В конце XX века в новописьменных национальных литературах бывшего СССР произошли качественные идейно-эстетические изменения. Коснулись они и исторического романа. На смену объективированному повествованию, безраздельно господствовавшему в сюжетно-композиционном потоке эпических полотен, пришел субъективно-аналитический принцип обобщения и типизации. В последние годы заметно расширился диапазон тем и проблем, что лишний раз подчеркивает решающую роль позиции писателя, его концепции мира и человека. Концепция личности заняла главенствующее место в литературном процессе 80−90 гг. прошлого века, когда сложились судьбы многих ярких и самобытных авторов. Прозаики активно используют «многоликие условные формы реалистического искусства», на первое место среди которых вышли мифологические конструкции. Использование мифологических, притчевых, гротескных и других приемов позволило повысить философскую насыщенность прозы.
Все эти изменения, происходившие в младописьменных литературах народов России, коснулись и абхазской литературы. Будучи в прошлом частью единой многонациональной литературы народов СССР, в настоящее время она рассматривается в контексте всей российской литературы и стран СНГ и развивается в русле общероссийских, общекавказских традиций.
Историческая тематика начала разрабатываться абхазскими писателями практически с начала возникновения национальной литературы. Первые произведения на историческую тему появились в 1919 — 1920 гг. Так, драма С. Чанба «Амхаджир» (1919) стала первым произведением в абхазской литературе, рассказавшем о трагедии горцев в годы русско-турецкой и русско-кавказской войны. За ней последовала еще одна поэма С. Чанба «Дева гор» (1920). В 1925 году вышла книга И. Когониа, куда вошли поэмы «Абатаа Беслан», «Сван Мурзакан», «Мшвагу-коротыш и Папба Рашит», «Ашуба Да-накай и карачаевец Бакук» и другие. В 1927 году С. Чанба пишет рассказ «Песнь страдания». В 30−40-е гг. были написаны и поставлены на сцене драмтеатра пьесы Д. Дарсалия «В глухой старине» (1929), В. Агрба «Кровавый путь» (1930), М. Кове «Кяхба Хаджарат» (1933). Затем появились повести Г. Гулиа «Черные гости» (1955) и Д. Дарсалия «Водоворот» (1970), поэма Д. Гулиа «Мой очаг» (1954), драма М. Лакрба «Данакай» (1955), поэма Б. Шинкуба «Песня о скале» (1965) и другие произведения.
Исторические романы в абхазской, абазинской, кабардинской и других литературах Северного Кавказа появились в период достаточно высокого уровня развития (1950;60 гг.), когда утвердилось литературное формостиле-образующее мировоззрение художественного отражения действительности, когда взаимодействие литературы и фольклора приобрело качественно новую окраску и степень.
Современная абхазская проза, также как и проза Северного Кавказа, наследует, развивает художественные завоевания литературы предшествующих десятилетий, которые как бы обозначили для неё нравственные, социальные и исторические ориентиры. Живой традицией для современных прозаиков Абхазии стали произведения Дмитрия Гулиа, Самсона Чанба, Иуа Когония, Михаила Лакрба, Ивана Папаскири, Баграта Шинкуба, Алексея Гогуа, а также северокавказских авторов — М. Дышекова, А. Охтова, Л. Шортанова, А. Шогенцукова, X. Аппаева, М. Батчаева, Т. Керашева, А. Кешокова, К. Дже-гутанова, Б. Тхайцухова и др.
Историческая тема продолжает оставаться одной из центральных в литературе и искусстве. В современной литературе о прошлом проявляется тяготение к широкому социально-философскому осмыслению истории народа. Главным в историческом жанре является раскрытие типических сторон жизни исторической эпохи, правдивое воспроизведение людей прошлого, воссоздание духа времени, показ роли и значения в истории политических, культурных, моральных, психологических факторов.
Необходимо обратить внимание на разветвленность и разнообразие художественных форм исторического жанра в литературе. Происходит обогащение и расширение его художественного пространства. Диапазон исторического повествования простирается от документальности до легенды, от хроникальности до лирического и психологического воплощения прошлого через судьбы и столкновения людей самого различного типа.
