Право Древней Руси

В наиболее развитых областях Руси господствовали новые начала, сила которых обреталась в том числе и через торговые контакты с сопредельными государствами (через эти контакты шло принятие начал культурного быта, в том числе и правовых представлений, более, чем традиционные, соответствовавших тем условиям, в которых приходилось действовать предприимчивым людям Древней Руси) (1, с. 251).

Остановимся подробнее на праве собственности большой, «патриархальной» семьи. Субъектом этого права выступала именно семья в целом, а не только «большак», домовладыка, являвшийся представителем семьи вовне, имевшим права действовать от имени этого большого семейного целого, но ограниченный в своих правах внутренним правом семьи. Виды такового ограничения у разных славянских народов и даже у разных частей этих народов были различны — начиная от необходимости для действий домовладыки общего согласия всех взрослых членов семьи, через ограничение согласием старших членов и заканчивая его правом собственновольного распоряжения имуществом, ограниченного только правом выдела, раздела общего семейного имущества при несогласии с действиями большака иных взрослых, самостоятельных членов семьи. Соответственно, переход к тому или иному члену семьи функций домовладыки никоим образом невозможно квалифицировать как наследование им общего семейного имущества, и происходил этот переход не по правилам наследования.

Домовладыкой могла быть и мать семейства, и один из оставшихся по смерти отца братьев (не обязательно старший), и брат прежнего домовладыки (опять же — не обязательно старший). Конкретное лицо, к которому переходили права, определялось либо сложившимся порядком (обычным правом), либо же выбором оставшихся членов большой семьи (свободных или некоторым образом ограниченных в своем решении обычно-правовыми порядками). Власть домовладыки, как уже отмечалось, была различна; существовала граница между большой семьей, возглавляемой кровным отцом (и в этом случае повиновение членов семьи воле домовладыки по осуществлению общих семейных имущественных прав укреплялось отцовской властью над потомством) и объединением, сохранившимся по смерти отца по соглашению его сыновей (6, с. 114). В последнем случаем общий характер семейных имуществ ослабевал через усиление частных интересов братьев — такое хозяйство и характер прав его членов на имущество можно охарактеризовать во многом как переходный, подготовительный к разделу и образованию новых классических семейных хозяйств под традиционной отцовской властью, каковую по отношению к своему потомству обретали окончательно разделившиеся братья. В зависимости от местных условий ведения хозяйства и крепости семейственных связей раздел мог долго не происходить, и сложная большая семья, состоящая из уже достаточно разошедшихся в родстве между собой лиц, продолжала существовать, сохраняя свои права на имущество членов. Собственности таковой «братской» семьи невозможно, как это иногда делается в литературе, считать долевой, поскольку сам размер долей не определялся вплоть до решения о выделе, лишь при наступлении раздела обретал определенность, причем зависел от «трудового вклада» членов семьи; от степени участия их в общем хозяйстве.

Следует остановиться на древнерусском наследственном праве, в котором, случается, видят начало свободы распоряжения своим имуществом и индивидуальный (частный), а не семейный характер русского права собственности. Действительно, от времени Киевской Руси осталось достаточное число упоминаний о духовных записях, завещательных распоряжениях, на первый взгляд подтверждающих названную точку зрения. Однако характер таковых завещаний существенно расходится, например, с завещанием по римскому праву, берущемся за образец свободы распоряжения своим имуществом.

Назначение древнерусских завещаний — в распоряжении конкретным имуществом между лицами, уже имеющими по юридическим обычаям восточных славян право на наследование, без права завещателя отчуждать имущество за пределы рода (11, с. 52). Таким образом, завещание здесь имеет характер не параллельного законному наследованию порядка, но дополнения, восполнения оного, в разделе отдельных предметов, дабы предотвратить могущие возникнуть между домочадцами споры. И здесь, получается, мы видим не частного собственника и не наследование его имущества по смерти как таковое, а раздел (и подготовку оного заблаговременными распоряжениями домовладыки) того, что ранее составляло общее достояние, а теперь должно разойтись по вновь образующимся семьям. Следовательно, и в завещательном праве мы также наблюдаем строй, соответствующий описанному касательно нормального ведения хозяйства — общая собственность лиц, составляющих большую семью, и выделение долей при прекращении оной, причем опять же не в частную собственность как таковую, но в достояние новообразующимся семьям-хозяйствам. Если же свою долю при разделе получало отдельное лицо, не образовавшее семьи, но желающее выйти из братского хозяйства, то и в таком случае его, вероятно, следует рассматривать скорее как зародыш семьи, долженствующей образоваться в будущем, где и правовое положение имущества обретет свой обычный характер, точнее, где характер имущества вновь будет согласован с его реальным положением.

