Сдвиг акцента с проблематики бытия на проблематику становленияодна из характерных черт современных философских и научных изысканий. Исследовательский интерес смещается с описания «научных парадигм», задающих способы освоения реальности, на уяснение того, как происходит сама смена таких «парадигм». Пользуясь терминологией Ф. Соссюра, можно сказать, что в центре внимания оказываются не «синхронные», а «диахрон-ные» процессы. Такой сдвиг акцента обусловлен, в том числе, и динамикой современной культуры: политическими изменениями в обществе, многообразием вступающих в конфликт событий, частой непредсказуемостью и неустойчивостью существования как на социальном, так и на природном уровнях. В этих условиях традиционные «всеобщность и необходимость», к которым апеллировало как классическое философствование, так и естественнонаучное познание, становятся, порой, весьма шаткими ориентирами.
Дискурсы, ориентированные на «всеобщность и необходимость» Ж.-Ф. Лиотар назвал метарассказами, или метаповествованиями. И именно кризисом метаповествований характеризуется нынешнее положение дел в познании и культуре, что, по Лиотару, позволяет маркировать наше время как «состояние постмодерна». Поскольку наука удерживает «лигитимирующий дискурс в отношении собственного статуса, то называет его философией. Когда же этот метадискурс прибегает эксплицитным образом к тому или иному великому рассказу, как, например, диалектика Духа, герменевтика смысла, эмансипация разумного субъекта или трудящегося, рост богатства и т. п., — то науку, которая соотносится с ним решают назвать «модерном» «.1 Термином «постмодерн» как раз и обозначается недоверие к «великим рассказам», или метапове-ствованиям, — недоверие, вызванное как чрезмерным размножением таких.
1 Ж.-Ф. Лиотар. Состояние постмодерна. — СП.б., Алетейя, 1998, с.9−10. метаповествоаний, так и противоборствами, в какие они вступают друг с другом. Размножение и противоборства метаповествований подвешивают в неопределенности основания как познавательного процесса, так и социальных и политических институтов, оправдывающих собственное наличие ссылкой на определенные типы знания. Боле того, кризис метаповествований сопряжен с появлением новых технологий и способов получения, обработки и передачи информации (компьютеризация, масс-медиа, интернет). Есть и другие, не столь очевидные «силы», заставляющие колебаться традиционные «универсалии культуры», на которые еще недавно ссылались классические идеологии, уходящие своими корнями в эпоху Просвещения, например, внутрина-учные коллизии, связанные с пролиферацией теорий и столкновениями между исследовательскими программамиактивный выход на общественную и политическую арену маргинальных сообществразмывание поведенческих стандартов на микросоциальном уровне и т. д.
Для естественнонаучного познания указанная проблемная ситуация сопряжена и с тем, что объекты, прежде казавшиеся уже постигнутыми с помощью средств, предлагаемых классической (и неклассической) наукой, оказались куда сложнее, чем предполагалось. Конечно, эти объекты и прежде не считались простыми. Но направленные на выявление их специфики наличные способы познания уже не столько дают ответы, сколько ставят новые вопросы. Как раз в силу не срабатывания устоявшихся приемов описания появился термин «сверхсложные объекты». Сверхсложность последних определяется еще и тем, что они более не рассматриваются как закрытые системы, изолированные от внешнего мира. Неустранимая связь с внешней средой вызывает постоянный дрейф характеристик таких объектов, их качественные изменения. Перманентное изменение характеристик объекта, прежде полагаемых как достаточно устойчивые, позволяет говорить о том, что в сферу естествознания входят исторически развивающиеся системы, «формирующие с течением времени все новые уровни своей организации, причем возникновение каждого нового уровня оказывает воздействие на ранее сформировавшиеся, меняя связи и композицию их элементов». Последнее обстоятельство дает возможность проводить конструктивные аналогии между средствами описания природных реалий, принятыми в естественных науках, и способами освоения мира, характерными как для гуманитарного познания, занимающегося во многом уникальными и исторически меняющиеся социальными образованиями, так и для тех философских построений, которые смещают акценты в поисках фундаментальных оснований бытия с единого на многообразное, с устойчивого на становящееся, с тождества на различие и так далее.
Современная постнеклассическая наука прямо ориентирована на исследование сверхсложных, пребывающих в непрерывной динамике становящихся объектов. Главным математическим средством описания и изучения последних выступает нелинейное моделирование (моделирование с помощью нелинейных дифференциальных уравнений), которое не только ставит перед исследователем новые задачи, но и обнаруживает особые реалии, требующие своего философского осмысления. Важной чертой, характеризующей «контакт» со становящимся объектом, является и то, что описание последнего предполагает определенного рода неполноту, ибо каждый раз такой объект выходит за пределы того, как он налично дан здесь и теперь, учитывая, что тот, кто описывает, сам, порой, выступает составной частью описываемого объекта. Системы, включающие в себя — в качестве собственного компонента — описывающего их субъекта, иногда называют «человекоразмерными».