В этом плане показательны романы и повести, появившиеся в абхазо-адыгских литературах за последние десятилетия прошлого века: Б. Шинкуба «Последний из ушедших» (1974), Д. Зантария «Князь хылцисов» (1981) и «Судьба Чыу Иакупа» (1982), Б. Тужба «Звон колокола» (1983), А. Гицба «Киараз» (1989), Б. Тужба «Апсырт» (1991), В. Амаршан «Апсха — царь Абхазии» (1993) и драмы А. Мукба «В солнечном затмении» (1977) и «Когда открыты двери» (1988) — в северокавказкой прозе получили широкий резонанс такие романы, как «Жернова» и «Хан-Гирей» И. Машбаша, «Щит Тибарда» Т. Адыгова, «Страшен путь на Ошхамахо» М. Эльберда, «Казбек из Кабарды», «Тройной договор», «Балканская история» М. Кандура, «Черная гора» Н. Куе-ка, «Горсть земли» Б. Тхайцухова, «Золотой крест», «Лаба» К. Джегутанова, «Каменный век» X. Бепггокова, «Достойный гыбзы» С. Мафедзева, «Дом егобурка», «Несостоявшаяся свадьба» В. Абитова, «Из тьмы веков» И. Базоркина, «Долгие ночи» А. Айдамирова и т. д.
Появлению такого количества романов способствовали достижения научной мысли в области историографии, этнографии, археологии, возможность использования ранее недоступной исторической литературы. Абхазская и северокавказские литературы активно используют древнегреческие, византийские источники, древнегрузинскую и древнеармянскую историческую литературу, русскую, немецкую, английскую публицистику XVIII — XIX вв. об абхазах и адыгах.
Следует отметить, что в развитии исторических жанров в абхазской, абазинской, адыгских литературах важную роль сыграли и достижения самих национальных историографии, этнографии и археологии, отраженные в трудах таких ученых, как 3. Анчабадзе, Г. Амичба, О. Бгажба, М. Гунба, В. Гар-данов, Г. Дзидзария, X. Думанов, Ш. Инал-ипа, Т. Кумыков, JI. Кунижева, С. Лакоба, Г. Мамбетов, С. Мафедзев, А. Мусукаев, 3. Налоев, Г. Смыр, М.
Трашп, Р. Туганов, М. Тхайцухов, С. Хатко, И. Чеченов, Г. Шамба и другие. Трагическая судьба абхазо-адыгских народов в XIX столетии, тяжелые последствия Кавказской войны стали одним из главных предметов исследования абхазских и адыгских ученых. Возможно, именно поэтому этой теме отдают наибольшее предпочтение писатели Абхазии и Северного Кавказа.
Новая проза Абхазии рассматривает проблемы мира, бытия, жизни и смерти, судьбы, выбора исторического пути в той же культурно-философской парадигме, что и литературы Северного Кавказа. Таким образом, мы можем с уверенностью сказать, что сегодня в литературах Северного Кавказа и Абхазии идут приблизительно сходные процессы осмысления исторических судеб своих народов.
Романы Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршан «Апсха — царь Абхазии» возвращают читателя в далекое прошлое — эпоху раннего средневековья, когда абхазские субэтносы, как и многие другие народы, находились под властью могущественной Восточной Римской империи, официальной религией которой было христианство. Ранневизантийский период охватывает время правления от Константина I (324 — 337) до Ираклия (610 — 641). При Константине I впервые был заключен союз между императорской властью и христианской верой — дотоле враждебными силами, в своей совокупности определившими облик официального византийства. Отделившись в 395 году от Западной Римской империи, византийская держава немногим менее двух с половиной веков продолжала располагать территориями, а также экономическими и культурными ресурсами Восточной Римской империи. Её нельзя было представить без Александрии, Антиохии, важными центрами империи являлись Берит (Бейрут), Элиса, Газа и другие города Сирии, Палестины, Египта. Затем она потерпела поражение от арабов, в результате чего, пришлось расстаться с Александрией и Антиохией, а Египет и Сирия отошли к исламскому миру. В 30-е годы VII в. держава сократилась вдвое.
