Антропологические модели в социальной философии XX — начала XXI веков

Актуальность темы

исследования определяется тем, что в переживаемую нами эпоху как никогда остро поставлена проблема человека. Формирование постиндустриального информационного общества, активные социально-политические и экологические трансформации, изменение традиционных форм общественной жизни и культуры, сложившихся социальных стереотипов усложнили антропологическую проблематику, начиная с вопроса поиска идентичности субъекта. Доминирующее социотехническое, утилитарное понимание человека как ресурса особого рода явилось результатом целого ряда исторических сдвигов и подмен в общественном европейском сознании XX века: в рамках глобализации осуществляется унификация социально-политических структур, разрушение форм национально-культурной, исторической и духовной идентификации человека. В постсоветском российском социуме под влиянием стандартов западной культуры подвергаются деконструкции моральные и нравственные нормы, семейный укладприменяемые средства нейролингвистического программирования и новейшие полиггехнологии позволяют осуществлять манипуляцию сознаниемярко выраженной тенденцией современности является преобладание прагматизмаскладывается ситуация увеличения определённых потребностей (индустрия развлечений), превращение их в главный мотив поведения и ценностного устремления. Разрыв с христианской традицией, падение авторитета науки, — приводит человека к соблазну оккультизма. При внимательном рассмотрении всего цивилизационного кризисного процесса становится очевидным, что порождающим фактором данной ситуации является сам человек и основное содержание её — антропологический кризис.

Смерть субъекта" в постмодернизме — не только внешнее проявление, но и одна из причин кризиса культуры XX века. Современная глобалистика, создавая свои макросоциальные модели, планируя крупномасштабные социально-экономические процессы, игнорирует антропологический уровень. Но такая позиция влечет за собой сбой программы, кризисно-катастрофические явления большого масштаба.

Всё это свидетельствует о том, что недооценивать антропологический фактор стало просто опасно, что он должен переместиться в центр широкого спектра научных дисциплин. Так и происходит. На наших глазах развернулся «антропологический бум». В кризисную эпоху, когда идёт поиск новых «точек опоры», от концептуальных подходов зависит уже не просто социальная эффективность тех или иных институтов, а выживание народа. Проблема заключается в выборе такой антропологической модели, которая, взятая за основу в обществе, могла бы содействовать преодолению кризиса.

Степень разработанности проблемы. Новизна нынешней ситуации состоит в лавинообразном расширении информационно-теоретического поля философии и антропологии. Э. Гуссерль, М. Вебер, М. Хайдеггер, П. Тиллих, К. Ясперс, Л. Витгенштейн, М. Шелер, Р. Генон, А. Шюц, П. Сорокин, К. Леви-Строс и многие другие по-новому воспринимаются отечественной мыслью, снявшей идеологические шоры. Такие мыслители, как П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев, C.JI. Франк, Л. П. Карсавин, В. В. Розанов, Н. О. Лосский, В. Н. Лосский, Г. В. Флоровский, и многие другие претерпевают ныне второе рождение в культуре, вхождение в актив современности.

Современные зарубежные философско-антропологические публикации представляют собой многоплановый спектр подходов. В книге W.R. Coulson, C.R. Rogers «Man and the science of man» 1 содержится призыв к различным наукам интегрироваться в решении проблемы человека. Обзорное исследование М. Frasca-Spada и P.J.E. Kail «Impressions of hume» представляет анализ современных философско-антропологических подходов от тендера до кальвинистской теологии и философии Ж. Делёза. В книге.

1 Coulson W.R., Rogers C.R. Man and the science of man. Columbus, Ohio, 1988.

2Frasca-Spada M., Kail P.J.E. Impressions of hume. New York, 2005.

M. Olinick содержится попытка формирования математических моделей для различных сфер жизни современного общества: для экологии, для организации выборных компаний, сферы культуры, ситуации распространения эпидемий. Не предлагая теоретико-философского подхода к моделированию, автор выстраивает целый ряд практических, функциональных моделей для различных ситуаций жизни общества. В работе S.S. Jones «Kantian philosophy and sociological methodology"4 автор рассматривает влияние И. Канта на развитие социально-философских концепций, и, прежде всего, на развитие представлений о человеческой природе. В работе Е. Leach «Models of man"5 автор ставит задачу проследить изменение социально-философских моделей человека в течение последних столетий. Термин «модель» используется в значении жесткой упрощенной концептуальной схемы, служащей вспомогательным средством для познания. (Именно в этом смысле философы и социологи XX века — Т. Парсонс, Э. Дюркгейм, М. Вебер, К. Леви-Строс и др. строили свои модели). Автор выделяет 4 модели человека: 1) «декартовская" — 2) «дарвинистская (контовская) — 3) модель «молодого Маркса" — 4) «Маусса (Малиновского)». Каждая из них соответствует определенному историческому этапу в социальной философии. Рассмотрев эти модели, Е. Лич приходит к выводу, что ни одна из них не может исчерпывающе представить человека, и, по его мнению, это связано с наличием у него свободой воли. Е. Лич ставит принципиально вопрос о возможности построения «моделей человека» вообще.

