Актуальность исследования. Обращение к литературно-публицистической деятельности ингушской диаспоры продиктовано временем и обусловлено коренными изменениями в современном обществе. Долгое время ингушский народ не имел возможности постичь свою историю и культуру, а многие имена, оставившие в них неповторимый след, в течение советских десятилетий в силу известных причин находились под запретом.
Забвение прошлого, атрофия памяти катастрофичны для настоящего и будущего. Книги, которые незаслуженно приукрашивают прошлое, сглаживают неровности в расстановке сил, могут претендовать лишь на полуправду. А в атмосфере полуправды деградирует человек, стирается самое ценное в нем — личность. Новая политическая ситуация в стране дала новые лозунги. Главные нравственные требования дня — социальная справедливость, демократия, гласность, честность и правдивость во всем, чистота помыслов и поступков — предполагают честность и правдивость и перед прошлым. Борьба за утверждение правды, открытости должна быть органически связана с правдивостью по отношению к истории. История не только «величайшая поэтесса», но и гениальная воспитательница. У нее не должно быть страниц, открытых лишь для узкого круга лиц" [18:15].
Для исследователей, занимающихся проблемами ингушского народа, большой интерес представляют жизнь и духовное наследие ингушской эмиграции, оказавшейся за рубежом в разный период времени и в силу определенных обстоятельств. Это публицисты, писатели, политические деятели: Магомед и Вассан-Гирёй Джабагиевы, Магомет Котиев (Мехмет Кетей), Бексултан Котиев.
Батырхан), Созерко Мальсагов и другие. Конечно, это далеко не полный ряд имен, рассеянных по всему миру, и он продолжает расширяться.
Тема ингушского зарубежья в отечественной литературе до сих пор не разработана и не изучена. Сегодня не остается никакого сомнения в том, v что культурное наследие тех, кто волею судьбы оказались вынужденными покинуть родину, является органической частью национальной культуры. «Меняется наше представление об объеме и характере литературного процесса, широким потоком хлынули новые, забытые и отторгнутые имена и факты, в том числе и из литературной диаспоры, требующие осмысления», — пишет. Н. С. Надъярных [58:4].
Отмечает особенности современного литературного процесса критик А. Агеев: «Это зрелище, способное свести с ума систематика и классификатора: ширится смута, бурно идет идейное и эстетическое самоопределение и размежевание, сосуществуют в одном контексте разные литературные эпохи, возвращаются отлученные классики, дебютируют пятидесятилетние авангардисты» [58:4].
В статье «Две культуры или одна?» доктор филологических наук, профессор К. К. Султанов вопросы изучения наследия диаспоры связывает с системой традиционных ценностей национальных культур: «Одна^ из причин назревшего обращения к диаспоре коренится в современном мучительном вызревании, новых мировоззренческих ориентиров в условиях идейного вакуума. Перед нами иной социальный, культурный, мировоззренческий опыт, иной, но не порывающий с системой традиционных ценностей (верования, обычаи, нравы), с исторической памятью, аккумулирующей опыт предков». [59:35].
Развивая эту мысль, Н. С. Надъярных пишет: «. обращение к культурной диаспоре, безусловно, расширит общекультурные, общегуманистические перспективы. Разомкнуться в мир, проложив мосты к диаспоре на самых разных уровнях — от теоретического, познавательного до непосредственно-контактного — это значит тем самым во многом освободить некоторые наши народы от таких комплексов, как культурная недостаточность, как ограниченность х национального культурного потенциала, как суженность культурного мировидения, замкнутость культурного сознания и, что не-менее важно, восстановить в каждом отдельном случае то, что бы я назвала национальным кодом взаимопонимания"[58:10].
Проблема ингушской культурной диаспоры в отечественной науке не только не поставлена в качестве самостоятельной темы, но и не рассматривалась вообще. В этом мы значительно отстаем от других северокавказских народов. Исследованием наследия своих диаспор занимаются ученые практически всех северокавказских республик. И эта работа у них проводится на высоком уровне, задействованы НИИ-, которые командируют своих ученых в страны, где проживают диаспоры. Так, начиная с 1990 года в Турцию, Сирию, Иорданию неоднократно выезжали группы ученых (историки, этнографы, фольклористы, лингвисты) из Нальчика, Майкопа, Черкесска. В 1991 году в Черкесске состоялась Международная конференция «Культурная диаспора народов Кавказа», материалы которой были опубликованы в специальной книге. В Нальчике Муххамед Хафице издает газету «Черкесское зарубежье».
Директор Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН, доктор исторических наук, профессор X. М. Думанов во вступительном слове к книге.
Адыгская и карачаево-балкарская зарубежная диаспора: история и культура" пишет, что «проблема изучения истории и культуры черкесов (адыгов), балкарцев и карачаевцев зарубежья относится к числу наиболее актуальных в современной кавказологии. Прежде всего, потому что масштабы трагедии столетней Кавказской войны.