В этот период продолжается возрастание политических, экономических и культурных связей абхазских этнических групп — апсилов, абазгов, санигов и миссимиян — еще не объединившихся в единую народность, с Восточной Римской империей. Связи эти, зародившиеся в глубокой древности задолго до распада Западной Римской империи и образования Византии, не прерывались на протяжении тысячелетий.
Наверно прав В. Бигуаа, когда пишет: «Взаимодействие с византийской культурой наложило отпечаток на национальную культуру, фольклор, мифологию, мышление, язык, даже на само апсуара (абхазство). Но взаимодействие не было односторонним. Общение с абхазами, другими народами Кавказа обогащало саму греческую культуру, греческую мифологию (например, мифы об аргонавтах, сказание о Прометее) и литературу. Результатом этих историко-духовных контактов стали типологические связи в языках и устном народном творчестве (в частности, прометеевские мотивы в греческой мифологии и фольклоре народов Кавказа). Впоследствии духовно-культурный опыт, пронесенный через века, был усвоен письменной национальной литературой. Особенно он сыграл важную роль в становлении и развитии такого крупного эпического жанра, как роман, в частности, роман исторический [26- 56].
Продолжая, развивая и во многих случаях обогащая, а недавно и оппо-зиционируя творческим методам старших писателей (Б. Тхайцухов «Горсть земли», Б. Шинкуба «Последний из ушедших», И. Машбаша «Жернова» и др.), более молодая генерация прозаиков (А. Гогуа, Д. Зантария, Т. Адыгов, Ю. Чуяко, X. Бештоков, Д. Кошубаев, Н. Куек и др.) пытается обновить жанр романа на макрои микроуровнях. Очень показательными в этом плане являются романы современных абхазских авторов Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха — царь Абхазию), художественно воспроизводящие общественно-политическую, социальную, религиозную атмосферу Абхазии раннего средневековья: 6 — 8 вв. н.э. Ретроспективно воссозданная историческая картина дополняется колоритными фигурами вождей и людей из народа, многими этнографическими деталями, традициями и обычаями, формировавшими дух, национальное самосознание, образ мышления людей далекого прошлого. Изучение всех этих элементов и компонентов художественной картины, представленной авторами, является насущной необходимостью, задачей первостепенной важности для абхазского национального литературоведения. Такой постановкой вопроса, на наш взгляд, определяется актуальность нашего диссертационного исследования.
Ключевыми понятиями нашей диссертации являются «литературный герой», «система образов», «поэтика». Что мы понимаем под ними?
В «Литературном энциклопедическом словаре» 1987 г. «поэтика» характеризуется как «наука о системе средств выражения в литературных произведениях, одна из старейших дисциплин литературоведения. В расширенном смысле слова „поэтика“ совпадает с теорией литературы, в суженном — с одной из областей теоретической поэтики» [67- 295].
В «Теории литературы» В. Е. Хализева значение термина «поэтика» объясняется таким образом: «В далекие от нас века (от Аристотеля и Горация до теоретика классицизма Буало) термином «поэтика» обозначались учения о словесном искусстве в целом. Это слово было синонимично тому, что ныне именуется теорией литературы.
На протяжении же последнего столетия поэтикой (или теоретической поэтикой) стали называть раздел литературоведения, предмет которого — состав, строение и функции произведений, а также роды и жанры литературы. Различимы поэтики нормативные (ориентирующиеся на опыт одного из литературных направлений и его обосновывающие) и общая поэтика, уясняющая универсальные свойства словесно-художественных произведений" [129−143].
В самом начале книги «Теория литературы. Поэтика» В. Б. Томашевского данный термин получает такое толкование: «Задачей поэтики (иначе — теории словесности или литературы) является изучение способов построения литературных произведений. Объектом изучения в поэтике является художественная литература. Способом изучения является описание и классификация явлений и их истолкование» [116- 22].
Основополагающим для нас становится именно такое понимание задач и функций поэтики. Важным для нас выступает и другое уточнение «Литературного энциклопедического словаря»: «В зависимости от того, какой аспект (и объем понятия) выдвигается в центр исследования, говорят, например, о поэтике романтизма, поэтике романа, поэтике творчества какого-либо писателя в целом или одного произведения» [67- 295].
