Феномен синэстезии и художественный мир литературного произведения: На материале «русского» творчества Владимира Набокова

Актужьносжъ темы диссертационного исследования обусловлена интересом современного литературоведения к категории, а таг с. с ** художественный мир. Исследование художественного мира писателя в новом теоретическом контексте опирается на труды А. Ф. Лосева, Я. Мукаржовского, В. Н. Топорова, А .К. Ж о лковско го, К>.Н.Щеглова, Ф. П. Федорова и других. В изучении данной категории особенное внимание уделяется языку художественного мира как его наименования (А.Лосев), «индивидуальной поэтической номинации» (Я.Мукаржовский, Ю. Лотман). Поэтический язык отражает особенности процесса порождения, разворачивания художественной картины мира. Своеобразие поэтического языка каждого художника слова связано с психологической, психо лингвистической, этнокультурной ориентацией творческого сознания.

В творчестве отдельных авторов одним из путей воплощения индивидуально-авторской картины мира становится художественная синэстезия. Изучение особенностей ее функционирования в художественном тексте позволяет более детально исследовать сложный процесс проявления внутренних закономерностей поэтического творчества. Исследование феномена синэстезии позволяет установить ее связь со звуковым символизмом, выяснить механизм его порождения.

Кроме того, постановка проблемы художественной синэстезии заостряет ключевые вопросы общей теории поэтической образности, связанные с изучением значимых для современного литературоведения проблем взаимодействия языкового сознания и поэтического творчества.

Степень изученности данной проблемы как литературоведческой на сегодняшний день находится на начальном этапе научного обсуждения самого понятия стэстезия, попыток применения его при анализе особенностей художественного творчества отдельных авторов. Нужно заметить, что первые подступы к изучению синэстезической природы поэтического творчества были осуществлены в конце XIX — начале XX столетия в работах А. Н. Веселовского («Историческая поэтика») и АА. Потсбни («Мысль и язык»). Рассматривая близкие проблемы исторического развития художественной образности и мифологических оснований внутренней формы образа, ученые наметили магистральный путь изучения проблемы синэстезии как художественного синкретизма.

В начале XX столетия проблема синэстезии была связана с теорией звукового символизма. В 1913 г, М. Граммон сформулировал теорию, согласно которой каждый звук обладает особыми экспрессивными свойствами. В своих рассуждениях он установил непосредственную взаимосвязь фонической структуры языка и мира человеческих чувств. Его последователь Луи Мишель в «Изучении звука S в латьши и романских языках» пошел дальше своего предшественника и обнаружил определяющую роль художественной системы в той или иной функции поэтической звуковой образности. Поиск прямых соответствий между звуком и порождаемым им смыслом вслед за А. Рембо (звук и цвет) и Ш. Бодлером (между всеми фактами чувственного мира) в поэтической практике попытались осуществить русские символисты (В.Брюсов, К. Балъмонт, А. Белый, А. Блок). Поэты «серебряного века» старались осмыслить и запечатлеть свои художественные принципы и в теоретических опытах (К.Бальмонт «Поэзия как волшебство», А. Белый «Глоссолалия. Поэма о звуке» и др .).

Поиск возможностей установления природных соответствий миру человеческих чувств и ощущений развивался параллельно намерению художников, композиторов той эпохи (В.Кандинского, Н.А.РИМСКОГО.

Корсакова, А.Н.Скрябина) воплотить идею синтетического искусства (в кинематографе, театре, музыке, литературе). Например, в работе «О духовном в искусстве» В. Кандинский писал о необходимости взаимодействия музыки и красок природы. «Краски оживают в звуках, и слышание цвета так определенно, что не найдется, может быть, ни одного человека, который стал бы искать впечатления ярко-желтого на басовых клавишах рояля или обозначил бы краплак звуком еоптжно» 1.

