Формирование русского литературоведения как науки (конец XVI — начало XIX вв.)

Возникновение русской науки о литературе. M., 1975, с, 3,7. Здесь же приведена литературе вопроса и дан враткий обзор работ дореволюционных и советских ученых в области истории русского литературоведения.

2 См., например: Пикоанов^ДЛС. Русское литературоведение в Петербургском-Ленинградском университете. — Ленингр. гос4ун-т.

Юбилейной научн.сессии. Секция филолог.наук. Л., 1946, с.3−18, Николай Саввич Тихонравов. M., 1956; его же: 0 русском литературоведческом наследстве* - Вестник МГУ. Ист.-филолог.серия, 1957, Ш I, с.128−140- erojce: Изучение русской литературы в Московском университете /дооктябрьский период/. M., 1958; SepiraBjUU Введение в изучение истории русого й литературы ХШ в. 4.1. Очерк литературной историографии Ш в. Л., 1964, и др.

— в.

Однако собственно рождение новой науки свершится несколько позже — в 1970;1975 гг., когда увидит свет монография П.А.Ни-колэева «Возникновение марксистского литературоведения в России» /М., 1970/ и под его руководством в Отделе русской классической литературы Института мировой литературы им. А. М. Горького АН СССР будет осуществлена работа по созданию трехтомной «Истории русского литературоведения» 8. Вместе с созданием этих книг система филологических наук обогатилась новой областью научного знания. Было положено начало целенаправленному, планомерному изучению истории отечественного литературоведения, без чаго как известно, невозможно дальнейшее развитие современной науки о литературе, совершенствование методологии марксистско-ленинского познания литературных явлений.

Четко обозначив предмет, границы и объем исследования, раскрыв основные вехи и направления в развитии национальной науки о литературе, трехтомная «История русского литературоведения» одновременно поставила перед молодой историко-литературоведческой наукой целый комплекс важнейших проблем, которые оставались как бы в тени, когдв шло утверждение этой области знания в ее правах, но которые сразу же обнажились, как только осуществилось ее самоопределение среди других филологических наук. К таковым относится и проблема рождения русского литературоведения.

Вопрос о том, когда и как возникла и сформировалась литературная наука в той или иной стране, очень существен. Это воп.

3 См.: Возникновение русской науки о литературе. М", Наука, 1975; Академические школы в русском литературоведении.М., Наука, 1975; Русская наука о литературе в конце XIX — начале XX в"М., Наука, 1982. рос об исторических далях национального литературоведения, его самобытных истоках и источниках. Это вопрос о времени и характере его включении в региональный и всемирный литературоведческий процесс* Это, наконец, вопрос о своеобразии перехода оцре-деленного круга знаний и представлений о литература, свойственных каждому народу, в науку о литературе, когда даннэя литературоведческая мысль, оставаясь национальной по своим представлениям, понятиям и форме выражения, приходит к достижениям и открытиям, которые получают всеобщее признание, становятся общенаучным достоянием. Вопрос о времени рождения литературной науки в каждой стране существен еще и потому, что имеет и большое обще культур ное значение, затрагивая проблему духовного развития данного нврода, касаясь таким обравом непосредственно его национального чувства.

Все это в равной мере относится и к проблеме рождения русской науки о литературе, определяя тем самым и ак^альност^, и новизну, и настоятельную необходимость исследования процесса формирования русского литературоведения.

Методологичес^ исследования составили философия марксизме-ленинизма, исторический и диалектический материализм, Ленинское учение о развитии науки как формы общественного сознания, достижения советского науковедения* I.

Когда же возникло русское литературоведение? До недавнего.

И/ времени ясности в атом вопросе еще не быдэ • Согласно одних: предам/ г ставлений^ литературоведение имело место уже в Киевской Руси и началось оно с библиографии — «первыми труде ми в области литературоведения были библиографические описи /древнейшие восходят к 10 в./.*» 4, — и переводов — статьи шзантийсного писателя IX в* Георгия Хировоска «О обрвзех», включенной в «Изборник Святославе 1078 г*», ко тор 8 я исследователями пряно отнесена к числу произведений «литературоведческого характера» ^.

Другие полагают, что литературоведение в нашей стране возникло значительно позднее — в ХУШ в. Создатели проспекта «Очэр-ков по истории русского литературоведения11, например, связывают рождение литературной науки в России с моментом основания М. В# Ломоносовым „национальной русской научной школы нового вренения6. Б „Краткой литературной энциклопедии“ отмечается, что „начатки собственно литературоведения“ в России „относятся ко 2-й трети 18 веке“, когда „появляются первые теоретические работы, связанные главным образом с реформой стихосложения /“ Новый и краткий способ к елойенив российских стихов.“ Б.К. федиаковского, 1735/ и проблемами литературного языка /» Предисловие о пользе книг церковных в российском языке" М. Б. Ломоносова, 1757/- первый очерк истории русской поэзии /" О древнем, среднем и новом стихотворении российском" федиаковского, 1755/- позднее — биобиблиографические работы /" Опыт исторического словаря о российских писателях" Н, й. Новикова, 1772/" 7.

Расхождения, как видим, немалые: в одном случае Х-Х1, в другом — ХЗШ в. Кто же прав? Откуда берет свое начало русское литературоведение?

4 См.: БСЭ. Изд. 2-е. И", 1954, т. 25, с. 238- ЗДОбно^НдВ. История русской библиографии до начала XX в. М., 1955.

5 См.: История русской критики. М.-Л., 1958, т. I, с. 27.

6 Очерки по истории русского литературоведения. Проспект. М., 1953, с. 7.

7 См.: КЛЭ, т. 4. М., 1967, стол. 370−871.