Мы будем вести речь о поэтике двух романов: Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии». Здесь мы сознательно следуем традициям В. Ф. Переверзева, сделавшим акцент на самом литературном произведении, а не на вспомогательных, вторичных элементах. Во введении к книге «Творчество Гоголя» (1914) ученый сетовал на то, что литературоведение и критика далеко уходят от художественных созданий и занимаются иными предметами. «Мой этюд, — заявлял он, — будет иметь дело только с произведениями Гоголя и ни с чем больше» [91- 44 — 45].
Мы, в свою очередь, будем иметь дело только с двумя вышеназванными произведениями современных абхазских авторов.
В большинстве словарей и справочников отсутствует понятие «система образов», хотя присутствует «образ» как таковой. Так, в «Литературном энциклопедическом словаре» дается следующая трактовка: «Образ художественный, категория эстетики, характеризующая особый, присущий только искусству способ освоения и преобразования действительности. Образом также называют любое явление, творчески воссозданное в художественном произведении (особенно часто — действующее лицо или литературного героя), например, образ войны, образ народа, образ Наташи Ростовой в „Войне и мире“ Л. Н. Толстого. (.) Образ не просто отражает, но обобщает действительность, раскрывает в единичном, преходящем, случайном — сущностное, неизменно пребывающее, вечное» [91- 252].
Термин «художественный образ» выступает одним из самых частотных в литературоведении. Не меньшей популярностью обладает и выражение «система образов» (вариант — «система персонажей»), хотя, как мы отмечали выше, последнее понятие своего выражения в справочной литературе не находит, большей частью оно разъясняется в учебных пособиях В. А. Грехнева, JI.B. Чернец, Ежи Фарыно и др. Остановимся на интерпретации данного термина О. И. Федотовым: «Поэтический мир художественного произведениямир образный, если выразиться точнее, представляет собой образную систему. Каждый элемент данной системы — отдельный художественный образзанимает свое строго определенное место в образной типологии, чрезвычайно разветвленной и многоразличной (.).
Поскольку главным предметом художественного изображения и выражения является человек, стоящий к тому же в самом центре поэтической вселенной, первостепенное значение в образной номенклатуре имеют, конечно, образы людей. Будучи одновременно объектом и субъектом, адресантом и адресатом литературно-художественного творчества, человек получает исключительно широкий ассортимент своих образных воплощений. Он может быть персонажем, образом автора и образом читателя" [128- 113].
В другом пособии по теории литературы под редакцией Н. Д. Тамарченко дается такое объяснение системе образов: «Художественно целенаправленная соотнесенность всех „ведущих“ героев и всех так называемых „второстепенных“ действующих лиц в литературном произведении. Через систему персонажей выражается единое авторское представление о человеке в его взаимоотношениях с природой, обществом и историей, а также о типах человека — в связи с различиями рас, национальностей, сословий, профессий, темпераментов, характеров, социальных ролей, психологических установок и идеологических позиций» [114- 260].
В своей работе систему образов рассматриваемых литературных произведений мы обычно дифференцируем по сословному признаку (цари, правители и представители народа), по половому (женские образы), по солидарности или оппозиционности к главному герою (друзья, соратники и внешние, внутренние враги) — в романе В. Амаршана мы отдельным параграфом выделяем образ автора-повествователя.
Литературное произведение (особенно эпическое и драматическое), как правило, содержит иерархию изображенных лиц: выделяются главные и второстепенные герои, и лица «второго плана» обычно воспринимаются как «служебные», необходимые не сами по себе, а для освещения и понимания основных действующих лиц. В связи с этим становится важным обратиться к понятию «литературный герой», в «Литературном энциклопедическом словаре» трактуемый в двух значениях: 1. «Он подчеркивает господствующее положение действующего лица в произведении (как главного героя в сравнении с персонажем), указывая, что данное лицо несет основную проблемно-тематическую нагрузку" — 2. «Под термином «литературный герой» понимается целостный образ человека — в совокупности его облика, образа мыслей, поведения и душевного мира» [67- 195].