1763 — 1864 годов не получили до сих пор адекватного научного осмысления"[50:3]. Необходимо отметить, что наиболее ! «исследованной среди северокавказских диаспор является литература черкесского зарубежья.
Попытки наладить культурные связи с диаспорой предпринимались и представителями других народов. Так, в 1993 году в Грозном прошел Международный конгресс чеченцев и ингушей, куда съехались представители диаспор Турции, Сирии, Иордании. Автор данного исследования также принимала участие в этом форуме. Известные события прервали столь важный процесс. И сегодня назрела — необходимость постановки и разработки данной проблемы на государственном уровне.
А. У. Мальсагов в книге, «В боевом строю» писал, что, перёд ингушским литературоведением стоит задача написания академической истории литературы. Эта задача актуальна и, но сей день. И на наш взгляд, ингушская литература сегодня не может быть представлена во всей полноте без представителей зарубежья, вне осмысления той роли, которую они сыграли в общественно-политической, исторической, социальной и культурной жизни своего народа. В ней, можно сказать, уже обозначился новый раздел: «Ингушское зарубежье», в котором представлена эмиграция всех периодов. Как отмечает доктор филологических наук X. И. Баков, «пришло время собирать камни» [41:200]. Эта работа одна из попыток восполнить недостающее звено ингушской литературы представителями культурной диаспоры, которая, несомненно, заслуживает внимательного иг глубокого изучения.
Изученность проблемы. Процесс литературно-критического осмысления наследия ингушского зарубежья начался с конца 80-тых годов. Он получает дальнейшее развитие с возрождением ингушской государственности. Первые публикации, касающиеся диаспоры, стали появляться на страницах периодических изданий в начале 90-х годов. Их авторы не только ученые, но и журналисты, работники образования и культуры, общественные деятели. Они: не ставили перед собой задачу всестороннего исследования ингушского зарубежья, поэтому их статьи носят фрагментарный характер: они-, ограничиваются биографическими сведениями и анализом отдельных работ. Диаспора в их работах представлена всего несколькими именами: Магомет и Вассан-Гирей Джабагиевы, которые были одними из лидеров кавказской эмиграции, а также Созерко Мальсагов. ~ '.
Так, объектом исследования И. Дахкильгова и X. Дзейтовой стала книга «Ингушские народные тексты» М. Джабагиева, увидевшая свет в 1935 году во Франции в переводе и с комментариями Ж. Дюмезиля. Работа «Галг1ай меттахи багахбувцамахи» (французски метала баь тохкам) — «Об ингушском языке и устном народном творчестве» (исследование на французском языке), выполненная под руководством И. Дахкильгова, является первым научным трудом с литературоведческим анализом по ингушскому зарубежью. (X. Дзейтова перевела книгу с французского языка, а профессор Дахкильгов провел ее исследование). В силу известных причин статья долгое время пролежала в рабочем столе авторов и только после демократической «оттепели» увидела свет. В книгу включено 18 песен, которые служили Дюмезилю иллюстративным материалом. Он перевел на французский^ язык ингушские песни, собранные Магомедом Джабагиевым, при этом он делает подстрочные и художественные переводы и каждый текст сопровождает лексико-грамматическими комментариями.
Хотя Джабагиев не был профессиональным лингвистом, профессор Дахкильгов дает высокую оценку его деятельности в этой области. Он полностью дает алфавит, составленный Джабагиевым, и подробно анализирует его и выражает уверенность в том, что его с большой пользой могут использовать ученые-лингвисты при работе над усовершенствованием существующего алфавита. В ходе анализа данной работы Дахкильгов обнаруживает некоторую невернуюсемантическую трактовку отдельных слов и выражений. Например, «нана яьларг» вместо «нана яларг» в песне «Еннача йишийна йишас. баь кодам» — «Плач сестры по умершей сестре». Соответственно искажается и перевод. Правда, эти небольшие недочеты нисколько не умаляют значимости самой книги. Она поистине бесценна для национальной культуры.
В следующей статье «Наьна мотт дагабаьллаб» (М. Джабагиева вай багахбувцамах лаьца баьча цхьан балхах) — «Помнил о родном языке» (работаМ- Джабагиева об устном народном творчестве). И. Дахкильгов анализирует сборник ингушских народных произведенийсобранных и обработанных Магомедом Джабагиевым. («Галгайские (ингушские) народные произведения. Собраны и обработаны М. Джабагиевым. 1889 — 1897»). Как отмечает Дахкильгов, это первые народные песни, записанные на родном языке первым ингушским алфавитом. И они имеют для нас колоссальную культурную и научную ценность. Более двадцати песен было собрано и включено в сборник, тринадцать из которых опубликованы в газете «Сердало» в вышеупомянутой работе И. Дахкильгова. Среди них много неизвестных нам вариантов ингушских народных песен.
