Китайская цивилизация и конфуцианство в российской общественно-философской мысли второй половины XIX — начала XX веков

Актуальность темы

исследования.

Анализ крупных перемен, происходящих в демократической России и в новом Китае, и их долгосрочных перспектив невозможен без достаточно четкого осознания того, каковы принципы взаимодействия восточноазиат-ского цивилизационного комплекса с евразийским и каковы они были в прошлом. Взаимодействие России и Китая распространялось и распространяется на религиозную, политическую, экономическую и культурную сферы. В каждой из этих сфер проявлялись этнокультурные особенности и своеобразие цивилизаций, представителями которых выступали оба государства. Во всех этих сферах межгосударственные и межцивилизационные отношения еще сильно мифологизированы, представления о них отличались крайностями от полного благодушия до подспудных страхов о «желтой опасности». Важную роль в демифологизации этих отношений и представлений может сыграть исследование их исторических корней и истории их философского осмысления в России, что входит в круг проблем настоящего исследования.

Китайская цивилизация в целом и конфуцианство в частности по мере накопления опыта отношений с Китаем всегда вызывали интерес в российском обществе, представляли объект философской рефлексии многих российских мыслителей, публицистов, писателей. Особенность этой рефлексии состояла в том, что она была тесно связана с различными духовными процессами и конфронтациями в российской социально-политической и культурной жизни в целом, например, с контроверзой Восток — Запад, разделившей духовную элиту России на западников и славянофилов, притом разница подходов русских мыслителей к идейному наследию Запада и Востока совершенно очевидна, в то время как подход к последнему в его особенностях, связанных с Китаем, остается неопределенным и неисследованным, в той степени, как исследованы подходы к наследию Запада. А поскольку часть этой элиты была ориентирована на Восток, рассмотрение данной темы также является актуальной, так как она позволяет определить какие именно основания для такой ориентации отыскивались в философии и культуре Китая.

Конфуцианские ценности в комплексе с другими ценностями, родившимися в Древнем Китае, такими как даосизм, легизм, моизм, буддийская философия и другие, адаптированные конфуцианством, сыграли не последнюю роль и в современном динамичном развитии китайской цивилизации. На родине Конфуция отчетливо понимают это и бережно культивируют не только пиетет по отношению к имени великого философа, но и те реальные дошедшие через века традиции, которые определяют жизнестойкость китайской цивилизации. Отметим, что в России должен появиться центр Конфуция, согласно протоколу в области образования, подписанного в ходе визита Президента России в КНР осенью 2001 года1. Это поддерживает преемственность господствующих тенденций в отношениях Китая с Россией в этой сфере.

Проблемы отношения к нашему многовековому соседу — китайской цивилизации, никогда не исчезая из сферы общественных интересов, всегда притягивали наибольшее внимание в кризисные, переломные периоды в жизни российского общества, когда возникала потребность в радикальных преобразованиях социальных и политических структур, выбора пути дальнейшего развития страны, в стремлении определить место России в окружающем ее мире, понять характер и значение ее взаимосвязей с великими цивилизациями Запада и Востока, найти оптимальное соотношение между курсом на приобщение к общечеловеческим духовным и культурным ценностям и естественным желанием сохранить свою национальную самобытность. В настоящее время, пишет академик В. С. Степин, все более остро стоит проблема «новых мировоззренческих ориентиров. Их выра.

1 Деловая книга. М., 2000, № 9. ботка представляет собой основную задачу современного философского исследования. Здесь все большую роль начинает играть диалог западной и восточной философских традиций, который выступает частью более широкого диалога культур. Особое значение приобретают развитые в философских учениях Востока идеи корреляции преобразующей деятельности человека с уровнем его самовоспитания и нравственного самоконтроля. Важную роль в этом диалоге могут сыграть и те трансформации западных философских идей в русской культуре, которые породили русскую философию «серебряного века» («русский космизм», философские концепции B.C. Соловьева, Н. Я. Данилевского и др.)"1.

Отношения России с Китаем были и остаются формой религиозного, политического, этнокультурного и других видов отношений, всего того, что включает в себя понятие межцивилизационного контакта. Для России Китай не просто соседнее государство. Он представляет собой крупнейшую из сопредельных восточно-азиатских цивилизаций: его северные рубежи, как и дальневосточные и южно-сибирские районы России, являются контактными зонами религиозного межцивилизационного общения. Поэтому отношения России и Китая несут на себе отпечаток этнокультурных связей. Это выражается в различии их представлений о политических координатах мира, их ценностных приоритетов в самых разнообразных сферах, оценок тенденций в развитии международной жизни, в частности противоречий в мировом сообществе. Сравнительное историко-философское изучение этих представлений, оценок и приоритетов также актуально.

