Средние века (вопросы с 1-5 под пунктом II)

Несмотря на религиозное содержание циклов, они все более и более становились развлечениями. Использовались три основные формы постановок. В Англии самыми обычными были карнавальные повозки. Прежние церковные декорации сменились тщательно разработанными передвижными сценами, такими, например, как маленькие современные суда, которые перемещались в городе с места на место. Зрители собирались в каждом таком месте: исполнители работали на площадках повозок или на подмостках, построенных на улицах. В Испании делали так же. Во Франции применялись синхронные постановки — различные декорации поднимались одна за другой по сторонам длинного, приподнятого помоста перед собравшимися зрителями. Наконец, опять-таки в Англии, пьесы иногда ставились «вкруговую» — на круглой площадке, с декорациями, размещавшимися по окружности арены, зрителями, сидящими или стоящими между декорацией.

Пьесы-моралите. В тот же самый период появились народные пьесы, светские фарсы и пасторали большей частью анонимных авторов, которые упорно сохраняли характер мирских развлечений. Все это влияло на эволюцию пьес-моралите в XV веке. Хотя и написанные на темы христианского богословия с соответствующими персонажами, моралите не были похожи на циклы, поскольку не представляли эпизоды из Библии. Они были аллегорическими, самодостаточными драмами и исполняли их профессионалы, такие, как менестрели или жонглеры. Пьесы, такие, как «Человек» («Everyman»), обычно трактовали жизненный путь индивида. В числе аллегорических персонажей были такие фигуры, как Смерть, Обжорство, Добрые Дела и другие пороки и добродетели.

Эти пьесы местами трудны и скучны для современного восприятия: рифмы стихов повторяются, носят характер импровизации, пьесы в два-три раза длиннее драм Шекспира, а мораль объявляется прямолинейно и назидательно. Однако исполнители, вставляя в представления музыку и действие и используя комические возможности многочисленных персонажей пороков и демонов, создали форму народной драмы.

Турниры. Турниры, несомненно, возникли как средство обучения юношей из феодальной знати воинскому искусству, для овладения верховой ездой, копьем, мечом и булавой. Чтобы сделать упражнения более безопасными, применяли только «куртуазное» оружие: копья с тупым наконечником квадратного сечения, мечи — без острия и «обтесанные» (с притуплённым лезвием), булавы легкие и без выступов. Кроме того, разрешались не все приемы использования такого оружия. Рыцари могли наносить удары только сверху вниз, но «не рубить и не колоть с размаху».

Церковь запрещала турниры не из гуманных соображений, в то время это не было свойственно духовенству. На Лионском соборе в 1245 г. Иннокентий IV запретил проведение турниров на три года под предлогом, что эти праздники отвлекают рыцарей от крестовых походов и требуют чрезмерных затрат, которые целесообразнее использовать на войну с неверными.

Тому, что турниры стали великолепным торжеством, далеким от первоначального назначения, во многом способствовали женщины. Одну из сторон огороженного турнирного поля занимали трибуны, предназначавшиеся в основном для знатных дам. После боя дамы обычно раздавали награды победителям. Таким образом, состязания часто превращались в источник соперничества и глубокой ненависти.

Турнирным призом были драгоценность, ловчая птица, а иногда и просто поцелуй. На турнире, который устраивал знатный вельможа, был обычай преподносить подарки всем рыцарям, принявшим в нем участие: деньги, меха, породистых жеребцов, шелковые одежды и т. д. Таким образом, на подобные воинские празднества требовались значительные расходы как от организаторов, так и от участников. Эти затраты, делавшиеся скорее из тщеславия, чем ради благой цели, раздражали монархов, развращали дворянство и не приносили пользы ни для страны, ни для самого рыцарства.

В период средневековья в почете были и маскарады, как обычное развлечение во время больших собраний, пиров и балов. Часто маскарады ограничивались сатирой на нравы, давали повод посмеяться над смешными или странными чертами земляков. В ряде городов маскарады даже приобрели черты некоего общественного института.

Виолле-ле-Дюк Эжен Эмануэль. Жизнь и развлечения в средние века. Пер. с фр. М.