Пристальное внимание к ингушскому зарубежью, в частности, к Вассан-Гирею Джабагиеву и Созерко Мальсагову, наблюдаем у кандидата филологических наук Марьям Яндиевой. Это объясняется тем, что с зарубежьем связана личная судьба ее семьиСозерко Мальсагов — автор книги «Адский остров», изданной в 1926 году в Лондоне — дед Марьям Яндиевой по материнской линии. Хотя Созерко вел переписку с дочерью, о книге стало известно только в 1989 году.
Перу М. Яндиевой принадлежат ряд статей о Созерко Мальсагове и Вассан-Гирее Джабагиеве. Так, информационно насыщенной, с достаточно полным анализом книги «Адский остров» является ее статья «Мальсагов — ясно выраженная храбрость». Вполне понятна и закономерна психологическая и эмоциональная реакция автора по. прочтении документальной книги Мальсагова, в процессе которого она приходит к пониманию сегодняшнего состояния гражданского общества. «Дотошно, как бухгалтер со счетами и цифрами, он обнажает новую реальность и обвиняет ее, а вместе с тем предупреждает мир, который, к сожалению, не услышал его. .Начиная с двадцатых, почти вся страна прошла через лагеря, зоны, репрессии, и поэтому уголовная чернь внутри лагеря и вне его была собственно самим народом, жившим по законам зоны со своими паханами семьдесят с лишним лет. Первые устрашающие симптомы этого социального явления зафиксировал в книге „Адский остров“ Созерко Мальсагов» [74:647, 653].
Яндиева в течение ряда лет работает над осмыслением деятельности Вассан-Гирея Джабагиева. Ее статьи, посвященные как отдельным работам Джабагиева, так и прослеживающие его жизненный путь, появляются в научных сборниках и на страницах периодических изданий.
В небольшой статье «Ингуши! Настанет время, когда вы I вспомните обо мне», анализируя две работы Джабагиева («Отношение Запада к исламу», «Пробуждающийся ислам»), М. Яндиева приходит к выводу: «Джабагиев в своих размышлениях об исламе предвосхитил современные, весьма продуктивные идеи о единстве культурного истока мусульманской и христианской цивилизаций (античности), о единстве философской мысли Востока и Запада, считая период крестовых походов точкой отсчета религиозной и культурной самоидентификации и размежевания. Интеллектуал-гуманист Джабагиев настаивал на мысли, что противопоставление „Восток-Запад“ — есть явление европейского культурного национализма периода Ренессанса, не имеющего ничего общего с реальным историко-философским процессом. Идея, получившая через много лет свое развитие в работах ученых, свободных от конфессионального и политического высокомерия и тщеславия» [71:12].
Из всех работ, посвященных деятельности В.-Г. Джабагиева, надо выделить статью «Кавказская политическая публицистика 50-х годов в современном прочтении» М. Яндиевой и Б. Газикова. Во-первых, в ней довольно полно представлена публицистика В.-Г. Джабагиева, которая рассматривается с учетом исторических и социальных условий. Во-вторых, работа отличается научным подходом к предмету изучения.
Творческое наследие Вассан-Гирея Джабагиева М. Яндиева и Б. Газиков дифференцируют следующим образом: историческое, теологическое, политическое. Политическую публицистику В.-Г. Джабагиева они характеризуют «как новаторскую и идееносную для периода после окончания второй мировой войны — начала эпохи, когда мир стал жить в новых геополитических, общественно-экономических и психологических реалиях» [72:375].
Корни. либерально-просветительской публицистики.
Джабагиева, по их мнению, идут из европейской и просвещенной кавказской почвы конца 19-начала 20 века. В его публицистике нашли отражение как «горские», так и «европейские смыслы». «Единственным ингушским политическим мыслителем европейского уровня и масштаба», — называют Джабагиева авторы данной статьи [72:374]. «.
Отметим еще одну работу М. Яндиевой: «В.-Г. Джабагиев (возвращение забытого имени)», опубликованную в научном сборнике «Исмаил Гаспринский — просветитель народов Востока». В данной статье автор аргументированно, прослеживая жизненный и творческий путь Джабагиева, резюмирует: «В.-Г. Джабагиевкавказский энциклопедист 20 века"[69:184].
Первые работы Джабагиева рассматривает Курейш Цороев в статье «Памяти великого человека», в которой автор отмечает, что Джабагиев внес ощутимый вклад в реформирование аграрного сектора и что его идеи (крестьянин должен быть хозяином на своей земле) актуальны и сейчас. Цороев рассматривает историко-экономический очерк «Свободная экономическая собственность и техника сельского хозяйства в Европе», в котором и поднимается данная проблема. Путем анализа сельского хозяйства европейских государств Джабагиев приходит к выводу, что «утверждение института частной собственности шло столетиями».