Прежде чей ответите на эти вопросы, давайте посмотрим, ка-' кие критерии, какой н8укообразующий фактор или факторы положены в основание приведенных неии точек зрения. Заодно попытаемся разобраться и в той, какие ке факторы действительно являются наукообразующими, а значит, и определяющими время рождения любой, в том числе и литературной, неуки" Очевидно, что, не выявив эти факторы, т. е. те единственные критерии, при помощи которых можно с достаточной степенью точности зафиксировать момент перехода определенного круге знаний о каком-то предмета в соответствующую науку о нем, мы не сможем определить и время ее рождения, так как именно период от начала до завершения этого перехода и является временем рождения, формирования каждой отдельной науки.

По каким же критериям шло до сих пор определение времени рождения литературоведения в нашей стране?

Согласно первому мнению, таким щзиивриец является факт появления на русском языке первой работы, имеющей «литературоведческий характер». Однако этот щштерий имеет силу только в том случае, если существует четкое представление о том, что же собственно делвет ту. или иную работу литературоведческой, что придает ей такой особый, специфический характер* Иными словами, если мы знаем признак или признаки, по которым только к южно какую-либо работу квалифицировать квк литературоведческую. В противном случае, этот кртэрий становится настолько расплывчатым и неопределенным, что перестает быть критерием, отщшвая широкий доступ для произвольных толкований о времени рождения у нас /да и вообще в любой стране/ литературной науки.

Действительно, что, например, придает статье «О обрвзех» { литературоведческий характер? Почему ее можно считать именно литературоведческой работой? Как известно, литературоведениесложная наука. Она включает в себя несколько частных наук, среди которых важнейшие — теория и история литературы. А потому литературоведческой можно назвать только ту работу, в которой имеется непосредственно Теоретикои историю-литературная проблематика. Историко-литературной проблематики в стэтье и0 образех" нет, и говорится в ней о тропах и фигурах8, т*е* о тон, что составляет предмет поэтики, которая* в свою очередь, сама представляет лишь часть теории литературы* Следовательно, назвать эту статью литературоведческой нельзя*.

Однако не будучи в полном смысле литературоведческой, эта статья, тем не менее, имеет несомненный теоретико-литературный характер и, таким образом, ее включение в 1073 г. в «Изборник» Святослава дает все основания считать этот факт одним из самых ранних свидетельств о начале формирования в Древней Руси теоретиколитератур ной мысли.

Нельзя связывать возникновение русского литературоведения и с появлением первых «библиографических описей», которые носили тоща еще чисто прагматический, скорее даже инвентарный, а не литературоведческий характер.

В проспекте «Очерков по истории русского литературоведения» критерием возникновения литературной науки в России становится.

8 См.: Изборник великого князя Святослава Нрославича, 1073 года. СПб., 1880- Буслаев^иИ. Историческая хрестоматия дерков-но-славянского и древне-русско го языков. М., 1861, стол. 267 287- История русской литературы, т. I. М.-Л., 1941, с. 171−173- История русской критики, т. I. М.-Л., 1958, с. 27. фвкт рождения национальной русской неуки вообще" Однако извест-, но, что все науки сразу, в одно и то же дэемя, родиться не могут и для рождения каждой из них, в том числе и литературоведения, необходимы свои определенные предпосылки, т. е. соответствующие наукообразующие факторы. Имелись ли такие факторы для рождения русского литературоведения во времена М. В. Ломоносова? Этот вопрос остается в проспекте без ответа. Конечно, Ломоносов был гениальным ученым и много сделал для развития национальной теоретико-литературной мысли Х$Н в. Но ведь это еще далеко не вся наука о литературе, даже далеко не все литературоведение".

КЛЭ" «определяя эдеия рождения литературоведения в России, исходит из факта появления у нас «первых теоретических работ», «первого очерка истории русской поэзии» и первых «биобиблиографических работ». Здесь уже имеет место попытка более широкого подхода, учитывающего составные части литературоведения. Однако, если «первый очерк истории руссшй поэзии» и «биобиблиографические работы» — словари писателей — появляются у нес действительно во второй трети х$й в., то «первые теоретические работы», посвященные вопросам стиховедения и литературного языка, создаются значительно раньше.

У*е в первых славянских «Грамматиках» Лаврентия Зизания /1596/ и Мелетия Смотрицкого /1619/ имеются разделы, посвященные стиховедению. Теоретическим проблемам художественного творчества, в том числе и литературного языка, посвящена «Риторика» архиепископа Макария, написанная в 1617—1619 гг.9. А.

9 См.: Бабкин Д. С. Русская риторика начала ХУЛ в. — ТОДРЛ, т. УШ. М.-Л", 1951, с. 326−353- Вомперсшй^М. Стилистическое учение М. В" Ломоносова^ теория трех стилей. М., 1970. в да тине кой «Поэтике» /1705/ Феофане Прокоповича, небрежно названной в «Краткой литературной энциклопедии» «школьной» 10, достаточно стройно и последовательно развивается «классическая1' теория поэзии, где не только говорится о сущности поэтических родов и видов, но и делается попытка разобраться в происхождении, специфике и необходимости самой поэзии, ее природе, предмете, назначении, о чей без известного историзма в подходе, не могло быть и речи11. Если считать названные в «КЛЭ» работы З^едиаковского и Ломоносова уже «собственно литературоведческими», то почему в этом качестве отказено стиховедческим разделан «Грамматик» Зизания и Смотрицюго, «Риторике» Макария, «Поэтике» Феофана Прокоповича, другим поэтикам и риторикеморигинальным и переводным, которые имели достаточно широкое. распространение в России ХЭД1 в*?*2.

Таким образом, ни один из предлагаемых до сих пор исследователями щштериев не является достаточно надежным для определения времени рождения русского литературоведения, й прежде всего потому, что в них не нашли своего отражения именно науко-образующие литературоведение факторы, те необходимые для возникновения этой науки условия, которые и предопределяют начало перехода определенного щ>угз знаний о литературе в науку о ней и которые собственно являются единственно верными критериями.