Ю. Некрасова; вступ. ст. профессора А.

Н. Кирпичникова; науч. ред. Н.

И. Милетенко; сост. С. Е. Еременко. — СПб.: Евразия, 1997.

— 384 с.

Ильина Е.А., Буров М. Е. Культурология: Конспект лекций. — М.; МИЭМП, 2005. — 104 стр.

5. Формирование эстетики Возрождения. Концепция мира и человека в творчестве Данте.

С первого взгляда европейская средневековая культура впечатляет необычайной цельностью. Средневековая картина мира теоцентрична; средоточие всего — Бог. На смену античному пантеизму и космологизму, на смену античным богам, которые являются обобщением соответствующих областей одушевленной и неодушевленной природы, существуют вместе со своей областью мира и вместе с нею погибают, приходит религия абсолютного духа.

Если в центре античного мировоззрения находилась Вселенная, и человеку оставалось только искать свое место в ней, то христианство поставило верующего лицом к лицу с Богом — владыкой Вселенной.

Рубеж XIII—XIV вв. оказался переломным в культурной жизни Италии. Как бы венчает средневековье и в то же время высится у истоков Возрождения величайшая фигура Данте Алигьери (1265−1321 гг.) — «последнего поэта средневековья и первого поэта нового времени». Творчество Данте и его личность стоят на грани старого, церковно-феодального мировоззрения и нового, гуманистического. Сложнейшая фигура Данте воплотила характерные черты духовной жизни средневековья, а с другой стороны, стала предвестником новой культурно-исторической эпохи — Возрождения.

Данте первым выступил против обязанности внимать истине Откровения «Отца во Христе» под церковным надзором. Бессмысленной средневековой схоластике с ее упражнениями в дефинициях и изощренно-тонких дистинкциях он противопоставил свое поэтическое слово, которое сообщало возвышающее измерение жизненному назначению человека.

Великому итальянскому поэту, стоящему на грани двух эпох, была свойственна двойственность мышления, выразившаяся в сочетании абстрактных средневековых аллегорий и символов с глубокими и искренними человеческими чувствами. В главном произведении Данте — «Божественной комедии» — наряду с высочайшими абстракциями выражена реальность мира, его конкретика, живые люди, их чувства и действия. Поэтому сама поэма, живописующая загробный мир, тем не менее очень человечна, пристрастна и буквально дышит жизнью. «Божественная комедия» — вершина творчества Данте — была написана им в годы изгнания, в Равенне.

Данте считают создателем общеитальянского литературного языка: его главное произведение написано не на средневековой латыни, а на народном тосканском диалекте. Поэма Данте — единственное в своем роде произведение мировой литературы, ее непревзойденный шедевр, ибо в ней заключен весь мир, каким его представлял сам поэт. «Божественная комедия» являет собой грандиозную картину мироздания, природы и человеческого бытия. Мощная поэтическая фантазия Данте нарисовала такую цельную систему необыкновенных миров и исполненных музыкой небесных сфер, которую не смогла создать вся предшествующая литература со времен Гомера.

При всей устремленности искусства к потустороннему миру, постепенно набирает силу обращение к земной жизни. Поэты собирали народные песни, сказания. В высокой литературе растущее внимание к человеку блестяще выражено Данте. В «Божественной комедии» он показывает грешников как людей, тоскующих о земной жизни, проявляет интерес к человеку, его страстям: «Вы созданы не для животной доли, но к доблести и знанью рождены».

В XI—XII вв. сложился морально-этический образ рыцаря, отличавшегося светским характером, чуждым аскетизму. Рыцарь должен молиться, избегать греха, высокомерия и низких поступков, он должен защищать церковь, вдов и сирот, а также заботиться о подданных. Он должен быть храбрым, верным и не лишать никого его собственности; воевать он обязан лишь за правое дело. Он должен быть заядлым путешественником, сражающимся на турнирах в честь дамы сердца, повсюду искать отличия, сторонясь всего недостойного; любить своего сюзерена и оберегать его достояние; быть щедрым и справедливым; искать общества храбрых и учиться у них свершению великих деяний по примеру Александра Македонского. Этот образ получил отражение в рыцарской литературе.

