Амвросий Феодосий Макробий, v[ir] c[larissimus] ас il[lustris], известен как автор трех дошедших до нас, целиком или частично, произведений: «Комментария на 'Сон Сципиона'», «Сатурналий» и «О различии латинского и греческого глаголов». Сведения о его жизни настолько скудны, что трудно утверждать что-либо с уверенностью1. Относительно его биографии существует множество вопросов, поскольку было несколько Макробиев, и ни точных дат его жизни, ни места рождения установить не возможно. Макробий вероятнее всего родился в третьей четверти четвертого столетия и в той части Империи, где говорили по-гречески. Древнейшие манускрипты описывают его как vir clarrisimus ас illustris и, поскольку такой титул присваивался самым высоким должностным лицам империи, ученые обычно отождествляют этого автора с «Макробием», который трижды упоминается в Кодексе Феодосия: как преторианский префект в Испании в течение 399—400, как проконсул Африки в 410, и как управляющий имперским двором в 4224. Время написания Комментария также трудно установить, и примерно относится к промежутку между 395 и 410 годами.
Актуальность исследования.
Макробий принадлежит к небольшой, но важной группе эрудитов энциклопедистов, которые в четвертом, пятом и шестом веках пытались законспектировать и представить в легкодоступной форме классические свободные искусства и наиболее привлекательные учения классической философии. Хотя компиляции этих ученых, к числу которых принадлежат Боэций, Марциан Капелла, Халкидий, Кассиодор и Исидор Севильский, были неспособны передать со всей точностью передовые достижения классического ума, они в значительной мере способствовали поддержанию жизни знаний в сфере свободных.
1 Stahl W.H. Macrobius, Commentary on the Dream of Scipio. Translated with Introduction and Notes. Columbia University Press, New York/London, 1952. P. 3- Лосев А. Ф. ИАЭ. Итоги тысячелетнего развития. Кн. I. M.: Искусство, 1992. С. 140- Лосев А. Ф. История римской литературы. М. 1962. т. II. С. 412.
2 Он был рожден не в Риме. См.: Saturnalia, Praef., 11—12.
3 Обзор точек зрения по этим вопросам см. Stahl W.H. Op. cit. P. 4—7.
4 Ibid. P. 6—9. искусств, классической философии и науки в раннем средневековье. Независимо от нежелания или невозможности, как для писателей, так и для читателей понять наиболее темные вопросы греческой философии, основной причиной того, что в этих работах была бедно представлена классическая мысль, явилось следование традиционной практике длинного ряда компиляторов и комментаторов, потерявших контакт с классическими оригиналами. В большинстве случаев поздние энциклопедисты обращались не к работам классических латинских и греческих авторов, а к нескольким промежуточным источникам. Хотя они и пытались создать впечатление, что опираются на оригинальные работы. Труды эрудитов имели частые искажения, фальсифицировали источники и не испытывали должного уважения к хронологии. Но, несмотря на их недостатки, эти элементарные компиляции стали играть главную роль в интеллектуальном развитии Запада в ближайшее тысячелетие.
Для историка зарубежной философии Комментарий Макробия — это чрезвычайно интересный документ, так как он являлся одним из основных источников для схоластического движения и средневековой науки. В Средние века он был вторым, после комментария Халкидия, наиболее важным источником платонизма1. Литературные достоинства и насыщенность загадочной символикой сделали комментарий Макробия одной из самых читаемых философских книг у мыслителей всего раннего средневековья — от Эриугены и Бово Саксонского до Гильома де Конш и Гуго Сен-Викторского. На Макробия ссылались Абеляр, Уолтер Man, Бонавентура и др. Благодаря Макробию, сюжет цицероновского «Сна Сципиона» стал предметом многочисленных подражаний2. К нему — как к одному из немногих источников новой, средневековой, образованности — обращаются со времен Боэция, Кассиодора и Исидора Севильского, то есть уже с V в. Ссылки на Макробия мы найдем у Эриугены и других представителей Каролингского.
