Либеральный и консервативный подходы к этнонациональной проблематике. 
Сравнительный анализ взглядов П.Б. Струве и М.О. Меньшикова

В начале XX века Российская империя вступила на путь модернизации. В силу того, что отечественная модернизация носила догоняющий характер, её успешное осуществление неизбежно зависело от ориентации на опыт конкурентов, ушедших далеко вперёд. Только комплексное, системное реформирование по западному образцу могло гарантировать России конкурентоспособность с развитыми странами Запада.

В добавление к традиционным вопросам, настоятельно требовавшим решения уже не одно десятилетие, в это время на повестке дня впервые возник национальный вопрос. Особенно актуальным и обсуждаемым он стал после революции 1905 г., в ходе которой произошёл всплеск национализма как среди инородческого, так и среди титульного русского населения. Таким образом, национальный вопрос вышел за рамки инородческого, став гораздо шире, чем просто проблема взаимоотношений центра с окраинами. Актуальность приобрела более фундаментальная проблема — преобразования империи в национальное государство и построения современной нации по примеру западноевропейских.

Мыслящие и переживающие за судьбы отечества люди невольно ощущали потребность в радикальных реформах, что нашло отражение в самых разнообразных проектах модернизации страны. Русские интеллектуалы с самыми разными политическими пристрастиями горячо и живо обменивались мнениями по всем вопросам, в том числе и по поводу этнонациональных стратегий: должна ли Россия остаться империей или на повестке дня стоит формирование национального государства, какова будет роль русской народности в реформированном государстве, на основании каких принципов следует строить отношения власти с инородцами. Пути дальнейшего этнонационального развития России обсуждались на страницах периодической печати, в залах заседаний Государственной Думы и на съездах общественно-политических организаций.

Среди прочих идеологических направлений достаточно громко заявил о себе и национализм, оформившийся в этот период в массовое политическое течение. Но русский национализм начала XX века отнюдь не был однороденв нём выделились несколько направлений.

Во-первых, это национализм крайне правых, ярким проявлением которого стала деятельность черносотенных организаций.

Во-вторых, это консервативный национализм. Несмотря на то, что его приверженцами были деятели разной степени ортодоксальности, каждый со своей иерархией консервативных ценностей, основным центром этого общественно-политического течения стал Всероссийский национальный союз (ВНС), а одним из его идеологов, националистом биологизаторского толка, стал Михаил Осипович Меньшиков.

В-третьих, либеральный национализм, примером которого стало правое крыло конституционно-демократической партии. Идеологом этого направления и создателем течения национал-либерализма стал Петр Бернгардович Струве.

Несмотря на то, что именно черносотенный национализм в наибольшей степени ассоциируется с радикальными националистическими лозунгами и «великорусским шовинизмом», в его системе ценностей интересы русского народа стояли позади принципов самодержавия и православия. То есть, по сути, для черносотенного национализма религиозные и династические ценности стояли на порядок выше национальных. Как пишет С. М. Сергеев, «какие бы чувства не обуревали «черносотенцев», на интеллектуальном уровне нация никогда не имела для них самоценного характера"1, чего нельзя сказать о двух других направлениях. Идеология черносотенного национализма не выработала чёткой программы этнонационального развития, поэтому она не стала предметом нашего исследования.

1 Сергеев С. М. Русский национализм и империализм начала XX пека//Нация и империя в русской мысли начала XX века. М., 2004. С. 13.

Данное исследование представляет собой сравнительный анализ либерального и консервативного подходов к этнонациональной проблематике в русском национализме начала XX века на примере взглядов П. Б. Струве и М. О. Меньшикова.

Сразу следует сделать оговорку об условности причисления Струве к либерализму и Меньшикова к консерватизму. Представителя определённой идеологии в чистом виде встретить практически невозможно: в теории будучи привержен одних ценностей, на практике он неизбежно вынужден корректировать сухие теоретические рамки, добавляя таким образом примеси других идеологий.

Ввиду этой многогранности, исследователь, в зависимости от собственных политических пристрастий и научной позиции, может в целях анализа выбрать лишь одну грань мировоззрения своего героя и с полным правом её отстаивать. (Но такое абстрагирование возможно лишь как интеллектуальная операция).