Объектом исследования является российская общественно-философская мысль второй половины XIX — начала XX вв., в которой нашла отражение проблематика цивилизации и конфуцианской философии Китая.

1 Степин B.C. Философия // Новая философская энциклопедия. М., 2001. Т. 4. С. 200.

Предметом исследования являются особенности восприятия, интерпретации и влияния проблематики китайской цивилизации и конфуцианства в отечественной философии.

Хронологические рамки исследования.

Диссертационная работа анализирует период времени с середины XIX до начала XX вв., то есть период от зарождения интереса к китайской цивилизации и конфуцианству в отечественном китаеведении и в публицистике и до проявления устойчивого внимания к нему со стороны многих отечественных философов на рубеже XIX и XX вв. В середине XIX в. интерес к конфуцианству только начинает пробуждаться. Публикации ведущих журналов по Востоку за период 40-х — первой половины 60-х гг. XIX в. были обширны и многообразны. В число их авторов входили крупные публицисты и критики, общественные и государственные деятели, ученые и путешественники, в творчестве которых конфуцианству уделено значительное место. В частности о Китае писали: Т. Н. Грановский, В. А. Обручев, Н. Я. Бичурин, В. Г. Белинский. Китайская тема находит свое отражение в трудах П. Я. Чаадаева, A.C. Хомякова, В. Ф. Одоевского. Чуть позже восточная тематика привлекает внимание B.C. Соловьева, Н. Я. Данилевского, H.A. Бердяева, A.A. Козлова и других. Постепенно, к концу XIX в. интерес к Востоку в России увеличивается, что было связано с событиями в собственной стране, появляются работы Л. Н. Толстого, П. А. Буланже, В. Грубе. Однако, в начале XX в., после войн России на Дальнем Востоке и особенно революций в России интерес к китайской цивилизации и конфуцианству убывает, что было связано с изгнанием из страны целого поколения отечественных философов и репрессивной политикой в СССР.

Степень научной разработанности проблемы.

Одним из первых, еще в начале XX в. обозначил данную тематику В. В. Бартольд в капитальном труде по истории востоковедения — «Истории изучения Востока в Европе и России"(1911 г.)1, правда, лишь на материале российского китаеведения (в частности, на примере работы С. М. Георгиевского «Принципы жизни Китая»), которое, по его мнению, опережало западноевропейское китаеведение к концу XIX в. Уже после революции и мировой войны в одном из центров русской эмиграции и евразийского движения, в китайском Харбине вышла работа H.A. Сетницкого «Русские мыслители о Китае (B.C. Соловьев и Н.Ф. Федоров)». Сетницкий анализировал эсхатологические воззрения позднего Соловьева и его интерпретацию китайской культурной традиции как исключительно консервативной. По мнению H.A. Сетницкого, более глубокое понимание китайской культуры содержится в трудах Н. Ф. Федорова, который считал, что задачи России не только не вступают в противоречие с интересами Китая — такой же земледельческой страны, всю свою историю страдавшей от кочевников, но создают условия к нашему сближению, а затем к мирному переходу Китая в христианство. Не менее существенно отношение Н. Ф. Фёдорова к почитанию предков, характерному для религиозных и морально-этических воззрений китайцев. Культ предков рассматривался им как основа любой религии. В этом, по его мнению, также заключалась возможность для сближения христианской России и конфуцианского Китая. Таким образом, историко-теологические выводы Н. Ф. Фёдорова оказались прямо противоположными суждениям Соловьёва, предсказывавшего нашествие китайцев и других представителей «жёлтой» расы и призывавшего все христианские страны объединиться в борьбе с «жёлтой опасностью». Фёдоров напротив пришёл к выводу о том, что, скорее всего союзником России в будущем станет именно Китай, духовно более близкий России, чем Запад.

В 1935 году в СССР появилась и первая историографическая работа.

Бартольд В. В. История изучения Востока в Европе и России. 2-е изд. Л., 1925. 2Сетницкий H.A. Русские мыслители о Китае (B.C. Соловьев и Н.Ф. Федоров). Харбин, 1926 буржуазном китаеведении"1, в которой он критически рассматривает отношение к цивилизации Китая и китайской философии Гегеля, русских китаеведов В. П. Васильева, С. М. Георгиевского, а также философа B.C. Соловьева. В духе того времени автор относился к буржуазному китаеведению и идеалистической философии крайне негативно, что не могло не отразиться на освещении близкой нам тематики. Отдельного внимания заслуживает, на наш взгляд, такой востоковед как Н. И. Конрад, который в своих работах предпринял попытку на материале Китая и Западной Европы выявить общую схему исторического процесса древности и средневековья, опирающуюся на марксистские представления о его периодизации2.