10 См.: КЛЭ, т. 4, стяб. 370.

11 См.: Прокопович Феофан. Сочинения. М.-Л., 1961, ^ -щ —1 — -I ~ — — с. 338−348.

12 См., напр.: Е^трозПи 0 словесных науках и литературных занятиях в Киевской духовной академии от начала ее до преобразования в 1819 г. — Труды КДА, 1866, №№ 7, II, 12- 1867, № I- 1868, № IСивок1нь Г. М. Давн1 ущ) а1нськ1 поетики. Харьк1 В, 1960, для определения времени рождения, формирования этой науки в любой стране, в том числе и России. 2.

Какие же факторы современное науковедение считает наукооб-разующими?

Надо сказать, что непосредственно этой проблемы касаются лишь очень немногие советские науковеды и философы, которых интересуют преимущественно основные признаки науки как науки, т. е. то, что отличает науку о том, или ином предмете, объекте от известного донаучного или ненаучного круга знаний об этом же самом предмете или объекте* Однако основные признаки науки представляют собою в известном смысле как бы реализованные ее наукообразующие факторы и в этом отношении их можно рассматривать как таковые, разумеется с соответствующей оговоркой.

Такое положение, с одной стороны, усложняет, а с другойоблегчает нашу первую задачу: выявить основные наукообразующие литературоведение факторы. Усложняет потому, что наши философы и науковеды не пришли еще к единому мнению о сущности и отличительных свойствах науки как науки, постепенно переходя от выявления ее отдельных признаков13, к разработке целых систем таких признаков**, в которых общее число этих признаков уже до.

13 См., например: Основы марксистской философии. М., 1953, с. 560- Афанасьев, В. Г. Основы философских знаний. М., 1960, с. 339.

14 См., например: ЧеснокозуЩ! Исторический материализм. М., 1965, с. 369- Спиркин А. Курс марксистской философии. М., 1966, с. 471- Логические основы науки. Киев, 1968, с. 8−10- Анатомия научного знания. Н., 1969, с. 26- Андреев И. Д. Наука и общественный прогресс. М., 1972, с. 10. ходит до десяти1®-, и где — заведомо — значительная часть их является скорее наукоконстатирующими, чей науюобразующими. А облегчает потому, что дает возможность из множества признаков выделить не только главные, ставшие общепризнанными, но и те, которые в силу тех или иных причин не получили еще широкого признания, но которые, на наш взгляд, являются достаточно важными.

Среди важнейших наукообрагующих факторов первым следует назвать появление в той или иной облвсти знаний научных открытий, имеющих всемирно-историческое значение, на что обращал внимание уже Ф. Энгельс16. «Как известно, — пишет П. В. Копнин, имея в виду указание Ф. Энгельса, — науки возникают не путем деклараций, а как результат открытия фундаментальных заюномер-постей»^, т. е. отбытия основных специфических законов развития данной области действительности, окружающего человека мира*.

Это во всех отношениях главнейший наукообразующий фактор, который своим возникновением предопределяет появление других в прежде всего метода научного познания данной, соответствующей области окружающей человека действительности, что становится вторым по значению наукообразующим фактором, так как кроме «отбытия законов*, науке «включает в себя также способы, методы исследования фактов» 18. А сами науки возникают не иначе, как.

15 6 признаков науки как знания и 4 как деятельности приводит В. А. Штофф в своей книге «Введение в методологию научного познания» /Л., 1972, с. II-18/.

16 См.: и Энгельс^". Соч., 2-е изд., т. I, с* 599.

17 Копнин П. В. Логические основы науки, с. 8.

18 РачковПЛ. Науковедение. Проблемы, структура, элементы. М., 1974, с. 41.

•только «в ходе внутреннего развития кавой-то системы теоретического знания, на основе вновь отщшзых фундаментальных закономерностей, служащих основой нового метода познания11^.

8то существенный фактор, потому что «любая научная теория, объясняя характер тех или других процессов действительности, всегда связана с определенным методом их исследования* Опираясь на метод, ученый получает ответ на то, с чего надо начинать исследование, как относиться к фактам, как их обобщить, каким путем идти к выводам. В своей основе метод является инструментом для решения главной задачи науки — открытия объективных законов действительности» 2^".

Вместе с тем метод познания, метод исследования, будучи инструментом для открытия объективных законов и фундаментальных закономерностей в соответствующей облвсти окружающего человека мира, сам, в свою очередь, предполагает уже существование определенного инструмента познания. В противном случае, если нет такого инструмента, ни о каком методе познания /исследования/ не может быть и речи. Он не может возникнуть сам по себе, его возникновение самым тесным образом связано о уже выработанным инструментом познания. К тому же любой метод познания практически обнаруживает себя только в конкретной логике применения соответствующего инструмента познания. Можно сказать, что сущность любого методе познания и состоит в установлении определенной логики, последовательности использования конкретного инструмента познания в процессе исследования, изучения явлений овджающей человека действительности.

Известно, что для общественных наук, в том числе и для.

19 Копнин П. В, Логические основы науки, с. 29.

20 Рачков П. А. Науковедение, с. 41. науки о литературе, главнейший, если не сказать единственный, инструментом познания является именно научные понятия. Они представляют собой «важный структурный элемент любой науки» и отражают «особенности ее предмете, содержания и метода», становясь «незаменимым средством исследования и систематизации научного материала» 21. Все научные знания «получают свое В1фаже-ние в форме понятий, определений, формул.» 22. Это значит, что становление в той или иной области знаний определенной системы понятий в качестве инструмента познания явлений данной области, характер и применение которого определяется соответствующим методом познания, представляет собою третий наукообразую-щий фактор.

Здесь нельзя не отметить, что одни ученые становление, наличие определенной системы понятий, или как еще говорят, наличие определенного языка науки, считают первым, важнейшим признаком науки2**, — другие ставят его после определения науки как логически организованной системы знаний2^. Однако очевидно, что логически организованной системой знаний уже является сама система научных понятий, которую делает научной именно.