Например, авторитетный исследователь жизни и творчества Меньшикова П. И. Шлёмин считает его либералом2, хотя очевидно, что либерал-Меньшиков и либерал-Струве — совсем разные либералы. Д. А. Коцюбинский, исследователь Всероссийского национального союза, считает идеологию этой организации «национал-либеральной"3. A.B. Репников в своей монографии анализирует творчество Меньшикова в русле консервативной традиции4.

Д.А.Коцюбинский выделяет в доктрине ВНС националистическую, либеральную и имперскую составляющие5, и, наверное, таким же образом.

2 Шлёмин П. И. Авторитаризм и либерализм в России (Русская идея М.О.Меньшикова)//Политическая наука в России. М., 1994. С. 114.

3 Коцюбинский Д. А. Русский национализм в начале XX столетия: Рождение и гибель Всероссийского национального союза. М., 2001. С. 81.

4 Репников A.B. Консервативные представления о переустройстве России (конец XIX — начало XX веков). М., 2006.

5 Коцюбинский Д. А. Русский национализм в начале XX столетия: Рождение и гибель Всероссийского национального союза. М., 2001. С. 263. можно и в идеологии Меньшикова выделить несколько компонентов. Ведь эти идеологии являются теоретически несовместимыми лишь в своей целостности, тогда как их отдельные элементы вполне уживаются вместе и дают порой достаточно стойкие модификации.

Однозначно определить место Струве в политическом спектре ещё более сложно. Во-первых, за всю жизнь его взгляды претерпели серьёзную эволюцию, и этот факт не позволяет утверждать, что какой-то определённой идеологии — за исключением национализма — он придерживался постоянно.

Авторитетный западный ученый, автор двухтомного исследования жизни и творчества П. Б. Струве Ричард Пайпс утверждает: «Национализм, тесно связанный с идеей свободы, является одним из незыблемых столпов его интеллектуальной биографии, можно сказать, его константой, тогда как в отношении остального его политическая и социальная точки зрения б постепенно менялись» .

Во-вторых, ошибочно было бы утверждать, что даже во времена увлечения определёнными идейными течениями он следовал им догматически. К примеру, даже в юные годы Струве никогда не был правоверным марксистом (к примеру, его симпатии к мальтузианству противоречили марксистским догмам). Интересно отметить, дополняя сложность и неоднозначность мировоззрения Струве, что сам он писал об отсутствии противоречия между социализмом и либерализмом.

Струве вполне обоснованно можно причислить и к консервативному лагерю, всё дело в трактовке понятия термина «консервативный». Можно считать, что после революции 1905 г. он становится консерватором с точки зрения сохранения статус-кво, так как переходит на охранительные позиции (хотя ему чужд консерватизм реакции).

В то же время, консерватизм может быть разным и с точки зрения проповедуемых им ценностей: он может, с одной стороны, выступать за.

6 Пайпс Р. Струве. Биография. М., 2001. Т. 1. С. 31. 7 устаревшие, отжившие свой век институты, ставшие анахронизмами. С другой стороны, — как в случае со Струве, — за традиционные ценности и институты, вполне жизнеспособные и актуальные.

Также важно отметить, что в какие бы идеологические рамки ни помещали наших героев их исследователи, сами себя они считали националистами. И если за Меньшиковым достаточно прочно утвердилось эта характеристика, о национализме Струве гораздо менее известно, и этот аспект его интеллектуального творчества требует интенсивного научного изучения.

Конечно, национализм Струве и Меньшикова имеет свою специфику, выявить и продемонстрировать которую предстоит в ходе исследования.

Актуальность выбранной темы определяется тремя факторами.

Во-первых, Россия является многонациональным государством. Поэтому проблема национальной политики, межнациональных отношений, тема поиска механизмов оптимального способа межэтнического взаимодействия всегда была и будет для неё актуальна.

Во-вторых, актуальность работы определяется и тем, что в ней также затрагивается своего рода философская проблема поиска квинтэссенции «русскости»: существуют ли какие-то объективные критерии, по которым можно причислить индивида к русскому этносу (генетическое происхождение, фенотип, конфессия, язык, традиции и т. п.) или есть лишь один критерий этой идентификации — субъективный (самосознание)? Поиск решения этой проблемы занимал и занимает лучшие умы нашей страны не одно столетие, однако точка в данном вопросе до сих пор не поставлена. Автор полагает, что изучение фактического материала в диссертации может оказаться полезным для дальнейшей разработки данной проблемы.

