Художественное отображение жизни и деятельности И.Я. Яковлева в чувашской литературе

Чувашская литература по своим идейно-эстетическим, жанрово-стил^вым исканиям во многом близка русской литературе и литературам родственных тюркоязычных и соседних славянских и финно-угорских народов. В то же время она сохраняет свою национальную специфику, пройдя длительный путь становления и развития — от первых фольклорных памятников и переводных православно-христианских произведений до разнообразных лирических, эпических и драматических форм. Однако проблема близости разных литератур в прошлом столетии изучалась как проблема, относящаяся к вопросам политической идеологии. Это, естественно во многом мешало правильному пониманию своеобразия национальной художественной литературы.

Критики и литературоведы прошлых десятилетий больше искали близость политических мотивов в произведениях поэзии, прозы, драмы и мало заботились о поисках действительно неповторимых национальных сторон той или иной словесности. Особенно это можно заметить на примере того, как изучалась жизнедеятельность великих деятелей культуры народа.

Актуальность темы

диссертации определяется тем, что в советский период на первый план выдвигаются классовые и узкоидеологические факторы в оценке деятельности И. Я. Яковлева. Современная трактовка образа просветителя чувашского народа обязывает учитывать общечеловеческие, гуманитарные факторы. Действительно, судьба великого чувашского патриарха и в научно-критической, и в художественной литературе расценивалась как явление идеологическое. В стороне оставались вопросы национальной культуры, проблемы этноистории и т. д. Вот почему совершенно актуальным представляется изучение и освещение творчества чувашского просветителя И .Я. Яковлева в его служении своему народу. Особый интерес представляет и проблема воплощения образа Яковлева в художественной литературе. Это позволяет не только понять значение деятельности Яковлева, но и увидеть этапы становления жанра биографических очерков, повестей и романов. Таким образом, проблема личности великого просветителя имеет и другую сторону.

Примечательно, что анализ художественного отображения деятельности Яковлева и его школы дает представление о постепенном накоплении чувашской литературы самых различных художественных традиций. Художественное освоение биографии великой личности также взаимосвязано с изображением в литературе Симбирской чувашской учительской школы. Таким образом, изучение судьбы великого патриарха дает возможность увидеть широкую картину становления культурной жизни чувашского народа.

Писатели обращались к образу И. Яковлева постоянно. Среди них можно найти представителей всех поколений. Этим определяется необходимость изучения своеобразия художественного воплощения образа И. Я. Яковлева в хронологической последовательности. Несомненно, хронология отображения такого образа интересна не только сама по себе. В этом процессе можно и нужно видеть также особенности становления биографической литературы, которые объясняются, конечно, своеобразием тех или иных исторических эпох. Безусловно, у каждого времени особый облик, свой социально-нравственный взгляд на общественное развитие. Историческое осмысление развития чувашской литературы конца XIX — начала XX века выражало односторонность и противоречивость. В оценках проступали тенденции времени к созданию цельного образа И. Яковлева. Наблюдается сдвиг в обращении к теме народа, что само по себе было знаменательно, так как эстетически осваивались малоизвестные и новые стороны жизни и деятельности патриарха. По мнению известного чувашского литературоведа М. Я. Сироткина, «литература этого периода все более настойчиво и очевидно отражает сознание коренных социальных перемен» [Сироткин, 1956. С.5]. Десятки художников слова посвятили свои произведения изображению патриарха И. Яковлева в чувашской литературе. Обилие фактического и художественного материала актуализирует задачу анализа образа, становления и развития исторической личности просветителя. Для современного чувашского литературоведения и критики это особенно значимо.

Данная проблема рассматривалась литературоведами под разными углами зрения. Были опубликованы содержательные труды по изучению художественного образа, по изучению поэтики творчества отдельных художников слова. Однако в чувашском литературоведении все еще нет исчерпывающего анализа проблемы, системного изучения художественного отображения жизни и деятельности И. Я. Яковлева в чувашской литературе.

Целью диссертации является рассмотрение отражения материала о жизни и деятельности чувашского просветителя И. Яковлева и достижений созданной им Симбирской чувашской учительской школы, в национальной художественной литературе Х1Х-ХХ веков, также в научных и критических публикациях вышеназванного периода. В этой связи необходимо решать следующие задачи:

— уяснить основные принципы исследования проблемы прототипа исторической личности в литературоведенииопределить своеобразие художественного воплощения И .Я. Яковлева в художественной практике;

— проанализировать художественные произведения в аспекте становления особенностей жанра биографической литературы;

— выявить особенности становления биографических жанров в их связи с характером освещения исторических прототипов;

— изучить разнообразные типы биографических произведений на примере изучения образа И. Яковлева в литературе;