21 Там же.

22 Формы общественного сознания. М., 1960, с. 326.

23 См., например: РаштовмЫ! Понятие науки и ее структура как объект общей теории науки. — В кн.: Проблемы методологии и логики наук. Томск, 1965, с. 105- №ркинА.Курс марксистской философии, с. 471.

24 См., например: 0сноеы философских знвний, с. 339- Философский словарь. М., 1968, с. 236- Штофф ВЛ.

Введение

в методологию научного познвния, с. IX-I2- Андреев И. Д. Наука и общественный прогресс, с. 12. системность. Логичность и последовательность ее прослеживается в самой связи между понятиями, возникающими в той или иной области знэний. Поэтому возникновение системы понятий предполагает обязательное возникновение не только определенной системы знаний о содержании этих понятий, но и системы знаний о соответствующем предмете, области действительности, полученных при помощи этих понятий — данного, конкретного инструмента познания. Можно даже сказать, что логически организованная система знаний не может возникнуть без наличия определенной системы понятий. А это значит, что система знаний, вообще являясь важным наукоконстатирующим фактором" в то же самое время не является фактором наукообразующим, каковым здесь выступает определенная система научных понятий.

Сразу же возникает вопрос о научности понятий-раз они являются наукообразиющим фактором. Что же дает нам основание считать понятия научными? Разумеется, их истинность, т. е. их соответствие природе познаваемых в них явлений, истинность, ютора я утверждается в самом процессе познания и нередко в течение довольно длительного времени. 0 вот первым шагом к утверждению истинности, т. е. научности, понятий является их общепризнанность и общеупотребительность* Это условие закономерно вытекает из сущности науки как определенной формы общественного сознания. Раз наука является формой общественного сознания, то известный статут научности ее понятиям, а также методу познания, тесно связанному с этими понятиями, дает более или менее широкое их признание научной общественностью. Это признание непосредственно проявляется в более или менее широком использовании понятий и метода в конкретной практике познания явлений окружающей человека действительности.

Таким образом, четвертый наукообрвзующим фактором можно считать признание научной общественностью определенной системы понятий и связанного с ними метода познания в качестве действенного средства познания и методологического руководства в исследовательской деятельности. В результате знания, полученные данным методом и при помощи данной системы понятий, становятся уже не чьим-то индивидуальным, личным, а общественным достоянием: они делаются понятными и доступными широшй научной общественности. Именно этот фактор обусловливает становление науки как «средства, инструмента, орудия познания человеком окружающего нас мира» 25.

Однако оказывается, что этих четырех важнейших наукообра-зующрх факторов еще недостаточно, чтобы определить время рождения той или иной науки. Дело в том, что эти фэкторы определяет рождение науки преимущественно как «средства, инструмента, орудия познания человеком окружающего нас мире». 1 хотя эта задача чрезвычайно важна потому, что наука есть «высшая форма познания» 26, но, кроме познания и связанного с ним объяснения явлений действительности, неука призвана также управлять развитием окружающего человека мира, предвидеть будущее, или, как указывал К. Маркс, она должна определять пути к изменению, к преобразованию этого мира. А «предвидение становится возможным благодаря тому, что наука открывает загоны, тенденции развития в природе и обществе» 2'''. Одним словом, без учения о развитии той или иной области жизни природы и общества, составляющей пред.

25 AH^peeBjLJU Наука и общественный прогресс, с. 18.

26 Уледов AjK> Структура общественного сознания. M., 1968, с. 199.

27 Там же, с. 201. мет данной науки, она не мэжет вполне называться наукой, так как не сможет выполнять одну из своих важнейших, подлинно научных функций — познавать процесс, закономерности развития природы и общества, а также управлять зтим развитием, указывать на его перспективы, прогнозировать его направление".

Следовательно, пятым наукообравующим фактором является формирование в той или иной области знаний учения о развитии соответствующей области овджающей человека дейстштельности.

Нельзя не остановиться и на таком существенном признаке науки^как ее теоретичность. Конечно, «наука как знвние является теоретическим знанием, она представляет собой систему или системы теорий» 28. Однако было бы неправильно связывать ч? емя рождения, формирования той или иной науки с моментом появления в ней определенным обрезом оформленной /статья, монография, курс/ научной теории. Дело в том, что и система понятий, и метод познания уже своим возникновением являют определенную систему теоретических знаний потому, что «научный метод — это практическое применение теории,.- теория в действии» 29, потому что под методом уже «понимается система регулятивных принципов практической или теоретической деятельности» 30.

Научный метод, метод познания возникает не иначе, как в результате определенного теоретического, логичесшго осознания и обобщения явлений окружающего человека мира, но только не в форме определенных теоретических положений и дефиниций, а практически, как теория в действии. Это совсем не исключает возмо.

28 Штоф^^ВЛ.

Введение

в методологию научного познэния, с. 12.

29 Там же, с. 5.

80 Сичивида^ОЛ^Методы и формы научного познэния. М., 1972, с. 4. жности одновременного появления объяснения этого метода на языке данной науки, что собственно и будет составлять определенную основу для научной теории, потому что объяснение функции научных понятий как инструмента познания есть важнейшая часть любой научной теории. Однако связывать рождение науки с моментом появления в ней теории именно в таком ухе оформленном в систему логических знаний виде неправильно: теория как таковая возникает уже вместе с появлением метода научного познания явлений действительности, о чем собственно уже и говорит второй на-укообразующий фактор.

