Образ Индии в русской литературе

Тема «Индия в русской литературе» воплощает собой одну из тем, недостаточно разработанных в отечественном литературоведении. Данный факт отчасти объясняется отсутствием видимых непосредственных литературных связей, географической отдалённостью стран друг от друга, а также той самой «сосредоточенностью литературоведов на немногих объектах и вопросах изучения», противоречащей основному общественному смыслу литературоведения, о которой говорил Д. С. Лихачёв. Определяя воспитание «умственной восприимчивости» как задачу литературоведов, академик писал: «В литературоведении нужны разные темы и большие «расстояния» именно потому, что оно борется с этими расстояниями, стремится уничтожить преграды между людьми, народами и веками. Литературоведение воспитывает человеческую социальность — в самом благородном и глубоком смысле этого слова"1.

А между тем определённый интерес к вопросу русско-индийских связей существует давно. «Неудивительно, что в песнях и гаданиях цыган слышится много санскритских слов: ведь цыгане — выходцы из Индии. Гораздо удивительнее, что в песнях русских сектантов сказывались целые санскритские песнопения, хотя и в очень искажённом виде. Откуда?. В каких горах жил Святогор?» — такими вопросами задавался Николай Рерих, приглашая ответить на них русских учёных: «Пора русским учёным заглянуть в эти глубины и дать ответ на пытливые вопросы"2.

Через 25 дней после Пасхи отмечается Рахманский Великдень, а о самих праведниках-рахманах повествует апокрифическое писание «Хождение.

1 Лихачёв Д. С.

Литература

реальность — литература. Л., 1984. С. 243.

2 Рерих Н. Русь — Индия // Весть: Книга советско-индийской дружбы. М.- Дели, 1987. С. 64−65.

Зосимы к рахманам". Текст повествует о посещении отшельника Зосимы страны Блаженных, которая, как отмечает А. Н. Афанасьев, «описывается в духе классического «золотого века» с поправками на христианские представления о праведности"3.

19 ноября (2 декабря по новому стилю) православная церковь отмечает память Иоасафа, царевича индийского, вместе с памятью преподобного Варлаама. О них же, и, прежде всего, об Иоасафе (Будасфе-Бодцхисаттве), пели в России странники и старообрядцы. Более полувека назад В. Н. Топоров говорил: «Можно думать, что сказание об Иосафе проникло к нам не только благодаря древнерусскому переводу с греческого (как случилось и с другой знаменитой повестью индийского происхождения — «Стефанит и Ихнилат»), но и благодаря непосредственным связям Руси с Востоком"4. О «доисторическом единстве и общении» индийского и славянского народов говорил и А. Ф. Гильфердинг, занимаясь санскритско-славянскими лингвистическими изысками и исследуя русский фольклор5. О заимствовании русскими былинами восточных сюжетов писал В.В. Стасов6. Сказка о Жар-птице, по мнению учёного, уходит своими корнями в рассказы индийского автора XII в. Сомадевы. Мысль о восточном происхождении наших былин высказывалась и Г. Н. Потаниным7. Очень интересна гипотеза Н. В. Водовозова относительно былины Кирши Данилова о Волхе. Учёный предполагает, что индийский царь Салтык Ставрульевич — никто иной как Тамерлан, и былина в целом отражает древние русско-индийские связи: «Таким образом, в былине Кирши Данилова о Волхе мы имеем дело не со сказочно-фантастическими.

3 Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: в 3 т. М., 1995. Т. 1. С. 21.

4 Топоров В. Н. Дхаммапада и буддийская литература // Памятники литературы народов Востока: Дхаммапада. М., 1960. С. 9.

5 Гильфердинг А. Ф. О сродстве языка славянского с санскритским. СПб., 1853. С. 57.

6 См.: Стасов В. В. Происхождение русских былин // Вестник Европы. 1868. № 1—4, 6−7.

7 См. об этом: Коваленко Б. П. Индийское чудо. СПб., 2006. С. 11−12. персонажами, а с отражением древних русско-индийских связей, свидетельствующих об исторической общности интересов русского и индийского народов, одинаково испытавших в конце XIV в. кровавое нашествие одного из самых жестоких мировых завоевателей"8.

Наличие в русском фольклоре различных восточных мотивов, заимствований, упоминаний об Индии (примером может служить сказка о Еруслане Лазоревиче, былина о Дюке), а также наличие в церковном календаре вышеупомянутых праздников действительно наводят на мысль не только о возможном общении, но и о некоем едином духовном критерии двух народов, обнаруживающем себя, несмотря на различия в вероисповедании.

