Использование передовых западно-европейских идей в воспитании Александра 1 и Павла 1

Вникнув основательно в руководство, составленное Екатериной II для воспитания великих князей, Лагарп развил его, обосновывая определенный порядок преподавания предметов, и дополнил новой дисциплиной — философией, которую считал необходимой изучать каждому истинно просвещенному человеку. Свои взгляды он изложил в специальной записке, переданной государыне через Салтыкова. Екатерина II осталась весьма довольна. Прямо на его записке она начертала следующее: «действительно, кто составил подобную записку, тот способен преподавать не один только французский язык». Таким образом, судьба Лагарпа оказалась окончательно решена: он был принят наставником к великим князьям. Более того, ему оказали особое доверие, сделав помощником Салтыкова и поручив общее руководство воспитанием Александра и Константина.

Лагарп, по его собственному признанию, был преисполнен ответственности перед великим народом, которому готовил властителя. Он начал читать и в духе своих республиканских убеждений объяснять великим князьям греческих и латинских писателей, английских и французских историков и философов. Сохранилось 12 томов его лекций — обширнейший курс во славу разума, блага человечества и природного равенства людей во всех их видах. Верный себе, подробнее всего он остановился на римской истории. Лагарп исходил из того, что будущий правитель не должен быть ни физиком, ни математиком, на юристом, ни вообще каким-нибудь узким специалистом; он должен быть прежде всего честным человеком и просвещенным гражданином. История лучше всего развивает гражданское чувство и политическую нравственность. Поэтому исторические события он рассматривал не как факты, а с точки зрения их соответствия требованиям разума. Он не разъяснял воспитанникам ход и строй человеческой жизни, а на примере тщательно отобранных явлений полемизировал с исторической действительностью, которую учил не понимать, а презирать.

В рамках исторического курса Лагарп развивал перед Александром свои философско-нравственные воззрения. Он стремился внушить великому князю мысль, что и самодержавный правитель может использовать свою неограниченную власть во благо подданных, если будет прислушиваться к голосу разума и гражданского чувства.

Высочайшее доверие Лагарп начал терять с разгаром революции во Франции, когда французские дворяне-эмигранты стали встречать все более радушный прием в Петербурге. Лагарп вынужден был изменить систему преподавания и вместо собственных записок воспользовался дореволюционными сочинениями писателей, имевших доверие у императрицы. Так, чтобы вызвать у Александра и Константина сочувствие к революции, он давал им читать мемуары Дюкло, где тот писал, что французское правительство было так развращено, что ни один человек не имел к нему ни малейшего доверия. Возмутительные картины развращенности французского королевского дома настолько врезались в память воспитанников, что они даже говорили об этом с императрицей. Однако чем дальше, тем более подобные речи и мысли встречали холодный прием не только у императрицы, но и у придворных.

Лагарп сыграл в жизни русских великих князей существенную роль, особенно это относится к старшему, Александру, с которым швейцарца соединила также и человеческая привязанность. Лагарп оставался для Александра Павловича союзником и помощником на протяжении продолжительного времени. После вынужденного отъезда Лагарпа из России он поддерживал переписку с обоими своими воспитанниками, но со старшим она была более частой и сердечной. Сразу по воцарении в 1801 году Александр I поспешил возвратить Лагарпа в Россию. «Буду стараться, — писал молодой император и ответ на искреннее поздравление Лагарпа, — сделаться достойным имени нашего воспитанника и всю жизнь буду этим гордиться». И далее: «Почему вы не можете быть здесь, чтоб руководить меня вашею опытностью и ограждать от ловушек, в которые я могу попасть по милости, и, может, по неведению испорченных душ… Вот, любезный друг, почему просвещенный и опытный в знании людей друг есть величайшее сокровище».

В августе 1801 года Лагарп приехал в Санкт-Петербург. Однако на этот раз бывший воспитатель и воспитанник не были столь единодушны. Недавно ставший самодержцем Александр I жаждал преобразований в управлении империей. Более осмотрительный, к тому же познавший на собственном опыте неблагодарный труд управления государством, Лагарп не разделял его реформаторского пыла, призывал действовать постепенно и осторожно, «избегая насильственных перемен». Задумав реформы, Александр обращается за советом к Лагарпу, но тот не разделяет его реформаторского пыла. Швейцарец уверен, что против реформ будет почти все дворянство, чиновничество, большая часть купечества.

Особенно, считает Лагарп, воспротивятся реформам те, кто напуган французским примером", т. е. почти все люди в зрелом возрасте, почти все иностранцы. Учитель предостерегает ученика против привлечения народа к преобразованиям. В результате, по мнению Лагарпа, Александр может рассчитывать на образованное меньшинство дворян, некоторую часть буржуа, нескольких литераторов. Прожив в России до весны 1802 года, умный и чуткий Лагарп не мог не ощущать своей все возрастающей неуместности посреди молодых друзей императора, образовавших своеобразный кружок, занятый планами грядущего государственного переустройства. В апреле он счел за лучшее для себя оставить Россию и, щедро одаренный Александром I, возвратился во Францию. Здесь, недалеко от Парижа, в собственном имении Плесси-Пике он и жил вплоть до своей смерти в 1838 году.

