer Kollektion in besonderer Weise stolz sind. Т. е. горды (как?) особенным образом.)

Определение может быть подчинено коммуникативной интенции говорящего выделить ту или иную черту характеризуемого им предмета или являения, например: er erfinde aus einem unerschöpflichen Vorrat pausenlos Begebnisse und Geschichten. В данном случае подчеркивается качество неистощимости источника информации.

Выделительная функция определения особенно наглядна в тех случаях, когда локализатор и, следовательно, понятие «класс предметов» не получаю специальной формы выражения. Чаще всего это имеет место, когда областью бытия является «весь мир», имплицитно присутствующий в высказывании, но не представленный вербально. При помощи таких высказываний говорящий реализует интенцию сообщения суждений об окружающем его мире, о категориях предметов: es gibt für mich keine unheilbaren Krankheiten, ich gebe prinzipiell nichts und niemanden auf, und niemand wird mir jemals das Wort, unheilbar' abringen.; Es gibt Ärzte genug in der Stadt, an jeder Straßenecke vier.

Говорящий характеризует предмет через нечто известное адресату речи из повседневной жизни, его жизненного опыта, фоновых знаний. Значение повторяемости, типичности согласуется с неопределенной референцией имени, что поддерживается и регулярным употреблением неопределенного артикля ein, реже — местоимений solcher или dieser: für einen Burschen von achtundzwanzig Jahren; Mit solcher Unermüdlichkeit und Zähigkeit verdient man allerhand.; Denn wer könnte fühllos solcher Dankbarkeit widerstehen? и т. д.

Во всех рассмотренных выше примерах выделительный признак относится лишь к неопределенной части класса предметов.

При номинациях с конкретной соотнесенностью атрибут реализует интенцию описания действительности (другими словами, интенцию индивидуализации): mit der seltensten Dekoration, in der erhofften Weise, unter diesem heiteren Spottwort, der ganze Lebenssinn.

Притяжательное местоимение чаще всего реализует интенцию атрибуции предмета или свойства к тому или иному субъекту (субъектам): meine alte Glorie, meine Sachertorte Diese, mein pures Ungeschick, meine eigene Schuld, unser gemeinsamer Protektor, Ihr respektvoller Blick, sein maßloses Erstaunen.

Таким образом, мы видим, что атрибутивно-субстантивные конструкции реализуют различные коммуникативные интенции говорящего: от выделительной до характеризующе-описательной и индивидуализирующей.

Заключение

Несмотря на очевидность того, что атрибут по своему формально-грамматическому статусу является второстепенным членом предложения, подчиненным подлежащему или дополнению, что выражено в особом типе синтаксической связи между ними, нельзя не заметить того факта, что модель этой связи, будучи перенесенной в коммуникативный аспект высказывания, не отражает в должной мере фактический «радиус» действия атрибута в предложении, ограничивая его лишь рамками атрибутивного сочетания.

Речевой подход опосредует переосмысление в функциональном направлении некоторых функций и семантических дифференциаций атрибутов. В процессе анализа мы выяснили, что большая часть атрибутов обусловлена экстралингвистическими факторами, а также коммуникативными интенциями говорящего, которые он стремится реализовать, чтобы достигнуть желаемого перлокутивного эффекта.

Прежде всего, это желание говорящего дать характеристику тому или иному предмету или явлению окружающей действительности (как правило, при таких атрибутивно-субстантивных группах используется определенный артикль), т. е. дать ему собственную оценку и тем самым индивидуализировать его.

С другой стороны, атрибутивно-субстантивные группы используются, что выделить один предмет из того или иного бытийного ряда или пространства. В этом случае используются сочетания с неопределенным артиклем, а также местоимения solcher и dieser.

Таким образом, мы выделили основные структурные типы атрибутивных конструкций и их связь с различными типами интенций говорящего, реализующимися в тексте.

Список литературы

Admoni W. Der deutsche Sprachbau. — L. 1960.

Jung W. Grammatik der deutsche Sprache. Leipzig, 1966.

Motsch W. Deutsche Wortbildung in Grundzügen. Berlin-New-York, 1999.

Schewelyowa L. W. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. Vorlesungen. — M. 2004.

Адмони В. Г. Пути развития грамматического строя в немецком языке. — СПб., 1973.

Адмони В. Г. Система форм речевого высказывания. — СПб.: Наука, 1994.

Ахманова О. С. О разграничении слова и словосочетания. — М., 1954.

Брандес М. П. Стилистика немецкого языка. — М., 1983.

Виноградов В. В. Вопросы синтаксиса современного русского языка. — М., 1950.

Кацкова Т. А. Коммуникативные функции определения (на материале предложений бытийного типа) // Вопросы функциональной грамматики немецкого языка. Межвузовский сборник. Л., 1986. С. 23−29.

Кожина М. Н. Стилистика русского языка: учебник / М. Н. Кожина, Л. Р.

Дускаева, В. А. Салимовский. М., 2008

Леонов И. Интенция // Энциклопедия «Кругосвет»,

http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/INTENTSIYA.html. 2009.

Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. — М., 1956.

Серль Дж. Природа интенциональных состояний. // Серль Дж. Философия, логика, язык. М., 1987.

Смирницкий А. Н. Синтаксис английского языка. — М., 1957.

Сухотин В. П. Исследования по синтаксису русского языка. — М., 1960.

Тер-Минасова С. Г. Синтагматика функциональных стилей и оптимизация преподавания иностранных языков. — М., 1986.

Фортунатов Ф. Ф. Сравнительное языковедение. Избранные труды. — М., 1956.

Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. — М., 1941.

Шишкова Л. В., Смирнова Т. Ю. Синтаксис современного немецкого языка. — М., 2003.

Эйхбаум Г. Н. Текстовые функции атрибутов // Вопросы функциональной грамматики немецкого языка. Межвузовский сборник. — Л., 1986. С. 11−22.

Ярцева В. Н. Предложение и словосочетание // Вопросы грамматического строя. — М., 1955.

Ятель Г. П. Предложные словосочетания современного английского языка". — Киев, 1969.