С изменением эстетической парадигмы в 20-е годы в советском литературоведении возникает тенденция вульгарно-биологического осмысления подобных художественных исканий. Феномен художественной синэстезии в творчестве символистов и поетеимволистов начинает рассматривается как попытка возрождения в поэзии древнего физиологического синкретизма. В частности, Р.З.Миллер-Будницкая на основе лирики А. Блока попыталась определить сущностные особенности «сйнэстетизма» как отражения в поэзии кризиса рационализма и следствия «алогизма и имматериализма» поэтической установки2. Исследовательница связала синзстетизм в поэзии с влиянием, оказываемым на него колористическим опытом живописи, использующей символику цвета в ее тесной взаимообусловленности с творческим методом художника и избираемым им жанром. Конструктивной позицией данной работы стало выявление первоначальных синэстезичееких импульсов в творчестве поэта и их развития у символистов («нео-романтиков») и футуристов.

Однако социологизаторская доминанта в научном подходе и буквальное понимание теоррш отражения не позволили.

1 Кандинский В. О духовном в искусстве. Л., 1989. С. 24.

2 Миллер-Будницкая Р. З. Символика цвета и синэстетизм в поэзии на основе лирики А. Блока // Известия Крымского пединститута имени Фрунзе. Т.1. Симферополь, 1930. С. ЗЗ-198. исследовательнице увидеть глубинные основания синэстезии как неотъемлемого элемента любого творческого процесса, по-разному проявляющегося в зависимости от поэтической эпохи, индивидуальных способностей поэтической натуры и художественной установки. Причиной появления синэстезических образов Миллер-Будницкая видит «хаос подсознательного», преобладающий в творчестве поэтов-модернистов. Роль синэстезии в формировании поэтической образности определена ею как деформирующая и искажающая внешний мир. Поэтому закономерно, что «преодоление» синэстезии в творчестве А. Блока рассматривается исследовательницей как свидетельство «преодоления символизма» .

Сходная установка присуща и И. И. Иоффе, который обращается к проблеме синэстезии в связи с общими закономерностями истории художественного мышления3. В его характеристике синэстезических образов сделан акцент на «биологические стимулы» механизмов их возникновения. В соответствии с этим синэстезический художественный образ — «не цель, а исходный пункт, опорный момент для возникающих настроений», преобладающих над представлением.

Почти все последующие отечественные литературоведческие исследования', так или иначе касающиеся указанной проблемы, проводились в русле обозначенной тенденции. При этом повсеместно наблюдается смешение и отсутствие четкой дифференциации между понятиями еинэстезия и синкретизм, синэетезия и синтез искусств,.

Параллельно развивалось психологическое осмысление феномена синэстезии, неизменно обращавшее исследователей к ее языковой обусловленности и воплощению в художественном творчестве (Л.С.Выготский, А. Р. Лурия, С. В. Воронин, И. Н. Горелов и др.).

Отдельно следует отметить работы отечественных и зарубежных лингвистов и психолингвистов- (Р.О.Якобеон, А. П. Журавлев,.

3 Иоффе И. И. Синтетическая история искусств (введение в историю художественного мышления). Л., 1933. С. 332, 546. C. VII-XJI.

О.Есперсен, Л. Тейлор, Л. Ганди, Ж. Дарк и т. д.), обративших внимание на психологические закономерности проявления синэстезии, ее связь с языковой и культурной самоидентификацией индивида. Они исследовали влияние синэстезии на возникновение фоносемантнческих ассоциаций, отражающихся в звуковой организации поэтической структуры. Последний аспект имеет особенное значение, так как связан не только с психофизиологической, но и метапоэтической обусловленностью проявления синэстезии в поэтическом языке писателя, иногда сопутствующими друг другу. Во многом эти исследования опирались на труды в области языкового сознания (В. фон Гумбольдта, А. А. Потебни, З. Сепира).