В.С.Стёпин выделяет три основных типа и этапа науки нового времени: классическая наука 17- начала 20 века, неклассическая первой половины 20 века и постнеклассическая конца 20 — начала 21 века. Объектную базу постл.
Стёпин B.C. Научное познание в ценности техногенной цивилизации — Вопросы философии. № 10, 1989, с. 16. неклассической науки как раз и составляют развивающиеся «человекоразмерные системы, включающие человека и его деятельность в качестве составного компонента. К ним относятся объекты современных биотехнологий, в первую очередь, генной инженерии, медикобиологические объекты, крупные экосистемы и биосфера в целом, человеко-машинные системы и сложные информационные комплексы (включая системы искусственного интеллекта), социальные объекты и т. д.» 3 Именно моделирование указанных объектов опирается, как правило, на нелинейные дифференциальные уравнения. И потому миру постнеклассической науки придается эпитет «нелинейный».
Обращаясь к сверхсложным объектам и интерпретируя уже описанные классической наукой системы как сверхсложные, ученые открывают «нелинейный мир». Словосочетание «нелинейный мир» может пониматься достаточно широко, ибо речь тут идет не только об особых нелинейных свойствах мироздания, но и о «нелинейном» типе мышления, приспособленного к схватыванию этих свойств. «Нелинейность» — термин, призванный указывать не столько на переход к очередной парадигме, сколько на то обстоятельство, что наличие множества «парадигм» коренится в неком едином «пространстве», где кроются возможности их появления и реализации, аналогично тому, как в нелинейном дифференциальном уравнении содержится множество разных не сводимых друг к другу решений (нарушение принципа суперпозиции, свойственного линейным уравнениям), способных проявляться в зависимости от начальных и граничных условий. Одновременно, «нелинейность» — это и характеристика особых способов жизни возникающих здесь образований, характеристика, содержательно сопряженная с тем, что последние не статичны и пребывают в ситуации становления, то есть, меняют свои характеристики и форму в ходе исторического развития.
Стёпин B.C. Наука// Новая философская энциклопедия. Том третий.М.2001. С. 28.
Нелинейное моделирование чрезвычайно расширило область применения математики. По сути дела, благодаря ему возникли новые междисциплинарные направления, исследующие и описывающие процессы становления сверхсложных объектов и структур в самых разных областях природы и социума: синергетика (Г.Хакен), теория диссипативных структур (И.Пригожин), теория автопоэзиса (Ф.Варела, У. Матурана), наука о сложности и взамопереходах типа «порядок-хаос» (Р.Том, И. Арнольд, Я. Синай, Ю.Л.Климонтович), математические разработки связанные с построением фрактальных геометрий (Б.Мандельброт) — все, что выступает содержанием того, что сегодня принято называть «эволюционной парадигмой». Как раз эволюционная парадигма предполагает ассимиляцию естественнонаучным познанием идеи историзма, изменчивости всего сущего, формирование в нем интерналистской позиции познающего субъекта, погруженного во время и язык, стремящегося воспринять мир через время и во времени, через язык и в языке, совместить в себе точки зрения «извне» и «изнутри». Эта новая парадигма существенно отличается от прежних статичных, замкнутых на себя парадигм классического образца, на важную роль которых в истории науки обратил внимание Т.Кун.4 Отметим также, что свойственный новой парадигме внутренний историзм, ее открытость предполагает отказ от всякого рода абсолютистских или универсалистских притязаний и иллюзий, в том числе, и от абсолютизации релятивизма. По тем же антиуниверсалистским соображениям стоит воздержаться от искушения приписать новой парадигме диалектический характер, и уж тем более она вряд ли имеет отношение к раскритикованному Поппером историцизму. Отказ от универсалистских притязаний связан с осознанием ограниченности одной из исходных предпосылок классической науки, согласно которой контекст любого познавательного диалога (будь то диалог ученого с природой или диалог между учеными — предста.
4 Кун Т. Структура научных революций. М., 1976. вителями разных научных дисциплин, придерживающихся разных взглядов и убеждений, систем верований или идеологий, принадлежащих разным культурам) всегда в принципе может быть осмыслен и объективно-истинно истолкован с точки зрения «третьего лица» или наблюдателя. Особенно остро последнее обстоятельство проступает именно в междисциплинарных исследованиях, занимающихся сверхсложными объектами.
В последние годы вопросам становления, самовозникновения и самоорганизации сверхсложных систем уделено огромное внимание. Актуальность философского осмысления исследований процессов становления и самоорганизации с помощью нелинейного моделирования состоит в том, что последние являются исходной точкой роста новых образов и представлений, образующих в своей совокупности основу понятийного каркаса, в котором и посредством которого возможно формирование эпистемологического горизонта постнеклассической науки.