Уже на материале древнерусской литературы можно видеть, что русское духовное мировоззрение не только способно иметь общие точки соприкосновения с мировоззрением индийским, но и способно принять его. Ведь «Александрия» и прочие переводные произведения, ставшие фактом древнерусской литературы, которым приписана заслуга появления в древнерусских памятниках упоминаний об Индии, рассказывали не только об этой стране. Однако в древнерусском мироощущении именно Индия занимает особое место как страна мечты, колыбель мудрости, воплощение рая на земле. Уже тот факт, что Индии в древнерусской литературе посвящены отдельные произведения, и эти произведения весьма популярны, сам по себе довольно красноречив.

Количество писателей, обращавшихся на протяжении истории русской литературы к образу Индии, поистине огромно. Так или иначе, индийская топика^{представлена} в произведениях и именитых, и малоизвестных писателей: М. В. Ломоносова, И. А. Крылова, И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого,.

8 Водовозов Н. В. Былина Кирши Данилова о Волхе и древние русско-индийские отношения // ТОДРЛ. Т. 14. М.- Л., 1958. С. 216.

П.А. Каленова, М. Д. Деларю, Д. П. Ознобишина, A.A. Фета, Д. Н. Цертелева, K.P. (К. Романова), П. Д. Бутурлина, С. Я. Надсона, Д. С. Мережковского, К. Д. Бальмонта, А. Белого, В. Я. Брюсова, И. А. Бунина, Н. С. Гумилёва, Вяч.И. Иванова, Вс.Вяч. Иванова, М. А. Волошина, В. Хлебникова, H.A. Клюева, Н. К. Рериха, С. М. Городецкого, Н. С. Тихонова, В. Г. Лидина, Э. И. Выгодской, А. Тер-Григоряна, М. И. Чистякова, В. П. Астафьева, П. Ф. Алисова, И. А. Ефремова, А. Р. Беляева, B.C. Высоцкого, Б. Б. Гребенщикова и других. Одни писатели лишь упоминали Индию или включали отдельные индийские мотивы в свои сочинения, другие посвящали произведения данной теме полностью. В связи с таким обширным списком авторов проанализировать всю литературу по данной теме в рамках одной диссертации представляется невозможным, и поэтому нами были выбраны наиболее репрезентативные произведения, отражающие характерные для своей эпохи особенности восприятия образа Индии. Кроме того, при отборе произведений для анализа значение имела для нас степень их изученностипредпочтение отдавалось неизученным или малоизученным текстам.

Если средневековое восприятие Индии можно назвать идеальным, утопическим, то период XVIII — XIX вв. характеризуется вещественно-научным интересом к Индии, когда происходило постепенное восполнение информационного вакуума относительно реалий этой страны. Конец XVIII в-60-е годы XIX в. стал периодом установления непосредственных русско-индийских научных и культурных отношений. В то время Россия находилась в стадии поиска своего собственного национального пути, и одновременно активно перенимала и впитывала систему европейских ценностей. Споры западников и славянофилов призывали определиться в путях дальнейшего развития страны. И именно в это время происходит знакомство русских с памятниками индийской литературы. Нельзя сказать, чтобы это знакомство вызвало к жизни огромное количество произведений на индийскую тематику, как это происходило тогда же, например, с темами мусульманского востока, когда чуть ли не каждый поэт стремился написать о соловье и розе, воспеть тонкостанную персидскую красавицу, пьянящую вином глаз и т. п. Однако ряд произведений, поэтических и прозаических, подражаний, переложений, вольных переводов, разнообразный по тематике и литературной ценности, всё же имел место. И, тем не менее, доминантой русско-индийских связей данного периода остаётся научная деятельность — санскритология, лингвистика, география, минералогия. Развивалось и сравнительное литературоведение. Уже во второй трети XIX в. предпринимались попытки сравнительного изучения шедевров восточной поэзии: так, например, в статье, напечатанной в «Сыне отечества», устанавливаются связи Шах-Наме с индийским и греческим эпосом9. П. И. Тартаковский также отмечает в своём исследовании, что в журналах того времени «повышается требовательность рецензентов к точности воспроизведения национального духа подражаний, высмеивается псевдовосточный стиль подражателей-эпигоновобращение к героям, традиционным образам, именам восточных поэтов делается стилистической нормой ориентальных записок и очерковкритикуются статьи и книги о поэзии Востока, лишённые глубины анализа"10. XIX в. явился, по словам П. И. Тартаковского, «веком пристального внимания всех к эстетическим ценностям всех. Восток интересовался Западом. Запад открывал огромный поэтический Восток"11.