Надо сказать, что единого мнения о теоретичности как на-укообразующем факторе у наших науковедов пока еще нет. Одни полагают, что возникновение любой теории уже свидетельствует о рождении определенной науки. «В сущности, наука, — пишет, например, А. И. Ракитов, — по-настоящему начинается там, где возникает теория*3*. Другие считают, что этого мало, что только возникновение нвучной теории, на основе которой «создается метод для изучения большой /я хочу это подчеркнуть — именно большой. — АЛи/ совокупности явлений, имеющих жизненно важное значение» для данной области человечеегой деятельности, говорит о рождении определенной науки32. Последняя точка зрения кажется более убедительной потому, что наука, не обладающая возможностью при помощи определенного метода познавать и изучать важнейшие явления, не говоря уже о их совокупности в своей специфической области знаний, не может называться наукой. Она юшт представлять собой только лишь более или менее широкий 1фуг достоверных знаний о том или ином предмете, но никак не науку об этом предмете.

31 Ракитов А. И. Анатомия научного знания, с. 119.

32 Копнин П. В. Логические основы науки, с. 8.

В свою очередь, теория становится научной только тогде, когда в ее основе лежат научные понятия. Следовательно, она является не столько наукообразующим, сколько на укоко не та тирующим фактором, — т. е. наличие научной теории говорит о том, что данная область знания уже превратилась в науку и в этом качестве уже существует и функционирует.

Осталось сказать еще об одном, пожалуй самом значительном и важном наукообразующем факторе — определении специфического предмета науки. Бесспорность этого фактора очевидна, так как если нет четкости, ясности, наконец, научной обоснованности предмета познания, исследования, то не может быть и никакой речи о данной области знания как определенной науке. 3.

Какие же наукообразующие факторы возникают и начинают действовать раньше других? этот вопрос существен потому, что диалектика процесса рождения науки проявляется прежде всего в определенной и необходимой последовательности возникновения на-укообразующих факторов. Обнаружить, выявить и проследить эту последовательность, эту необходимую зэюномерность возникновения основных, образующих ту или иную науку, факторов и означает проследить процесс рождения, формирования даншой науки.

Очевидно, что признание научной общественностью определенной системы понятий и соответствующего им метода познания, метода исследования явлений окружающей действительности, а также учение о развитии как наукообразующие факторы проявляются в процессе формирования науки в самую последнюю очередь. Действительно, если не существует определенной системы понятий и метода познания, то нечего общественности и признаватьесли не существует определенной системы понятий и метода познания, нет никакой возмэжности-зэглянуть в будущее, потому что будущее можно увидеть только познав настоящее и прошедшее и выявив существующие тенденции развития, а без инструмента познания и метода познания эта задача совершенно невыполнима,.

В свою очередь, метод познания не может возникнуть на совершенно пустом месте без предварительно или одновременно с ним созданного инструмента познания. Конечно, настоятельная потребность в новом методе познания, новом методе исследования действительности, вызванная потребностями самого процесса познания, нередко и обусловливает возникновение нового инструмента познания, новых понятий или целой системы понятий. Однако выработать и практически применить новый метод шкно только при наличии нового инструмента познания, системы специальных научных понятий.

Как бы мы ни совершенствовали старые понятия, новый метод может возникнуть только вместе или несколько позже, чем бу^т выработаны новые понятия, тем более, если речь идет о научном методе, в этом отношении, несмотря на постоянные потребности человечества во все новых и новых методах познания, которые и вызывают к жизни новые понятия, возникновение понятий, тем не менее, как бы немного предшествует возникновению новых методов познания* Даже больше, именно новые понятия, возникнув, определяют познавательные возможности новых методов познания, новых методов исследования*.

Следовательно, понятия или система понятий как наукообра-зующий фактор начинают действовать одновременно с другим науко-образующим фактором, взаимно с ним связанным, каким является возникновение нового метода познания, нового метода исследования, но все-таки чуть-чуть рэньше, чем он. Это и дает нам основание поставить третий по счету наукообразующий фактор на второе место по характеру его непосредственного проявления в процессе формирования науки.

Как не соотносится первый, важнейший наукообразующий фактор — открытие «фундаментальных закономерностей» — с системой научных понятий? Если научные понятия как инструмент познания мы с известной степенью условности все-таки смогли отделить от метода познания, то отделить понятия от открытий, т. е. от явле^-ний действительности, которые в этих понятиях познаются и отражаются, просто невозможно. Ведь понятия, прежде чем стать инструментом познания, возникают как ступени познания человеком окружающей его действительности. Это полностью относится и к научным понятиям, которые в качестве ступеней познания возникают, вырабатываются не ивзче, как вместе с определенными открытиями человеком чего-то нового в овружающзм его мире* Шжно сказать, что не закрепленное, не отраженное в определенных понятиях открытие еще не является в полном смысле открытием: оно существует лишь в представлении одного человека, пришедшего к этому отврытию.

Сложная природа понятий — они и ступени, и инструменты познания, — делает их своего рода универсальным наукообразующим фактором. «Овладев научными понятиями и системами научных понятий, относящихся к определенной области действительности, человек получает возможность свободно ориентироваться в этой области, научно осмысливать происходящие в ней процессы и творчески развивать, углублять и совершенствовать знания о предметах, явлениях, относящихся к этой области действительности» 33.

33 Андреев И. Д. Проблемы логики и методологии познания. М., 1972, с. 176.

С понятиями самым тесным образом связано кэк теоретическое осознание новых открытий, — понятия являются ступенями именно теоретического, логического познания явлений действительности, — так и практическое использование самих отбытий в качестве основания нового метода познания, — именно понятия являются инструментом познания окружающей человека действительности.

Известно, что понятия есть одна из форм мышления, а научные понятия есть $ормэ научного мышления, и что через становление, утверждение и последующее развитие или отмирание понятий в ходе непосредственной человеческой практики совершается «диалектический путь познания истины, познания объективной реальности» 34. Следовательно, расщшть процесс становления системы научных понятий, значит раскрыть и процесс становления научного мышления, утверждение которого в качестве основополагающего в данной области знаний и приводит к рождению соответствующей науки, ведь «наука — это логически организованная, проверенная практикой, доказательная и постоянно развивающаяся система^понятий, о законах природы, общества и мышления, дающая возможность предвидения и преобразования действиюльно-сти в интересах общества» 3®-.