В-третьих, сегодня, как и в начале XX веке, когда П. Б. Струве и М. О. Меньшиков выстраивали свои программы этнонационального развития, на повестке дня стоит задача национальной интеграции и образования единой нации и национального государства. Вопрос, на основе гражданского или этнического национализма они будут построены — остается открытым. Поэтому в современной науке и обществе особенно высока потребность в переосмыслении идейного наследия русского национализма и его адаптации к реалиям сегодняшнего дня.

Объектом диссертационного исследования является феномен русского национализма начала XX в. Предмет настоящего исследования — взгляды П. Б. Струве и М. О. Меньшикова на этнонациональное развитие России.

Хронологические рамки работы охватывают период начала XX века до 1918 года. Этот отрезок выбран неслучайно: на начало XX века, особенно после манифеста 17 октября, приходится бурный расцвет общественно-политической активности общества, когда создавались новые партии и выстраивались новые разнообразные модели переустройства России.

Верхняя граница исследования — 1918 год — выбрана потому, что в этом году М. О. Меньшиков был расстрелян большевиками, а журнал «Русская мысль», главным редактором которого был П. Б. Струве, оказался закрыт. Вскоре после этого П. Б. Струве переехал за границу, где в его идеях произошел окончательный поворот от либерализма к консерватизму, и основной задачей в его интеллектуальной деятельности стала борьба с большевистским режимом.

Цель исследования заключается в выявлении общего и специфичного во взглядах П. Б. Струве и М. О. Меньшикова на проблему этнонационального развития России.

Поставленная цель исследования определила следующие задачи работы:

— Рассмотреть взгляды П. Б. Струве и М. О. Меньшикова на русскую нацию: её фундамент, компоненты, прошлое, настоящее и будущее, а также проблемы и пути их решения.

— Представить картину видения П. Б. Струве и М. О. Меньшиковым проблем современного им государства и перспектив его будущего развития. Для этого предстоит рассмотреть его сущность, структуру, институты, правовую систему, а также внутреннее содержание идеального государства Струве и Меньшикова.

— Проанализировать оценку П. Б. Струве и М. О. Меньшиковым роли разных национальных окраин в жизни страны и наметить основные направления предлагаемой ими национальной политики.

— Выявить конкретные механизмы создания русской нации и проведения национальной интеграции, предложенные Струве и Меньшиковым.

Поэтапное решение всех этих задач позволит выявить в двух программах этнонационального развития определенные закономерности и противоречия, а также дать им объяснение и оценку.

Выбор методологической базы диссертации был обусловлен, во-первых, спецификой предмета, источниковой базы и проблематики исследования, и, во-вторых, его междисциплинарным характером — так как исследование лежит на стыке этнологии, истории и политологии.

В работе использовались методы истории, политологии, а также гуманитарные и общенаучные методы.

К историческим методам можно отнести принцип историзма — идеи Струве и Меньшикова рассматриваются с учетом особенностей современной им исторической эпохипринципы диалектики — постоянный поиск противоречий внутри их идей, и системности — программы Струве и Меньшикова рассматриваются как самодостаточные системы.

Сама проблематика работы — сравнение этнонациональных программ двух общественно-политических деятелей — предопределила использование при её написании широко применяемого в политологии сравнительного метода.

Источники и историография изучались с учетом взаимосвязи объективного и субъективного, общего и частного. Также диссертация писалась с опорой на общегуманитарные методы познания: анализ и синтез, принцип индукции.

В основу рассмотрения исследуемых вопросов положен проблемный подход.

В диссертации предпринята попытка использования этноцентричного подхода в качестве одного из основных методов исследования. Его суть заключается в том, чтобы особенно пристальное внимание уделять взглядам Струве и Меньшикова на этнос, этничность и этнические процессы, а этнический фактор рассматривать как самостоятельный и не менее значимый, чем социальные, экономические, политические и т. д. факторы. Не претендуя на универсальность, мы попытаемся апробировать данный метод в рамках изучаемой темы.