И сегодня, когда идет острая дискуссия о земельной реформе, об обороте земель сельскохозяйственного назначения, не помешало бы российским реформаторам обратиться к научным трудам В.-Г. Джабагиева", — пишет Цороев [67:2]. Он останавливается еще на двух работах: «Товарищеское зернохранилище в Германии» и «Промышленная сушка картофеля», основные положения которых, по его утверждению, не потеряли значения и по сей день, а некоторые их них приобрели большую остроту, несмотря на то, что работы написаны около ста лет назад.
Как отмечается в статье М. Костоевой «Ничто не случайно», академик МАИ, директор ВАСХНИЛа В. Поздняков высоко оценил труды В.-Г. Джабагиева, поставив его в один ряд с Петром Столыпиным.
А в «Истории философии СССР» мы читаем: «В 1915 году в Петербурге вышла его (В.-Г. Джабагиева — М.Я.) книга „Свободная земельная собственность и техника сельского хозяйства в Европе“, в которой изложен откровенный панегирик частной собственности» [17:749].
Обратимся еще к работе М. Б. Долгиевой «Жизнь, творческое наследие и эволюция взглядов Вассан-Гирея Джабагиева». Третья глава данной работы рассматривает труды Джабагиева, посвященные проблемам сельского хозяйства. Долгиева также говорит об актуальности его научных исследований.
Анализируя эволюцию взглядов Джабагиева, она отмечает, что «из страстного защитника интересов всей Российской империи, он превращается в защитника интересов Кавказа и уже не отказывается от своих убеждений до конца жизни и на склоне своих лет остался верен трем идеям: идее просвещения, ислама и независимости» [49:22].
Значение трудов авторов, рассмотренных нами выше, состоит в том, что они впервые в изучении истории ингушской литературы обратили внимание исследователей к проблемам культурной диаспоры.
Выявлены ряд неизвестных работ отдельных представителей ингушского зарубежья, обозначена их проблематика, процесс освоения ингушского зарубежья получил научный характер.
К.К. Султанов отмечает, что «выделить сущностные признаки культурной парадигмы северокавказской диаспоры — значит не только отдать дань уважения подвигу самосохранения изгнанников, выдержавших испытание чужбиной, но и прояснить перспективы современного культурного строительства и национального самоопределения. Отметим один значительный, на наш взгляд, аспект этого процесса: возможность скорейшего преодоления клаустрофобии (боязнь открытого культурного пространства) —. давнего болезненного недуга нашего интеллигентского сознания и гуманитарного познания, появление которого закономерно связать с засильем идеологических установок». [59:35].
В истории ингушской эмиграции можно выделить три хронологических этапа, которые детерминированы самой историей.
Настоящее исследование имеет непосредственную связь с историческими процессами, поэтому считаем необходимым дать небольшую историческую справку о переселении ингушей за рубеж, начавшееся после окончания Кавказской войны и имевшее место в связи с такими катаклизмами, как Февральская и Великая Октябрьская революции 1917 года, гражданская и Великая Отечественная войны.
Махаджирство (переселение по экономическим, политическим и духовно-нравственным мотивам в Османскую империю), охватившее все горские народы Северного Кавказа во второй половине 19-го века после окончания Кавказской войны, коснулось и ингушей, хотя основная их часть участия в ней не принимала — Ингушетия вступила в подданство России задолго до начала войны, в 1770 году. Видимо, этиМ! и объясняется тот факт, что ингушская диаспора самая малочисленная среди горских народов. Но, несмотря на это, из ее рядов вышло немало людей, которые внесли значительный вклад в историю и культуру стран проживания. О них рассказывает Михиттин Унал в своей книге «Роль черкесов (кавказцев — М.Я.) в освободительной борьбе Турции». Это известный политический и общественный деятель, сподвижник первого президента Турции Мустафы Кемаля — Сулейман Сыр Бештоев (Койдемир) (одна из улиц г. Бейшехир носит его имя), Абдул-Межид Бештоев (Койдемир), Осман Точиев (Тачой), Хамит Торшхоев (Чонкур).
В литературной энциклопедии С. Е. Берзега «Писатели в кавказской диаспоре» также есть представители ингушского зарубежья: Вассан-Гирей Джабагиев, Магомет Котиев (Мехмет Кетей), Бексултан Котиев (Батырхан), Салих Хаматханов (Полаткан), Макшериф Ахриев (Шериф Баштав). В книге Берзега есть некоторые неточности: Магомета Котиева и Макшерифа Ахриева безо всякого основания он относит к чеченцам, а Салиха Хаматханова к осетинам. У последнего бабушка была осетинкой. Нами в данной работе рассматриваются 10 персоналий, которые жили и творили только в одной Турции.