Определения, встречающиеся в учебных пособиях, так или иначе смыкаются с приведенной трактовкой. Так, в «Теории литературы» под редакцией Н. Д. Тамарченко отмечается, что словом «герой» «обычно обозначают главное действующее лицо, „носителя основного события“ (М.М. Бахтин) в литературном произведении, а также значимой для автора — творца точки зрения на действительность, на самого себя и других персонажей» [114- 249]. О. И. Федотов предпочитает называть «героями» образы людей, наделенных высоким положительным содержанием, а «персонажами» или «действующими лицами» — всех остальных, так как два последних термина представляются более нейтральными, не несущими в себе неуместного оценочного начала [128- 114].
В своей диссертации мы придерживаемся сходных с приведенными высказываниями точек зрения.
Приступая к работе, мы ставили перед собой цель изучения и систематизации поэтики и системы персонажей исторических романов Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии». Такая постановка научной проблемы повлекла за собой конкретизацию вставших перед нами задач:
— в ряду литературных персонажей выделить и охарактеризовать, с одной стороны, царей и предводителей, а с другой — представителей из народа;
— выделить как самостоятельную эстетическую категорию образы женщин в исследуемых произведениях и определить их место в образной структуре романов;
— выявить роль автора-повествователя в романе «Апсха — царь Абхазии» и образы врагов в романе «Апсырт»;
— определить место фольклорных и мифологических элементов в структуре произведений;
— исследовать языковые средства, используемые авторами для воссоздания исторического колорита;
— рассмотреть проблему вероисповедания в аспекте противостояния и противоборства христианской и языческой религий.
Объектом нашей диссертационной работы явились романы Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии», вышедшие на абхазском языке в начале 1990;х гг.- в качестве предмета выступил основной ракурс проведенного исследования — поэтика и система образов названных произведений.
Степень изученности темы. Становление и развитие жанра романа в литературах Северного Кавказа и Абхазии стало предметом широких обобщений в исследованиях Ю. Тхагазитова «Адыгский роман», К. Шаззо «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах», JI. Бе-кизовой «От богатырского эпоса к роману. Национально-художественные традиции и развитие повествовательных жанров адыгских литератур», В. Ту-гова «Формирование исторического романа», А. Мусукаевой «Северокавказский роман» и др.
В абхазском литературоведении существует достаточно большое количество работ, посвященных вопросам развития и становления национальной литературы. Это исследования известных абхазских литературоведов: В. Ш. Авидзба, В. П. Анкваба, В. А. Бигуаа, В. В. Дарсалиа, Т. Ш. Джопуа, C.JI. Зухба, Р. Капба, А. Ладария, Ш. Салакая, В. В. Цвинария и других ученых. В них нашли отражения вопросы, касающиеся отдельных периодов развития национальной литературы, развития различных жанров, анализа конкретных произведений. Самыми значительными и объемными исследованиями о романе являются труды В. Ш. Авидзба «Абхазский роман» (1997) и В. А. Бигуаа «Абхазский исторический роман» (2003).
В. Авидзба первым попытался исследовать состояние жанра романа, осветить вопросы его генезиса, формирования и становления. Исследователь затрагивает вопросы, имеющие теоретическое значение: особенность жанровой системы абхазского романа, его сюжетно-композиционной, структурно-тематической направленности. В работе исследуются конкретные произведения: «Темыр», «Женская честь» И. Папаскири, «Камачич» Д. Гулиа, «Последний из ушедших» и «Рассеченный камень» Б. Шинкуба, «Известное имя», «Солнце встает у нас» И. Тарба, «Нимб», «Большой снег» А. Гогуа, «Анмирах — божество двоих» А. Джения. В монографии почти не освящены произведения, изданные в 80−90-ые годы прошлого столетия. Автор объясняет это тем, что работа над исследованием шла в 1989 — 1991 годы, когда многие романы только выходили в свет, и он не успел привлечь новые материалы.
Подводя итоги исследовательской работы, ученый констатирует, что абхазский роман как один из жанров национальной литературы в последние десятилетия начинает занимать доминирующее положение в литературном процессе. Это заметно по количеству произведений, написанных в этом жанре — их свыше пятидесяти. «Роман отражает тенденцию абхазской литературы, её идейно-эстетические устремления и эволюцию способов организации произведений прозы» [3- 95].
В историко-культурологическом и литературоведческом труде В. А. Бигуаа «Абхазский исторический роман» впервые исследуются проблемы становления и развития исторического романа в национальной литературе в широком контексте истории и культуры абхазского народа и других народов.