— раскрыть причины противоречивого и негативного отношения к судьбе И. Яковлева в науке, публицистике и литературе.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Она состоит из введения, трех глав и заключения, списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проблема диссертации имеет различные аспекты. В этом плане творчество мастеров чувашской литературы — С. Эльгера, А. Артемьева, Ф. Андреева, Н. Терентьева, Т. Педерки, Ю. Мишши и других художников слова, умеющих проникать в сокровенные помыслы и чувства современника, само по себе может стать предметом специального изучения. Что же касается всей чувашской литературы, то она предлагает исследователю широкий круг вопросов, связанных с осмыслением и отражением личности, запечатленной в художественном произведении. Исследования показывают, что вопрос о национальном характере и национальном развитии волновал многих художников слова. Чувашская художественная литература не просто фиксировала многообразие жизненных коллизий в переходную историческую эпоху, но и вносила вклад в процесс национального самопознания, активно участвовала в воспитании личности. В частности, объяснить такое внимание в чувашской литературе к образу из народа, национальной личности, начинающей свое историческое место в жизни и свою ответственность за судьбы людей и государства имеет весьма актуальный социально-философский смысл.

Как видно из рассуждений автора диссертации именно в этом плане поэма «Симбирск» Я. Ухсая оказалась важным явлением чувашской литературы. Образ Яковлева и прямо, в самом движении сюжета, и опосредованно, в авторских размышлениях о нем, представлен в исторический период ее развития. Воспоминания о пережитом дает возможность ярче показать пройденную дистанцию на выявление круга современных представлений героя. Можно сказать, что в этом смысле уместен диалог К. Иванова и И. Яковлева об отношении к жизни и смерти или, скажем, о переводе религиозной и классической литературы. Отношения.

Яковлева с людьми, его поступки и размышления обрисованы в традициях реалистического повествования. В ином плане написан роман-дилогия «Перед бурей» А. Артемьева. Образ отважного, гениального просветителя и удачного руководителя проходит через его произведения.

Исследование показало, что с интересом встретившая эти произведения критика не всегда, однако, верно улавливала основной его смысл. В связи с этим А. Артемьева упрекали за неразвернутое изображение образа И. Яковлева и т. д. Ведь это исторический факт, что в окружении И. Я. Яковлева было немало людей исключительно ярких, объединяемых общностью идейных убеждений и общностью этических принципов. Н. И. Ильминский, И. Н. Ульянов, К. В. Иванов, Н. В. Шубоссини, Ф. П. Павлов, П. В. Пазухин — характеры очень разные, сложившиеся в несходных условиях, прошедшие суровую закалку в борьбе за культурный подъем чувашей.

Необходимо отметить также, что в чувашском литературоведении и в художественной литературе, начиная с середины 20-х гг. XX в. художественное осмысление образа И. Яковлева представлено недостаточно и несколько упрощенно. Дело даже не в том, что духовно богатая, нравственно развитая личность «не вписалась» в изображенном автором-повествователем, а в том, с каких позиций изображает писатель своих героев. Отсюда ясно, что в общем движении художественной словесности эти отдельные расхождения постепенно преодолевались, в спорах и противоречиях рождалось новое отношение к образу. Главную их направленность можно определить как стремление к более полному, психологически развернутому исследованию личности-образа в сопоставлении с теми характерами, которые были сформированы и запечатлены в художественной литературе в начале XX века. Те же основные мотивы характерны и для поэмы П. Хузангая. Резко отличное от эльгеровского текста по замыслу, по жанру, по стилю, это произведение близко к нему в представлении образа Яковлева как высшего олицетворения лучших черт личности. И. Я. Яковлев — великий просветитель чувашского народа, «предстает в поэме как гуманный человек, самый земной изо всех прошедших на земле людей». Эта человечность, «яковлевская простота» особенно дороги поэту, так как в них он видит характерные черты эпохи.

Отдельные детали внешности, поведения, факты биографии И. Яковлева в поэме Хузангая, в отличие от некоторых авторов, обращавшихся к яковлевской теме, введены не просто для раскрытия образа, они строго подчинены основному замыслу. Поэт отстраняет узкобиографический подход к теме. В поэме образ Яковлева неразрывно связан с историей и жизнью чувашского народа.

Естественно размышления о Яковлеве, его исторической роли в просвещении родного народа и национального подъема культуры, свойственны были не только Хузангаю, Ухсаю, Эльгеру с его ярко выраженной социальной масштабностью поэтического видения мира, они отразились в творчестве различных писателей, и нередко были сопряжены с настойчивыми поисками новых путей в художественном осмыслении истории и современности.