Данные о княжеских хозяйствах, особых земельных имуществах, принадлежавших князьям, имеются начиная с X века. В частности, в летописи сохранились известия о том, как княгиня Ольга устраивала княжеские угодья и села, сообщается также о любимом селе кн. Владимира — Берестове.

Хотя и не по всем таким известиям можно сделать вывод о характере имущественных отношений, об их юридической квалификации, однако имеющихся сведений достаточно, дабы заключить о самом факте наличия особых княжеских имуществ, причем возникновение их надлежит отнести к еще более раннему периоду, поскольку в летописи они предстают как отношения сложившиеся (для чего потребен был солидный временной промежуток).

Итак, уже для начала X века мы можем заключить о наличии в Древней Руси недвижимых княжеских имуществ, хотя еще довольно продолжительный период остававшихся незначительными по размерам. С конца XI и в XII веке темп обретения князьями земельной собственности значительно ускоряется, поскольку начинает быстро ослабевать значение одного из основных источников прежних доходов — вывозной торговли с Востоком и Византией. Причиной этого явилось, во-первых, закрытие выходов из великорусских рек степными народами, прежде всего половцами, во-вторых, налаживание торговых контактов с Византией западноевропейскими торговцами (что существенно снизило выгодность экспортных операций), в-третьих (и это, вероятно, основное), экономическое ослабление Византии, переживавшей в тот период череду глубоких кризисов, а затем по существу утратившей статус великой державы после IV крестового похода, от последствий которого она оправиться не смогла. Четвертой причиной было увеличение самого числа князей, на каждого из которых приходилась, соответственно, меньшая доля торговых доходов.

Однако не одно только уменьшение торговых выгод вело к оседанию князей — способствовало этому и то, что получая себе княжения, они по необходимости должны были их обустраивать, как в целях обороны от иных претендентов на престол, так и для повышения традиционных доходов с земель (вир, продаж, торговых податей и т. п.). Сама такая хозяйственная деятельность, прикреплявшая княжество к той или иной отрасли Рюрикова дома, и князя прикрепляла к земле, естественным образом приучала его и тем более его потомков смотреть на эти земли не как на некоторую доходную статью, легко могущую быть промененной на иную, но как на свою отчину, достояние не личное, но всего своего рода, теперь уже понимаемого в узком смысле. Если возникала такая крепость к земле, то переход к самостоятельному хозяйственному обзаведению, от простых пригородных деревень к расчетливо обустроенным хозяйствам был естественен и почти незаметен для самих оседающих (10, с.

207). Не особенно большие и малочисленные княжьи имения постепенно сменяются крупными сельскохозяйственными устроениями, где главное внимание уделяется уже не угодьям бортным, рыбным ловлям и иным попутным промыслам (многие из которых свое основное значение получали именно в связи с вывозной торговлей), но непосредственному возделыванию земли — быт делается проще, но тверже.

Из краткой редакции Русской Правды, передающей нам строй отношений начала XI века, известно, что княжеская челядь была посажена на землю и работала по княжескому сельскому хозяйству. Сравнение этих статей с положениями Русской Правды пространной редакции показывает, какие значительные изменения за это время успели произойти в княжеском хозяйстве. В ней уже содержатся относительно подробные постановления, относящиеся к княжескому сельскому и ратайному старосте, радовничию, конюху княжеского стада и т. д. В летописных известиях XII в.