Кавказа, в частности, адыгов. Ученый привлекает большое количество исторического этнографического, фольклорного, литературного материала, что позволило полнее раскрыть особенности жанра исторического романа, а также философии истории абхазов с третьего тысячелетия до н. э. и до современной эпохи.
Во второй части монографии речь идет о произведениях, посвященных периоду раннего средневековья. Здесь исследуются произведения, авторы которых первыми в абхазской литературе создали художественно-историческую картину жизни Абхазии VI — VIII вв., тип героя эпохи, образы царей, правителей, стремившихся объединить абхазские этнополитические образования, создать самостоятельное независимое государство. («У стен Анакопии» (1975) Р. Петрозашвили, «В солнечном затмении» (1978) А. Мук-ба, «Апсырт» (1991) Б. Тужба, «Апсха — царь Абхазии» (1994). Главной темой этих романов, по определению исследователя, является судьба народа.
По мнению В. Бигуаа, авторы романов концентрирует внимание на философии личности, утверждая, что личность играет определяющую роль в судьбе народа. Литературовед также обращает внимание на активном использовании писателем фольклорной эстетики, поэтики нартского эпоса, предания об Абрскиле и других героических сказаниях.
Исследованию творческого пути В. Амаршан посвящена книга Р. Капба, которая называется «Творческая судьба Виталия Амаршан» (2001), изданная на абхазском языке. Литературовед попытался проследить творческий путь писателя, начиная с самых ранних стихотворений и поэм до более зрелых, крупных произведений, как повести и романы «Покуда ночь не сменит день», «Апсха — царь Абхазии» и другие. Р. Капба привлек к работе практически все материалы, сведения, статьи абхазских литературоведов, имеющие отношение к творчеству писателя. Исследователь, подвергает анализу все самые значительные произведения В. Амаршана, раскрывает идейно-тематическое своеобразие его стихотворений, особенности мировоззрения автора, образы главных героев. Немало страниц в книге отведено и роману «Апсха — царь.
Абхазии". Исследователь большое внимание уделяет образу главного героя романа, отмечает наличие в романе мифоэпических традиций, говорит о языке произведения.
И тем не менее, нельзя считать исчерпанным осмысление романов Б. Тужба и В. Амаршана. За пределами литературоведческого анализа остаются многие вопросы, требующие дальнейшего исследования.
Научная новизна заключается в том, что до нас не было монографической работы, подробно и разносторонне рассматривавшей персонажей и поэтику исторических романов об эпохе раннего средневековья.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Рамки временного пространства абхазского исторического романа часто ограничивались XIX — началом XX вв. — периодом русско-кавказской войны и эпохой революционных событий. Произведения последних десятилетий говорят о возросшем интересе к более древним пластам истории абхазов, в частности, к эпохе раннего средневековья, когда происходила консолидация абхазских племен в единую народность и возникли предпосылки для создания самостоятельного централизованного государства. К таким произведениям относятся романы Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии», в которых повествование опирается на реальные исторические факты, хотя, естественно, присутствует и вымысел. Б. Тужба и В. Амаршан в своих произведениях используют достижения современной абхазской, грузинской, северокавказской, русской историографии, а также сочинения и летописи византийских авторов.
2. Отличительной чертой исследованных романов является присутствие в ткани произведения голоса самого автора, что придает повествованию черты исповедальности, усиливает субъективное и лирическое начало. Образную систему романов составляют разные по социальному положению, национальности, вероисповеданию, мировоззрению персонажи, многие из которых являются историческими лицами, а многие — вымышленными. Большое место в структуре произведений занимают женские образы. Наиболее крупным планом выступают главные герои — предводитель абхазских субэтносов Апсырт и первый царь Абхазии Леон II. Их образы выписаны с большим мастерством, но если в первом преобладают реалистические черты, то второй предстает преимущественно в фолыслорно-мифологическом ореоле.