Конечно, далеко не каждое отбытие и потому не каждое понятие становится наукообразующим фактором, а только открытие «фундаментальных закономерностей» и понятия о них. Но даже «фундаментальные закономерности» отврываются не случайно, а только в цепи отбытий закономерностей более частных, а значит и понятия «фундаментальных закономерностей» возникают не ина.

34 Ленин В. И¦ Полн. собр. соч., т. 29, с. 153.

35 Сп^щн^А.Курс марксистской философии, с. 471 /Выделено нами. — А.К./. че, как в цепи, в системе понятий этих частных закономерностей. Их взаимодействие и приводит к выработке таких понятий, которые имеют «жизненно важное значение» для данной области знаний об окружающей человека действительности.

И только после всего этого определяется специфический предмет данной науки.

Правда, некоторые ученые считают определение специфического предмета первым шагом на пути формирования той или иной науки, полагая, что именно с него начинается превращение определенного круга знаний о том или ином предмете в науку о нем. Однако существование конкретного предмета познания и теоретическое осознание его, т. е. его определение, — это разные вещи. И если первое необходимо, чтобы возник определенный вдг знаний о какой-то стороне и сфере жизни, окружающей человека дей-стштельности, то второе — необходимое условие завершения перехода этого! фуга знаний в соответствующую науку.

Специфический предмет науки не возникает как бы из ничего, так сказать априори, а вычленяется и определяется только в процессе познания чело®ком явлений окружающей его действительности. И причем только тогда, когда станут ясны познавательные возможности выработанных человечеством систем понятий, методов исследования и т. д. А они шгут проясниться только в процессе познания определенной группы смежных предметов или явлений, после чего и происходит размежевание самих систем знаний соответственно своим предметам, что и приводит затем к образованию, формированию отдельных наук.

Другое дело, когда та или иная частная наука отпочковывается от другой, более общей по отношению к ней науки. Здесь, действительно, первым шагом может стать именно определение ее специфическэго предмета. Но появление возможности для такого опеределения означает, что уже в лоне данной, общей для нее науки, совершился процесс становления, выработки и особого инструмента познания, и особый методологии, и особого учения о развитии, совершилось открытие целого ряда фундаментальных, а может быть только одного, но решающего, важнейшего отбытия и т. п., что, в конце концов, и предопределило выделение специфического предмета данной частной науки из общего предмета этой науки. Так, например, произошло выделение серии частных физических и химических наук, из первоначально общих для них наук — физики и химии. Однако при этом не было ничего такого, что противоречило бы расщштой выше логике, последовательности проявлений науко-образующих факторов в процессе возникновения, рождения, формирования этих частных, отдельных наук, 4.

Все сказанное о науюобразующих факторах и последовательности их проявления в процессе рождения науки, полностью относится и к процессу рождения, формирования науки о литературе. Открытие фундаментальных закономерностей литературного развития, литературной жизнивозникновение определенного метода познания — методологии лирературоведенияформирование системы литературоведческих понятий — инструмента познания литературных явленийпризнание обществзнностью этих понятий и этой методологии в качестве руководства к изучению, исследованию литературыразработка учения о литературно-художественном развитиинаконец, определение специфического предмета науки о литературе — вот те факторы, которые обусловили и обеспечили переход определенного фуга знаний о литера ауре в науку о ней. Эти же самые факторы имели место и при возникновении собственно русской науки о литературе, нашего национального литературоведения.

Однако любая наука, кроие общих, названных выше наукообра-зующих факторов, имеет и свои особенные, характерные для каждой конкретной области познания. Такой особенный наукообразу-ющий фактор имеет и литературоведение, которое состоит из двух, хотя и взаимосвязанных, но тем не менее вполне самостоятельных разделов — наук со своими предметами исследования, понятиями и методологией: теории литературы и истории литературы. Несютря на то, что теоретико-литературнае и историко-литературные суждения сопутствуют друг другу с самого момента осознания литературы /поэзии/ как явления движущегося, развивающегося /" Поэтика" Аристотеля наглядный тому пример/, историзм, как определенная методология познания, вырабатывается человечеством значительно позже, чем методология познания логического, теоретического. Достаточно сказать, что первый хронологически выдержанный курс истории литературы П. Ламбека «Тгоаготшз Мв-Ъо-Пае И^егаг1е и появляется только в 1659 г. на две тысячи лет позднее первого дошедшего до нас теоретико-литературного курса — «Поэтики» Аристотеля.

Утверждение единства двух форм — теоретико-литературного и историко-литературного познания, которое приводит к созданию особой, синтетической, комплексной по своему характеру литературоведческой формы познания, — и представляет собою специфический для литературоведения наукообразующий фактор, свидетельствующий о завершении процесса его рождения. Основные же наукообразующие факторы проявлялись в каждой из исходных для литературоведения форм познания самостоятельно и независимо как необходимые, закономерные моменты-этапы становления, соответственно, двух составляющих его наук — теории и истории литературы*.

Касаясь проблемы рождения, формирования национального литературоведения, нельзя не отметить, что наука как таковая, в полном смысле этого слова, в том числе и литературная, носит, несомненно, всеобщий характер, потому что всеобщий характер — независимо от национальных условий жизни — имеют законы развития мира и общества* Однако в каждой отдельной стране возникают и формируются свои, национальные научные школы, со своими представлениями, понятиями, традициями и преемственностью в их раз ватин, со своей методологией и методикой познания и оценки явлений. Это дает известное право говорить о существовании национальных наук, о своеобразии их исторического развития, непосредственно связанного с историческим развитием народа и общества, их создавших*.