К работам О. Брика, Г. О. Винокура восходит традиция осмысления звукосемантических ассоциаций синэстезического характера в тесной связи с внутренними законами определенной эстетической системы. В современном литературоведении такой подход разделяет Е. Эткинд, подчеркивающий, что «звукоизобразительные возможности звуков определяются исключительно поэтическим контекстом» 4. Разнообразие методов и подходов в современном литературоведении позволяет взглянуть на проблему синэстезии под иным утлом зрения. В работах отечественных исследователей последних лет (С.Пинаева, И. И. Ковтуновой, Н. А. Фатеевой, Л. П. Прокофьевой и др.), изучающих творчество А. Блока, Б. Пастернака, М. Волошина, синэстезия рассматривается в качестве психологической особенности мироощущения, способствующей формированию художественного мира поэта в соответствии с полимодальностью чувственных восприятий.

4 Эткинд И. Материя стиха. Рапз, 1985. С. 59.

Ученые-лингвисты в последнее время, иллюстрируя проявленность еинэстезических механизмов в языковых структурах, все чаще обращаются к творчеству В.Набокова. Неоднократные признания Владимира Набокова в осознанном владении синэстезической одаренностью, влияющей на творческий процесс, открывают новые возможности постижения н, а б о к о в с к о г о художественного мира с литературоведческой точки зрения.

Увидеть в художественном феномене набоковской лишь то, что названо им самим «блистательным сочетанием маловыразительных частностей» — значит, стать жертвой изощренной авторской мистификации, разыгрываемой писателем «на арене» читательского воображения. Гораздо труднее, но и перспективнеепопытаться обозначить функциональные особенности явления синэстезии как смыслои формообразующего компонента художественного мира Владимира Набокова. Исследование синэстезнческих механизмов и закономерностей Pix функционирования в творчестве Набокова может способствовать глубокому проникновению в художеетвеннный мир писателя, а также иметь немаловажное общетеоретическое значение для постижения природы поэтического творчества в целом.

Новизна данной работы заключается, в первую очередь, в определении понятия синэстезии как литературоведческой дифиниции. В русле этой проблемы разграничены категории синкретизм и синэстезия. Это разграничение опирается на исследование особенностей функционирования фольклорного синкретического образа и поэтического синэстезического образа.

В работе определены границы функционирования синэстезии в художественном тексте, а также выделены типологические особенности возникновения и семантической заданноети сиюстезической образности в разных эстетических системах и художественных мирах.

Разрабатывая представление о синэстезии как универсальной категории поэтики, автор привлек материалы из наследия русского фольклора, литературного творчества М. Ломоносова, В. Жуковского,.

A.Блока, А. Белого, Б. Пастернака, М. Волошина и некоторых других художников слова. Изученные материалы были поставлены в сравнение с проявлением синэстезии в поэтическом пространстве.

B.Набокова. Сравнительное изучение широкого круга источников позволило более многогранно, чем в предшествующих литературоведческих работах, осветить феномен синэстезии и выявить особенности сиюстезической образности художественного мира Набокова.

Автор установливает связь между синэстезией как феноменом индивидуального поэтического творчества и преобладающим типом художественного сознания в определенной культуре.

В работе обоснована необходимость различения явлений синэстезии и синтеза искусств. Многие исследователи до сих пор не дифференцируют соответствующие этим явлениям понятия. Автор полагает, что синэстезия как феномен поэтического творчестваявление иного порядка, чем взаимодействие лирики с «различными видами искусства» (С.Мэрш, цит. по: Пинаев С. М. Близкий всем, всему чужой. Максимилиан Волошин в историко-культурном контексте серебряного века. М., 1996. С.8). В связи с такой постановкой проблемы в работе рассмотрен вопрос о соотношении изобразительного и выразительного начал в словесном и других видах художественного творчества.

В данной работе впервые рассмотрены особенности и закономерности проявления синэстезичееких механизмов творчества Владимира Набокова в постсимволистском контексте русской литературы. При этом акцент сделан на метаязыковый характер синэстезической образности в художественной миромодели В.Набокова.

В диссертации выявлен принцип типологазации синэстетизмов Набокова по определяемому элементу синэстезического образа, рассмотрены основные синэстезические парадигмы, эксплицирующие набоковский «>^клон восприятия» окружающей действительности и определяющие особенности ее художественного пересотворения.