За последние десятилетия отечественные антропологические исследования пополнились новыми публикациями. В их числе работы Абульхановой-Славской К.С., Барулина B.C., Водолагина А. В., Гараниной О. Д., Гуревича П. С., Дворецкой М. Я., Добренькова В. И., Зборовского Г. Е., Иконниковой Н. И., Ильина И. П., Момджян К. Х., Руднева В. П., Рузавина.

3 Olinick М. An introduction to mathematical models in the social and life sciences — Addison-Wesley Publishing Company, 1998, p. 466.

4 Jones S.S. Kantian philosophy and sociological methodology. — Sociology, L, 1996, vol. 14, № 1, p. 99.

5 Leach E. Models of man. // Man and the social sciences. L., 1999, p. 151 5.

Г. И., Хоружего С. С., Шаронова В.В.6 и многих других. Моделирование, взятое в различных аспектах, становится центральной темой журнальных публикаций и научных конференций7, специальных Интернет-сайтов8. Однако, при всем их множестве, проблема социально-философской антропологической модели представлена довольно скромно как в отечественных, так и в зарубежных источниках. А там, где эта проблема поставлена, понятие модели присутствует преимущественно в понимании жестко детерминированной, упрощенной схемы.

Объектом исследования является антропологическая модель как форма концептуализации социального опыта в социальной философии XXXXI веков.

Предметом исследования является генезис и функционирование антропологических моделей в контексте социума.

Цель исследования — выявление социальной сущности и практической значимости современных антропологических моделей.

В процессе достижения главной цели исследования, в соответствии с избранной структурой диссертации, автором последовательно решались следующие задачи:

1. Осуществить комплексный анализ проблемы моделирования в социальной философии, рассмотреть человека как объект моделирования, произвести анализ подходов к моделированию в социально-гуманитарных науках, а также типологизацию антропологических моделей в социальной философии;

6Абульханова-Славская К.А. О путях построения типологии личности. // Психологический журнал. Том 4 № 1, 1983; Барулин B.C. Социально-философская антропология. Человек и общественный мир. М., 2007; Водолагин А. В. Философия воли. М., 2005; Гуревич П. С. Философия человека. М., 1999; Дворецкая М. Я. Интегративная антропология. СПб., 2003; Добреньков В. И., Кравченко А. И. Социальная антропология. М, 2008; Иконникова Н. И. Бытие человека: Природа, структура, детерминация. М., 2006; Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М, 1996; Момджян К. Х.

Введение

в социальную философию. М., 1997; Руднев В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века. М., 2003; Рузавин Г. И. Методология научного исследования. М., 1999; Хоружий С. С. Очерки синергийной антропологии. М., 2005; Шаронов В. В. Основы социальной антропологии. СПб, 1997; Зборовский Г. Е. Метапарадигмальная модель теоретической социологии. // Социологические исследования. 2008. № 4.

7 В Институте прикладной математики РАН 24.11. 2007 Г. состоялась научная конференция «Математическое моделирование исторических процессов»: www press-release.ruwww rosbiz.ru.

8 Напр., сайт Института синергийной антропологии: http://synergia-isa.ru/index.html.

2. Исследовать генезис, теоретические источники и этапы формирования антропологических моделей в истории социально-философских учений.

3. Определить сущность, характер и социально-значимое содержание антропологических моделей, а именно: социальной феноменологии, интерпретативной антропологии и синергийной антропологииобосновать их объяснительную мощность и практическую значимостьнаметить механизмы их реализации в социуме.

Теоретические и методологические основы исследования. В основу избранной методологии исследования положены принципы диалектической логики, в частности принцип единства исторического и логического. Этот подход позволил выявить сущность исследуемых антропологических моделей через рассмотрение их генезиса и исторической динамики. Использованы такие общенаучные методы как: метод аналогиианализа и синтезамоделирования исследуемых концепцийлогической схематизациисравнительного анализа исследуемых концепций.