1 Ibid. Р. 10.
2 Ярхо Б. И. Из книги «Средневековые латинские видения» // Восток-Запад. М., 1989. См.: Уколова В. И. «Комментарий на „Сон Сципиона“ Макробия и средневековая философия» // Из истории философского наследия Древнего Средиземноморья. М., 1989, Ч. II. С. 138- Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. М., 1979. С. 350. возрождения, у Абеляра, Петра Ломбардского, философов Шартрской школы, Альберта Великого, Бонавентуры и Фомы Аквинского. «Комментарий на 'Сон Сципиона» ' стал одной из самых читаемых книг латинского средневековья, вызвав целую серию подражательных сочинений. Интерес к нему не угасал вплоть до XVII в1. Молчание Макробия в отношении всех вопросов служивших предметом дискуссий язычников и христиан позволило ему стать одним из наиболее авторитетных учителей Христианского века. Известно, что Боэций, писавший позже более чем на столетие, комментировал его произведения, и тем самым вероятно содействовал их популярности. Сущность учений Макробия и Боэция — одна, хотя Макробий был язычником, а Боэций, по всей видимости, использовал некоторые тексты христианской теологии. В своем философском произведении Боэций также не упоминает о христианстве, как и Макробий. Различие лишь в том, что для Боэция пропал тот интерес к античному культу, который демонстрирует Макробий. Философия обоих — это упрощенный неоплатонизм, приспособленный к латинскому западу. Они добились необычайного успеха в передаче Средним векам этой философии, вместе с математическими и астрономическими элементами античной науки. Необходимо сказать, что Средние века были более справедливы к Макробию, чем Новое л время. Из предисловия к раннему печатному изданию видно, что ученые Ренессанса не знали что с ним делать, поскольку он осмеливался находить ошибки у Вергилия и использовать не цицероновские слова. Позднее, его упрекали в педантизме, так как вместо простого обсуждения слов поэта, он, иногда, трактовал его в качестве авторитета в области религиозного ритуала или науки того времени.
Такие комментаторы Макробия как Г. Виссова3 и М. Шедлер4 помещают гипотетические латинские книги между Макробием и его греческим источником, будь то Порфирий или Ямвлих. Макробий знал греческий вероятно лучше, чем латинский и ссылался на Плотина.
1 См., например: Майоров Г. Г. Там же. С. 350—352.
2 Venice, 1528.
3 Wissowa G. De Macrobii Saturnaliorum Fontibus. Breslau, 1880.
4 Schedler M. Die Philosophie des Macrobius und ihr Einfluss auf die christlichen Mittelalters. Munster i. W., 1916. и Порфирия так, как будто бы действительно был знаком с их произведениями. Но нет никакого сомнения, что он использовал древних Римских писателей в качестве источника фактического материала. Здесь необходимо заметить, что Макробий был самостоятельным и талантливым писателем, а не просто пассивным восприемником идей своих предшественников. Вопрос об источниках Макробия сложен. Порфирий компилировал до Ямвлиха, Ямвлих до Юлиана, Юлиан до Макробияи все, что мы знаем как исходный факт, это то, что Макробий и Юлиан имели общий источник, и что основным источником Юлиана был Ямвлих, о котором Макробий нигде не упоминает.
Как и «Сатурналии», комментарий Макробия на «Сон Сципиона» Цицерона посвящен его сыну. По форме это произведение сходно с комментариями Сириана и Прокла, датируемыми пятым веком. Небольшие пассажи из комментируемой книги приводятся дословно и снабжаются обстоятельными философскими, а не филологическими комментариями. Не только форма, но и содержание произведения имеют много общего с писаниям афинских «наследников Платона». Правда Макробий не ссылается на Ямвлиха или его учеников, чье влияние могло распространиться так далеко лишь на востокно, в остальном, его источники были теми же, и его ссылки на Плотина и Порфирия — многочисленны. Плотина он ставит на один уровень с самим Платоном.
Комментарий на «Сон Сципиона» является подстрочным комментарием к заключительной части трактата Цицерона о государстве, а именно, к сообщению Сципиона Эмилия1 о его сне, раскрывающему судьбу человеческих душ в их отношении ко всему космосу2. Как было упомянуто выше, труд Макробия по форме подобен большому числу других комментариев дошедших до нас от поздней античности, — которые, в свою очередь, отражают греческие модели. В качестве примеров можно привести комментарий.
1 Публий Корнелий Сципион (235—183 до н. э.), прозванный Африканским, проконсул в Испании в 211 г., в 205 г. — консул, в 202 г. победой в битве при Заме решил исход 11 Пунической войны в пользу РимаПублий Корнелий Сципион Эмилиан (185—129 до н. э.), сын Луция Эмилия Павла, усыновленный старшим сыном Сципиона Африканского, будучи консулом, стал верховным главнокомандующим при завоевании Карфагена, разрушенного им в 146 г., за это он также получил прозвище Африканский.
2 Willis J. Ambrosii Theodosii Macrobii Commentarii in Somnium Scipionis, edidit I. W. Leipzig, 1970. Cf. Stahl W.H. Op. cit.