В диссертации предпринято исследование структуро-, смысл ои формообразующей роли синэстезии в альтернативных способах поэтического выражения на примере синэстезических образов поэзии А. Блока и прозы В.Набокова. Сопоставление двух генетически родственных поэтических миров (Владимира Набокова и Александра Блока), действующих в полярно противоположных системах художественного выражения, позволило более ясно обозначить механизм формирования синэстезии как одного из способов формирования художественного мира.

В работе проанализирована структура синэстетизмов в соответствии с их принадлежностью к тому или иному художественному миру, стихотворному или прозаическому дискурсу.

Синэстезия как психофизиологический феномен является одной из причин возникновенимя звукосимволизма. В диссертации рассматривается, каким образом художественная синэстезия обусловливает порождение звуковой семантизации поэтического текста, приводящей к возникновению изоморфных явлений в поэтическом дискурсе.

Предметом данного исследования является синэстезия как феномен художественного творчества, имманентно присутствующий в поэтическом сознании и своеобразно реализуемый в художественном мире в зависимости от эстетической системы и авторской установки.

Русское творчество" Владимира Набокова в его соотнесенности с поэтическими системами деятелей «серебряного века» (А.Блока. Б. Пастернака) привлекается как наиболее красноречивый пример сознательного претворения синэстезических способностей художественными средствами. В понятие «русское творчество» входят стихотворения, рассказы, романы В. В. Набокова, написанные им на русском языкев процессе исследования были также привлечены эссе писателя, посвященные классикам русской литературы, и интервью, данные Набоковым в разные периоды жизни.

Рассмотрение художественного мира Владимира Набокова на материале только «русского периода» объясняется стремлением диссертанта выявить непосредственную связь творческих возможностей синэстезии с первичной языковой ориентацией индивида. В подобном случае даже авторский перевод на родной язык является в принципе вторичным.

В основе методологического подхода диссертации лежит художественно-стилистический анализ, сочетающийся со сравнительно-историческим, историко-генетическим, историко-функционаяьным, структурно-семантическим и психолингвистическим подходами.

При разработке темы исследования автор обращался к работам крупных отечественных исследователей в области теории литературы: А. Н. Веееловского, А. А. Потебни, В. В. Виноградова, В. М. Жирмунского, Ю. Н. Тынянова, Г. А. Гуковского, Я. Мукаржовского, Р. О. Якобсона, Л. Я. Гинзбург, Ю. М. Лотмана, З. Г. Минц, Е. Г. Эткинда, С. Эйзенштейна, А. К. Жолковского, Ю. К. Щеглов а. В. Н. Топорова, В.С.Баевс-ского, Ю. В. Манна, Ф. П. Федорова и др.

При раскрытии аспектов, связанных с теорией стихосложения, автор опирался на исследования видных современных стиховедов М. Л. Гаспарова, О. И. Федотова, С. И. Кормилова, Ю. Б. Орлицкого и др.

В основу лингвостилистического анализа легли работы зарубежных и отечественных исследователей в области философии языка и сознания, психолингвистики, лингвопоэтики, лексической семантики: 3. Гуссерля, Э. Сепира, Р. О. Якобсона, А. Вежбицкой, Ю. Д. Апресяна, В. Г. Гака, Н. Д. Арутюновой, Т. В. Цивьян, Ю. С. Степанова, В. П. Григорьева, С. В. Воронина, Л. С. Выготского, И. Н. Горелова. А. П. Журавлева, Ю. Н. Караулова, Н. А. Фатеевой и др. В своих основах методология работы восходит к учению В. фон Гумбольдта о языковом сознании. В работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» Гумбольдт выдвинул мысль о языке не как продукте деятельности (ergon), а как деятельности (energeia) и тем самым подал стимул к исследованию скрытых в языке творческих возможностей.

Исследование творчества В. Набокова опиралось на труды отечественных и зарубежных ученых: Н. Е. Андреева, М. Л. Кантора,.