Большинство эмигрантов первой волны проживают в Турции, Сирии, Иордании, Ираке.
Вторая волна ингушской эмиграции возникла после Октябрьской революции и гражданской войны.
И, наконец, третья волна — это те, кто в годы Великой Отечественной войны оказались в плену у немцев и незахотели возвращаться в советскую Россию. Их пристанищем стали Германйя и Турция. Впоследствии некоторые из них перебрались в США.
Известные литераторы и публицисты: Хасан-Басри Беков (Геккая), Макшериф Ахриев (Шериф Баштав), Мустафа Ахриев (Бештой), Орхан Тимурзиев (Демирхан) — потомки ингушей-махаджиров. Магомед и Вассан-Гирей Джабагиевы, Магомет Котиев (Мехмет Кетей), Бексултан Котиев (Батырхан), Созерко Мальсаговэмигранты послеоктябрьского периода. Багаудин Ведзижев (Ведиш), Иса Сагов (Сагон) — представители последней эмиграции, периода, второй мировой войны.
Поворотные вехи в истории всегда дают яркие имена. Самая значительная эмиграция оформилась после трагического 1917 года, когда началось отторжение прогрессивной^ культурной части не только ингушского, но и других народов бывшей царской России. Останься они на родине, исчезла бы значительная часть интеллектуального богатства народа, которой спустя много лет все-таки суждено было вернуться на родину. До недавнего времени об этом невозможно было даже думать. Но много лет назад это предсказали сами изгнанники: Ю. Иваск, поэт и ученый, иммигрировавший в 1920 году в Европу, писал: «Я убежден, недобросовестную хулу партийных скалозубов сменит хвала миллионов читателей, которые откроют в России незнакомую им зарубежную литературу"[44:5].
Многие из перечисленных выше представителей ингушской диаспоры нередко совмещали разные специальности. Среди них были военные, врачи, бизнесмены. И как мыслящие люди, они не могли быть сторонними^ наблюдателями судьбоносных событий в жизни своего народа. Свои широкие познания они успешно реализовали в статьях, литературных произведениях. Перо стало их орудием борьбы. Пользуясь особенностями публицистики, они ставили на страницах периодической печати самые злободневные вопросы, искали пути их решения. Наряду с прогрессивными деятелями других народов (черкешенка Зубейда Шаплы, лакец Муса Рамазан, кумык Гайдар' Бамматовчеченец Абдурахман Авторханов и другие) представители ингушского зарубежья исследовали проблемы современной действительности, выражали высокие стремления и чаяния своего народами поэтому их имена приобрели общенародное и общечеловеческое значение. И можно с уверенностью сказать, что они сегодня востребованы.
Оставаясь на гражданских позициях, не изменяя своим убеждениям, некоторые из перечисленных выше авторов позднее в силу различных обстоятельств отошли от этой деятельности, однако успели оставить свой неповторимый след в национальной культуре.
И не только в своей. Магомет и Бексултан Котиевы переводили русскую классическую литературу на турецкий язык. На стихи Орхана Тимурзиева известный певец Турции Елдырм Гюрсес исполнял песни.
Таким образом, наличие большого фактического материала, представляющего несомненную ценность, и отсутствие специального исследования в области литературы ингушского зарубежья определяет актуальность избранной темы.
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые в качестве предмета специального изучения берется деятельность публицистов и литераторов ингушского зарубежья.
Цель и задачи исследования
Сегодня, когда идет переоценка общественных ценностей, нам необходимо осмыслить историческое прошлое народа, его настоящее, определить роль и место в развитии самосознания народа представителей ингушского зарубежья.
Цель исследования — выявление и изучение надледия публицистов и писателей ингушского зарубежья — обусловила его задачи:
— анализ общественно-политических взглядов;
— определить и рассмотреть основные проблемы и вопросы наследия ингушской диаспоры, а именно:
— процесс формирования мировоззренческих основ ведущих представителей ингушской диаспоры;
— идеи свободолюбия и независимости Кавказа;
— тема любви к народу и отчизне- ' '.
— протест против коммунистического строя;
— борьба за права человека и демократию.
Теоретическую и методологическую основу диссертации составляют труды по вопросам истории, теории литературы. В первую очередь, диссертантом делалась опора на труды, посвященные проблемам культурной диаспоры народов Северного Кавказа. Это работы X. И. Бакова, JI. А. Бекизовой, Н. С. Надъярных, М. К. Мусаевой, А. М. Магомеддаева, М: Ю. Курбанова, К. К. Султанова и др.
Метод исследования историко-генетический. Деятельность ингушского зарубежья рассматривается в тесной связи с социально-политическими, историческими явлениями эпохи, в которой жили и творили писатели-публицисты. Для установления причинно-следственных отношений между различными фактами использовался типологический метод анализа. Применялись также методы синтеза, обобщения, сравнения.