Истинным же всплеском интереса к Индии, её философии и культуре стал рубеж XIX — XX вв., период «царствования» символизма. Среди поэтов-символистов едва ли можно назвать хотя бы одного, кто бы не обратился к.

9 Тартаковский П. И. Пушкин, русская классика и литература народов Востока // Пушкин и мир Востока. М., 1999. С. 43.

10 Там же.

11 Там же. С. 36. индийской теме. И в отличие от литературы периода Золотого века, литературу периода Серебряного века, посвященную индийской тематике, отличала философско-духовная направленность содержания, что сближало её, а в каких-то случаях силой авторского мироощущения и буквально соединяло с древнерусской литературой (примером подобного синтеза служит поэзия H.A. Клюева).

Таким образом, круг, имеющий своей начальной точкой Индию как идеал духовности в древнерусской литературе, замкнулся спустя несколько веков на обращении к той же Индии в литературе рубежа XIX — XX вв. После периода, обогатившего запас фактических знаний русских о реальной Индии, к её образу по-прежнему обращались в поисках духовного идеала.

Поиски именно духовного совершенства привели к Индии JI.H. Толстого и Н. К. Рериха. Эти две великие личности стали едва ли не самыми значительными фигурами в истории русско-индийских культурных и литературных отношений. Рабиндранат Тагор видел в творчестве Н. К Рериха особое духовное родство с Индией. Махатма Ганди открыто объявлял JT.H. Толстого своим гуру, духовным учителем. Популярность русского писателя была следующим образом объяснена премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру: «Лев Толстой принадлежит к числу тех европейских писателей, чьё имя и произведения пользуются в Индии, пожалуй, наибольшей известностью. Объясняется это не только высокими достоинствами произведений Толстого, но и духовным сродством (Курсив мой. — Е.Ф.) между ним и нашим руководителем Махатмой Ганди, который горячо восхищался Толстым и находился под его влиянием в период своего формирования как личности"12.

12 Неру Д. Толстой и Индия // Литературное наследство. Т. 75. Кн. 1. М., 1965. С. 284.

Однако духовное сродство наших двух народов, видимое индийцами, не ограничивается произведениями одного лишь JI.H. Толстого.

За последнее время в Индии усилился интерес к поэзии Ф. И. Тютчева. Индийскому читателю этот поэт стал известен сравнительно недавно, в конце прошлого столетия, однако уже успел обрести славу как «поэт, разрывающий границы своего времени» (К. Синх). В ноябре 2003 года в Университете им. Джавахарлала Неру (Дели, Индия) в честь двухсотлетней годовщины со дня рождения Ф. И. Тютчева в рамках международного семинара «Традиции.

17 философской поэзии в русской и индийской литературе" была проведена научная пресс-конференция «Тема традиционной философии поэзии Ф. И. Тютчева и индийской традиционной». Материалы семинара содержат статьи, рассматривающие общность индийской философии и философской лирики Ф. И. Тютчева, статьи, анализирующие творчество русского поэта в сопоставлении с различными индийскими авторами14. Индийцы только начинают открывать для себя «индийскую» сторону философской лирики Ф. И. Тютчева, а в России ещё В. Я. Брюсовым было отмечено, что Ф. И. Тютчев «предугадывал учение индийской философии». Это «предугадывание» -отражение в авторской литературе явлений другой культуры более древнего порядка, о которых автор знать не мог, — феномен, уже не раз зафиксированный в литературоведении. О нём говорил Вяч. Вс. Иванов в работе «Память жанра» в текстах «прений», или споров" (Отголоски древней евразийской традиции в стихотворениях Пушкина «Золото и булат» и Лермонтова «Спор»). Вяч.Вс. Иванов отмечал, что оба писателя отталкивались от весьма далёких отголосков древневосточного жанра в западной литературе, но воссоздали её структуру в таких подробностях, которых знать в то время.

13 International seminar on Fyodor I. Tyutchev’s Bicentennial «Traditions of Philosophical Poetry in Russian and Indian Literature». 5−7 November, 2003. Centre of Russian Studies, JNU.