B.В.Вейдле, В. Е. Александрова, Вл. Ходасевича, Д. Б. Джонсона,.

C.С.Давыдова, И. А. Паперно, П. Тамми, Н. Букс, В. В. Линецкого, М .Н. Л иповецкого, А .А .Долинина, Б. В. Левина, В.Ерофеева.

Сравнительно-сопоставительный анализ творчества Набокова с другими поэтическими системами эпохи еереоряного века был осуществлен благодаря привлечению работ крупных отечественных литературоведов: А. Белого, В. М. Жирмунского, К. И. Чуковского, Ю. М. Лотмана, З. Г. Минц, Л. Я. Гинзбург, Д. Е. Максимова, Ю. Н. Тынянова и др.

Целью данного исследования является: 1) определение специфики синэстезии как литературоведческой категории в отличие от психологического, культурологического, психо лингвистического толкования этого понятия- 2) анализ и типологизация синэстезической образности на основе традиционных парадигм поэтических образов и психофизиологических способов восприятия мира индивидом- 3) выявление роли синэстезии в формировании художественного мира писателя, определение ее особых смыслои формообразующие функций в набоковской поэтической модели мира- 4) исследование структуры синэстезического поэтического образа в соответствии с поэтической системой и формой дискурсивного выражения художественного текста.

Практическая значимость данной работы определяется прежде всего тем, что положения и выводы, сформулированные в диссертации, могут способствовать активизации дальнейших изысканий в области изучения синэстезии как литературоведческой категории. Подобное направление исследования углубляет интеграционные процессы между литературоведением и лингвистикой, психолингвистикой, культурологией, усиливает растущее взаимодействие литературоведческих и лингвостилистических путей анализа художественного текста.

Материалы диссертации, раскрывающие всю сложность, многогранность проблемы синэстезии в художественном творчестве, могут способствовать преодолению упрощенных и односторонних взглядов на взаимодействие психологических, психолингвистических, этнокультурных и эстетических начал в поэтическом творчестве.

Ряд положений диссертации, связанный с особенностями функционирования синэстезии в творчестве В. Набокова, открывает новый взгляд на это явление как на смысло-, формо-, структурообразующий компонент художественного мира, меняющий распространенное представление о стиле писателя как системе приемов, «лаборатории чудес» (Вл.Ходасевич).

Материалы данного исследования могут быть использованы в основных и специальных курсах лекций по русской литературе XX века, в теоретических курсах и семинарах. распространенное представление о стиле писателя как системе приемов, «лаборатории чудес» (Вл.Ходасевич).

Материалы данного исследования могут быть использованы в основных и специальных курсах лекций по русской литературе XX века, в теоретических курсах и семинарах.

Апробация работы. По теме диссертации опубликован ряд статей и тезисов на страницах отечественных изданий, в коллективных трудах, сборниках научных статей:

1. Синэетезия // Культурология. XX век. Словарь. М., 1997. С. 426.

2. Звукосмысл // Культурология. XX век. Словарь. М., 1997. С. 124.

3. «Исповедь еинэетета»: особенности идиостиля Владимира Набокова /7 Проблемы художественного миромоделирования в русской литературе XIX — XX веков. Благовещенск, 1997. С.32−41.

4. Непрозрачный Цинциннат // Проблемы художественного миромоделирования в русской литературе XIX — XX веков. Благовещенск, 1998. 0,5 п.л. (в печати).

5. Дальтонизм Высоцкого // Мир Высоцкого. М., 1998. 0,5 п.л. (в печати).

6. Типы синэстезических образов в лирике А. Блока // Русская литература и Российское зарубежье: параллели и пересечения. V Крымские Межд. Шмелевские чтения. Тезисы докладов науч. конф. Алушта, 1998. С.88−89.

7. Историко-литературный аспект изучения синэстезии и ее проявление в творчестве А. Блока // Тезисы докладов итоговой научно-практической конференции преподавателей и студентов. Благовещенск, 1995. 4.1. С.27−30.