Халкидия на Тимей Платона, Сервия на Энеиды Вергилия и Фавония Евлогия на Сон Сципиона Цицерона. Во всех, выше приведенных примерах, мы находим, во-первых, введение, в котором делаются общие замечания о настоящем жанре работы, целях, повествовательном контексте, и т. д.1, и, во-вторых, основную часть, в которой, пассажи комментируемого текста расположены в оригинальном порядке и поясняются комментариями различного объёма2. В ведении Макробий обсуждает следующие основные моменты: 1) отношение между трактатами Цицерона и Платона об идеальном государстве- 2) основания для включения Цицероном в его текст сна и Платоном откровения Эра- 3) возражение эпикурейцев на повествование Платона- 4) виды философских сочинений, включающие или исключающие мифы- 5) виды сновидений, которые возможны вместе с их значениями или отсутствием таковых- 6) отношение сна Сципиона к этой классификации- 7) предназначение сна увиденного Сципионом- 8) цель сна Сципиона- 9) место на небе, где происходило действие сна3.
Явно не сформулированная цель работы Макробия на наш взгляд состоит в том, чтобы показать, что повествование Цицерона представляет последовательное изложение платонического учения о человеческой душе и может быть интерпретировано при обращении к произведениям поздних писателей, таких как Плотин и Порфирий. Поэтому пассажи Макробия связанные с вопросами психологии представляют огромный интерес для современного читателя. Однако, поскольку это сочинение — скорее последовательный комментарий на текст, нежели независимое систематическое изложение проблемы, целостное учение, посвященное человеческой душе, не может быть извлечено из некоего единого связанного пассажа. См.: Chalcidius: In Tim. 1, 57, 1—4, 59, 2- Servius: In Aeneida. I, pr. 1 ff.- и Favonius Eulogius: Disp. de Somn. Scip. 1,1.
2 Относительно систематической формы введения см. Flamant J. Macrobe et le neoplatonisme latin a la fin du IVe siecle. Leiden, 1977. P. 148 ff. См. также Rabe A. Prolegomenon sylloge. Leipzig, 1931; Quain E.A. The Medieval Accessus ad Auetores, Traditio 3. 1945, P. 215—264.
3 1.5,1. Макробий цитируется по изданию: Ambrosii Theodisii Macrobii. Comentarii in Somnium Scipionis, ed. J. Willis. Lipsiae, 1970.
Как изложение неоплатонизма Комментарий можно похвалить за сжатость и прозрачность. Частые ссылки в Средние века на Макробия как авторитета в области неоплатонизма свидетельствуют о его способности сделать систему понятной читателю.
Все вышесказанное в отношении Комментария в целом, по преимуществу относится и к психологической его части, который охватывает шесть глав первой книги с девятой по четырнадцатую. В. Х. Стахль назвал эти главы, повествующие о происхождении и нисхождении души, сердцем Комментария1.
Не вызывает сомнений, что автор Комментария на «Сон Сципиона» имел перед глазами тексты Плотина, однако, излагает он их, прибегая к посредству интерпретирующих трудов Порфирия. Насколько Порфирий «легче» Плотина, настолько Макробий «легче» Порфирия. Планку каждому задавал его предшественник. Это не значит, что Макробию не доставало ума и философской эрудиции. Он решает собственные задачи в собственную эпоху. Ars est celare artem: неискушенный читатель может удовлетвориться поверхностным, повествовательным уровнем, а пытливый и сведущий легко разглядит и узнает под ним тропы греческих первоисточников.
Если говорить об источниках, то можно выделить несколько слоев. Нижний, базовый уровень составляют сочинения Платона. Для 8-ой—13-ой глав Комментария узловые точки задаются Федоном. Достаточно точно отслеживаются фрагменты 6led, 64а—70d, 79b—84а,.
95d—107d, 112b—114e. Впрочем, полагают, что параллели с Федоном возникают из-за того, что Макробий вторит утраченной ныне работе Порфирия De regressu, которая представляла собой насыщенный цитатами комментарий к Федону. Федон цитируется для 2 понимания того, что философия есть проводник к смерти, описания смятения души Stahl W.H. Op. cit. P. 14.
2 Ср. Лосев А. Ф. ИАЭ. Последние века. Книга I. М.: Искусство, 1992. С. 19: «Евнапий (456,44—457,3 Boisson.) хвалит язык Порфирия за простоту и понятность, противопоставляя его сложности и трудности языка Плотина. Порфирий будто бы делал более ясным то, что у Плотина было неясно и трудно. Это можно вполне допустить вместе с Евнапием на основании оставшихся текстов Порфирия. Во всяком случае его язык гораздо чище, чем у Плотина, и близок к языку аттикистов его времени» .
3 1.13,5- Федон, 62а—с, 64а и 67d. нисходящей в тело1, и представления о наших многообразных воздаяниях и наказаниях.