14 In the soul’s twilight: remembering Tyutchev. New Delhi, 2005. просто не могли. Учёный комментирует данный феномен как «архетипическую память жанра"15. Подобный же феномен описывает Я. В. Васильков, анализируя отрывок «сна Толстого», завершающий «Исповедь"16. То же самое произошло и с философской лирикой Ф. И. Тютчева, во многих своих текстах почти буквально воспроизводящей тексты Упанишад, индийских духовно-философских наставлений.

Таким образом, спектр подлежащих рассмотрению и разработке вопросов темы «Индия в русской литературе», как и охватывающий её временной промежуток, довольно широк, и проблема может быть освещена с самых разных точек зрения. Что такое русская духовность и почему именно Индии отведено в ней особое место? Может ли предположение о наличии единой исторической общности объяснить идентичность восприятия некоторых понятий духовно-философского плана в обеих культурах? Разработка этих и многих других вопросов выводит исследователя в различные сферы знаний, как-то — история, философия и даже психология, способствующие осмыслению темы литературных связей двух стран с различных точек зрения, и в конечном итоге помогая проследить формирование и развитие русских духовных и философских идей как отдельно, так и в процессе их взаимодействия с духовными и философскими идеями другой культуры. Нас же в нашем исследовании интересует, в первую очередь, Индия как духовный образ русской литературы — наследие памятников Древней Руси.

До сих пор ни комплексного исследования литературного образа Индии как духовного идеала, ни изучения духовной общности двух стран,.

15 Иванов Вяч. Вс. «Память жанра» в текстах «прений», или споров // Славянское и балканское языкознание. М., 1993. С. 5−12.

16 См.: Васильков Я. В. О центральных образах «Стрипарвы» // Махабхарата. Кн. 10: Сауптикапарва, или Книга об избиении спящих воинов. Кн. 11: Стрипарва, или Книга о жёнах / изд. подгот. С. А. Невелева и Я. В. Васильков. М., 1998. отраженной в литературе, проведено не было, хотя существуют работы со смежной или схожей проблематикой, либо освещающие данный вопрос в контексте творчества лишь одного автора. К числу таковых можно отнести статью Н. М. Сазановой «Союз восьми поэтов"17 (1992), диссертационную работу индийской исследовательницы С. Сундарам из Университета Огайо «Земля мечты: образ Индии как идеал в творчестве К. Бальмонта"18 (2004).

Помимо этого, существует множество трудов, так или иначе затрагивающих «индийскую тему» — работы, посвященные «Хожению за три моря», а также типологическим сходствам древних памятников литературы разных стран. Имеются также исследования, посвященные как восточной, а в её контексте — индийской, так и собственно индийской тематике в творчестве отдельных писателей: A.C. Пушкина (Д.И. Белкин, П.И. Тартаковский), Л. Н. Толстого (Б.И. Попов, А. И. Шифман, Д. В. Бурба и др.), Н. К. Рериха (Ю.Ю. Будникова, JI.B. Шапошникова и др.), И. А. Бунина (О.В. Сливицкая, Э. И. Денисова, Т.К. Лобанова), писателей-символистов (П.И. Тартаковский, М. В. Панов, Г. В. Цыкунова и др.). Особо следует отметить работы индийских исследователей, проявляющих в последнее время довольно большой интерес к вопросу сопоставления литератур и фольклора наших двух стран. В Университете им. Дж. Неру (Дели, Индия) регулярно проводятся региональные и международные семинары, на которых всё чаще обсуждаются вопросы типологического и идейно-философского сходства литературного наследия и фольклора России и Индии, сопоставляются и сравниваются — творческие методы русских и индийских писателей. Среди подобных исследований — «Мотив и структура волшебной сказки (Сопоставительное.

17 Сазанова Н. М. Союз восьми поэтов // Нет жизни без Кришны: из средневековой индийской поэзии / под ред. Н. М. Сазановой. М&bdquo- 1992.

18 Sundaram S. The land Thought: India as Ideal and Image in Konstantin Bal’mont’s Oeuvre. Dissertation. of the Degree Doctor of Philosophy. — Columbus: The Ohio State University, 2004.

Из исследований по индологии привлекались работы Г. М. Бонгарда-Левина, Я. В. Василькова, A.A. Вигасина, П. А. Гринцер, Т. Я. Елизаренковой, Б. А. Захарьина, И. П. Минаева, A.B. Пименова, А .Я. Сыркина, Э. Н. Тёмкина, В. К. Шохина, В. Г. Эрмана, Р. К. Каул, 3. Сардара, М. Мюллера, М. Эдвардса, и др.