Объект исследования составили произведения публицистов ингушского зарубежья, опубликованные, в журналах «Свободный Кавказ», «Кавказ» (Германия), «Бирлешик Кавказья» «Объединенный Кавказ», «Ени Кавказ» — «Новый Кавказ», «Кузей Кавказья» — «Северный Кавказ», «Кавказ Дергиси» — «Кавказский журнал», «Кавказ Меджмуасы» — «Кавказский журнал» (Турция), их письма, письма родственников, фонды кавказских культурных центров Турции, личные фонды и архивы Исы Сагова, Мустафы Ахриева, Магомед-Сали Котиева. В основу диссертационного исследования наряду с произведениями самих публицистов положен материал, который собирался нами в течение нескольких лет (19 972 001) в различных городах Турции: Стамбул, Конья, Бейшехир. Ценные сведения об исследуемых авторах, фотографии были выявлены при содействии их родственников и друзей. —. .
Главная трудность в написании данной работы состояла в том, что работы исследуемых авторов отсутствуют в российских библиотеках. А те, что удалось выявить, были написаны на турецком языке. Основным хранилищем материалов по турецкой эмиграции является фонд имама Шамиля в Стамбуле.
Все еще недоступны архивы многих публицистов. Они находятся в частных архивах или погибли и исчезли после смерти их авторов. Диссертантом^ собран большой фактический материал, касающийся жизни и деятельности публицистов и литераторов ингушского зарубежья.
В процессе поиска нам удалось только в одной Турции выявить девять новых имен, разыскать, собрать их произведения, опубликованные в разных журналах Турции и Германии, а^также вышедшие отдельными изданиями. Это Магомет Котиев (Мехмет Кетей), Бексулитан Котиев (Батырхан), Хасан-Басри Беков (Геккая), Оалих Хаматханов (Полаткан), Макшериф Ахриев (Шериф Баштав), Багаудин Ведзижев (Ведиш), Иса Сагов (Сагон), Мустафа Ахриев (Бештой), Орхан Тимурзиев (Демирхан).
Каждый из перечисленных авторов — яркая и самобытная фигура, заслуживающая предметного и углубленного изучения.
Хронологические и географические рамки исследования. Начало 50-х — 70-х годов XX века. При определении хронологических рамок исследования мы исходили из того, что данный период характеризуется активизацией публицистической деятельности ингушского зарубежья. Это один из наиболее ярких периодов в отечественной истории, который вошел в нее как общественно-политическая «оттепель» или так называемая «хрущевская оттепель». А в мировой истории он рассматривается: как период «холодной войны». Именно в эти годы кавказская диаспора начинает издавать сразу несколько журналов, с которыми сотрудничали представители ингушского зарубежья. Ингушская зарубежная5диаспора проживает в Турции, Ираке, Сирии, Иордании, Германии, Америке. Однако нами изучена литература турецкой диаспоры. И географические рамки ограничены изучением ингушского зарубежья в Турции.
Теоретическаяи практическая значимость данной работы заключается прежде всего в том, что значительно раздвигаются рамки интеллектуальной' истории Ингушетии, обогащаются ее история, публицистика, общественно-политическая мысль. Ее результаты могут использоваться в дальнейшем при чтении вузовского курса истории ингушской литературы. На материалах исследования могут быть разработаны спецкурс и спецсеминары по теме ингушского зарубежья.
Введение
работ публицистов и писателей ингушского зарубежья в программу средних и высших учебных заведений окажут также теоретическую и практическую помощь преподавателям.
Апробация диссертации. Основные результаты работы апробированы на научных конференциях и семинарах Ингушского государственного университета (1999, 2000 г. г.) и на Всероссийской научно-практической конференции, проведенной Правительством РИ (Магас, 2000 г.).
Структура работы. Актуальность, цель и задачи исследования обусловили структуру данной работы.
Во введении обоснована актуальность и степень изученности проблемы, определены объект и предмет исследования, его цель и задачи, методологические основы и методы, охарактеризованы источники, раскрыты его научная новизна, теоретическая и практическая значимость. ;
В первой главе «Публицист В.-Г. Джабагиев» содержатся биографические сведения публициста, характеристика и история создания основного его труда — книги «Взаимоотношения России и Кавказа», анализ статей, написанных Джабагиевым по следам исторических и политических событий 50-х годов. Исследование ведется на широком литературно-историческом фоне, в котором происходило формирование кавказской эмиграции, одним из лидеров которой был В.-Г. Джабагиев. Отражена идеологическая борьба, проходившая внутри самой кавказской эмиграции, между русской и кавказской эмиграциями.