2 3 после смерти — Федр — ради учения о душе как о самодвижном принципе — Горгий — для представления о различных наградах и наказаниях ждущих человека после смерти4- Государство — для учения о том, что душа должна претерпеть множество стадий перерождения5, и для учения о рассказе Эра в целом-6 Тимей — для понимания того, что мир периодически разрушается7, для описания взаимоотношения элементов внутри мирового тела8, для представления о том, что неделимое и делимое составляют психическую субстанцию9, для анализа числовой структуры внутри мировой души10, для понимания того, что небесные движения могут быть измерены солнечным светом11, Законы — для учения, исследующего различные виды движения12. Современная наука расходится во взглядах по вопросу о том, были ли эти цитаты непосредственно взяты из оригинальных текстов Платона или заимствованы из посредствующих поздних комментаторов. Мнение о том, что они были взяты не прямо из текстов Платона, имеет своим основанием тот факт, что ссылки на Федон были объединены в одном пассаже13 со ссылками на Плотина и на размышления «о возвращении души» (de animae reditu), и что отсылки к Tim ею помещены рядом с одной из тех книг, в которых Порфирий разъясняет темные места Тгшея (Timaei obscuritatibus поп nihil lucis infudit)14.
1 1.12,7- Федон, 79с.
2 1.1,6- Федон, 110b—114с.
3 2.15,6- Федон, 245с—246а.
4 1.1,6- Горгий, 523а—526d.
5 2.17,13- Государство, X, 615а—Ь.
6 1.1,7- Государство, X, 614b—621d.
7 2.10,14- Тимей, 22с—23с.
8 1.6,23- 1.6,24- 1.6,29—31- Тимей, 31Ь—32с.
9 1.12,6- Тимей, 35а.
10 1.6,2- 1.6,4- 1.6,45- 2.2,1- 2.2,14- 2.2,15- 2.2,20- 2.2,22- Тимей, 35b—36Ь.
11 1.20,2- Тимей, 39Ь.
12 2.15,25- Законы, X, 894Ь—896а.
13 1.13,16. Упомянутое анонимное сочинение чаще всего идентифицируется с сочинением Порфирия «О нисхождении души». Согласно Ф. Кумонту (Cumont F. Comment Plotin detourna Porphyre du suicide, Revue des etudes greques 32 (1919), P. 113—120) и П. Курселю (Courcelle P. Op. cit. P. 37—40) материал из Федона взят не прямо. Тем не менее, П. Генри (Henry Р. Plotin et l’Occident. Firmicus Maternus, Mannus Victorinus, saint Augustin et Macrobe. Louvain, 1934. P. 163—182) утверждает противоположное.
2.3,15. Ссылка явно на «Комментарий к Тимею» Порфирия. Широкое влияние этой работы на Макробия подчеркивали М. Шедлер (Schedler M. Op. cit. S. 85, n. 61- K. Mpac (Mras K. Macrobius. Kommentar zu Ciceros Somnium. Ein Beitrag zur Geistesgeschichte des 5. Jahrhunderts N. Chr.', Sitzungsberichte der Preussischenn Akademie der Wissenschaften, phil.-hist. Klasse. Berlin, 1933. S. 238—251, 261—262, 265—268, 269—273, 281— 282) — П. Курсель (Courcelle P. Late Latin Writers and their Greek Sources, translated by H.E. Wedeck. Cambridge, MA, 1969), P. 44) — B.X. Стахль (Stahl W.H. Op. cit. P. 197, n. 31) — Дж. Фламант (Flamant J. Op. cit. P. 148, 170, 321—322, 335—341, 361—362) и др.
Второй слой — Плотин. Безусловно, Макробий сам читал Эннеады. Он приводит.
1 9 названия отдельных трактатов — говорит, что Плотин «скуп на слова» {parous verborum), чем подтверждает свое знакомство с текстом. Правда, и в последнем случае возможна посредническая роль Порфирия3. Впрочем, в 1.8,8 он дает парафраз начальных строк трактата О добродетелях, на который чуть раньше ссылается. Этого нет у Порфирия, и здесь перед нами свидетельство непосредственного обращения к Плотину.
Наконец, еще один, определяющий, слой — Порфирий, «маяк Запада», оказавшийся для римлян главным транслятором неоплатонизма. Несмотря на то, что Порфирий упоминается Макробием лишь дважды, его влияние нельзя недооценить. Макробий хорошо знал многие работы «Царя», чему сохранилось не мало свидетельств. К примеру, дословно совпадают Комментарий 1.2,14—16 и сохранившийся (в передаче Прокла) отрывок из In Rempubl. Порфирия. Интенсивно использовалась работа, которую Макробий называет De animae redituа Августин, знавший ее, видимо, в переводе Мария Викторина — De regressu. Для главы 10 Комментария важно еще одно сочинение Порфирия — Пер! Zxtiyog (О Стиксе). В сохранившемся из нее отрывке Порфирий цитирует двадцатую книгу Аполлодора О богах, которая повествует об Аиде. Аполлодор дает в ней этимологию названий рек преисподней: «Реки в Аиде называются. Ахеронт — от скорби (ахт|). Стикс — поскольку хмурятся (aTuyvaqEiv) от печали и страшатся (стоуЕабои). того, что в Аиде. Полагали, что река Коцит — от горького плача (kcokveiv). Пирифлегетон — поскольку умершие горят в огне (тгор! фХеуеобси).». Весьма вероятно, что Комментарий 1.10,11 — это реминисценция на этот отрывок. Начало двенадцатой главы Макробий строит на трактате Порфирия О пещере нимф. И даже повторяет допущенную Порфирием астрономическую неточность.