Гипотеза исследования.

Новая антропологическая парадигма XXI века должна включать в себя сущностные элементы исследуемых антропологических моделей, а именно: социальной феноменологии, интерпретативной антропологии и синергийной антропологии.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

1. Осуществлен комплексный анализ проблемы моделирования в социальной философии, произведена систематизация подходов к моделированию в зарубежной и отечественной философии.

2. Предложен новый вариант классификации моделей.

3. Произведена типологизация антропологических моделей.

4. Показан генезис, теоретические источники и этапы формирования антропологических моделей в истории социально-философских учений.

4. Раскрыт процесс формирования гуманистической антропологии и причины её кризиса.

5. Выявлены основные тенденции отечественной социально-философской антропологической мысли XIX — начала XX вв., во многом определившей современное её состояние.

6. Осуществлен критический анализ предлагаемых современной социальной философией подходов к антропологическому моделированию.

7. Осуществлена выборка антропологических моделей в зарубежной и отечественной социальной философии, которые, по мнению автора, могут быть наиболее востребованы в современном социуме, произведен их сравнительный анализ и намечены пути практической реализации.

Положения, выносимые на защиту:

1. Понятие антропологической модели в социальной философии на современном этапе может использоваться в расширительном значении — не в качестве жестко детерминированной схемы, но как модель-идеализация. Этот подход открывает расширенные возможности вовлечения в сферу социально-философской рефлексии большого антропологического материала, в частности, из сферы индивидуальной жизни личности.

2. Взаимная детерминированность между антропологическими моделями, взятыми за основу в обществе и состоянием культуры в целом позволяет поставить вопрос о формировании новой антропологической парадигмы, способной содействовать преодолению кризиса.

3. Критический отбор и сравнительный анализ антропологических моделей, предлагаемых отечественной и зарубежной социальной философией, позволяет получить интегральный способ антропологической дескрипции, актуальный для решения сложных проблем современного социума.

Теоретическая значимость исследования. Построение новой антропологической парадигмы в социальной философии в настоящее время возможно лишь на основе использования новейших достижений гуманитарных и социальных наук, а также анализа общественно-исторической практики. Поскольку каждое направление социально-философской мысли предлагает, по сути, специфическую модель человека, создается проблема выбора наиболее эффективных из них. В диссертационном исследовании произведен анализ большого числа вариантов, из которого сделан отбор. Каждая из трёх моделей, находящихся в фокусе диссертационного исследования, разрабатывает свой аспект антропологической проблематики. Вместе же они представляют собой интегральное понимание человека, позволяющее осуществлять современные социальные проекты на базе антропологической модели, соответствующей уровню современных научных достижений.

Эти модели обладают чрезвычайно широкими объяснительными возможностями, важными для рассмотрения сложного комплекса явлений современной жизни, а именно: для макросоциального уровня, для сложных явлений культуры, для области индивидуальных проявлений, связанных со сферой подсознания, а также для ставших сегодня актуальными взаимодействий человека с виртуальным пространством и для сферы религиозного опыта. Они упорядочивают множество человеческих проявлений различной природы, содействуя самоидентификации человека в обстановке антропологического кризиса, они могут использоваться для реализации личностных задач в условиях духовно-нравственной дезориентации человека в современном мире. Взятые за основу при формировании новой антропологической парадигмы, данные модели способны содействовать оздоровлению культуры и выходу из кризиса. Положения и выводы данной работы могут быть использованы в подготовке специалистов — философов, культурологов, социологов, религиоведов, а также включены в качестве учебных тем по курсам: «социальная философия», «философия», «религиоведение».

Апробация полученных результатов. Апробация положений диссертации проводилась в течение 2005 — 2008 гг. в выступлениях автора на научных конференциях, семинарах и круглых столах, проводимых кафедрой философии РГСУ. Основные выводы и теоретические положения отражены в опубликованных статьях.

Эти выводы имеют прямые следствия для конституции виртуальной Антропологической границы. Те проявления человека, которые связаны с выходами в виртуальную реальность, могут рассматриваться как предельные, происходящие на Антропологической Границе в силу соприкосновения сферы наличного бытия, сущего — с областью недовоплощённости, лишенности тех или иных черт. Совокупность таких явлений образует некоторый ареал Границы — «виртуальную Границу».