3. Писателям удалось воссоздать сложную, противоречивую картину жизни абхазского народа в средние века, воспроизвести исторический колорит эпохи. Романы характеризуются углублением исторического мышления, психологизмом, совмещением прошлого и настоящего, что позволяет разомкнуть границы времени. Щедрое использование фольклорных и литературных средств художественной изобразительности делают язык произведений гибким, живым и выразительным. Психологизированные детали, пейзажи передают душевное состояние героев, усиливают эмоциональную окраску произведенийв фольклорных элементах отражены духовно-эстетические и моральные ценности народа, его мировоззрение и мировосприятие. Для романов характерно использование образов-символов, в которых обобщен опыт истории, сконцентрированы ее нравственные уроки. Таким у Амаршана выступает Адоуха — мифологизированный персонаж, вобравший в себя весь духовный опыт народа, носитель его моральных и нравственных ценностей.
4. Современная абхазская историческая проза, представленная романами Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии», вышла на высокий художественный уровень, что позволяет осмыслить и художественно раскрыть прошлое, показав национальные характеры и национальную психологию. Обладая выраженной национальной спецификой, литература Абхазии так же, как и литературы Северного Кавказа, обнаруживает в своем развитии черты, общие для всех литератур, в них ощутима творческая перекличка с литературами многих национальных регионов, типологически близких по историческим судьбам, принципам развития. В центре внимания современной абхазской и северокавказской прозы находится проблема постижения новой концепции личности, воплотившей новый исторический и духовный опыт народа.
Основными методами исследования мы избрали историко-генети-ческий, исследующий истоки литературного произведения и выявляющий связь произведения с действительностью, и метод описательной поэтики, анализирующий художественно-эстетическое своеобразие произведения.
Методологической и теоретической основой диссертации явились труды по теории исследуемого нами вопроса известных теоретиков отечественной литературы: А. Веселовского, М. Бахтина, Д. Лихачева, В. Оскоцкого, В. Кожинова, С. Бочарова, Л. Гинзбург, О. Федотова, В. Хализева, Н. Тамар-ченко и других.
Существенным подспорьем в нашей работе послужили исследования абхазских, абазинских и адыгских литературоведов: С. Зухба, Ш. Салакая, В. Цвинария, В. Анкваб, В. Авидзба, В. Бигуаа, Р. Капба, Т. Джопуа, В. Дарса-лия, В. Тугова, Ю. Тхагазитова, X. Бакова, Л. Бекизовой, У. Панеша, Р. Ма-мия, Ш. Шаззо, К. Паранук, 3. Толгурова, А. Мусукаевой, Р. Камбачоковой, Т. Эфендиевой.
Теоретическая значимость исследования заключается в выявлении и систематизации литературных образов и элементов поэтики, характерных для романов Б. Тужбы и В. Амаршана.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в лекционных курсах по литературе народов России, истории абхазской литературы, а также при подготовке учебников и учебно-методических пособий по абхазской литературе для школ и вузов.
Апробация результатов данного исследования проходила в течение ряда лет в форме докладов и сообщений на итоговых ежегодных научно-практических конференциях преподавателей и аспирантов КЧГУ, на межрегиональных конференциях.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
В жанровой системе современной абхазской литературы так же, как в адыгейской, кабардинской, черкесской, и в других северокавказских литературах, роман занимает важное место. В художественной прозе этих литератур, особенно в историческом романе, в наиболее полном объеме отразился историко-культурный и духовный опыт народа.
Авторы эстетически зрелых произведений, каковыми являются «Апсхацарь Абхазии» В. Амаршан и «Апсырт» Б. Тужба, творчески синтезировав национально-художественные традиции и опыт старописьменных литератур, в первую очередь русской, овладели искусством построения сложной композиции, разработки многопланового сюжета и пластичного языка.
Рамки исторического времени, к которому обращалась абхазская литература, часто ограничивались XIX — началом XX веков — периодом русско-кавказской войны, эпохой революционных событий и установления советской власти. Но произведения абхазских писателей последних десятилетий говорят о возросшем интересе к более древним пластам истории абхазов. В частности, романы В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии» и Б. Тужба «Апсырт» обращаются к эпохе раннего средневековья — VI — VIII векам н.э. Именно в тот период происходила консолидация абхазских раннесредневе-ковых племен в единую народность, более того появились предпосылки для создания самостоятельного централизованного государства во главе с царем, которое достигло такого могущества, что сыграло заметную роль в истории всего средневекового Кавказа.