Основания нелинейной постнеклассическойй науки заложены такими крупными учеными, как А. Пуанкаре, Л. И. Мандельштам, А. А. Андронов. К сегодняшнему дню в различных областях, как естествознания, так и социально ориентированных дисциплин, использующих математические методы исследования, были получены важные и во многом неожиданные результаты, специфика которых, как правило, определяется использованием нелинейных математических моделей и новых вычислительных средств (Ю.Л.Климонтович, С. П. Курдюмов, И. Пригожин, Г. Хакен, Д. С. Чернавский и др.).
Первые работы, посвященные философско-методологическому осмыслению указанных изменений в познавательной практике, появились в 90-х годах прошлого века (статьи В. И. Аршинова, Ю. А. Данилова, Г. И. Рузавина и др.). В настоящее время появилось немало и специальных разработок, направленных непосредственно на рассмотрение данной проблематики. Здесь прежде всего следовало бы указать на работы В. С. Степина, О. Н. Астафьевой,.
В.В.Васильковой, А. А. Назаретяна, и др. Темы, связанные с самоорганизацией, эволюцией, неустойчивостью, самосогласованностью поведения сверхсложных объектов самым недвусмысленным образом входят в сферу интересов многих авторов, работающих в области философских вопросов естествознания. Прежде всего здесь имеются ввиду работы Н. С. Автономовой, И. А. Акчурина, А. И. Алешина, А. М. Анисова, А. А. Ахутина, В. А. Бажанова, Л. Б. Баженова, Р. Г. Баранцева, В. И. Библера, В. Г. Буданова, В. И. Войцеховича, Ю. А. Данилова, И. А. Добронравову, Г. Б. Жданова, Е. Н. Князевой, Л. П. Киященко, В. А. Лекторского, И. К. Лисеева, Е. А. Мамчур, Г. Г. Малинецкого, М. К. Мамардашвили, Л. А. Микешиной, И. П. Меркулова, В. И. Моисеева, И. Е. Москалева, В. В. Налимова, А. Л. Никифорова,.
A.П.Огурцова, А. А. Печенкина, В. Н. Поруса, Б. И. Пружинина, В. Л. Рабиновича,.
B.М.Розина, М. А. Розова, Ю. В. Сачкова, С. П. Ситко, В. В. Тарасенко, П. Д. Тищенко, В. П. Филатова, С. С. Хоружева, В. С. Швырева, Б. Г. Юдина, где данные проблемы поднимаются в самых разнообразных контекстах.
Решающий вклад в философско-методологическую разработку нелинейной науки внесли такие крупные ученые, как Г. Хакен, И. Пригожин, Г. Николис, В. Эбелинг, М. Эйген, Э. Янч и др. В отечественной науке огромный вклад в формирование и развитие исследований процессов самооргани.
1 * зации с помощью нелинейных способов моделирования внесли В. П. Браньский, С. П. Капица, Ю. Л. Клемантович, С. П. Курдюмов, Г. Г. Малинецкий, Н. Н. Моисеев, Ю. М. Романовский, А. А. Самарский, Д. С. Чернавский и др.
Немало работ освещающих не только новаторские открытия в науке, но и позволяющих философски осмыслить достижения, накопленные в области изучения неустойчивых природных состояний, эволюционирующих объектов, хаоса, написаны И. Пригожиным, Г. Хакеном, У. Матураной, В. Варелой,.
Р.Томом, Б. Мандельбротом, Дж. Николисом, И. Стенгерс, М. Полани, В. Эбелингом, М. Эйгеном, Э. Янчем, Дж.Глейком.
Важным событием, оказавшим несомненное влияние на становление нелинейной науки в философско-междисцплинарном аспекте стал «Московский синергетический форум», проведенный в 1996 году, на котором выступили такие видные западные специалисты, как И. Антониу, В. Баснос, Г. Бюржель, Ф. Вукетич, Э. Ласло, К. Майнцер, Дж. Николис, З. Санатини, М. Темпчик, Г. Шефер.
Все вышеуказанные авторы, так или иначе, подчеркивают важность того обстоятельства, что сегодня процессы, связанные с самоорганизацией, неравновесностью, становлением — помимо того, что входят в круг интересов математизированного естествознания, — создают проблемные поля, стимулирующие поиск и формирование тех методологических ориентиров и исследовательских стратегий, которые позволяют не только философски осмыслять современное положение дел в науке, но и пересматривать базовые посылки рационального отношения к миру и человеку. Тогда встает задача выявления сути подобных изменений, превращения их в некий способ видения реальности, для чего и требуется проникновение в те типы восприятия и осмысления исторически развивающихся и во многом уникальных образований, которые составляют основной предмета интереса мыслителей гуманитарного направления.