8. Мифопоэтические и античные источники синэстезии в творчестве А. Блока // Прошлое европейской культуры: древнегреческие прообразы. Вып.З. Благовещенск, 1998. С.85−94.

Заключение

.

А.Н.Веселовский, размышляя о природе того вида художественной образности, что исследуется нами как синэстезическая, выявлял два критерия ее успешного развития -" личную школу" и «школу истории». В определение «личной школы» он вкладывал значения «энергия сильного таланта[.] и такт художника», которые видел, например, у Л.Н.Толстого1. Под «школой истории», которая «отбирает для нас материалы нашего поэтического языка, запас формул и красок» 2, следуя Веселовскому, понимается процесс закономерного развития художественной образности в ее обусловленности эстетической доминантой и поэтической системой конкретной исторической эпохи.

Исследование развития синэстезического образа в разных эпохах и эстетических системах позволяет говорить о синэстезии как об универсальной поэтической категории, в творчестве отдельных художников слова определяющей особенности формирования их художественного мира. Возникновение художественной синэстезии в поэтической миромодели зависит от целого ряда дополнительных причин. Во-первых, от той меры, в которой ею наделен автор, во-вторых, от степени сознательности процесса «кодирования» природных ощущений в вербальные знаки, в-третьих, поэтической самоидентификации художника слова в его принадлежности к определенной культурной парадигме.

В потоке обширной набоковианы высказано много суждений о загадочной природе творчества писателя. Вторя многим исследователям В. Набокова, в синстезической образности его.

1 Веселовский А. Н. (Историческая поэтика. С.74) приводит в пример характеристики Пьера и Бориса, данные Наташей Ростовой: Борис -" узкий, серый, светлый", Пьер — «синий, темно-синий с красным», «четвероугольный» .

2 Там же. С. 74. поэтической модели мира можно увидеть только средство создания яркой художественной детали и говорить о присущей ей сюжетной незакрепленности (Долинин А.), калейдоскопичности (Маркович В.), театральности (Паперно И.), «гениальной вкусности» (КлехИ.), а в целом — безмыс ленности (В.Варшавский). В подобном контексте легко соблазниться и собственно авторским «признанием» в том, что всё его творчество — это феномен языка, но не идей, остановиться на этом тезисе и не пытаться разглядеть за «стилистическими красотами» (В.Варшавский) нечто большее.

Но — не поддаваясь на набоковские «уловки» и провокации, можно избежать «замысловатых мучений», ожидающих «изощренного мудреца» («Другие берега»), «разгадывающего» феномен его языка, словно шахматную задачу. Нужно только уподобиться искомому Набоковым «умнику» и методом от противного воспользоваться откровениями типа «все что у меня есть — это мой стиль» как «скромным до нелепости ходом» в изощренном поединке читательского сознания и авторского замысла.

Подчеркиваемая писателем языковая обусловленность его творчества позволяет взглянуть под таким углом зрения и на синэстезию. Синестетизмы — как «небывалые комбинации бывалых впечатлений» 1 и отличительные элементы набоковского художественного мира — возникают на основе давно сложившихся традиционных парадигм словесных поэтических образов2 и воплощают набоковскую мечту о «поэзии в действии» как «тайны иррационального, познаваемые при помощи рациональной речи» (В.Набоков)3.

1 Кругликов Р. И. Творчество и память // Интуиция, логика, творчество. М&bdquo- 1987. С. 26.

2 Павлович Н. В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995. СЛ.

3 Ср. с замечанием Й. Хейзинги о том, что «тот, кто [.] называет поэзию игрой, в которую играют словами и речью, не прибегает к метафоре, а схватывает.