Ввиду того, что исследование предполагает анализ литературы разных периодов, мы обращались к работам литературоведов, касающихся каждого из рассматриваемых периодов и каждого из рассматриваемых авторов. В работе использованы исследования отечественных (Д.И. Белкин, Ю. Ю. Будникова, Д. В. Бурба, Г. Д. Гачев, Э. И. Денисова, Т. К. Лобанова, Е. Я. Люстерник, М. В. Панов, М. В. Рождественская, Н. М. Сазанова, О. В. Сливицкая, А. Д. Сухов, П. И. Тартаковский, Г. В. Цыкунова, Л. В. Шапошникова, А.И. Шифман) и зарубежных (М. Баде, А. Бандьопадхьяй, Т. Бхаттачария, Д. Дасгупта, X. Панде, Д. Рагхуванши, К. Синх, С. Сундарам, А. Трипатхи,) литературоведов, так или иначе касавшихся рассматриваемой нами темы.

Объект исследования: древнерусская литература, художественные произведения XIX — XX вв., в которых затрагивается тема Индии.

Предмет исследования: образ Индии в русской литературевосприятие и интерпретация индийских реалий русскими писателями.

Первая глава диссертации посвящена обзору древнерусских произведений и разделена на два параграфа. В первом рассматриваются переводные произведения об Индии: «Повесть о Варлааме и Иоасаафе», как произведение, являющее собой жизнеописание индийского царевича- «Сказание об Индийском царстве», как памятник, содержащий исключительно позитивную оценку Индии- «Луцидариус, или Златой бисер», сборник, относящийся к категории народных «энциклопедий», содержащий преимущественно негативную оценку индийских традиций. Второй параграф изучение Русских и Азиатских волшебных сказок)" Прити Дас, «Философские традиции в лирике Тютчева и поэзии маратхи» М. Баде, «Взаимодействие русской поэзии с художественным наследием Индии» Д. Рагхуванши, исследования, посвященные сопоставительному анализу творчества Л. Н. Толстого и Р. Тагора (Т. Бхаттачария), Ф. И. Тютчева и Р. Тагора (А. Бандьопадхьяй, Д. Дасгупта), Ф. И. Тютчева и Нирала (X. Панде, А. Трипатхи), Ф. И. Тютчева, Р. Тагора и А. Осмонова (Н. Абалова)19, дипломные работы студентов, посвященные сравнению творчества А. Чехова и Премчанда, А. П. Чехова и Р. К. Нараяна, А. П. Чехова и Бонофула и др.

Таким образом, тема Индии в русских произведениях и творчестве русских авторов, равно как и тема некой общности двух культур имеют в литературе своё место, что рано или поздно должно стать причиной более полного и глубокого изучения данной проблемы, равно как и столь многие работы в данной области, свидетельствующие об интересе к этой теме, должны явиться достаточными к тому предпосылками.

Мы, в свою очередь, надеемся, что наше исследование также послужит определённым вкладом в разработку данной проблемы.

Целью нашего исследования является рассмотрение образа Индии в русской литературе от древности до XX в., а также изучение различных видов влияния индийской культуры на русскую литературу различных периодов: заимствования, проникновение, интерпретация.

Задачи исследования:

— проанализировать и обобщить основные существующие научные подходы к теме Индии в русской литературе;

19 См.: In the soul’s twilight: remembering Tyutchev.

— проанализировать древнерусские сочинения об Индии как начало этой темы в русской литературе, выявить общие черты с индийской литературой и соответствия с индийскими реалиями;

— проследить традиции древнерусской литературы об Индии в сочинениях более позднего времени;

— определить значение и место индийской темы в каждый из рассматриваемых периодов с помощью анализа разнообразных с точки зрения жанра и оценки индийской тематики произведений об Индии следующих авторов: М. Д. Деларю, Д. П. Ознобишина, A.A. Фета, Д. Н. Цертелева, K.P. (К. Романова), П. Д. Бутурлина, С. Я. Надсона, Д. С. Мережковского, К. Д. Бальмонта, Н. С. Гумилёва, Э. И. Выгодской, В. П. Астафьева;

— установить историко-культурный контекств частности, проследить историю русско-индийских отношений;

— выявить основное символическое значение образа Индии в русской литературе;

— проследить трансформацию индийских реалий в творчестве русских писателей.

Новизна исследования обусловлена тем, что данная работа — первая попытка осмыслить место индийской тематики в русской литературе столь большого временного диапазона. При этом древнерусская трактовка образа Индии рассматривается как источник традиции.