Таким образом, Лагарпу выпала судьба пережить своего воспитанника на целых тринадцать лет. После отъезда Лагарпа из России они состояли в активной переписке, а также довольно тесно и плодотворно общались в период с 1814 по 1816 год, когда российский император, увенчанный титулом «освободителя Европы», находился в Париже, а затем в Вене, принимая деятельное участие в устройстве европейского континента после наполеоновских войн. На знаменитом Венском конгрессе Лагарп представлял интересы трех швейцарских кантонов, выступая одновременно ближайшим советчиком русского императора. В 1824 году за труды и заслуги последний наградил Лагарпа высшим российским орденом св. апостола Андрея Первозванного.

Если имя Лагарпа как наставника цесаревича, будущего императора Александра I общеизвестно, то о другом его наставнике протоиерее Андрее Афанасьевиче Самборском вспоминают несправедливо редко. «Никто более Лагарпа, — говорил впоследствии Александр Павлович, — не имел влияния на мой образ мыслей, исключая религии: на ее счет мы не согласовались». Глубокая религиозность Александра Павловича не находила поощрения у Лагарпа, обладавшего аналитическим складом ума, склонного к скептицизму. Зато другой его учитель, духовный наставник Самборский, укреплял юношу на пути христианских добродетелей. Его роль в формировании нравственного облика будущего императора весьма велика. К тому же и сам Андрей Афанасьевич — фигура значительная, незаурядная.

Самборский происходил из семьи священника. По окончании Киевской Духовной Академии, дававшей превосходное по тому времени образование он был послан в Англию с весьма неожиданной целью — изучить агрономию. Дело в том, что Екатерина II решила поднять уровень культуры обработки земли среди крестьян. Роль же учителей по ее замыслу должны взять на себя сельские священники. Именно поэтому Самборский в числе других отобранных выпускников Духовной Академии и был послан в Англию. Там он провел несколько лет, женился и в 1768 году возвратился на Родину вместе с женой-англичанкой. После принятия сана священника Самборский был назначен настоятелем православной церкви в Лондоне, куда возвратился и пробыл до 1782 года. Дальнейшая его карьера сложилась блестяще.

Самборский попадает в орбиту внимания царской семьи, чему был обязан не столько собственному авторитету в церковных кругах и высокой образованности, сколько покровительству своего земляка Безбородко. По-видимому, не без его влияния Екатерина II одобряет назначение Самборского духовником к великому князю Павлу Петровичу. (Позже он будет сопровождать цесаревича и его супругу в путешествии по Европе) Когда же пришло время всерьез заняться воспитанием внуков, императрица назначает Самборского законоучителем к великим князьям Александру и Константину, а через четыре года — к великим княжнам — Александре, Елене и Марии. В том же 1788 году Самборский был определен протоиереем царскосельского Софийского собора, что означало полноту доверия со стороны царствующего дома. Не были забыты и агрономические знания Андрея Афанасьевича, состоявшего членом Вольного экономического общества.

В окрестностях Павловска на землях, приобретенных у князя Салтыкова была выстроена так называемая Александрова дача. В обширном парке, разбитом вокруг пруда, образованного перегороженной плотиной речкой Тызвой, архитектор Н. А. Львов используя особенности природного ландшафта, построил беседки, мостики, садовые павильоны. Каждое такое сооружение было связано с отдельным эпизодом нравоучительной сказки о царевиче Хлоре (Александре), который, направляемый мудрой Фелицей (Екатериной), совершает восхождение на высокую гору, где «роза без шипов растет, где добродетель обитает». Эту сказку не чуждая сочинительству императрица написала для своего внука. Парк же вокруг Александровой дачи являл собой как бы живое воплощение этой сказки. Считалось, что, гуляя здесь, наследник глубоко и органично усвоит те нравственные правила, которые воспитатели сочли необходимым ему привить.

Летом, переезжая в Павловск, цесаревич жил на Александровской даче в небольшом доме, выстроенном на берегу озера. Дом стоял среди парка с множеством тенистых аллей. Одна из них вела к высокому холму, с трех сторон окруженному водой. На нем возвышалось главное смысловое сооружение всего ансамбля — Храм розы без шипов. Купол храма, имевшего форму ротонды, поддерживали семь белых колонн. В центре был сооружен алтарь, на котором в сосуде стояла роза без шипов. Живописная фреска плафона этого храма представляла аллегорическую композицию:

Петр Великий с небес взирал на «блаженствующую Россию» которая в окружении символов богатства, наук и промышленности опиралась на щит с изображением Фелицы (Екатерины II). Идущий по дороге к храму встречал на своем пути множество символических сооружений.

В устройстве этого довольно вычурного дидактического ансамбля деятельное участие принимал А. А. Самборский.

Преподавание Лагарпа не давало Александру ни точного научного знания, ни даже привычки к умственной работе. Несмотря на все хлопоты царственной бабки, в его воспитании и образовании был допущен существенный пробел. Было сделано все, чтобы затруднить его знакомство с действительностью. Великого князя учили чувствовать, но не учили думать и действовать. Образование Александра было более блестящим, чем основательным. Его даже не научили как следует родному языку, великий князь говорил по-французски, но не умел без ошибок написать русскую фразу.