При этом, естественно, не может быть никакого противопоставления национальной научной мысли — мысли общенаучной. Они всегда и неразрывно связаны. Более того, общенаучная мысльэто не абстрактное, наднациональное данное, а вполне конкретное, реальное явление, которое и существовать-то может лишь в форме национальных научных теорий, понятий, учений, представлений* И любую науку составляют отбытия, сделанные не иначе, как конкретными национальными научными школами и деятелями науки, что затем становится всеобщим достоянием, определяя содержание общенаучной мысли.

В отношении литературной науки дело осложняется тем, что литературы вненациональной, литературы «вообще» — нет и не может быть" Всемирную литературу составляет не «вообще» литература, а мноаество самобытных национальных литератур. Подчиняясь общин законам и закономерностям литературно-художественного развития, каждая из них инеет еще и свои особенные, специфические закономерности. А это значит, что национальные науки о литературе рождаются, формируются в процессе познания своих, национальных литератур* И свои конкретные открытия, иетоды, понятия, учения и т. п. вносят в сокровищницу мировой науки о литературе. Следовательно история каждой национальной науки о литературе, каждой ее составляющей — критики и литераауроведения, теории и истории литературы — представляет особую, оригинальную страницу в истории науки о литературе вообще и, значит, может быть самостоятельным предметом научного познания — предметом национального науковедения.

Исследование процесса развития теоретикои историко-литературной мысли в России ХУ!1 — начала XIX в. и должно подвести нас к выявлению того исторического момента, когда вдг определенных знаний о литературе и литературном процессе в нашей стране, делая известный качественный скачок в своем содержании, перерастает в подлинную науку о литературе, говоря о рождении самобытного национального литературоведения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Осуществленное нами исследование показало, что к концу первой трети XIX в, в процессе формирования русского литературоведения проявились все важнейшие наукообразующие факторы как общие, свидетельствующие о превращении определенного круга национального теоретикои историко-литературного знания в соответствующие науки — теорию и историю литературы, так и специфический, говорящий об утверждении у нас единства двух основных форм познания литературы — теоретического и исторического — и возникновении уже собственно литературоведческой формы познания, подтверждающей факт рождения, сформирования особой, самостоятельной науки — русского литературоведения.

Процесс формирования у нас теории литературы как науки начался с осознания фундаментального открытия, сделанного еще теоретической мыслью эпохи итальянского Возрождения, а именно с осознания художественной природы поэзии /литературы/. И хотя первым в России на художественную пр1фоду стихотворства обратит внимание уже Мелетий Смотрицкий, утверждая, что «стихотворное художество» возможно и «в славенском языце» *, тем не менее реальное осознание этого важнейшего качества поэзии /литература/, ее художественной — «художновымышленной» — природы свершится в начале 30-х годов ХУШ в. стараниями, как тогда говорили, А. Д. Кантемира и В. К. Тредиаковского.

К середине ХУШ в. русская теоретико-литературная мысль обогатится не только стройной системой понятий о специфике, при.

I См.: СмотрицкийД. Грамматики славенския правилное синтагма. Евю, 1619, л. 237 об. роде, предмете и назначении-поэзии, а также каждого из поэтических родов и видов, но и не менее стройной системой представлений о способах худощест венного творчества, которая получит свое отражение и обоснование в Ломоносовском учении «О вымыслах», в его правилах «к составлению» вымыслов «чистых и смешанных» .

Круг понятий и преде та шений о литературе и поэтическом творчестве на протяжении второй половины ХУШ в. будет постоянно расширяться, углубляться, уточняться как в своей системе, так и в своем содержании, пока на рубеже XIX в. наша теоретико-литературная мысль не придет к другому фундаментальному открытиюнародности литературы. Если в основе литературной теории ХУШ в. лежало понятие о художественности /основанное главным образом на творческих достижениях античных писателей/ и связанных с ним понятий и представлений о поэтическом искусстве, художественных формах, что и определяло характер, саму сущность методологии познания и оценки литературных явлений, то теперь к этому добавляется понятие о народности.

Возникновение и формирование этого понятия значительно, если не сказать принципиально, расширило и обогатило существовавшее представление о художественности литературы, возможностях поэтического искусства и форм отражения жизни за счет привлечения в круг уже имевшихся понятий и представлений понятия о национальных источниках вдохновения и национальной — исторической и современной — действительности как преимущественном предмете художественного отражения и изображения, а также представлений о самобытных, оригинальных, народных по своему характеру поэтических формах и выразительно-изобразительных средствах. С этого момента понятие народности, вслед за понятием о художественности, становится одним из центральных, фундаментальных понятий науки о литературе, во многом определяя методологию познания и оценки литературных явлений и направляя творфсюай процесс, творческие искания писателей. Одновременно определяется и специфический предмет теории литературы, теоретико-литературного познания — художественная литература, «изящная, — как тогда говорили, — словесность» .

Так, к началу 30-х годов XIX в. завершается в нашей стране процесс формирования теории литературы — теории «изящной словесности» — как науки.

В дальнейшем, на протяжении всего XIX в., вплоть до следующего фундаментального открытия — качества гшртийности литературы и искусства, — отечественная теория литературы будет развиваться под знаком постоянного углубления, уточнения, расширения представлений об объеме и содержании понятий о художественности и народности и совершенствования соответствующей этим представлениям методологии познания и оценки литературных явлений сначала в рамках теории романизма, а затем — реализма, приведя к осознанию неисчерпаемых возможностей реалистического искусства. I хотя открытие качества партийности находится за пределами рассматриваемого нами периода истории национальной теоретико-литературной мысли, мы сочли возможным здесь обратить на него внимание потому, что именно оно определит следующую, уже наивысшую ступень в развитии теории литературы как науки. Современная передовая, советская теоретико-литературная наука, как известно, не мыслит себя без понятий «художественность», «народность», «реализм», «партийность» .