1 1.8,5- 1.19,27- 2.12,17.
2 2.12,7.
3 Ср. Жизнь Плотина 14: «писал он обычно. с такой краткостию, что мыслей было больше, чем слов» (пер. М. Гаспарова).
4 1.13,15. и.
Роль Аристотеля в текстах Макробия менее значительная. Макробий цитирует пассаж из.
Аристотеля, где последний предпринимает атаку на платоновское определение души как самодвижного принципа1. Аристотель также цитируется для демонстрации того, что душа ' 2 есть «осуществленность» (еутеХ, ехеш), для описания удовольствий сопровождающих чувства вкуса и осязания3.
Проблематика греческих источников излагается и оценивается Макробием в парадигме латинских авторов: Цицерона, Вергилия, Лукреция и др.4. Собственно, текст изначально структурирован и написан для латинского читателя. Например, резко усиливается роль и значимость гражданских мотивов, которых греки не переоценивали5.
Для понимания интерпретации латинскими авторами платонической философии особое значение могла бы иметь возможная зависимость некоторых глав Комментария на «Сон Сципиона» от римского неоплатонического комментария к Вергилию6. Это предполагают.
7 X О такие ученые как Ф. Битч, П. Курсель, и П. Адо, которые отмечают, что обсуждение Макробием воплощенной души не только включает большее количество цитат из латинских авторов, чем обычно, но и особенно частые ссылки на Энеиду VI10. Здесь мы должны спросить извлекал ли Макробий эти цитаты самостоятельно или позаимствовал у.
1 2.14,4 ff. Аристотель. Физика, VIII, 3, 253а 24 ff.
2 1.14,19.
3 2.8,10—14.
4 Макробий использует Апулея в своих работах не столь часто как Варрона. Он цитирует его, говоря о мифе: 1.2,8. Название работы не упоминается, хотя ясно, что описываются «Метаморфозы» .
5 В Федоне 82а говорится, что неискушенные в философии, даже если преуспеют в гражданской добродетели, переселятся после смерти в пчел, ос, муравьев, самое большое — в воздержанных людей, «но в род богов не позволено перейти никому, кто не был бы философом и не очистился до конца» .
6 1.9—10.
7 Bitsch F. De Platonicorum quaestionibus quibusdam Vergilianis. Berlin, 1911. P. 21—47.
8 Courcelle P. Les Peres de l’Eglise devant les enfers virgiliens. Archives d’histoire doctrinale et litteraire du moyen age 22. 1955. P. 5—74 and Interpretations neo-platonisantes du Livre VI de l’Eneide. Recherches sur la tradition platonicienne (Fondation Hardt, Entretiens sur l’Antiquite classique 3). Vandoeuvres-Geneve, 1955. P. 95—136.
9 Hadot P. Marius Victorinus. Recherches sur la vie et ses oeuvres. Paris, 1971. P. 215—231.
10 В дополнение к пассажам из Вергилия, можно отметить цитаты или, по крайней мере, реминисценции из Лукреция: De rerum Nat. III, 978 ff. (y Макробия: 1.10,12) — Цицерона: Tusc. Disp. IV, 35 (y Макробия: 1.10,15) и V, 61—62 (y Макробия: 1.10,16) — Ювенала: Satir. XI, 27 (y Макробия: 1.9,2) и XIII, 2—3 (y Макробия: 1.10,12) — и Персия: Satir. I, 7 (у Макробия: 1.9,3). Пассажи из Энеиды VI использованы у Макробия (1.9), во-первых, для описания исхождения души из тела (Виргилий: Энеида. VI, 736), ее звездного происхождения и перевоплощения (Виргилий: Энеида. VI, 640—641), и ее привязанности к страстям после смерти (Виргилий: Энеида. VI, 653—655) — во-вторых (1.10), для истолкования расклевываемой печени (Виргилий: Энеида. VI, 598—600), колеса Иксиона (Виргилий: Энеида. VI, 616—617), и других мучений (Виргилий: Энеида. VI, 743) в качестве аллегорических объяснений воплощения души. П. Адо (Op. cit. Р. 218—230) излагает ряд доказательств, что автором этих комментариев к Вергилию был Марий Викторин. более раннего автора. Ученые отмечают, что Сочинение Макробия содержит больше цитат, чем в этом, по всей видимости, нуждается для своего прояснения текст Цицерона и включает так же иллюстрации вовсе иррелевантные обсуждению1.