Комплексное применение всех данных методов позволяет провести исследование с опорой на фундаментальные принципы исторической науки.

Научная новизна исследования определяется следующими особенностями работы:

Во-первых, впервые на диссертационном уровне проводится глубокое сравнительное исследование публицистики П. Б. Струве и М. О. Меньшикова.

Во-вторых, в изучении трудов П. Б. Струве и М. О. Меньшикова приоритет впервые отдается их взглядам на этнонационалыюе развитие России. Можно сказать, что кардинально изменился подход к изучению их работ: впервые их наследие комплексно изучается под ракурсом этнонациональных стратегий.

В-третьих, научная новизна данного исследования заключается в подходе к идеологической позиции П. Б. Струве и М. О. Меньшикова. Традиционно в историографии их относят к противоборствующим общественно-политическим лагерям — либеральному и консервативному. Рабочая гипотеза в диссертации заключается в том, что этих деятелей можно рассматривать не как непримиримых противников, а как единомышленниковрусские националисты — которых объединяет общая цель — построение русской нации и национального государства. Различие в методах достижения этой общей цели придает их программам либеральную или консервативную специфику.

Теоретическая значимость работы обусловлена рядом факторов:

Исследование представляет собой попытку сломать клише и штампы в отношении общественно-политической позиции П. Б. Струве и М. О. Меньшикова, оставшиеся от советского периода, и ввести их труды в общую базу по истории русского национализма.

Основная часть диссертации представляет собой модель, на основе которой можно будет проводить комплексные, в том числе сравнительные, исследования других представителей русского национализма.

В исследовании предпринимается попытка апробировать целесообразность применения этноцентричного подхода в изучении общественно-политических программ.

Работа может внести вклад в научное изучение феномена национализма в отечественном социогуманитарном знании. Кроме того, исследование может стать вехой в формировании традиции изучения русского национализма, а также косвенно повлиять на процесс формирования в современном российском обществе более рационального к нему отношения.

Исследование наследия двух русских националистов XX века имеет вполне осязаемую практическую значимость. Учет сильных и слабых сторон программ П. Б. Струве и М. О. Меньшикова может стать ориентиром при разработке концепции национального строительства и национальной политики современной России. Эта концепция может быть востребована как государством, при формировании органов исполнительной власти, ответственных за национальное строительство, национальную политику, межэтнические отношения, так и политическими партиями.

Результаты работы могут быть использованы в учебных целях при подготовке исторических, политологических и этнологических курсов.

Структура работы включает: введение, обзор источников и историографии, две главы и заключение. Во введении даётся общая характеристика идеологического фона начала XX века и в частности течений национализма, обосновывается выбор объектов исследования, формулируются его задачи и цель. Вводный раздел диссертации знакомит читателя с биографиями П. Б. Струве и М. О. Меньшикова, а также с источниковой и историографической базой исследования. В первой главе анализируются взгляды П. Б. Струве и М. О. Меньшикова на русскую нацию: её природу, этнические составляющие, современные проблемы, отношения с государством, а также раскрывается их видение сущности национализма. Во второй главе выявляется общее и специфичное в двух «национальных империях» П. Б. Струве и М. О. Меньшикова: рассматриваются две модели будущего государства, его институты и этнонациональная структура, культурно-ассимиляторская и правовая политика, а также политика в сфере еврейского, польского и финского, украинского и белорусского вопросов. В заключении формулируются основные выводы диссертации, и дается гипотетическая оценка жизнеспособности обеих программ этнонационального развития.

Заключение

.

В ходе проделанной работы мы пришли к следующим выводам.

Причисление П. Б. Струве и М. О. Меньшикова к одномунационалистическому — лагерю имеет под собой объективные основания. Оба общественно-политических деятеля остро ощущали необходимость образования русской нации. В ней они видели единственный выход из той кризисной ситуации, в которой оказалась современная им Россия начала XX века. Они признавали, что на протяжении всей русской истории образованию русской нации препятствовало государство, хотя в некоторые её моменты русский народ был очень близок к тому, чтобы стать нацией, как это было в Смутное время. По их мнению, современное им государство закрепляет взаимную отчужденность различных сословий и неспособно построить единую русскую нацию.