Нетрудно увидеть, что этот новый ареал обладает принципиально новой конституцией и природой, чем ранее описанные ареалы онтологической и онтической Границы. В нём не происходит создания принципиально новых типов антропологических динамических структур, как в двух других областях Границы. Феномены виртуальной Границы принадлежат «виртуальной оболочке» обычных, непредельных человеческих проявлений и потому представляют собой лишь неполные актуализации тех или иных явлений обычной эмпирической реальности.

Вместе с тем, снятие ограничений и законов, присущих этим явлениям, способно изменять их облик и ход сколь угодно разительно и глубоко. Поэтому явления антропологической виртуальной реальности, виртуальные практики на вид представляются человеку не менее подлинной и радикальной альтернативой обычному, обыденному порядку существования, чем феномены онтологической и онтической Границы, и присущее человеку особенно в наше время устремление к Границе, может направлять его к виртуальному ареалу. Для множества адептов Интернета, Сеть — не что иное, как «царство свободы». Однако, находя в виртуальной реальности лишь модификации форм наличной реальности, человек не может не осознать, что освобождение его относительно и условно. К этой ситуации возможно два подхода: либо бунт против реальности, воспринимающейся как нечто господствующее, давящее, лишающее свободы. Такой бунт разворачивается в особых виртуальных практиках, которые можно отнести к «виртуальной оболочке» разрушительных, патологических, криминальных проявлений. Тут можно узреть и безопасный выход подспудным негативным наклонностям человека.

В другом случае человек примиряется с условностью своего освобождения от уз реальности в виртуальном пространстве. Такое отношение раскрывается в парадигме карнавала, порождающего универсализацию условностей, когда условность, игра представляется глобальным качеством мира.

В целом, можно заключить, что сфера антропологической виртуальной реальности пока еще мало разработана. Не существует её общей дескрипции, а также рабочих критериев, позволяющих отчетливо идентифицировать её явления. Разнообразие же их огромно. Это виртуальное общение в Сети, обитание в киберпространствах, действа и ритуалы масскультуры, виртуализация всех видов культурной деятельности и т. д. Для современного сознания очертания виртуальной Границы совершенно размыты, т.к. к ней часто относят все проявления игрового, сценарного подхода к действительности, все изменённые состояния сознания и т. п.

Заключение

.

Все три, рассмотренные в диссертационном исследовании, антропологические модели имеют свои аспекты применимости и сферы приложения в науке и в социуме.

Социальная феноменология А. Шюца позволяет продвинуться по пути решения поставленной Гуссерлем задачи восстановления связи научной теории с жизненным миром человека, прогрессирующее ослабление которой за весь период Нового времени и послужило, по нашему мнению, причиной кризиса европейских наук.

В процессе исследования автор пришёл к мнению, что развитый в рамках социальной феноменологии коммуникативно-смысловой подход к анализу социального мира обретает особую актуальность в условиях осознания ограниченности классической парадигмы социального знания.

Перспективным, на наш взгляд, в общественных науках является предложенный К. Гирцем и рассмотренный нами выше системный подход к исследованию антропологической проблематики, в рамках которого производится замена стратиграфической концепции связей между разными сторонами человеческого существования синтетической. Мы полагаем, что в данном случае биологический, психологический, социологический и культурный факторы могут рассматриваться как переменные в рамках единой системы анализа.

В предложении Гирцем идеи рассматривать культуру не как комплексы моделей поведения — обычаев, традиций, практик, совокупностей привычеккак это до сих пор принято делать, а как набор контрольных механизмов — планов, рецептов, правил, инструкций (того, что в компьютерной инженерии называют «программами»), управляющих поведением — можно усмотреть всё более утверждающийся в различных сферах мысли энергийный, деятельностный подход, пришедший на смену эссенциальному.

Эта тенденция ярко проявила себя в третьей из рассматриваемых моделей — синергийной антропологической модели С. С. Хоружего. Эта модель, на наш взгляд, обладает большой описательной мощностью и объяснительными возможностями для широкого спектра антропологических явлений.

Подводя итог, необходимо сделать следующий вывод. Используя сущностно-значимые элементы исследуемых антропологических моделей, можно создать основу для формирования новой антропологической парадигмы. Опираясь на эту новую антропологию, можно обрести исходную точку для построения новой философии, в которой вместо метафизики (то есть прежней устаревшей картины мира) будет поставлена метаантропология, В этом видится перспектива выхода культуры из кризиса.