Н. Шубоссини в произведении «Свет фонаря» называет И. Яковлева «Ыра дын» (Добрый человек). Близость Яковлева к человеку и огромную силу воздействия его идей передает К. Иванов в произведении «Наше время». Отмечая сходные моменты в трактовке образа Яковлева в 30-е годы, не следует забывать о значительных расхождениях как в самом осмыслении личности И. Яковлева, так и в принципах художественного изображения. Расхождения эти порою имели принципиальный характер. Достаточно напомнить, что, например, выпускники Симбирской чувашской школы К. В. Иванов, Н. В. Шубоссини видели в образе Яковлева доброго педагога-просветителя. Выделив некоторые близкие мотивы в разных произведениях, посвященных И. Яковлеву, мы обращаем на них внимание потому, что они были показательны для общего направления творческих поисков ранней чувашской литературы.

Следует, конечно, обратить внимание и на принципы изображения характера. В поэме Хузангая «Поэт и миссионер» центральный образ развернут в двух взаимосвязанных планах: Яковлев в истории народа и Яковлев противопоставлен К. В. Иванову (лиризм авторского отношения предстает в поэме как индивидуальное отражение народного восприятия). Бесспорно, что композиция поэмы, ее художественные средства определялись замыслом, своеобразием авторского подхода к теме. Публицистически насыщенной, тяготевшей к большим социальным обобщениям, поэме Хузангая, присущ такой широкий размах, сила лирического чувства переживания. Таким образом, образ Яковлева — героя такого типа, которому еще только разведывались в ту пору первые подступы. Идейная глубина поэмы и проницательность автора сказались в том, что поэт искажает образ Яковлева, обвиняет его.

Впоследствии, как показывает изучение материала, многие писатели, обращаясь к образу Яковлева, искали свои пути и способы художественного воплощения единства сознания и воли. Это еще раз подтверждает необходимость самого непосредственного соотнесения яковлевской темы — в широком ее понимании — с процессом художественного осмысления, и в начале XX в.

литература

осуществляла первые проникновения во внутренний мир И. Я. Яковлева.

Чувашская литература второй половины XX в. наиболее объективно освещает жизнь и деятельность великого просветителя чувашского народа. Более расширенное привлечение исторических, мемуарных, биографических материалов позволяет авторам показать чувашского просветителя живо, правдоподобно.

Значительным достижением яковлевианы в чувашской литературе является тетралогия М. Юхмы «Бессмертие». Доступность к необходимым для писателя архивным и другим материалам позволила М. Юхме создать реальный образ со всеми ему присущими сложными взаимоотношениями с окружающим его миром.

Проблема прототипа и его образов в художественной литературе, как мы убедились в ходе диссертационного исследования, мало разработана в чувашском литературоведении в аспекте соответствия его принципу историзма. Поднятые нами вопросы, изложенные в работе, требуют дальнейшей, более основательной разработки. Диссертационная работа является лишь малой частицей раскрытия отражения прообраза И. Я. Яковлева в чувашской художественной литературе. Следовало бы сказать, что при всем многообразии индивидуальных художественных поисков, основным направлением оказалось русло реализма, вобравшее в себя и романтическое начало. А образ Яковлева в чувашской литературе стал ориентиром в творческом освоении.

В художественном исследовании новой действительности вопрос о «нравственном составе» личности не случайно занял одно из самых важных мест. Создав Симбирскую чувашскую школу, И. Яковлев определил путь преодоления или решения вопроса о массовом подъеме культуры и просвещения чувашского народа. Все это позволяет сказать, что 70-е годы XX в. вошли в историю чувашской литературы с более подробными автобиографическими жанрами, в то же время художественные завоевания были поэтически и разнообразны: появляются в печати произведения, где образ И. Яковлева занял ведущее место в творчестве мастеров художественного слова.

Проведенное исследование позволяет делать вывод о том, что образ чувашского просветителя И. Я. Яковлева был главной темой чувашской литературы за время ее существования на основе новой чувашской письменности, созданной Яковлевым же. В разные периоды истории чувашской литературы образ патриарха толковался по разному. Например, в первой половине XX в. И. Яковлев представлялся писателям Г. Тал-Мрзе, П. Хузангаю, И. Юркину, Я. Ухсаю и др., как миссионер, для которого основным делом его жизни было распространение христианства среди чувашского народа.

Диссертационная работа убеждает в том, что создание образа великого сына чувашского народа в чувашской художественной литературе является задачей исключительной сложности и ответственности. Поэтому надо иметь в виду, что для каждого чувашского художника слова это своего рода экзамен на творческую зрелость. Но тем не менее в художественной литературе: и в лирике, и в эпосе, и в драматургии — создана богатая яковлевиана. При этом данное исследование показало, что успеха добились авторы в тех случаях, когда они стремились изображать великого педагога-просветителя как гения, патриарха чувашского народа со всеми присущими ему человеческими недостатками и противоречивыми моментами характера.