Помочь интегрировать социально и этнокультурно разрозненное население в одну нацию должно помочь национальное государство, проводящее политику, направленную на распространение русского языка и культуры и создание принципиально нового правового пространства.

Непременным условием будущего государства они считали господство русского народа, хотя у Меньшикова это господство было прописано и закреплено законодательно и выражалось в политических преференциях титульному этносу, а Струве ничего не говорил о том, будет ли это господство прописано в законе.

Несмотря на теоретические расхождения в оценке необходимости ассимиляции иноэтничных компонентов, на практике они оба признавали, что в русскую нацию могут войти все желающие ассимилироваться (Меньшиков) или принять русскую культуру (Струве), что неразрывно связано между собой. Оба общественно-политических деятеля выступали против насильственной ассимиляции и размножения множества культур внутри одного государства.

В то же время, концепции Струве и Меньшикова имеют и свои специфические черты, которые проходят красной нитыо сквозь все пункты их программ этнонационального устройства.

Несмотря на то, что оба стремились построить «национальную империю», они вкладывали разный смысл в это словосочетание, а их программы предполагали разный способ примирения имперской и национальной идей.

Для Струве «империя» означала военную мощь, экспансионизм, помощь другим народам. В его понимании цель империи заключалась в решении внешнеполитических задач, достижение которых подразумевалось за счет титульного этноса. По сути, в его национальной империи конкретные национальные интересы были подчинены абстрактным интересам империи.

Меньшиков в термин «империя» вкладывал совершенно иной смыслдля него он означал господство титульного этноса и подчиненность его интересам всей политики государства. Имперские задачи для него заключались не в осуществлении амбициозных внешнеполитических планов, а в служении титульному этносу, защите его конкретных прагматичных интересов. Однако предлагаемая им внутренняя структура государства была вполне имперской, так как он был уверен в целесообразности деления населения на граждан и подданных, создания дифференцированной правовой структуры.

Критерии «национальности» будущей империи также подразумевались нашими героями разные.

Для Струве «национальность» империи означала культурную гегемонию русского народа при полном равноправии с ним всех остальных народов империи. С его точки зрения, государство должно в равной степени отражать интересы всего населения, русский народ не требовал особой поддержки со стороны государства. В целом этнические проблемы мало волновали Струве, и в своих трудах он, как правило, их игнорировал. Трепетную заботу о русском этносе он проявлял только тогда, когда возникала угроза целостности и, следовательно, самого существования русской культуры (например, в вопросах украинского и белорусского нациопализмов). Во всех вопросах, выходящих за рамки культуры, под национальным он подразумевал надэтническое качество — это единение самых разных этносов и социальных слоев под знаменем русской культуры. В дихотомии этнический-гражданский национализм национализм Струве был ближе к гражданскому.

Для Меньшикова «национальность» империи означала её ярко-выраженную этническую окраску: под национальным он однозначно подразумевал только «русское» начало. Русские в его представлении нуждались в особом покровительстве со стороны государства, поэтому их интересам должны быть подчинены все государственные задачи. Законодательными рамками (дискриминацией других народов) он пытался защитить, отгородить русских от угрозы со стороны других этносов и гарантировать им господство в своем государстве. Меньшиков мыслил в этнических категориях, и корень большинства проблем и, следовательно, способы их разрешения, он усматривал в этнической плоскости. Его национализм скорее напоминает этнический.

То есть, с точки зрения внешней политики государство Струве больше походило на империю, а государство Меньшикова — на национальное государство, а с точки зрения внутренней структурынаоборот.

Программы Струве и Меньшикова безусловно имеют либеральную и консервативную специфику. Консервативность Меньшикова выражается в его уверенности в целесообразности сохранения сословного деления общества, приверженности принципу «крови», агрессии против инородцев и нежелании предоставлять им равноправие с титульным этносом. Либерализм Струве проявляется в его приверженности принципу «почвы», стремлении построить государство на началах свободы и равноправия всех его подданных, независимо от его социальной, конфессиональной или этнической принадлежности.