Основной методологической базой исследования служат труды теоретико-литературного и историко-литературного характера таких учёных, как М. М. Бахтин, А. Дима, В. А. Доманский, В. М. Жирмунский, Д. С. Лихачёв, Ю. Н. Тынянов. Мы также обращались к работам А. Ф. Лосева, Е. М. Мелетинского, A.A. Потебни, Н. Фрая, К. Г. Юнга, в связи с вопросами мифа, психологии и архетипического. посвящен анализу оригинального русского произведения об Индии -«Хожения за три моря» Афанасия Никитина.

Рассматриваемые памятники относятся к разным векам, являются наиболее репрезентативными, и в силу разнообразия своей тематики и оценок Индии помогают составить наиболее полное представление об образе Индии в древнерусской литературе и выявить его наиболее характерные черты.

Мы постарались рассмотреть и проанализировать систему образов, равно как и систему ценностей древнерусских произведений, сопровождавших средневековое представление об Индии. Кроме того, мы стремились выявить из утопических мотивов данных произведений действительно имеющие место в древнеиндийских источниках. К сожалению, специальных исследований по этим вопросам, охватывающих все произведения средневековья об Индии, на сегодняшний день не существует, и в своей работе мы опирались на труды, посвященные отдельным памятникам.

Во второй главе рассматривается «открытие Индии» Европой, значение этого события для культурной жизни европейского общества, в первую очередь, Англии, как «первооткрывателя» и Германии, как главного культурного и философского ориентира XVIII в.- проанализировано отношение к Индии обеих стран. Необходимость привлечения данного материала продиктована влиянием, оказываемым английской и немецкой литературами на русскую литературу как описываемого, так и последующего периодов. Дан краткий обзор появлявшихся в то время в России индийских памятников, а также произведений отечественных авторов на тему Индиирассмотрено различное к ним отношение на фоне культурной ситуации того периода и наметившейся конфронтации «Запад — Восток», западникиславянофилы. Нас, помимо основной линии иследования, интересовало, насколько индийские образы, мотивы, темы соответствуют культурно-географическим и прочим реалиям традиции культуры-носителя.

Следующая глава посвящена индийской теме в творчестве писателей рубежа XIX — XX вв. Данный период явился наиболее плодотворным из всех рассмотренных нами. Расширение духовного пространства, внедрение в него буддистских и индуистских понятий в сочетании с постоянным духовным поиском писателей Серебряного века повлекли за собой создание целого ряда произведений. Буддийская топика стала предметом пристального внимания и интереса многих художников данного периода, и её анализу посвящен отдельный параграф. Отмечены некоторые новые темы, имеющие продолжение в позднейшей литературе. Почти всеобщее увлечение индийской тематикой на рубеже XIX — XX вв. не позволило нам рассмотреть всех обращавшихся к ней художников и побудило остановиться на К. Д. Бальмонте в силу целого ряда причин. Во-первых, данный автор является первым русским писателем нового времени, посетившим Индию. Во-вторых, К. Д. Бальмонт — не только автор произведений об Индии, но и переводчик древнеиндийских памятников: отрывков из Вед, Упанишад, им полностью переведены драмы Калидасы «Сакунтала», «Малявика и Агнимитра»,.

Мужеством завоёванная Урваси", а также драма Асвагхоши «Будда». И в.

20 третьих, К. Д. Бальмонт является малоизученным автором, и наши наблюдения могли бы дополнить сведения об этом ярком представителе поэзии Серебряного века.

В четвёртой главе мы рассматриваем произведения XX в., являющиеся продолжением древнерусской традиции восприятия Индии на примере повести.

20 В настоящее время ситуация начинает меняться — исследователи понемногу начали обращаться к Бальмонту и посвящать изучению его наследия свои работы. Но достаточно отметить, что в специальном тематическом номере «Российского литературоведческого журнала» (1993. № 2), посвященном литературе русского зарубежья, о Бальмонте не было ни одной статьи. Отсутствует и полное собрание сочинений поэта (хотя это отчасти связано и с утерей архива).

В.П. Астафьева «Индия», с привлечением некоторых произведений Н. С. Гумилёва, H.A. Клюева и И. А. Бунина. Мы привлекли к исследованию лишь определённую часть наследия этих значительных писателей, подкрепляющую основную тему нашей диссертации и данной главы в частности. В XX в. интерес к Индии как к литературному образу ослабевает, индийская тематика используется в литературе идеологической направленности, фантастике (А.Р. Беляев, И.А. Ефремов), причём произведения зачастую совершенно оторваны от индийских реалий, что на фоне обширного запаса информации о стране выглядит совершенно неоправдано. Древнерусская же традиция продолжает своё существование в произведениях действительно высокохудожественных, в чём мы можем убедиться, рассмотрев предложенные нами к анализу произведения Н. С. Гумилёва и В. П. Астафьева.