Это резко обозначенная в нем еще в юности граница между мечтательной наклонностью к добру и неумением (а зачастую и нежеланием) придать своим мечтаньям практическое направление, какая-то старческая дряблость воли не укрылась от взгляда другого его воспитателя, Александра Яковлевича Протасова. С удовлетворением отмечая честность справедливость и кротость Александра, слыша повсюду похвалы об учтивости, приветливости и снисхождении воспитанника, он в то же время с удивлением и горечью отмечал в своем питомце нежелание узнавать ни внутреннее, ни внешнее положение страны, которой в дальнейшем ему пришлось править, ни даже нежелание узнавать новости о происходящем в Европе. Начинали сказываться уроки Лагарпа и Муравьева. Действительность, признанная его учителями явлением низшего порядка, была изгнана из юношеского ума Александра; он не желал ни знать ее, ни даже признавать ее существование.

Заключение

:

Екатерина II остро чувствовала потребность страны в реформах. Она не желала существенно ограничивать свою власть, но вместе с тем была готова к преобразованиям, чтобы продвинуть общество вперед по европейскому пути и избавиться от некоторых наиболее варварских его сторон. Именно поэтому огромное влияние огромное внимание она придавала воспитанию наследника Павла I, а когда стала сознавать, что в своем сыне не найдет достойного и просвещенного монарха, то все усилия обратила на внука Александра Павловича, с тем, чтобы в дальнейшем, передать ему российский престол.

В воспитании Павла Петровича существенную роль сыграл Панин, который, будучи просвещеннейшим человеком своего времени сумел привить наследнику веру в рыцарские идеалы с их строгой иерархией. В тоже время мечты Панина о конституционной монархии в России не были осуществлены, несмотря на усилия его по внедрению этой идеи в сознание своего воспитанника. Накладываясь на непростой характер будущего государя идеи позднего Просвещения привели в итоге при воцарении Павла к полицейскому государству и деспотии императора, что, в конечном итоге, привело его к смерти от рук убийц в 1801 г.

Что же касается Александра, то наиболее сильным влиянием на формирование будущего государя имел швейцарец Лагарп, который хотел образовать из него такого монарха, действиями которого будут исключительно руководить понятия законности, любви и милосердия. Учитель прививал Александру любовь к простому народу, ко всем, несправедливо обижаемым судьбой, развивал в нем ненависть к насилию, к беззаконию, себялюбию и роскоши. К сожалению все эти уроки не давали Александру представления о реальной жизни в России, что в дальнейшем сказалось на проводимых Александром реформах, которые отличались некоторой непоследовательностью.

Подытоживая все вышесказанное можно сделать вывод, что, несмотря на то, что в воспитателей великим князьям Павлу Петровичу и Александру Павловичу были наняты просвещенные и образованные люди, ни тот, ни другой не смогли или не захотели ограничить абсолютную монархию, хотя, безусловно, в правление Александра в России произошло много реформ, приведших в итоге к отмене крепостного права уже при Александре II.

Глинский Б. Б. Царские дети и их наставники: Исторические очерки для юношества.

Ростов-на-Дону: Феникс, 1977

Записки императрицы Екатерины Второй.

СПб., 1907

Записки сенатора И. В. Лопухина. — М: Просвещение, 1990

История и культура отечества: Учеб. пособие для вузов /Под.ред. В. В. Гуляевой. — М.: Академический проект; Трикста, 2005

Парсамов В. С. История России: XYIII — начало XX века: учеб.

пособие для студ.

высш. учеб. заведений /В.С.Парсамов. — М.: Издательский центр «Академия», 2007

Петинова Е.Ф. «Во дни Екатерины…». — СПб.: Издательский дом «Книжный мир», 2002.

Петрухинцев Н.Н.XX лекций по истории мировой культуры. — М.: Гуманит. изд. центр «Владос», 2001

Цветков С. Э. Александр I: Беллетризированная биография. — М.: ЗАО Изд-во «Центрполиграф», 1999

Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России. — М: Книга, 1989

Эйдельман О.Н. «…В общем благоволении к роду человеческому…"//Отечественные записки. — 2004. — № 3.

Парсамов В. С. История России: XYIII — начало XX века: учеб.

пособие для студ.

высш. учеб. заведений /В.С.Парсамов. — М.: Издательский центр «Академия», 2007 .- стр. 96

Письмо к г-же Бьелке, 13 сентября 1770. Ibid. XIII, стр. 37.

Записки сенатора И. В. Лопухина. — М: Просвещение, 1990 — стр. 48.

Эйдельман О. «…В общем благоволении к роду человеческому…"//Отечественные записки. — 2004. — № 3. — стр.

Записки императрицы Екатерины Второй.

СПб., 1907. — стр.

Записки императрицы Екатерины Второй.

СПб., 1907. — стр.

там же, стр. 98

Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России. — М: Книга, 1989. стр.

там же, стр.

Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России. — М: Книга, 1989. стр.