Вторая глава «Творчество Магомета Котиева». В данной главе рассмотрены вопросы жизни и творчества художника и мыслителя. Ценность данной главы в том, что имя Магомета Котиева впервые введено в научный оборот. Анализ его статей позволяет определить его мировоззрение и идейные принципы, а также творческий дар, который получил свое развитие в эмиграции. В главе рассмотрены причины обращения М. Котиева к публицистике: высылка ингушей и чеченцев, о которой он узнал только спустя два года (так тщательно страна Советов сумела скрыть это от мирового сообщества!). Котиев издает специально журнал «Ени Кавказ» — «Новый Кавказ», чтобы вести борьбу за восстановление прав своего народа.
Третья глава посвящена публицисту и переводчику Бексултану Котиеву. Его имя выявлено и введено в научный оборот нами. Бексултан Котиев в основном переводил русских классиков и фольклор на турецкий язык, писал он и собственные статьи.
Четвертая глава посвящена литературно-публицистической деятельности Макшерифа Ахриева (Шериф Баштав), Мустафы Ахриева (Бештой), Орхана Тимурзиева (Демирхан) и Исы Сагова (Сагоif). Они также выявлены и впервые введены в научный оборот автором исследования.
В заключении обобщаются результаты проведенного исследования.
Библиография включает 169 наименований и состоит из двух разделов: литература и источники.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Творчество культурной диаспоры — важный момент в истории художественной и общественно-политической мысли Ингушетии. Большим вкладом в нашу культуру является наследие ингушской эмиграции, сформировавшейся по ту сторону «баррикады». Оно, можно сказать, уже заняло свое место в ней. В данной работе впервые сделана попытка комплексно представить жизнь и деятельность представителей ингушской (культурной) диаспоры в Турции. При этом вне поля зрения диссертанта не остался ни один деятель, какое бы место он ни занимал в национальной культуре.
Таким образом, ингушская литература обогатилась новыми именами, которые введены в научный оборот,.
— «кавказский энциклопедист XX века», «мыслитель европейского уровня и масштаба» Вассан-Гирей Джабагиев;
— просветитель, публицист Магомет Котиев (Мехмет Кетей), который пером и кровью вписал свое имя в историю и культуру двух государств — российского и турецкого;
— публицист, переводчик Бексултан Котиев, призывавший к национальной терпимости, приобщавший своими переводами турецкого читателя к русской культуре;
— «ингуш с государственным мышлением» Иса Сагов (Сагон);
— воспевший в своих стихах историческую родинуОрхан Тимурзиев (Демирхан);
— посвятивший лучшие годы своей жизни публицистической, издательской и общественной деятельности Мустафа Ахриев (Бештой);
— видный ученый, писатель Макшериф Ахриев (Шериф Баштав).
Необходимо назвать еще несколько имен, оставивших след в культуре ингушского народа. Так как сведения, имеющиеся у нас о них, очень скудны, мы не смогли включить их в основную часть работы.
Хасан-Басри Беков (Геккая) — Хасану-Басри было 10 лет, когда его семья в 1890 году иммигрировала в Турцию. В 33 года по состоянию здоровья ушел в отставку из жандармерии в чине капитана и занялся публицистикой, 10 лет возглавлял газету «Мерам». Перо Хасана-Басри, по воспоминаниям его современников, отличалось меткостью и остротой: К сожалению, поиски его наследия пока результатов не дали. Но национальная культура обогатилась еще одним именем. Теперь перед нами стоит следующая задача: воспользовавшись представившейся нам возможностью, разыскать и возвратить его культурное наследие.
Салих Хаматханов (Полаткан). Салих Хаматханов родился в.
1909 году в г. Стамбул. Его дед Бемболат, полковник царской армии, одним из первых среди ингушей иммигрировал в Турцию (1864).
Отец Салиха (Осман) тоже был военным. Выбрал военную карьеру и.
Салих. В 1937 году он оканчивает военную академию в Стамбуле.
Несколько лет (1950 — 1952) Салих Хаматханов являлся военным атташе в Югославии. Спустя восемь лет он получает звание генерала турецкой армии. Салих владел пятью языками: английским, немецким, французским, сербским и, конечно же, турецким. Родным языком, к сожалению, он не владел. Но это не помешало ему уже в преклонном возрасте в начале 90-х годов посетить историческую родину.
Салих Хаматханов печатался в журналах: «Кузей Кавказья» -«Северный Кавказ», «Аскери Меджмуа» — «Военный журнал», написал несколько книг. ~.
Багаудин Ведзижев (Ведиш). Багаудин Хумадович Ведзижев перед самым началом Великой Отечественной войны окончил Махачкалинский медицинский институт и в первые же дни войны ушел на фронт. Оказавшись в плену, лечил военнопленных. После окончания войны перебрался в Турцию.
В соавторстве с иорданским чеченцем, эмигрантом первой волны, Наифом Арсланом, Б. Ведзижев написал книгу «Трагедия героической чечено-ингушской нации».