Таким образом, благодаря поэтапному рассмотрению русской литературы, мы можем проследить зарождение, развитие и изменение восприятия Индии русскими авторами, а также установить некоторые ранее не видимые текстуальные взаимосвязи, соединяющие произведения различных периодов времени, объединённых одной темой.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что материалы исследования, его основные положения и выводы могут быть использованы в чтении лекционных курсов, посвященных взаимосвязям русской литературы с Востоком, а также в научных комментариях к переизданию текстов об Индии.

Апробация диссертации проходила в форме выступлений с докладами на научных конференциях:

Regional Northern Identity: from Past to Future" - 3-я конференция в рамках международного проекта «Processes of Modernization in the Barents Region» (г. Петрозаводск, 12−14 сентября 2006 г.) Тема доклада: «The North facing the Orient: India in the ancient Russian fictions».

VI Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие» (г. Санкт-Петербург, 9−10 октября 2006 г.). Тема доклада: «Стихотворение А. С. Пушкина „Пророк“: опыт прочтения в контексте рериховского мировоззрения и индийской философии».

VI Межвузовская научная конференция «Своё» и «чужое» в культуре народов Европейского Севера" (г. Петрозаводск, 22−23 марта 2007 г.). Тема доклада: «» Хожение за три моря" Афанасия Никитина: Индия глазами русского путешественника". Диссертационное исследование обсуждалось на заседаниях кафедры русской литературы и журналистики ПетрГУ.

Основное содержание диссертации нашло отражение в шести публикациях.

Структура и объём исследования: диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, библиографии, насчитывающей 200 источников. Материал изложен на 185 страницах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Тема Индии представлена в русской литературе начиная с самого раннего этапа её развития — эпохи древнерусской литературы. И уже тогда наметились две основные манеры описания и восприятия этой страны, два её образа. Первый — Индия идеальная, страна несметных богатств и праведников, райская земля, описанная, в основном, в переводных произведениях древнерусской литературы. Второй — Индия с её реальными культурными и прочими особенностями, Индия глазами очевидца, главным источником сведений о которой явилось «Хожение за три моря» Афанасия Никитина. Следует отметить и тот факт, что и в переводной литературе встречаются не только утопические мотивы, но и некоторые достоверные сведения об Индии (наличие рек Ганги и Инда, традиция брахманов). Анализ древнерусской литературы показал также, что при описании Индии, наряду с явными домыслами (такими, например, как христианство Иоанна, царя индийского), имеются переклички и параллели с древнеиндийской литературой. Мы пришли к выводу, что древнеиндийская и древнерусская литературы являются плодотворным полем для дальнейших типологических исследований, основной задачей которых может быть обнаружение подобных перекличек на более широком материале и выяснение их причин. Подобные штудии могут стать источником новых наблюдений, о которых говорил Н. И. Конрад, когда «хорошо нам известное, и как будто бы вполне проверенное научное положение может в свете нового материала предстать перед нами по-иномуиначе, чем мы склонны были до сих пор его понимать"1. На данном же этапе проведённый анализ позволяет нам констатировать, что несмотря на наличие в.

1 Конрад Н. И. Запад и Восток. М., 1966. С. 17. древнерусской литературе как положительных, так и отрицательных характеристик Индии, образ Индии-рая не только приобрёл доминирующее положение, но и положил начало целой традиции.

С «открытием Индии» Европой и появлением первых переводов памятников индийской литературы тематика произведений об Индии несколько расширилась. Исходя из материалов нашего исследования, можно утверждать, что новые темы являлись отражением интересов своего времени. Так, первая половина XIX в. характеризуется романтическим увлечением ориенталистикой, что отразилось и на произведениях индийской тематики. В этом мы убедились на примере сочинения Д. П. Ознобишина «Вазантазена»: в тексте имеют место типичные для романтического направления клише и обороты, свойственные ориентальному стилю. Поэзию индийской тематики первой половины XIX в. отличало неразличение и неправомерное смешение индуистских и мусульманских поэтических особенностей.