Крупнейший поэт позднего Средневековья Данте Алигьери, пожалуй, впервые сознательно применяет к художественному произведению, на примере своей «Божественной комедии», патристический, восходящий к Клименту Александрийскому и другим отцам александрийскокаппадокийского направления, принцип многоуровневого (полисемантичного) толкования (понимания) текстов Святого Писания. В подробном письме к Кан Гранде делла Скала он дает некоторые разъяснения понимания своей «Божественной комедии». В частности, он пишет: «Чтобы понять излагаемое ниже, необходимо знать, что смысл этого произведения не прост; более того, оно может быть названо многосмысленным, то есть имеющим несколько смыслов, ибо одно дело — смысл, который несет буква, другое смысл, который несут вещи, обозначенные буквой. Первый называется буквальным, второй — аллегорическим или моральным». Далее он уточняет, что в произведении существует по меньшей мере три небуквальных смысла: аллегорический, моральный и анагогический (возводительный). Подробнее эти идеи он развил и в книге «Пир», четко указав, что художественные произведения (здесь на примере своих канцон) так же, как и священные тексты, должны пониматься в четырех смыслах. Буквальный не простирается дальше буквального значения «басен поэтов»; аллегорический «таится под покровом этих басен и является истиной, скрытой под прекрасной ложью»; моральный «это тот смысл, который читатели должны отыскивать в писаниях на пользу себе и своим ученикам»; и наконец, «четвертый смысл называется анагогическим, то есть сверхсмыслом или духовным объяснением писания; он остается <�истинным> так же и в буквальном смысле и через вещи означенные выражает вещи наивысшие, причастные вечной славе».

Своим многогранным творчеством Данте открыл новую эпоху в мировой литературе. Он показал всем пример способности искусства охватить одним взором весь мир. Поэзия Данте исходит из таких глубин человеческого чувства и владеет такими простыми и сильными приемами словесного выражения, что до сих пор остается недосягаемым образцом высочайшего искусства.

Бычков В.В. «Эстетика»: Гардарики; Москва; 2004.

Головашин В. А. Очерки истории мировой культуры (культурология): Учебное пособие. В 3 ч. 4-е изд., перераб. и доп. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2004. Ч.

1. — 248 с.

Пустовит А. В. История европейской культуры: Учебное пособие. — К.: МАУП, 2004. — 400 с.

Библиография Большаков В. П., Новицкая Л. Ф. Особенности культуры в ее историческом развитии (от зарождения до эпохи Возрождения): Учебное пособие. — Великий Новгород: Нов

ГУ им. Ярослава Мудрого, 2000. — 160 с.

Бычков В.В. «Эстетика»: Гардарики; Москва; 2004.

Виолле-ле-Дюк Эжен Эмануэль. Жизнь и развлечения в средние века. Пер. с фр.

М.Ю. Некрасова; вступ. ст. профессора А. Н. Кирпичникова; науч. ред. Н. И. Милетенко; сост. С. Е. Еременко. — СПб.: Евразия, 1997.

— 384 с.

Головашин В. А. Очерки истории мировой культуры (культурология): Учебное пособие. В 3 ч. 4-е изд., перераб. и доп. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2004. Ч.

1. — 248 с.

Ильина Е.А., Буров М. Е. Культурология: Конспект лекций. — М.; МИЭМП, 2005. — 104 стр.

Культурология: Учебное пособие / Составитель и ответств. редактор А. А. Радугин. — М.: Центр, 2001. — 304 с.

Поликарпов В. С. Лекции по культурологии. М.: «Гардарика», «Экспертное бюро», 1997. 344 с.

Пустовит А. В. История европейской культуры: Учеб. пособие. — К.: МАУП, 2004. — 400 с.

Семочкина М. Б. Культурология: Учебное пособие: В 2 ч. Ч. 1. История культуры. Кн. 1. — Екатеринбург, 1998. — 144 с.

Учебный курс по культурологии. / Под ред. д. ф. н., проф. Г. В. Драча. Ростов-н/Д.; Издательство «Феникс», 1999. — 576 с.