Действительно, «широким потоком хлынули» новые имена в ингушскую литературу. Начиная работу над настоящим исследованием, мы и не предполагали, что она станет такой продуктивной. И теперь перед нами стоит важная задачапереосмыслить их наследие.
Произведения ингушского зарубежья отличаются ярким словом, широтой и смелостью мысли, умением верно ориентироваться в общественно-политической жизни эпохи. И они найдут своего благодарного читателя, который подвергнет их внимательному прочтению.
Представители ингушского зарубежья привлекают нас не только своим наследием, но и высокими личностными достоинствами: гражданским и духовным мужеством, нравственной бескомпромиссностью, бескорыстной любовью к родине предков.
Художественной ценностью их произведений является их современное звучание. Это мысли В.-Г. Джабагиева о единстве культурного истока мусульманской и христианской цивилизаций, актуальны его идеи и по аграрным вопросам. Не утратили своей значимости вопросы о благе и равноправии в мире, которые поднимали в своих статьях и очерках Магомет Котиев, Иса Сагов, Мустафа Ахриев. Непреходящее значение имеют переводы на турецкий язык Магомета и Бексултана Котиевых. Современником всех эпох мы можем назвать певца отчей земли Орхана Тимурзиева.
Доктор филологических наук А. К. Кавко в своей работе «Тема родины в поэзии белорусского зарубежья» пишет: «Давно и верно подмечено: «Добрый рыцарь не жалуется на свои раны, взирая на короля, который ранен вместе с ним». Приложив эту лапидарную мысль немецкого философа-богослова (Mi Экхарта — М. Я.) к представителям зарубежного Парнаса можно без большого риска на ошибку заключить: не всегда, не во всем будучи правыми, они ведут себя по-рыцарски, глубоко сострадая и, в меру поэтического дара и таланта, врачуя душевные раны матери-Родины. Тем подтверждая другую, тоже небезызвестную истину: Родина не только географическое пространство, но мысли и чувства, закаленные памятью и сердцем человека — всегда и везде сопричастного к судьбе своего народа"[53:149].
Ингушская эмиграция оформилась и имела свою идеологию. Против нее со стороны Советов шел поток публикаций. В этой острой: политической борьбе оттачивалось писательское мастерство публицистов и литераторов, и шла идейная закалка.
Мысли и чувства ингушского зарубежья были созвучны, будь то первая или последняя эмиграция. Они были объединены непобедимой силой — любовью к родине, сакраментальными словами — свобода и независимость. Все это является идейной основой всего их наследия.
Сказанное выше определяет значение диссертационной работы для науки и практики и позволяет делать следующие основные выводы по диссертации:
1. Введены в научный оборот неизвестные в отечественной «литературе имена.
2. Дана оценка жизни и деятельности писателей .и публицистов ингушского зарубежья в очерках, содержащих малоизвестные биографические сведения и характеристику творчества.
3. Введены в научную практику их произведения.
4. Выявлены СМИ, которые непосредственно издавала и в которых печаталась ингушская эмиграция.
5. Перед исследователями, литературоведами поставлены новые задачи: «а) введение в учебную практику произведений ингушского зарубежьяб) сведение в единый и полный каталог их наследияв) перевести и издать хотя бы самые значительные произведения этих авторовг) подвергнуть детальному (литературоведческому) анализу творчество ингушского зарубежья по персоналиям.
Исторически целостный взгляд на национальную культуру" возможен только после «воссоединения разорванных и рассеянных» по миру ее частей.
Возвращение имен и произведений национальной культуре не должно носитьстихийный характер. ИнгГУ, НИИ необходимо скоординировать работу по разработке программы, включающей в научный план изучение трудов ингушской диаспоры. Первоочередная задача этой программы — установление культурных и научных контактов между деятелями науки и культуры Ингушетии и представителями ингушской диаспоры, чтобы с их помощью начать научно-поисковую работу во всех странах, где проживает диаспора. Сегодня ингушская диаспора, помимо Турции, есть в Сирии, Иордании, Ираке, Германии, Америке.
Как отмечает Н. С. Надъярных, «налаживая связи с культурной диаспорой, мы, между прочим, тем самым сможем позаботиться через ее посредничество и о возможно более эффективном своем культурном „присутствии“ в мире» [58:11].
Что произведения публицистов ингушского зарубежья, поднимающие важные вопросы истории и современности, войдут в основной фонд национальной литературы, не вызывает сомнения.
Ряд объективных причин, указанных в начале исследования, не позволили нам полнее рассмотреть творчество публицистов и писателей ингушской диаспоры в Турции. Но думается, что многие имена, выявленные нами, в недалеком будущем станут объектами специальных монографических исследований.
И это уже будет новый этап в освоении наследия диаспоры ингушского зарубежья.