Ввиду отсутствия достоверной информации Индия реальная совершенно не представлена в русской художественной литературе первой половины XIX в. Подражания индийским авторам и переложения индийских произведений русскими писателями обнаруживали отсутствие фактических знаний у их авторов, что зачастую сообщало сочинениям комический эффект.

Одновременно с открытием культурных достояний Индии формируется антиномия Восток — Запа^, в связи с чем создаётся стереотип Востока как некой застойной, неспособной к развитию и чуждой русской природе культуры. Именно такой предстаёт Индия в публицистических сочинениях видных литературных деятелей: П. Я. Чаадаева, В. Г. Белинского, А. И. Герцена. Невзирая на это, образ идеальной Индии продолжает своё существование, являясь предметом сочинений духовно-философской направленности, о чём свидетельствует поэма A.A. Фета «Саконтала». Как и в древнерусской литературе, описывающей идеальную Индию, характерной чертой поэмы A.A. Фета является переложение христианской символики на индийскую почву. Главная героиня произведения, жительница Индии, описана как святая. Данная особенность будет иметь продолжение в произведениях Н. С. Гумилёва и В. П. Астафьева, продолживших древнерусскую традицию описания Индии-рая.

С течением времени и развитием непосредственных русско-индийских контактов сведения об Индии пополнялись. Вторая половина XIX — начало XX в. знаменуется всплеском интереса русских писателей к Индии, обусловленного как духовными поисками, так и поисками принципиально новых идей в литературе. Это отразилось в многочисленных произведениях религиозно-философского, а также эротического содержания, для которых индийская философия являлась удачной основой. Неудовлетворённость христианской доктриной породила интерес к теософии и буддизму. Произведения буддистской тематики, либо содержащие буддистские мотивы, представлены в литературе данного периода довольно широко, и образ Будды, истолковываемый в соответствии с пониманием и задачами авторов, достаточно многомерен. Его вполне можно назвать самым древним из всех индийских образов в русской литературе, если учесть, что первым произведением, связанным с ним, была «Повесть о Варлааме и Иоасафе». Несмотря на общую духовную направленность буддистской темы, продолжением древнерусской традиции она не стала, поскольку указывала скорее на различие, а не общность русских и индийских духовных идеалов.

И хотя недостаток знания описываемого материала, характерный для литературы предыдущего периода, всё ещё имеет место, индийская тематика во второй половине XIX — начале XX в. перестаёт быть переферийной темой русской литературы и становится предметом практически всеобщего интереса.

Среди авторов рубежа веков мы особо выделили К. Д. Бальмонта, творческое наследие которого включает и переводы индийских произведений, и оригинальные сочинения на индийские темы. Собственные произведения Бальмонта отличает серьёзный подход к теме и глубокое понимание сути описываемых явлений. Это касается, в первую очередь, его восприятия индийской философии. К. Д. Бальмонт также описывает Индию как страну мечты, но истоки его восприятия кроются не в русской литературе, а в традициях немецкого романтизма.

Древнерусский образ Индии не был вытеснен новыми темами, что продемонстрировано нами на примере творчества Н. С. Гумилёва. В отличие от К. Д. Бальмонта, Н. С. Гумилёв стремился изобразить Индию «преображённую русской душой» и как часть русской души. Н. С. Гумилёв говорил о том, что именно русская душа способна вместить «Индию и Византию», чтобы «видеть сон Христа и Будды».

Смена власти также отразились на русской литературе об Индии, привнеся в неё дополнительную идеологическую окраску. В литературе первой половины XX в., художественной и публицистической, ключевыми являлись темы революции, пролетариата, социального неравенства (кастовости), «религиозного мракобесия», атеизма, и, конечно, братского родства народов мира с Советами во главе. Данный подход был связан с политическими планами Советского государства относительно Индии. Такой Индия предстает в проанализированной нами повести Э. И. Выгодской «Опасный беглец».

Отражением древнерусского понимания Индии как рая в XX в. явился рассказ В. П. Астафьева «Индия». Нами были установлены прямые переклички данного рассказа со стихотворением Н. С. Гумилёва «Девочка».

Таким образом, наше исследование показало, что Индия и её реалии отражались в произведениях русских писателей с большей или меньшей степенью достоверности, с течением времени увеличивалось и количество разрабатываемых на «индийской почве» тем. Многие из них не получали своего развития в дальнейшем и отживали вместе со своей эпохой. Однако древнерусский образ идеальной Индии, положив начало целому ряду произведений, остался неотъемлемой и неизменной частью русской литературы вплоть до XX в.