встречаются упоминания о действительно огромных княжеских хозяйствах. Например, в Путивле на дворе у князя Святослава Ольговича было семьсот человек рабов (челяди), кладовые (скотницы), погреба, в которых стояло 9 берковьсков меду, 80 корчаг вина. В разграбленном селе у брата его Игоря Ольговича по сообщению летописи, описывающей потери братьев, был устроен двор добрый, где много было вина и меду и всякого тяжелого товара, железа, меди (припасов было столь много, что в известии особо отмечается — «не тягли бяхоуть от множества всего того вывозити»), а на гумне было 900 стогов. Кроме того, известно, что у братьев было стадо в 3000 кобыл и 1000 коней, «пограбленных» при нападении (1, с. 172).

Таким образом, уже в XII веке князь становится сельским хозяином, а система наследования и защиты прав собственности приобретает оформленные законодательно очертания. Ее основные моменты были прописаны во всех трех редакциях «Русской правды», а основным защитником и гарантом сохранности прав собственности являлся князь.

Заключение

Утверждение варягов и образование Великого княжества Русского вызвали крупные перемены в социальном строе восточного славянства. До появления норманнов этот строй, как можно думать, отличался большой простотой. В сущности в среде восточного славянства были два класса — свободные и рабы из пленных, которых, впрочем, не задерживали подолгу, а либо отпускали за ненадобностью, либо обменивали или продавали. Кроме того, по всему вероятию, наметилось деление свободных людей по месту жительства и господствующим занятиям на торговцев — горожан, и на землевладельцев и промышленников — сельчан. С утверждением в стране варягов среди восточных славян оказался третий класс — пришлый и державшийся более или менее обособленно от остальных — русь. Формируется слой свободных общинников — смердов, а так же рабов — холопов. Отношения между социальными слоями, их права, обязанности и привилегии законодательно закрепляются в Краткой, Пространной и Сокращенной редакциях «Русской правды».

Становление светского феодального права в Древней Руси было длительным процессом. Его истоки восходят к племенным Правдам восточных славян. Это были обычно-правовые системы, предназначенные для юридического регулирования всей совокупности социально-экономических и правовых отношений в каждом племени или союзе племен.

Данной системой права руководствовались в судебной практике великие киевские князья и контролируемые ими княжеские и местные общинные суды.

Нормы Закона Русского учитывались великими киевскими князьями при заключении договоров с Византией в 911 и 944 годах.

Закон Русский представлял собой качественно новый этап развития русского устного права в условиях существования государства.

Последняя редакция Пространной Правды приходится на великое княжение Владимира Мономаха (1113−1125 гг.) и, вероятно, его сына Мстислава Великого (1125−1132 гг.). В это время социально-экономическое развитие страны достигло высокого уровня, но государство уже стояло на пороге феодальной раздробленности.

Значительное внимание в системе Древнерусского законодательства уделяется определению преступления и наказания. Причиной тому было стремление княжеской власти определить права и привилегии формирующихся социальных слоев, а так же ограничить кровную месть, повсеместно бытовавшую в нормах общинного права.

На основе длительной традиции развивающегося права в условиях государства IX—X вв. Правда закрепила сложившуюся систему отношений собственности в государстве. В XII веке князь становится сельским хозяином, а система наследования и защиты прав собственности приобретает оформленные законодательно очертания. Ее основные моменты были прописаны во всех трех редакциях «Русской правды», а основным защитником и гарантом сохранности прав собственности являлся князь. Будучи кодексом феодального права, «Русская правда» придает прежде всего исключительное значение охране собственности феодалов.

Список литературы

1. Греков Б. Д. Киевская Русь. — М., 2006.

Гумилев Л. Н. От Руси до России. — Спб, 2007.

Зимин А. А. Феодальная государственность и Русская правда. — М., 1965.

Костомаров Н. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. — Спб., 2006. т.

1.

Повесть временных лет. — Новосибирск, 1997.

Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси. — М., 1966.

Русская правда. — Л., 1964.

Соловьев С. М. Чтения и рассказы по Русской истории. — М., 2005.

Тихомиров М. Н. Исследование о русской правде. Происхождение текстов. — М., 1941.

Черепнин Л. В. Общественно — политические отношения в Древней Руси и Русская правда. — М., 1965.

Юшков С. В. Русская правда. — М., 1950.