В то же время, либеральный и консервативный оттенки их программ отнюдь не являются некой константой. В некоторых вопросах Струве и Меньшиков меняются местами или же, наоборот, сходятся во мнении. К примеру, в отношении к институту государства Струве выступал скорее как консерватор, так как государство, его институты и территориальная целостность сами по себе, независимо от качества их наполнения, для него представляли большую ценность, а Меньшиков более походил на либерала, поскольку выражал готовность отбросить то государство, которое не служит интересам титульного этноса.

В ходе исследования показано, что все специфические черты в программах Струве и Меньшикова диктуются не следованием каким-то идеологическим догмам, а взглядом на русский народ и оценкой его жизненной силы. Модель Струве строится исходя из презумпции силы русского народа, тогда как модель Меньшикова — из презумпции его слабости. Эти установки и влияют на конечный вид их национальных империй: империя Струве отражает способность и желание русского народа расточать свою жизненную энергию на внешнюю экспансию, помощь другим народам и их подчинение русскому культурному влиянию, а потому она в целом более либеральна и полиэтнична. Национальная империя Меньшикова строится на желании спасти русский народ от гибели, поэтому она более консервативна и моноэтнична.

Именно тот факт, что конечной основой выбора нашими героями того или иного варианта программ этнонационального развития стала оценка русского народа, пускай и разной степени адекватности, подтверждает обусловленность их идеологической позиции этническим фактором. Сознание Струве и Меньшикова тематизировано русским этносом, именно он конструирует их видение мира и дальнейшего пути развития России.

Таким образом, применение в исследовании этноцентричного подхода принесло вполне ощутимые результаты: в сравнительном анализе двух программ этнонационального развития России именно этнический фактор стал корнем, истинной причиной идеологических расхождений Струве и Меньшикова. В рамках изучаемой темы этноцентричный подход оказался универсальным инструментарием объяснения специфики двух программ.

Можно сказать, что в перспективе данного исследования лежит дальнейшее изучение идейного наследия русского национализма, а также применение этноцентричного подхода в политологии, истории и этнологии. Этот подход может оказаться продуктивным в исследовании многих социогуманитарных процессов, а также в решении некоторых насущных современных проблем.

В заключение попытаемся найти возможные причины нежизнеспособности обеих моделей «национальной империи». Сразу же приходит в голову мысль, что сама идея соединить два противоположных принципа — «империю» и «национальное государство», изначально обречена на неудачу. Но очевидно, что эти принципы несовместимы лишь в «чистом виде», при их соединении в любом случае возник бы некий гибрид, который бы в разной пропорции сочетал в себе как имперские, так и национальные начала. История показывает нам вполне удачные варианты соединения этих начал, например, Британскую империю, которая была, несомненно, империей, хотя и окрашенной в национальные английские тона. Значит, причина кроется не в эклектичности принципа «национальной империи», а в его непосредственной реализации.

Общим дефектом обеих моделей можно считать их идеалистичность. Струве чрезмерно идеализировал потенциал русского народа, считая его неисчерпаемым. Меньшиков решением всех проблем считал этнизацию государственных структур, хотя сам признавал, что русские люди далеко не всегда оправдывают возлагаемых на них надежд, страдают отсутствием патриотизма и другими пороками, затрудняющими безупречную эффективность государственного механизма.

И хотя программы Струве и Меньшикова основаны на разной степени адекватности оценки потенциала русских, реализация обеих потребовала бы от национального ядра большого количества энергии: как для того, чтобы нести цивилизаторскую миссию другим народам, так и для того, чтобы перестроить государство на началах привилегированного статуса одноготитульного народа. В любом случае, как верно отметил В. К. Кантор: «Народ, находящийся в рабстве, не может стать ядром победоносной, «головной».

307 нации" .

Основной изъян и парадокс модели Меньшикова заключается в её внутреннем противоречии самой себе, который и делает её нереализуемой. Свою программу он предлагает потому, что болезненно осознаёт надлом, упадок, истощение былой силы и величия русского народа и хочет это исправить. Однако, для выполнения основного требования Меньшиковагосподства русского народа, закрепления его привилегированного статуса и подчинения ему всех остальных народов — одних внешних законодательных рамок было бы недостаточно. Новое положение русского народа обязательно должно было быть подкреплено внутренним состоянием — желанием, готовностью и способностью проводить эти решения в жизнь и если не превосходить, то, во всяком случае, не уступать в активности подчиняемым народам. Ведь при выполнении жёсткой меныниковской программы в многонациональной России неизбежно возникнет революционный протест тех народов, которые не захотят смириться с наступлением на свои права и возвышением над собой русского народа. Революционной стихии неподвластны никакие мирные уговоры, перед ней бессилен закон, так как мощные вспышки недовольства могут с лёгкостью попрать егосправиться с ней может только сила. Но Меньшиков, как не раз отмечалось, сам признавал истощение и упадок русской силы, подтверждая это многочисленными.