В российской историографии советского и постсоветского периодов опубликован ряд научных статей и материалов, в которых затрагиваются проблемы отношений России и китайской цивилизации, а также русской литературы и философии к китайской. Так, необходимо отметить работы B.C. Мясникова и Д. И. Белкина о Н. Я. Бичурине, а также небольшие статьи Б. Б. Бахтина «Образ Китая в русской культуре XIX века» и А. Н. Хохлова «Российские китаеведы и деятели русской культуры"3, в которой рассматривается плодотворное сотрудничество русских китаеведов Н. Я. Бичурина и П. Кафарова с такими деятелями культуры как H.A. Бестужев, A.C. Пушкин, В. Г. Белинский и других в понимании Китая и китайской цивилизации, правда, почти без отношения к китайской философии и конфуцианству. Нужно отметить статьи Е. Б. Рашковского, рассматривающего востоковедные традиции в истории русской философии. В своих статьях Рашковский исследует понимание Востока такими крупными оте.

1 Петров A.A. Философия Китая в русском буржуазном китаеведении //Библиография Востока. М-Л., 1935. Вып.7. С. 6−28.

2 Конрад Н. И. Полибий и Сыма Цянь // Запад и Восток. М., 1972. С. 47−77.

3 Мясников B.C. Творческое наследие Бичурина и современность // Проблемы Дальнего Востока. М., 1977. №З.С.168−177- Белкин Д. И. A.C. Пушкин и китаевед Н. Я. Бичурин // Народы Азии и Африки. М. Д974. № 6. С.126−134- Бахтин Б. Б. Образ Китая в русской культуре XIX века //12 научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1981. Ч. З.С. 212−214- Хохлов А. Н. Российские китаеведы и деятели русской культуры //16 научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1985. 4.2. С. 215 — 221. 8 чественными мыслителями как П. Я. Чаадаев, A.C. Хомяков, B.C. Соловьев и H.A. Бердяев. Однако об их отношении непосредственно к китайской цивилизации и конфуцианству говорится крайне мало.

Наибольший интерес в разработке темы диссертационного исследования представляют работы В. В. Сербиненко, в частности две статьи1, в которых он дает всестороннюю оценку творчества Н. Я. Данилевского, места китайской цивилизации в его концепции культурно-исторических типов, исследует проблемы китайской цивилизации и конфуцианства в философии A.C. Хомякова, сравнивая, при этом, его подход с подходом Гегеля. В специальном исследовании «Владимир Соловьев: Запад, Восток и Россия» В. В. Сербиненко подробно останавливается на творчестве B.C. Соловьева и его воззрениях на Китай и конфуцианство. Сюда же следует отнести и работы А. И. Кобзева о творчестве B.C. Соловьева, как совместно с Серби-ненко, так и отдельно. Все эти работы послужили исходной базой и исходными ориентирами для данной работы.

Полезные сведения для темы диссертации содержатся в работах по истории российского китаеведения, однако нет ни одной работы, специально посвященной истории изучения китайской цивилизации и конфуцианства в Российской империи рассматриваемого нами периода.

Цель и основные задачи исследования:

Целью данного исследования является выявление основных направлений и особенностей процесса осмысления китайской цивилизации и ее духовной основы — конфуцианства в русской общественно-философской мысли второй половины XIX — начала XX вв.

1 Сербиненко В. В. К характеристике образа дальневосточной культуры в русской общественной мысли XIX века// Общественная мысль: Исследования и публикации. М., 1989. Вып. 1. С. 119−139- Он же. Китайская тема в «Семирамиде» А. С. Хомякова. // 16 научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1985.Ч.1.С.34−37.

2 Сербиненко В. В. Владимир Соловьев: Запад, Восток и Россия. М., 1997.

3 Кобзев А. И. О противоречивом образе Китая у B.C. Соловьева // 15 научная конференция «Общество и государство в Китае». М., 1984. 4.1 и Кобзев А. И., Сербиненко В. В. Из наследия русского философа В. С. Соловьева // Проблемы Дальнего Востока. 1990. № 2.