Процесс формирования у нас истории литературы как науки начинается с открытием В. К. Тредиаковским литературной хронологии и «появления сознания исторической изменяемости литературы» 2.

2 Поэтика древнерусской литературы. Л., 1979, с. 20.

Ьдновременно это становится и отбытием истории отечественной поэзии как особого, самобытного явления литературной и общественной жизни, в развитии которой прослеживалось три периода -" древний", «средний» и «новый» .

Открытие определенных периодов в истории отечественной литературы и периодизация, предложенная Тредиаковским в статье «0 древнем, среднем и новом стихотворении российском», говорили о возникновении у нас одной из важнейших форм исторического познания литературы — принципа периодизации историко-литературного развития, которым затем руководствуются в своих работах практически все последующие исследователи отечественной литературы и который сохраняет свое методологическое значение вплоть до нашего времени. Менялось количество выделяемых историками литературы периодов, представления об их временных границах и т. п., неизменным оставалось одно — невозможность построения картины исторического развития литературы вне определенных периодов" Так подтвердилась фундаментальность этого открытия и подлинная научность, созданного на его 'основе метода исторического познания литературы.

Для формирования представлений об исторических далях русской литературы и определения предмета национальной историко-литературной науки основополагающее значение имело обнаружение и публикация в 1800 г. «Слова о полку Игореве», которое становится отбытием древнеруссшй^художественной литературы, одновременно указывая на то, что отечественная литература одна из древнейших в Европе, что наши предки уже в ХП в* имели свою «изящную» письменную словесность, а не только «песни» об Илье Муромце и Пирах Владимировых. С этого момента делом первостепенной важности становятся историко-литературные разыскания в области «древней» и «средней» отечественной литературы и исследование всего многовекового, а не столетнего, как до того полагали, пути ее исторического развития. Нэк определяется предмет национальной историко-литературной науки.

Важным событием на пути формирования нашей историко-литературной науки явится отбытие и осознание наличия самой тесной связи между литературой и обществом, литературным и общественным развитием и определяющей в этом процессе роли развития общественного, событий общегосударственного, общенационального, общенародного значения. Данное открытие сделало возможным дальнейшее углубление и расширение историко-литературного познания, в результате чего было выявлено и установлено существование ш-тературнш^ап^а^н^ - одной из важнейших форм литературного движения.

Открытие явления литературного направления приводит к выработке определенной системы литературоведческих понятий и соответствующей штодологии исторического познания литературы и оценки достоинств литературных произведений. Это становится исходным для открытия литер ат ур но-худо жественного развития — закона борьбы и смени направлений, который ложится в основание учения о^литера тур нохудо же ственно м разш-тии, предполагавшем непрерывность и бесконечность развития литературы. Свое отражение и обоснование это учение получит в теории литературного направления, изложенной Кс. А. Полевым в ста' тье «О направлениях и партиях в литературе» .

С возникновением теории литературного направления, методология исследования историко-литературного процесса по его направлениям становится, наряду с принципом периодизации, основной, ведущей вплоть до нашего времени. Менялось содержание пред. становлений и понятий об отдельных литературных направлениях, менялось представление о сущности и характере этапов историю-литературного развития, но неизменной оставалась методология изучения литературы по ее направлениям, Тзм самым была подтверждена научность этого метода познания явлений литературной жизни,.

Так завершается процесс^ормирован^ ратурной науки,.

С утверждением марксизма в философском и научном сознании человечества методология исследования литературы по ее направлениям вместе с принципом периодизации обогащаются принципом осознанного историзма, положениями диалектического и исторического материализма, обозначив начало высшей ступени в развитии историко-литературной мысли, историко-литературной науки.

Отдельные случаи проявления специфического для литературоведения наукообразующего фактора — единения двух форм: теоретикои историко-литературного познания, единства теоретикского и исторического подходов к анализу литературных явлений — наблюдаются уже в 30-е года ХУШ в, в работах А. Д. Кантемира и В. К, Тредиаковского, Однако вполне этот фактор обнаружит себя и со всей наглядностью проявится, начиная с момента создания и публикации в, А. Жуковским статей о баснях Крылова и сатирах Кантемира, где будет слита в одно^целое теоретикои историко-литературная мысль.

В 20-е годы XIX в. это единство становится необходимым, неотъемлемым качеством любого сколько-нибудь значительного исследования или литературночфитичеснэго анализа явлений отечественной — и не только отечественной — литературы, говоря об утверждении у нас уже собственно литералу.

Для В. Г. Белинского, выступившего со своими первыми статьями в начале 30-х годов XIX в., другой формы познания литературных явлений практически не существует. Любые теоретикои историко-литературные вопросы и проблемы рассматриваются и решаются им, начиная с «Литературных мечтаний» и статьи «О русской повести и повестях г. Гоголя» /в названии которой несомненно отражение традиции, положенной работами Еуковского/, только в комплексе, только во взаимосвязи, только в единстве теорегического и исторического подходов. Иначе и не могло быть.

Белинский-выходит на литературно-1фитическое поприще, когда у нас уже завершился процесс формирования русского литературоведения как науки, когда преимущества литературоведческой формы познания становятся для всех очевидными. Все сделанное нашими филологами, все открытия и завоевания отечественной теоретикои историко-литературной мысли, все основные ее понятия и достижения в области методологии познания и оценки литературных явлений он, где сознательно, а где и не осознавая это прямо, усваивает и блестяще применяет в своей деятельности. И, будучи великим критиком, становится у нас и первым в полном смысле этого слова литературоведом. Работы Белинского, затрагивающие и освещающие вопросы теории и истории литературы, не просто подтвердят факт существования оригинального, самобытного русского литературоведения, они отщэоют и Пфвую страницу в его истории, — в процессе его развития как особой, самостоятельной науки. Кончилась предыстория^ нашего литературоведения, которая охватывала весь период его формирования, и началась его рия. А это уав предмет специальных исследований.