Проблема поиска «обновления впечатлительности в эмоциональной части человеческого слова», осознанная в конце XIX века А. Н, Веселовским, по-своему разрешалась в поэтическом творчестве на рубеже столетий. В постсимволистский период, призвав в союзники свой природный дар со-ощущения и семантическую память предшествующей великой эпохи «серебряного века», Набоков обращается к языку как к той неисчерпаемой сокровищнице, «в которой дух всегда может открыть что-то еще не прочувствованное. Так на деле и происходит всякий раз, когда язык перерабатывается поистине новой и великой индивидуальностью» (В.фон Гумбольдт).

В каждом языке существуют типичные способы концептуализации восприятий мира, выраженные в слове. Такого рода концептуализации образуют типичную языковую картину мира. В среде носителей языка писатель, как мастер художественного слова, выделяется способностью к преодолению границ этой типичной языковой картины мира. Пример такой способности явлен в феномене синэстезии: концепты, относящиеся к различным областям языковой картины мира (концепты звука, света, запаха и др.), в художественном тексте соединяются парадоксальным для обыденного употребления языка образом. В этом поэтическом эксперименте стереотипы традиционной языковой картины мира отменяются и в ней открывается новый горизонт развития языковых и поэтических возможностей.

Как проявление подобного творчества, синэстезия Владимира Набокова становится действенным средством познания и освоения мира писателем, формируя на основе синэстезических концептов неповторимую авторскую языковую модель (например, парадигмы «звук и его характеристика»: шелковый звук, вертлявый голос, томный сиреневый звук, чешуйчатый шум и т. д.- «запах и его характеристика»: глубочайший смысл слова «поэзия» (Хейзинга Й. Homo ludens: Опыт определения игрового элемента культуры. М., 1992. С. 152 — 153). сырой сытный запах, яркий запах тепличных растений и т. д.- «световой образ и его характеристика»: упругий туман, благоухающая тень, синеватый влажный блеск, ватная темнота и т. д.- «эмоция и ее характеристика»: нежная матовая улыбка, багровый пар стыда, музыка шахматного соблазна, гладчайшая наглость, аляповатый обман и т. д). Творческая индивидуальность писателя, вобравшая наследие типичной языковой картины мира, взаимодействуя с традицией, раздвигает перед ней иные перспективы образности.

Синэстезические образы в художественном мире В. Набокова, сочетаясь с образами-прототипами (в частности, «поэтическими интеграторами» поэзии А. Блока) плетут многокрасочный и причудливый узор его поэтической Вселенной и одновременно служат ему неким трамплином для прорыва в новые художественные миры.

Действенность" языка, о которой писал В. фон Гумбольдт, своеобразно преломляется в набоковекой синэстезии. Демофологизируя символистские синэстетизмы (прозрачные звукипрозрачные звуки ее голоса, пестрая ложь — радость тоже была пятнами, синяя пропасть времен — блестящая пропасть пола и т. д.), Набоков одновременно «подсказывает им новое содержание», подтверждая «живучесть» этих «ветшающих кадров» (А.А.Веееловский) поэтической образности. В отличие от предшествующей поэтической системы символизма, которая «приучала своего читателя воспринимать каждое ее слово как выражение неких глубинных значений, часто не до конца проясненных» (Л.Я. Гинзбург), набоковские синэстезическая образность отражает предчувствие новой системы координат, имя которой — постмодернизм. Видение мира как хаоса, присущее посмодернистской эстетике, рождает желание художника противопоставить ему гармоничный мир поэтического произведения, созданный на руинах прошлых ценностей и художественных образцов.

Авторская ирония, выражающая художественную позицию и направление развития писателя, определяет особенности структуры и функционирования синэстезической образности в мире Владимира Набокова. На стыке метапсихологического и метапоэтического в поэтической системе Набокова синэстезия приобретает поагжодернистский игровой характер, кардинально изменяя традиционный для предшествующей литературы принцип отношений автор-текст-читатель в новую цепочку автор-читатель-текст. Со-ощущая и со-чувствуя вместе с автором, попадая раз за разом в старательно расставленные им синэстезические ловушки, читатель превращается в его со-автора, «сообщника» (У.Эко, «Заметки на полях» к роману «Имя Розы») и преображается в процессе постижения художественного текста.