Причем, задача философского осмысления возникающего здесь сложного комплекса взаимосвязанных онтологических, методологических и конкретно эпистемологических вопросов — это не просто «еще одна» задача философии современной науки и техники, имеющая вторичный и прикладной, но никак не фундаментальный характер. Скорее, верно обратное, хотя и с необходимой оговоркой. В контексте эволюционной парадигмы развитие пост-неклассической науки приобретает более децентрированный, диалоговый, плюралистичный, многовариантный и коэволюционный характер. Допустив такое коэволюционное движение не только различных научных направлений, но и разных культурных традиций, стоит задаться вопросом, почему и в каком смысле та или иная дисциплина привлекает к себе в тот или иной период особое внимание, какую роль она начинает играть за пределами собственно теоретических построений.
Неочевидным образом здесь проступает связь между естествознанием и ведущими философскими стратегиями XX века, прежде всего, с постструктурализмом. Общие тенденции и способы осмысления мира в этих разнородных направлениях культурно-познавательной деятельности удобнее всего наблюдать на примере творчества французского философа Жиля Делеза (1925 -1995 г. г.). Делез стоит в одном ряду с такими крупными французскими философами, как Ж. Деррида, М. Фуко, Р. Барт, К. Леви-Стросс, Ж. Бодрийяр, Ф. Гваттари, П. Рикер, Ж. Лакан, М. Мерло-Понти.
Однако, по сравнению с ними, он тематически куда ближе к проблемам современной нелинейной постнеклассической науки. Так, понятие «складка» напрямую связывается им с фрактальными геометриями, интерпретация бытия как различия с исследованиями хаоса, процессами самоорганизации, странными аттракторами, и т. п. Не случайно поэтому, что в своих произведениях Делез часто отсылает к работам таких видных ученых, как К. Лоренц, Б. Мандельброт, И. Пригожин, Р.Том. В этой связи обращение к творчеству Делеза представляется особенно актуальным.
В отечественной литературе Делеза принято относить к ведомству «философского постмодернизма». Однако такое, иногда поспешное, разведение тех или иных представителей философии по разным «рубрикам» (экзистенциализм, феноменология, аналитическая философия, эволюционная эпистемология и т. д.) вызывает, порой, определенные сомнения (примером тому может служить Л. Витгенштейн, чье имя долгое время связывалось только с неопозитивизмом). Конечно же, философия богата самыми разнообразными направлениями и школами. Но любой крупный мыслитель выходит за их рамки, создает собственный, ни к чему до конца не сводимый ареал мысли. И чем оригинальнее философ, тем более открытым становится этот ареал, тем более размыты его границы и тем больше истолкований и интерпретаций он предполагает и порождает. Если же автор философского текста активно соотносит свою мысль с достижениями в иных областях творческой деятельности (с естествознанием, медициной, литературой, живописью, музыкой), то для указанных интерпретаций открываются особенно широкие возможности.
Не новость, что тексты, претендующие на философскую значимость, могут выходить из-под пера далеко не только «философов-профессионалов». Многие работы Эйнштейна, Гейзенберга, Бора, Кандинского, Дали, Эйзенштейна несут в себе мощный самостоятельный философский заряд. Данное обстоятельство позволяет говорить об активном взаимодействии между представителями разных культурных традиций. Тем не менее, Хайдеггер в свое время сетовал, что внутри философии живет тенденция превращаться лишь в одну из университетских дисциплин.5 Захлопнув за собой дверь, она зачастую страдает глухотой к мудрости и бессодержательностью, не замечая, что рядом — бок о бок с нею — трудятся ученые, художники, кинематографисты, не редко обеспокоенные теми же проблемами, что так волнуют «науку наук». Но «водоразделы мысли» не столь уж непроницаемы, чтобы философ мог легко отмахнуться от внешних ему проблем. Тогда появляется возможность говорить о своеобразной коммуникации, основанной на содружестве и соперничестве. Такая неустойчивая, резонирующая коммуникация, где различия и разногласия (имеющие, порой, весьма острый характер) между философом, художником и ученым вовсе не исчезают, несет в себе черты явного или не.
5 См. М.Хайдеггер. Основные понятия метафизики // Вопросы философии, № 9, 1989 — с. 116. явного диалога. И ежели подобный диалог (участники которого могут быть разнесены не только в пространстве, но и во времени) ориентирован не на конфронтацию, а предполагает взаимозаинтересованность, тогда возникающие в его ходе идеи обретают подлинную жизнь. Действительно, тогда «идеи не умирают. Но и выживают они не только как анахронизмы. В какой-то момент они могут достигать научной стадии, а потом утрачивать [свою научность] или вновь возникать уже в других науках. Их применение и статус, даже их форма и содержание могут менятьсяк тому же в ходе такого действия, в таком перемещении и распределении новой области они удерживают нечто существенное. Идеи всегда востребуемы именно потому, что уже сослужили службу, но совершенно в иных актуальных исполнениях [modes]» .6 Не вызывает сомнения та плодотворная роль, какую могут сыграть идеи одного специалиста в сфере деятельности другого. Тут мы сталкиваемся с явным или неявным сотворчеством, встречей, синергетическим действием, когда идеи одного автора, повторяются в произведениях другого, обретая соответствующую уникальность и отличительные черты.