Понятно, что никакие стандарты в решении этой творческой проблемы неуместны, потому что каждый художник слова имеет свое, индивидуальное видение И. Я. Яковлева и раскрывает его образ в меру своего понимания, своего мировоззрения и таланта. Видение чувашского Улыпа, гения и патриарха в единстве его величия и простоты залог творческого успеха, правдивости и глубины изображения. Писатели стараются многосторонне показать И. Яковлева как признанного организатора и руководителя Симбирской чувашской школы, инспектора всех чувашских школ. При этом художники слова и не пытаются прибегать к искусственным средствам оживления", а жизненная полноценность и достоверность образа достигается другим, более естественными способами, прежде всего путем создания плотной, реалистически выписанной бытовой обстановки, в которой живет и действует И.Яковлев.

Итак, наши исследования показали, что проблемы художественного отображения жизни и деятельности таких исторических личностей, как великий просветитель-педагог И. Я. Яковлев, требуют в первую очередь ее теоретического осмысления. Творчество писателя, имеющего дело с прототипом просветителя чувашского народа следует сравнить прежде всего с портретной живописью. Создание же литературного портрета требует особой формы организации внутреннего мира художественного произведения.

Прототип героя в литературе является категорией динамической и развивающейся, то есть его нельзя оценить как застывший и вечный образ. Он требует особой формы построения внутреннего пространства произведения и существенное значение для художественного показа имеют такие стороны жизнедеятельности Яковлева, как документы, дневники, воспоминания различных исторических лиц, свидетельства исторических деятелей и т. д.

Показывая образ Яковлева в тексте, разные писатели выражают свое неповторимое отношение к проблеме прототипа. Например, для А. Артемьева важна лирико-романтическое понимание прототипа, М. Юхма тянется больше к документам и воспоминаниям. Все это дает основание сказать, что прототип, как развивающая категория тесно связан с творческой индивидуальностью художника слова.

Писатель вынужден задумываться и над особенностями исторической эпохи, в которую жил И. Яковлев. Например, Я. Ухсай в судьбе Яковлева внимательно изучает трагизм эпохи, Н. Терентьев считает, что важней показать романтичность фигуры Яковлева, С. Эльгер показывает лучшие черты личности. В связи с этим возникает тяга мастеров слова к тому или иному стилю. А. Артемьев пристально изучает внутренний мир своего героя, Я. Ухсай останавливается на противоречивости персонажа произведения и т. д. В становлении яковлевианы на передний план выходит феномен очеркового стиля. Это наблюдается как в поэзии, так и в прозе. А одним из главных форм повествования становится публицистическое рассуждение. Заметную роль также играли приемы риторического построения речи.

Взаимодействие прототипа и образа, как показывает исследование, явление весьма неоднородное и очень объемное. Оно объединяет в себе такие стороны, как творческая деятельность исторического лица, описание его портрета, раскрытие характера отношение автора к изображаемым событиям и т. д. Проблема прототипа тесно взаимодействуют с особенностями жанрового своеобразия художественного произведения.

Анализ литературы первых десятилетий яковлевианы показывает, что в большинстве случаев образ И. Яковлева отражается объективно, но в то же время в 20−40-х годах XX века по ряду идеологических и субъективных причин наблюдается негативное изображение. Это объясняется политикой, которая главенствовала в высших инстанциях власти, когда была чрезмерно сильная боязнь сепаратизма. И в этот период писатели начинают показывать дела просветителя чувашского народа отрицательно, односторонне, в духе узких классовых позиций и воинствующего атеизма.

Литература

первой половины XX в. заложила весьма плодотворные и ценные традиции в становлении художественной биографии не только И. Яковлева, но и жанра художественной биографии в национальной литературе вообще.

Чувашская литература в отношении прототипа И. Яковлева и его образа во второй половине XX в. наиболее реалистично и объективно освещает жизнь и деятельность патриарха за счет привлечения архивных документов, мемуарных сведений, биографических материалов, воспоминаний воспитанников педагога и т. д.

Как показывает исследование, художественное отображение И. Яковлева в жанрах поэзии значительное достижение принадлежит классикам чувашской литературы и народным поэтам Чувашии. В художественной прозе вершины яковлевианы новейшего времени достиг народный писатель Чувашии A.C. Артемьев, а образ И. Яковлева в драматургии наиболее удачно раскрыл народный писатель Чувашии Н. Т. Терентьев.

На основе изучения жизни и деятельности И. Я. Яковлева и анализа отражения его в художественной литературе, исследовано своеобразие отображения прототипа в чувашской литературе с XIX—XX вв.