307 Кантор В. К. Указ. соч. С. 502. примерами. Следовательно, он либо всё-таки идеализировал силу русского народа, либо не до конца осознавал революционность последствий претворения в жизнь его программы. Для осуществления его теоретических идей, опирающихся на опыт Британии, не хватало практической базы. Ответ на вопрос о том, насколько жизнеспособна была бы модель Меньшикова в долговременной перспективе в случае её реализации, можно оставить за скобками исследования.

Добиться претворения в жизнь модели Струве было бы проще в силу её большей мягкости и демократичности. На первый взгляд она никого не ущемляла и сулила всем народам определённые выгоды, и попытка её реализации не вызвала бы незамедлительного протеста инородцев и революции, как в случае с проектом Меньшикова. Но именно в силу той же мягкости и демократичности его программа оказывается уязвимой в долгосрочной перспективе. Ведь в государственные рамки изначально заложены элементы принуждения, и невозможно построить сильное государство, удовлетворив чаяния и интересы всех его членов. Как полагает Суни, демократия и национализм подрывают оправдание имперского порядка308. Также предоставление нетитульным пародам большого объема прав и свобод порой может использоваться реакционными антигосударственными силами в своих целях, порой противоречащих целям этих народов.

Другим очевидным пороком модели Струве является то, что Струве не был последовательно демократичен. Если права и свободы распределены равноправно между всеми народами империи, за исключением права на развитие своей культуры в статусе национальной, то этого нельзя сказать об обязанностях. Исходя из уверенности в превосходстве и силе русского народа, он признавал только за ним почётное «право» нести всю тяжесть строительства национальной империи, освобождая от него другие.

308 Суни Р. Империя как она есть: имперская Россия, «национальное» самосознание и теории империи // Ab Imperio. 2001. № 1−2. С. 29. нетитульные народы. Струве считал силу русского народа неисчерпаемой, полагая, что расточительные империалистические акции не истощают, а подпитывают народ изнутри. Он не видел противоречия между империей и нацией, и полагал, что всё, что служит империи, автоматически является благом для её народа. Но с этим трудно согласиться, поскольку империи — это не национальные государства, а их антиподы, которые, как правило, функционирует по своим законам, используя имперообразующий народ не как идеал, на котором сосредоточены все имперские стремления, а лишь как строительный материал для своих целей. Бремя государственного строительства рано или поздно исчерпало бы в русском этносе способность и желание кормить другие народы и спровоцировало бы желание сбросить его.

Таким образом, мы видим, что осуществление программы Струве привело бы к появлению в государстве сразу двух дестабилизирующих факторов, которые могли стать потенциально бомбами замедленного действия: чрезмерные требования нетитульных национальностей и нежелание титульного народа их удовлетворять, расточая свои силы на имперские начинания. Отсутствующие или невыраженные в первое время, постепенно эти факторы бы прогрессировали, и рано или поздно взаимное недовольство и отчуждение ядра и периферии вылилось бы в их отделение друг от друга и разрушение всего государства.

Однако не только умозрительные размышления указывают на нежизнеспособность модели Струве (в долгосрочной перспективе). Её отдельные важнейшие элементы, если не вся модель в совокупности, были апробированы на практике и продемонстрировали несостоятельность, приведя к краху всей системы. Ведь советский опыт построения многонационального государства удивительным образом практически точь-в-точь повторял заветы Струве! Уверенность Струве в том, что тяжёлое бремя империи должен был нести на себе только русский народ, напоминает ленинскую концепцию достижения фактического равенства, согласно которой русские были обязаны помогать менее развитым братским народам, став для них своеобразным донором.