В соответствии с этой целью задачами исследования являются: -рассмотрение истории и краткая характеристика процесса знакомства отечественных философов с китайской цивилизацией и конфуцианством;

— раскрытие причин повышенного интереса в России к конфуцианству и китайской цивилизации;

— выделение в конфуцианстве таких аспектов учения, которые вызывали наибольший интерес и оценку у русских мыслителей (как критическую, так и положительную);

— анализ особенностей подхода к конфуцианской философии в России и ее места в системе западного и отечественного философского мышления. Методологические основы исследования.

В силу комплексности проблемы автор использовал исторический, философский и культурологический подходы. Используется также и метод реконструкции философских взглядов отечественных мыслителей на основе анализа их текстов. Процесс интерпретации китайской цивилизации и конфуцианства отечественными философами второй половины XIX — начала XX вв. рассматривается также в контексте истории восприятия данного вопроса общественной мыслью России указанного периода. Также автор основывался на подходах к данной проблеме, разработанных современными отечественными исследователями, такими как В. В. Сербиненко, Е. Б. Рашковский, А. Н. Хохлов и другими, а также на основах методологии исторической компаративистики.

Источниковедческой базой исследования являются труды представителей российской философской мысли второй половины XIX — начала XX вв., в которых затрагивается проблематика, связанная с китайской цивилизацией и конфуцианством. Некоторые из этих работ посвящены непосредственно Китаю, некоторые Конфуцию и конфуцианству. Однако, стоит отметить, что в большинстве работ этому вопросу уделен лишь небольшой объем. Наиболее значительную группу источников представляют произведения A.C. Хомякова, B.C. Соловьева, Н.Я. Данилевского1 и других отечественных философов как религиозных, отличительной особенностью которых является то, что конфуцианство наравне с китайской цивилизацией рассматривается, как правило, в сравнении с христианством и интерпретируются с позиций христианоцентризма, так и академических, которых ин-тересуют по преимуществу историко-философские проблемы. К китайской цивилизации и конфуцианству обращались и писатели, среди котоо рых особенно JI.H. Толстой, и, конечно же, китаеведы, такие как Н.Я. Би-чурин, В. П. Васильев, С. М. Георгиевский и другие, работы которых являются источниками для данного исследования.

Основные результаты и научная новизна диссертации заключается в следующих положениях:

— Исходной базой ознакомления отечественных мыслителей второй половины XIX — начала XX вв. с философским наследием Китая, в том числе конфуцианства, являются, прежде всего, достижения российского китаеведения и высокий уровень общественно-философской мысли России.

— Формирование интереса и выбор китаеведческой проблематики детерминировались главным образом внутренними факторами развития российской мысли: проблемой Востока и Запада, спорами западников и славянофилов, поисками идентичности в отечественной философии и т. п.

— Главной проблемой, связанной с Китаем и его философским наследием, обсуждавшейся в истории российской мысли рассматриваемого пе.

1 Хомяков A.C. Семирамида // Соч. в 2 т. M., 1994. т.1 — С. 15 — 448- Соловьев B.C. Китай и Европа // Собр. соч. в 10 т. — СПб., 1911;1914. Т.6. С.93−150- Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. СПб., 1871.

2 Козлов A.A. Очерки истории философии. Киев, 1887- Филиппов М. М. История философии с древнейших времен. СПб., 1903.

3 Толстой J1.H. Исповедь. В чем моя вера. JL, 1991. риода была проблема сущности китайской цивилизации и ее отличительных особенностей в сравнении с цивилизацией российской.

— Влияние конфуцианской философии на российскую философию в соответствии с этим было наибольшим по общетеоретическим и общественно-философским проблемам цивилизации, образа жизни и культуры.

— Сравнение влияния на отечественную мысль конфуцианской философии и западноевропейских философских учений показывает не только их отличия по степени и существу, но и демонстрирует тенденции к диалогу культур и цивилизаций.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, что содержащийся в ней фактический материал и выводы восполняют и корректируют представления о процессе осмысления конфуцианства и китайской цивилизации в философской мысли России второй половины XIX — начала XX веков, расширяют имеющиеся в науке представления о диалоге культур России и Востока. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для дальнейших теоретических разработок проблем конфуцианства и его рецепции в России, для преподавания истории философии и общественной мысли.

Апробация диссертации.

Основные положения диссертации изложены на философских чтениях, посвященных памяти В. С. Соловьева (в связи со столетием со дня его смерти)1, проходившей в Российской Академии Государственной службы при Президенте Российской Федерации и на IV Межвузовской научной конференции молодых ученых «Восток — Запад. Диалог культур и цивилил заций», организованной Российским университетом дружбы народов.

Структура диссертации включает в себя введение, две главы, заключение и список использованной литературы.