В этом отношении творчество Делеза дает обширный материал. Оно являет собой смелый эксперимент в мышлении, ибо по Делезу работа философа состоит в том, чтобы создавать новые — философские — концепты, учитывающие зависимость получаемых истин от того, что французский философ называет «планом имманенции», на котором они конституируются. Такие концепты суть выражения мысли, а мысль, в свою очередь, неразрывно сопряжена с творчеством. Призывая к творчеству концептов, к пересмотру доставшихся в наследство философских понятий и представлений, Делез, те не менее, весьма скептически относился к таким темам, как «смерть философии» или «преодоление метафизики». Критические замечания в адрес Платона, Декарта, Канта, Гегеля, Хайдеггера, которые можно найти на страницах его книг, призваны.
6 Deleuze G., Guattari F. Mille Plateaux — Paris, 1980, p.284. лишь более четко обозначить отстаиваемую им стратегию мышления, которая вовсе не подразумевает безоглядного отбрасывания философского наследия и отказа от классической идеи философии как системы.7 Новаторство мышления Делеза — не в уходе от систематического характера философствования, а именно в характере его системы. Философская система, прежде всего, должна о стать открытой. Примером изложения такой открытой системы является книга, написанная им в соавторстве с Ф. Гваттари, Тысяча плато. В ней нет никакого интеллектуального анархизма, единственным правилом которого был бы уход от всяких правил. Речь здесь идет об изменчивых, локальных правилах, направленных на создание строгого порядка концептов: «складка», «детерриторизация», «порядок слов», «лицевость», «ретурнель», «номадизм», а также разнообразных видов становления. Каждая глава, или плато, книги вырабатывает особую группу концептов. Причем одни концепты, вступая в связь с другими, не только повторяются, но и претерпевают определенные трансформации, порождая своего рода «калейдоскопическое» многообразие.
Такое многообразие конституирует одну из решающих тем философии Делеза: что такое смысл? Рассмотрению этого вопроса посвящены его два центральных произведения Различие и повторение и Логика смысла. Именно на них будет сделан упор в данной диссертации.
Одной из задач диссертации как раз и является выявление такого метафизического среза философии Делеза, более глубокое проникновение в содержание предлагаемого им понятийного аппарата. Подобное выявление представляется наиболее актуальным в рамках конструктивного диалога с «эволюционной парадигмой» постнеклассической науки. Здесь по новому может быть рассмотрен ключевой для философии Делеза концепт ч.
Сегодня толкуют о крахе философских систем, тогда как просто изменился концепт системы" - Что такое философия?, с. 18. становление" — становление как переход (или «складка») между внутренним и внешним, но отсылающий к абсолютно внешнему, к тому внешнему, которое не задается только рядоположенностью смежных «научных программ». А проблемы философии, как и проблемы поснеклассической науки, — это как раз проблемы внешнего, в котором и философия, и наука начинают различаться сами в себе? Причем речь идет не о просто внешних проблемах (заметим, такие «внешние проблемы» часто воспринимаются как внутреннее дело той или иной дисциплины), стимулирующих развитие какой-либо области знания, и не о вопросах, на которые следует дать ответ, дабы получить конкретный вывод относительно соответствующего обстояния дел. Такое «просто внешнее» лишь соотносится с конкретно решаемой задачей (не высвечивая при этом истоки и способы постановки последней). Миссия философии и нелинейной постнеклассической науки как междисциплинарного образования вовсе не в том, чтобы выражать и обрабатывать в своем языке данные «соседних дисциплин». Сутью междисциплинарной и философской работы также становится сотворчество концептов, отсылающих к «абсолютно внешнему». Но парадокс здесь в том, что для приближения к абсолютно внешнему нужно разместиться посреди коммуницирующих культурных областей, расходящихся между собой и стремящихся утвердить собственную суверенность: разместиться посреди и помыслить извне, начать с середины и уйти в сторону, породив новый росток мысли и обозначив тем самым новую середину. Именно в таких движениях мысли и проступают контуры «абсолютно внешнего», а также связанного с ним подлинного становления, не.
8 В интервью 1980 г. Делез говорил, что «система, фактически, ничего не потеряла в своей силе. Любое основание для теории так называемых открытых систем уместно в современной науке и логике."-.