Хотя в СССР русский народ выступал в роли «старшего брата», его предводительство никак не было закреплено законодательно, а выражалось только в пышных словесных формулах. В государственной пропаганде приоритет отдавался принципу «почвы», и звучала директива на переход в новое надэтническое качество «советский народ», не теряя при этом своих культурных особенностейпёструю семью народов СССР тоже скреплял русский язык. Советская власть несла менее развитым народам прогресс и цивилизацию и осуществляла помощь в развитии местных культур как на территории СССР, так и во всём мире. В систему советского государства был заложен принцип невнимания к этнической стороне и этничности, так как национальный вопрос считался решённым. Все эти особенности практически в точности повторяют модель Струве.

Однако, в отличие от модели, предлагаемой Струве, в СССР уделялось мало внимания распространению и развитию русской национальной культуры, за исключением того, что русский язык однозначно признавался в качестве государственного и языка межнационального общения. Государственная пропаганда поощряла развитие надэтнической, советской идентичности и культуры, и именно в отношении русских людей эта политика принесла наиболее ощутимые результаты.

Так или иначе, принцип «почвы», заложенный в основу советского государства и фундаментальный для идей Струве, не оправдал себя: он не смог скрепить воедино столь этнически разные народы, пропаганда надэтнических ценностей не привела эти народы к забвению своей национальности, а наоборот, вызвала у них рост национализма и стремление отделиться.

Итак, мы видим, что модель Меньшикова была неосуществима па самом начальном уровне, а Струве — в долгосрочной перспективе.

Но при том, что эти модели в целом демонстрируют несостоятельность, а отдельные взгляды вызывают скепсис, вряд ли они заслуживают невнимания и тем более осуждения. Ведь отдельные конкретные меры, предлагаемые ими, были вполне адекватны своему времени, и продолжают оставаться актуальными в наши дни. Такие, как стремление создать в стране общее, единое культурное пространство, желание, чтобы представители нетитульного этноса уважали традиции и законы титульного этноса, готовность ассимилировать всех желающих при условии принятия ими русских традиций и культуры.

Напротив, вызывает уважение вера наших героев в лучшее и их стремление найти выход из кризисной ситуации.

Читая труды Струве и Меньшикова, складывается ощущение, что они словно написаны в наши дни, настолько они актуальны. Сегодня перед Россией стоят те же задачи, что и сто лет назад: чтобы сократить разрыв с Западом и выстоять в конкурентной борьбе с ним, нам необходимо провести всеобъемлющую модернизацию. Поэтому, несмотря на всю идеалистичность обеих программ, их исследование представляет огромную ценность как для науки, так и для современной политической практики. Всеобъемлющее изучение наследия русского национализма позволит учесть как сильные, так и слабые его стороны при построении стратегий русского национального государства и русской нации в наши дни.

Источники.

1. Законодательные проекты и предположения партии народной свободы. 1905;1907 гг. СПб., 1907.

2. Кадомцев Б. П. Пётр Бернгардович Струве (Юбилейный сборник Санкт-Петербургского политехнического института. Париж. 1956 г. № 2).

3. Меньшиков М. О. Вечное воскресение. М., 2003.

4. Меньшиков М. О. Выше свободы: статьи о России. М., 1998.

5. Меньшиков М. О. Из писем к ближним. М., 1991.

6. Меньшиков М. О. Как воскреснет Россия. СПб., 2007.

7. Меньшиков М. О. Национальная империя. М., 2004.

8. Меньшиков М. О. Письма к русской нации. М., 1999.

9. Меньшиков М. О. Русское пробуждение. М., 2007.

10.Нация и империя в русской мысли начала XX века. М., 2004.

11.Полярная звезда. 1905;1906.

12.Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв. М., 1993. Вып.4.

13.Русская мысль. 1907;1914.

Н.Струве П. Б. Дневник политика (1925;1935). М. — Париж. 2004.

15.Струве П. Б. Избранные сочинения. М., 1999.

16.Струве П. Б. Patriotica: политика, культура, религия, социализм. М., 1997.

17.Струве П. Б. Patriotica: Россия. Родина. Чужбина. СПб., 2000.

18.Устав Всероссийского национального союза. СПб., 1911.

19.Франк C. J1. Биография П. Б. Струве. Нью-Йорк, 1956.