Результаты исследования заключается в том, что содержащейся в ней фактический материал и выводы восполняют и корректируют представления о процессе осмысления конфуцианства и китайской цивилизации в философской мысли России второй половины XIX — начала XX веков, расширяют имеющиеся в науке представления о диалоге культур России и Востока. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для дальнейших теоретических разработок проблем конфуцианства и его рецепции в России, для преподавания истории философии и общественной мысли.

Заключение

.

Российская общественно-философская мысль, на протяжении всей истории своего развития использовала категории-символы: Запад — Восток, Европа — Азия. Россия обладает, хранит и выражает собой особую цивили-зационную реальность, в ней сочетаются начала прогрессивного Запада и традиционной консервативности Востока. Своеобразным «онтологическим доказательством» этого является самый факт многолетних идейных дискуссий между западнической и славянофильской ориентациями, непрекращающихся по сей день. На наш взгляд, наличествующие в любом обществе инновационные и традиционные силы, именно в России конфликтуют между собой особенно остро. Как раз поэтому в русском общественном сознании модернизация почти всегда отождествляется с вестерниза-цией, а традиционализм — с сугубым застоем.

При этом, Россия неизбежно этот кризис преодолевала и всегда шла своим путем, уникально сочетая в себе «внутренний Восток» с «внутренним Западом», что объясняется, на наш взгляд, высоким уровнем общественно-философской мысли России.

Находясь между Востоком и Западом, Европой и Китаем, Россия никогда не выпускала из орбиты своего внимания дальневосточного соседа. Поэтому, не случайно, что события развернувшиеся на Дальнем Востоке в связи с активизацией колониальной политики западных держав и восстанием тайпинов в Китае привлекли к себе внимание общественных кругов России. Это нашло отклик в публицистике того времени, так, например, на страницах отечественных журналов появились публикации В. А. Обручева, H.A. Пыпина и др. о событиях и культуре в Китае. При этом исходной базой ознакомления с конфуцианским Китаем служили не только переводы работ представителей западной синологии, таких как Д. Легг, Грубе и др., но и исследования отечественной школы китаеведения, которая накопила к середине XIX века богатый эмпирический материал. Работы российских китаеведов Н. Я. Бичурина, В. П. Васильева, С. М. Георгиевского получили широкое признание как в России, так и за рубежом. Кроме востоковедов, свои работы в научно-исследовательском и литературно-художественном аспекте по исследованию Китая проводили A.A. Козлов «Очерки из истории философии», В. Г. Белинский, для которого Китай — «признак косне-ния» служил прежде всего метафорой .

Необходимо отметить, что особенности восприятия российской общественно-философской мысли «восточного» материала, обусловливались различием взглядов отечественных мыслителей, в частности западников П. Я. Чаадаева и Т. Н. Грановского, славянофила A.C. Хомякова, религиозного философа B.C. Соловьева, гуманиста JI.H. Толстого которые рассматривали китайскую цивилизацию и конфуцианство сквозь призму собственных воззрений. Необходимо отметить, российская общественно-философская мысль находясь в орбите западноевропейской философии, испытывала на себе влияние европоцентристской историографии. Так, например, взгляды Гегеля, не включившего Китай в развитие всемирной истории, наложили отпечаток на воззрения историка Т. Н. Грановского. При этом, среди представителей российской мысли было немало авторов, в их числе Н. Я. Данилевский выступавших против подобного подхода в изучении восточных культур, в том числе Китая. Отметим, в самой западноевропейской общественно-философской мысли (также и в российской) в оценках китайской цивилизации существовало два противоположных мнения: европоцентристский подход и попытки синтеза двух философских традиций Запада и Востока, способствовавших взаимопониманию и началу диал6Иаря|НЭЩЕулБт$фнфуцианской философии, доминировавшей в Китае, некоторые российские исследователи испытали определенное влияние конфуцианства. В наибольшей степени, на наш взгляд, оно отразилось на творчестве JI.H. Толстого, в частности такие категории конфуцианской философии как «жэнь» (гуманность, человечность), «золотое правило морали» (не делай другим то, чего не желаешь себе) перекликающейся с «непротивлением злу насилием» Толстого. Однако, B.C. Соловьев критиковал конфуцианство за излишнее, по его мнению, «увлечение обрядностью». Отметим, что большинство представителей российской общественно-философской мысли России середины XIX — начала XX веков видели в конфуцианстве причину застойности китайской цивилизации.

Отметим, что конфуцианство сыграло решающую роль в формировании китайской цивилизации, так как являясь официальной идеологией в эпоху Хань (III в. до н.э. — III в. н.э.), конфуцианство выстроило чиновничий аппарат в государственной системе китайской цивилизации.