Подводя итог, можно сказать, что Макробий, не будучи самобытным мыслителем, свободно владеет материалом, легко оперируя им на всех четырех уровнях, выстраивая из клише платоников и неоплатоников вполне оригинальное произведение, своеобразное и л неповторимое, отражающее характер его собственной страны и эпохи. Предмет исследования.
Предметом данной диссертационной работы является учение Макробия о душе. Это учение представляет центр или сердце Комментария, не только благодаря своему положению в структуре произведения, но и в силу важности его для раскрытия и понимания других важных тем и аспектов неоплатонической философии, таких как онтология, космология и антропология. Степень разработанности проблемы.
Исследованию различных сторон творчества Макробия посвящены достаточно многочисленные работы западных ученых. Из наиболее значимых общих обзоров можно перечислить следующие: Stahl W.H. Macrobius, Commentary on the Dream of Scipio. Translatee! with Introduction and Notes (New York/London, 1952) — Gersh S. Middle platonism and neoplatonism. The latin tradition. Volume II (Notre Dame, Indiana, 1986), Whittaker T. Macrobius or philosophy, science and letters in the year 400. Cambridge, 1923; Flamant J. Macrobe et le neoplatonisme latin a la fin du IVe siecle (Leiden, 1977) — Schedler M. Die Philosophie des Macrobius und ihr Einfluss auf die Wissenschaft des christlichen Mittelalters // Beitrage zur Geschichte der Philosophie und Theologie des Mittelalters 13/1 (Munster, 1916) — Mras K. Macrobius Kommentar zu Ciceros Somnium. Ein Beitrag zur Geistesgeschichte des 5. Jahrhunderts N. Chr. // Sitzungsberichte der Preussischenn Akademie der Wissenschaften, phil.
1 Cm. Flamant J. Op. cit. 576—580 и 622.
2 Петров B.B. Указ. соч. С. 231—232. hist. Klasse (Berlin, 1933) — Cour celle P. Late Latin Writers and their Greek Sources, translated by H.E. Wedeck (Cambridge, MA, 1969). Однако, нам не известно какое-либо специальное комплексное исследование проблемы души у Макробия. Хотя существуют специальные, узко направленные работы, например, H. de Ley. Macrobius and Numenius. A Study of Macrobius, In Somn., I c.12 Bruxelles, 1972.
Что касается текстов, исследующих влияние Макробия на Средние века, то поскольку Макробий был одним из наиболее читаемых языческих авторов средневековья, задача описания его воздействия на этот период своей значительностью отпугивала ученых. Тем не менее, из уже сделанных обзоров можно обратиться к следующим: М. Манициус1 упоминает Макробия много раз в связи с конкретными средневековыми авторамиП. Дюгем2 описывает взаимодействие космологических доктринМ. Шедлер3 исследует влияние метафизических теорийВ.Х. Стахль4 суммирует выводы предшествующих исследователей, снабжая это некоторыми дополнительными замечаниями.
В русскоязычной литературе психологическим аспектам учения Макробия пока не было уделено должного внимания. Составить верное представление о проблематике и структуре Комментария Макробия можно на основании статьи В. И. Уколовой '" Комментарий на Сон Сципиона' Макробия и средневековая философия" и нескольким емким страницам5 из первой книги восьмого тома ИАЭ А. Ф. Лосева. Также стоит упомянуть «Формирование средневековой философии» Г. Г. Майороваперевод 8 и 9 глав первой книги Комментария и вступление к нему М.С. Петровой6- и перевод 3−6 глав первой книги с сопровождающим послесловием Т.А. Уманской1. В каждом из вышеупомянутых текстов авторы касаются.
1 Manitius M. Geschihte der lateinischen Literatur des Mitelalters Bd. I-III. Munchen, 1911—1931.
2 Duhem P. Le systeme du monde. Histoire des doctrines cosmologiques de Platon a Copernic III. Paris, 1915. P. 62—71.
3 Schedler M. Op. cit.
4 Stahl W.H. Op. cit. P. 39—55.
5C. 140—152.
6 Петрова М. С. К публикации перевода избранных глав комментария на «Сон Сципиона» Макробия // Историко-философмкий ежегодник, 1995. М., 1996.