9 «Философии нужна понимающаяя ее не-философия, ей нужно не-философское понимание, подобно тому, как искусству нужно не-искусство, а науке — не-наука». — Ж. Делез, Ф.Гваттари. Что такое философия? (Перевод С.Н.Зенкина) — СПб, Алетейя, 1998, стр.279). тождественного истории мышления. Так, например, проследить связь наукой и философией уже не означает придать научную форму философской теме или обсуждать с точки зрения философской экспертизы понятийный аппарат науки. Это значит занять некую промежуточную позицию между наукой и философией — позицию, способствующую философскому «становлению-науки» и научному «становлению-философии» .10 То есть, речь идет не столько об описании или реконструкции стратегий философствования Ж. Делеза и не столько о параллельном «прочтении» достижений синергетики и философских новаций французского мыслителя, сколько о выявлении тех далеко не всегда явных связей, которые и позволяют говорить об особом «коммуникативном пространстве», где разворачивается тема онтологии становления.
Надо сказать, что творчество Ж. Делеза пока еще не столь основательно исследовано в отечественной литературе. О нем упоминают, на него ссылаются, есть ряд критических статей (как правило, в послесловиях к переводам этого автора) вычленяющих некоторые моменты его философской позиции. Тексты, в той или иной мере анализирующие философские стратегии Ж. Делеза, принадлежат таким авторам, как: О. В. Аронсон, С. Н. Зимовец, С. Н. Зенкин, И. Ильин, Н. Б. Маньковская, Е. Петровская, В. А. Подорога, М. К. Рыклин, С. Л. Фокин. Особо следует выделить монографию Л. А. Марковой «Философия из хаоса», непосредственно посвященную анализу творчества Делеза. Среди зарубежных авторов, внимательно относящихся к творчеству Делза особенно интересны Р. Боги (R. Bogue), К. Боундас (С. Boundas), М. Гатен (M.Gatens), Ф. Зурабишвили (F. Zourabichvili), К. Малабу (C.Malabou), Ж.-К.Мартин (J.-C. Martin), Б. Массуми (В. Massumi), П. Мачери (P. Macherey), Ж.-Л.Нанси (J.-L. Nancy), П. Паттон (P. Patton), К. А. Пирсон (К.А. Pearson), Ж.-М.Саланкис (J.-M. Salanskis), Д. В. Смит (D.W.Smith),.
10 Обсуждая проблему различия, Делез в значительной мере опирается на дифференциальное исчисление, а говоря об оседлых и номадических стратегиях — на образы и представ.
Э.В.Холланд (E.W.Holland) и другие. Тем не менее, следует отметить, большая часть указанных авторов концентрирует внимание на эстетических, политических, психологических аспектах его философствования, нежели чем на собственно теоретико-эпистемологическом векторе его работ, учитывая, что гносеолого-онтологическая тематика широко рассматривается в его текстах.
Действительно, в своих произведения Делез касается весьма широкого спектра проблем, затрагивающих вопросы логики, лингвистики, психоанализа, литературоведения, то есть те вопросы, которые порой в аналогичном ключе рассматриваются такими авторами, как Н. Д. Арутюнова, А. Л. Блинов,.
A.Вежбицкая, А. Ф. Грязнов, А. А. Карпенко, Ю. М. Лотман, А. В. Михайлов.,.
B.С.Руднев, Е. Д. Смирнова, Е. А. Сидоренко, З. А. Сокулер.
В таком случае традиционная для эпистемологических изысканий тема раскрытия общих и специфических характеристик становления различных областей знания, анализа возможностей их дифференциации и интеграции, вычленения языково-комуникативных компонент, обеспечивающих функционирование и «миграцию» результатов познания из одной науки в другую, тесно переплетается (а порой и сливается) с актуальной и широко обсуждаемой сегодня темой коммуникативного характера постнеклссической науки и постструктуралистского типа философствования, их статуса и роли в современном познавательном процессе. Причем сама коммуникативность, увиденная через призму нелинейной науки в сочетании с постструктуралистскими сюжетами (представленными в данной работе философскими стратегиями Делеза), может рассматриваться не только как указание на те общности, какие имеют место в различных сферах познавательной деятельности, но и на границы между этими сферами — границы, не разъединяющие, а наоборот, скрепляющие познание в некое подвижное, становящееся целое. ления нелинейной математики.
В свете выше сказанного методологическую основу предлагаемой диссертации составляет органическое сочетание теоретических результатов, полученных в ходе исследований проводимых в рамках нелинейной постне-классической науки (а также благодаря анализу самого феномена постнеклас-сической науки), философско-методологических стратегий постструктурализма (представленных в диссертации творчеством Ж. Делеза), а также ставших уже традиционными приемов феноменологического, герменевтического и лингвистического подходов к обсуждению онтологических и гносеологических проблем.