7 Уманская Т. А. Числовая символика космоса и человека // Знание за пределами науки, М., 1996. С. 276— 292. психологической проблематики Макробия, однако, руководствуясь иными задачами, не предпринимают более полного и обстоятельного исследования в этой области, л Следует отметить, что сочинение Макробия представляет собой в некотором смысле энциклопедию, где извлечения из текста Цицерона — лишь повод для продолжительного обсуждения положений из различных областей знания и науки. Примером может послужить пассаж XII, 12, пророчествующий смерть Сципиона. Отрывок, полностью приведенный в начале пятой главы1, становится для Макробия предлогом детального рассмотрения пифагорейской арифметики, которое занимает эту и следующую за ней главы. С философской точки зрения важно, что латинские авторы, по всей видимости, обращались к ранним греческим аритмологическим трактатам, о чем свидетельствуют некоторые главы Комментария1. Независимые исследования Ф.Е. Роббинса3 и К. Мраса4 показывают, что трактовка Макробием числа, не только имеет точное сходство словесных выражений, но также и определенный порядок тем с Оео^оуойцеусх 'АрШрлуакт^ Псевдо-Ямвлиха5. Сразу возникает вопрос, следует ли Макробий Псевдо-Ямвлиху или оба и Макробий и Псевдо-Ямвлих опираются на один ранний источник. Этот вопрос ставится не только вышеупомянутыми учеными, но и теми, кто показывает, что текст Макробия включает ряд пассажей не содержащихся в 0EO/.oyoi)|j, eva 'AptG|xr|xiKfq. Один из источников — Никомах из Герасы, его не сохранившееся аритмологическое произведение является основанием для обсуждения в Комментарии6. Подобной стратегии Макробий придерживается и в девятой главе, открывающейся фразой из «Сна Сципиона» 7: «.правители и охранители отсюда исходят и сюда же возвращаются». Согласно Макробию, эти слова должны быть истолкованы так, что философы, чьи взгляды правильны, не.
1 1.5,2.
2 1.5—6.
3 Robbins F.E. The Tradition of Greek Arithmologi // Classical Philology. 1921. № 16. P. 97—123.
4 Mras K. Op. cit. S. 238—251.
5 В качестве иллюстрации вербального параллелизма можно привести следующие фразы: (Gersh S. Middle Platonism and Neoplatonism, Notre Dame, Indiana, 1986. P. 514).
6 Cm. d’Ooge M.L., Robbins F.E., and Karpinsky L.C. Nicomachus of Gerasa, Introduction to Arithmetic with Studies in Greek Arithmetic. New York, 1926. P. 83 ff.- Gersh S. Op. cit. P. 514.
7 XIII, 13. колеблясь, соглашаются с небесным происхождением душ. Таким образом, автор задает онтологическое начало индивидуальных душ — небо. Оно предстает здесь как онтологический максимум, изначальная не ущербная полнота и осуществимый предел достижения. После этого Макробий задает еще одну основную координату, которая вместе с первой определяет пространство дальнейших спекуляций, связанных с психологической проблематикой. Таковой является совершенная мудрость души, заключенной в теле, или знание источника своего возникновения. Совершенную мудрость можно назвать гносеологическим максимумом. Эта координата должна направлять и корректировать все стремления души, связанные с познанием. Имея в виду два вышеизложенных ориентира и опираясь на текст Макробия, мы можем теперь, согласно Платону, «посмотреть, каких пределов она (душа — И.С.) касается, какого общения она ищет, коль скоро сродни божественному и вечно сущему, какой она стала бы, если бы всецело следуя подобному началу, вынырнула бы в этом порыве из омута, в котором теперь обретается и стряхнула бы с себя те камешки и ракушки, которые к ней прилипли» 1.
Цель и задачи исследования
.
Цель работы — описание и анализ учения Макробия о душе. Поставленная таким образом цель определяет следующие задачи исследования: рассмотрение вопроса самопознания и прояснение его роли введения в психологическую проблематику Макробиярассмотрение проблемы самодвижности души у Макробия на основании сравнительного анализа аргументации Макробия и Аристотеля- => прояснение места души в иерархии сущихисследование темы добродетелей в контексте учений предшественников- => описание и анализ таких аспектов учения Макробия о душе, как смерть, восхождение-нисхождение души и представление о телесности. Государство, 611е Егунов.
Теоретическая и методологическая основа исследования.
Специфика исследуемого автором текста Комментария предполагает тщательный анализ текстов возможных источников Макробия. Работа представляет собой, в некотором роде, комментарий на Комментарий Макробия, где каждое положение Макробия осмысляется в контексте его предшественников. Выявляются особенности интерпретации неоплатонических идей Макробием.
При разработке теоретической основы диссертации автор опирался на труды зарубежных и отечественных историков философии, таких как В. Х. Стахль, С. Герш, Г. Виссова, М. Шедлер, К. Мрас, П. Курсель, В. И. Уколова, М. А. Гарнцев, Г. Г. Майоров, А. Ф. Лосев.
Научная новизна диссертации.
Проведенное автором исследование психологических аспектов учения Макробия является первым исследованием этой темы на русском языке. Научная новизна данного исследования заключается в том, что во-первых, автор впервые дает наиболее полное описание и анализ различных аспектов учения Макробия о душево-вторых, в диссертации обоснована правомерность темы самопознания как введения в психологическую проблематикув-третьих, в диссертации впервые дается сравнительный анализ аргументов Макробия и контраргументов Аристотеля касающихся самодвижности души и подробно анализируется ход доказательствв-четвертых, впервые в русскоязычной научной литературе психологическая проблематика Макробия представлена в широком неоплатоническом контексте.
Теоретическая и практическая значимость работы.
Основные положения и выводы исследования могут быть использованы в научно-теоретической и учебно-методической работе. Материалы диссертации могут послужить основанием для чтения общих и специальных лекционных курсов и оказать помощь в подготовке учебных программ и пособий по истории философии.
Апробация результатов исследования. Основные идеи исследования были представлены на заседании кафедры истории зарубежной философии Московского государственного университета и получили одобрение. Работа была обсуждена на кафедре истории зарубежной философии Российского государственного гуманитарного университета в марте 2000 года. Отдельные результаты исследования получили отражение в опубликованных научных материалах.
Объем и структура диссертации.
Диссертация изложена на 155 страницах машинописного текста и состоит из введения, пяти глав, заключения, приложения и библиографии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Огромен долг Средних веков перед Макробием1. Ему они обязаны тем малым, что было известно о Плотине, о четырехчастной классификации добродетелей, о трех неоплатонических ипостасях (Deus, mens и anima), о нисхождении души в ее материальное жилище и о ее тоске по возвращению в небесную обитель2. Из его комментария, по словам Г. Г. Майорова, пожалуй, именно психология и астрология в наибольшей мере запечатлелись в памяти средних веков. Первой и посвящено это исследование, в ходе которого были выделены и изложены основные темы психологического учения Макробия.
Прежде всего это тема «самопознания души». То, что исследование души открывается именно этой темой далеко не случайно и имеет своим основанием структуру «Комментария» и тексты таких авторитетных предшественников Макробия, как Александр Афродисийский4 и Плотин5. Обращение к этой теме проясняет логику перехода Макробия к другим вопросам, таким как «самодвижность души» и «добродетели». Эта тема позволила показать некоторые из возможных способов интерпретации дельфийской максимы и выявить акцент, привнесенный в эту проблематику Цицероном и воспринятый Макробием.
Следующим важным этапом исследования явилась реконструкция аргументов и контраргументов Макробия призванных доказать, что бессмертие души зиждется на ее самодвижности. Реконструкция сопровождалась привлечением текстов Платона, Аристотеля, Плотина и других неоплатоников. Сравнительный анализ аргументов.
Следы влияния Макробия можно найти у Боэция, Кассиодора, Иссидора Севильского, Беды Достопочтенного, Псевдо-Беды, Абеляра, Петра Ломбардского, Гуго Сен-Викторского, Бернара Сильвестра, Гильома из Конша, ИоаннаСолсберийского, Алапа Лильского, Александра Гэльского, Роберта Гроссетеста, Альберта Великого и Фому Аквинского. См. Уколова В. И. «Комментарий на „Сон Сципиона“ Макробия и средневековая философия» // Из истории философского наследия Древнего Средиземноморья. М., 1989, Ч. II. С. 156−158.
2 Reade W.H.V. Op. cit. V. 790.
3 Майоров Г. Г. Op. cit. С. 351.
4 Alexander Aphrodisiensis. De anima cum mantisa / Ed. I. Bruns // Supplementum Aristotelicum. Berolini, 1887. Vol.2. Pars 1.
5IV 3,1.
Аристотеля у Макробия и его аутентичных текстов показал неадекватность изложения и упрощение позиции Аристотеля Макробием.
В результате аналитического обзора текстов Макробия и других неоплатоников, ипостасям посвященных трем основным неоплатоническим можно сделать вывод, что Макробий, опираясь на греческих неоплатоников, набросал достоверную картину учения о трех ипостасях. Философская позиция Макробия отклоняется от доктрин Средних платоников о Боге, Формах и Душе в том направлении, которое было задано Плотином и Порфирием в их расхождении с предшественниками.
Однако Макробий не во всем следует Плотину. Этот вывод делается в ходе анализа интерпретаций четырех платонических добродетелей. Общая стратегия Макробия, заменившего созерцание узрением во сне и вербальной трансляцией этого знания не предполагает той трансформации «составного», которая на первом плане у Плотина. Текст Макробия дает понять, что для блаженной жизни достаточно и гражданских добродетелей. Но несмотря на вышеуказанное «приземление» и популяризацию неоплатонических взглядов Макробием, стоит отметить, что для него душаъ не только бестелесна и бессмертна, но божественна, да и не просто божественна, а есть бог. Правда, не высшей категории, но все-таки, именно бог.
СХЕМА АРГУМЕНТОВ АРИСТОТЕЛЯ ПО МАКРОБИЮ.