Основная цель диссертационного исследования состоит в концептуальном прослеживании и обосновании коэволюционного и взаимодополнительного характера движений современной научной и философской мысли, причем в качестве исходного ориентира выбирается положение о сближении на определенном этапе развития познания методологических оснований естественнонаучных и гуманитарных дисциплин, что выражается, например, во включении в объяснительные схемы естественных наук характеристик субъекта исследования (наблюдателя) — в проблематизации традиционных различений реальности на субъективную и объективную, духовную и телесную, живую и неживую, естественную и искусственнуюв обостренном интересе математизированного естествознания к уникальным, самоорганизующимся и эволюционирующим образованиям, долгое время составлявшим предмет гуманитарного знания.
В рамках основной цели предполагается решение следующих задач:
— выявить концептуальные особенности и познавательную позицию нелинейной постнеклассической науки и показать ее соотнесенность со стратегией философствования Ж. Делеза;
— на основании такой соотнесенности, имеющей взаимодополнительный и коэволюционный характер, показать применимость к нелинейной постнеклассической науке теоретико-познавательной позиции, обозначенной Ж. Делезом как «трансцендентальный эмпиризм»;
— обосновать то обстоятельство, что в рамках «трансцендентального эмпиризма» особую концептуального значимость обретает процедура вычислительного эксперимента принимающего на себя функции мысленного эксперимента, широко применяемого в классической и неклассической науке;
— показать, что вычислительный эксперимент раскрывает в научном исследовании ситуацию события «фундаментальной встречи» (Ж.Делез) с тем, что принципиально «неузнаваемо», то есть с тем, относительно чего не имеется предварительного («априорного») концептуального наброска, обеспечивающего возможность представления;
— обосновать, что нелинейная постнеклассическая наука (в контексте события «фундаментальной встречи» и в рамках «трансцендентального эмпиризма») существенным образом человекоразмерна и предполагает переход от концептов классического (вынесенного за пределы экспериментальной ситуации) и неклассического (вовлеченного внутрь экспериментальной ситуации) наблюдателя к концепту становящегося наблюдателя, выступающего в роли свидетеля фундаментальной встречи;
— показать, что для становящегося наблюдателя, как агента познания, наряду с поиском истинного положения дел в рассматриваемом им фрагменте реальности особую роль начинает играть смысл того, что предстает перед ним — благодаря событию фундаментальной встречи с неузнанным — в процессе вычислительного эксперимента;
— опираясь на творчество Ж. Делеза показать парадоксальный характер инстанции смысла (в его концептуальной связи с событием), с одной стороны, выступающего как нечто порожденное, ставшее в результате исследовательской деятельности (вектор смысло-становления), а с другой, являющегося основанием и генетическим началом самой этой деятельности (вектор смыс-ло-прочтения);
— выявить специфику средств выражения, призванных эксплицировать связь события фундаментальной встречи с парадоксальным характером ситуации извлечения-становления смыслов, а также предполагающих особое отношение к языку описания такой парадоксальной становящейся реальности — отношение, обозначенное как «синергетическое движение в языке»;
— показать, что «синергетическое движение в языке» предполагает особого рода нелинейную онтологию, или динамическую онтологию становления, дистанцирующую себя по отношению к онтологии статического бытия как резервуара уже готовых смыслов и истин;
— обосновать необходимую связь нелинейной онтологии и коммуникативного характера исследований в постнеклассической нелинейной науке.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что методологический потенциал нелинейной постнекласической науки, рассмотренной в контексте современных философских стратегий, ее ориентрован-ность как на артикуляцию границ между разными способами отношения к природе и человеку, так и на выявление возможностей конструктивной коммуникации между этими способами, позволяет формировать комплексные познавательные стратегии в области социальных технологий, экологических исследований и т. д.
Идеи диссертационного исследования могут быть использованы для разработки новых курсов для вузов по специальностям «онтология и теория познания», «философская антропология» и др.
Проблематика диссертации исследования отрабатывалась и проверялась, начиная с 1994 по 2002 год, на постоянно действующих семинарах в секторе философских проблем междисциплинарных исследований Института философии РАН по темам «Язык и синергетика» (грант РГНФ) и «Междисциплинарный подход к сложным нелинейным системам» (грант РФФИ). Промежуточные результаты докладывались автором на конференции в Санкт-Петербурге «Научная рациональность и структура повседневности» (1997), в Ростове-на-Дону на III Российском Философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (2002), в Москве на чтениях памяти В. С. Библера в РГГУ (2003), в Киеве на «Международных синергетических чтениях памяти Ильи Пригожина» (2003).
Идеи диссертационного исследования использовались также при чтении спецкурсов для студентов кафедры философской антропологии философского факультета МГУ «Проблема логики смысла в постструктурализме», «Постструктурализм и философия XX века», «Философские аспекты постнекласси-ческой науки», «Современный французский постструктурализм и философская антропология», прочитанных диссертантом.
Диссертация была обсуждена на заседании Сектора философских проблем междисциплинарных исследований, а также на заседании Отдела философии науки и техники.
Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографии.
Заключение
.
Проведенный в диссертационном исследовании анализ подчеркивает то обстоятельство, что философско-методологические и онтологические импликации нелинейной постнеклассической науки не только существенным образом коррелированны со стратегиями философствования Ж. Делеза, но и обогащаются за счет привлечения ресурсов последних. И наоборот, идеи Делеза, рассматриваемые, как правило, в отвлечении от собственно естественнонаучной практики, обретают новые концептуальные характеристики, будучи соотнесенными с постнеклассическими научными изысканиями.
В ходе такого анализа, демонстрирующего плодотворность использования философских идей Ж. Делеза для осмысления нелинейной постнеклассической науки, получен ряд принципиально важных результатов:
1. На философско-эпистемологическом уровне доказана внутренняя соотнесенность дискурсов современной постнеклассической науки и стратегии философствования Ж.Делеза. Такая соотнесенность проявляет себя в стратегической интенции на отображение ситуации становления так, как она предстает здесь и теперь;
2. Обоснована применимость к гносеологическим установкам нелинейной науки познавательной позиции, именуемой «трансцендентальным эмпиризмом», в том случае, когда речь идет не о поиске условий любого возможного опыта (в стиле Канта), но в условиях реального опыта, каждый раз диктующего — для своего постижения — свою «трансценденальную схему». То есть, трансцендентальный эмпиризм предполагает наличие таких практик «общения» с миром, в которых основание оказывается неразрывно связанным с обосновываемым, практик, обеспечивающих продуктивный контакт с фрагментом реальности, выступающем в модусе становящейся объектности. Онтологический аспект познавательной процедуры разворачивается здесь в поле различения предзаданных предпосылок и не-предзаданного результата опыта (эффекта).
3. Обоснована необходимость обращения к нелинейной рациональности, действенной в ситуациях «фундаментальной встречи» с неузнаваемой бытийной структурой. Показано, что в результате такой встречи формируются смыслы, трактуемые как онтологические события, эффектом которых являются те или иные теории относительно рассматриваемого аспекта реальности.
4. Показано, что конструктивное осмысление свойств «нелинейного мира» стало возможным благодаря вхождению в практику новой технологии исследований — вычислительного эксперимента, который не только берет на себя функции во многом сходные с функциями мысленного эксперимента, сыгравшего немалую роль в становлении как классических, так и квантово-релятивистских представлений, но и на содержательном уровне разворачивает стратегию, аналогичную стратегии «трансцендентального эмпиризма»;
5. Предложена оригинальная интерпретация идеи человекоразмерного характера постнеклассической науки, на основе чего дано новое прочтение гносеологической связки «субъект-объект», когда сама продуктивность этой связки ставится под сомнение в поле постнеклассических исследований, и вместо нее предлагается фигура становящегося наблюдателя, который истолковывается как граница онтико-онтологического различия и объединяет в себе две совместные и, одновременно, разнесенные инстанции: эмпирическую и трансцендентальную. Тогда такой наблюдатель выступает в качестве некоего свидетеля того, что происходит в результате фундаментальной встречи с принципиально неузнаваемой реальностью;
6. Показана необходимость учета онтологии становления, а также формирования неклассической рациональности, ориентированной, прежде всего, на порождение смыслов, а не на вычленение их с помощью тех или иных приемов освоения реальности, и на основе коммуникативного характера постнеклассической науки выявлен особый тип «конкретной всеобщности», статус которой следует усматривать в переинтерпретации такого традиционного для философии понятия как «смысл». «Смысл», как правило, отличают от «значения» и полагают как нечто, уже изначально имеющее место, как-то, что требуется обнаружить или определить. В постне-классических же исследованиях (с отсылкой к концепции логики смысла и различия и повторения Делеза) акцент делается, прежде всего, на динамику смыслообразования, на самоорганизацию смыслов;
7. На современном философско-научном материале введено и обосновано представление о «синергетической рефлексии» становящихся реалий нелинейного мира, как особом способе философствования в постнекласси-ческую эпоху, который характеризуется тем, что описание самоорганизующихся, становящихся процессов само выступает как результат некой самоорганизации;
8. Обоснован тезис о «синергетическом движении в языке», когда в использовании уже имеющихся в наличии способов описания (заданных как своей грамматикой, так и семантикой) акцент делается на тех стилистических особенностях выражения, которые, собственно, и обеспечивают эффективную коммуникацию между представителями различных областей познания;
9. Показано, что эвристическая ценность осмысления постнеклассической науки в контексте философской стратегии Делеза состоит в не только в выявлении новых методологических ресурсов для естественнонаучного освоения мира, но и в формировании специфической нелинейной онтологии, предполагающей сочленение ценностных и познавательных установок исследователя (при освоении становящейся реальности), причем внутренней характеристикой такой онтологии выступает выразительная составляющая языка описания.