Б. Тужба и В. Амаршан широко использовали достижения абхазской, грузинской, северокавказской, русской историографии, ранневизантийские историко-повествовательные традиции и традиции грузинской исторической и агиографической литературы.
Романы Б. Тужба и В. Амаршана о далеком прошлом разомкнуты в настоящее. Об этом прямо говорит В. Амаршан в публицистических фрагментах своего романа, а Б. Тужба — в эпилоге. Их главная особенность — авторекая оценка событий, комментарии путем вхождения в произведение, а главная идея — философия жизни и сознания народа, философия истории этноса.
Оба автора выбирают традиционный повествовательный стиль. У Тужба он часто опирается на фактический материал, хотя авторская оценка событий или отношение к героям чувствуются почти всегда. В процессе повествования автор то и дело прерывает сюжет и обращается к историческим событиям прошлых лет, рассказывает об этнических и политических процессах, происходивших в тот период в Абхазии и в других странах.
Роман Амаршана больше тяготеет к лирической прозе. Казалось бы, жанр лирической прозы неизбежно ограничивает возможности объективного воссоздания многосложного исторического бытия народа. Однако этого не случилось. Заслуга Амаршан, в частности, заключается в том, что он, сохраняя лиризм повествования, поэтическое видение мира, которое ему присуще, сумел нарисовать исторически достоверно и убедительно жизнь средневекового абхазского царства, его геополитическое положение в мире, постоянно меняющиеся взаимоотношения с соседними народами, между отдельными племенами этноса, подробно и правдиво рассказать о традициях и обычаях, о патриотизме и предательстве, о героизме и трусости, об особой роли царя Леона в становлении абхазского государства.
Обратившись к древней истории, авторы смогли не только воссоздать эпоху, используя исторический, этнографический материал, опираясь на богатые возможности абхазского языка, но и достигли успехов в создании литературных образов исторических личностей, правителей и обычных людей VI — VIII веков, показали картину жизни народа. Великолепно выписаны образы правителей — Апсырт у Б. Тужба и Леон II у В. Амаршана.
Значительное место в художественной системе романа Б. Тужба занимает Апсырт. Герой является прототипом реально существовавшего царя апси-лов по имени Опсит. В отличие от Леона II, которого Амаршан наделяет особенными сверхъестественными чертами, Апсырт обычный человек с обычной внешностью, но умный, целеустремленный и дальновидный правитель.
Тужба не идеализирует его, наоборот, старается доказать, что его герой такой же, как и все. Посредством внутреннего монолога он показывает скрытые от внешнего глаза такие черты характера, как честолюбие, стремление к власти, амбициозность. Но это не умаляет значимости Апсырта, он — лидер, народ видит в нем идейного вдохновителя и борца за свободу и независимость своей страны. И цель у него одна — объединить все абхазские субэтносы.
В. Амаршан же всем пафосом романа доказывает, что Леон — личность неординарная, фигура, которой уготована особая роль в истории и судьбе народа. Для подкрепления этой идеи Амаршан подробно восстанавливает биографию героя, особое внимание обращает на эволюцию внутреннего мира будущего царя и добивается значительных успехов в психологическом анализе мыслей, поступков, дел персонажа в разные периоды становления его личности. Леон II предстает перед читателем как благородный, мужественный и справедливый правитель, воспитанный на образах национальных героев, на культуре, обычаях и традициях своего народа, на его славном историческом прошлом.
Действующими персонажами романов становятся также известные исторические личности: византийские императоры Юстиниан II, Лев Исавр, Константин Копроним, Лев Хазар, абхазский правитель Леон I, картлийские цари Мир и Арчил, правитель лазов Губаз и другие.
Продолжая традицию абхазской и северокавказской прозы, Тужба и Амаршан активно вводят в роман различные фольклорные и мифологические мотивы и образы: сюжеты о сотворении человека, о том, как абхазы получили свою землю, об ацанах, легенду об Анакопиа-пхе и другие. Анализ текстов убеждает, что романы вобрали в свою структуру многие элементы притчи, предания, легенды, сказки, песни.
Для романов характерно использование образов-символов, образов-аллегорий, в которых был бы предельно обобщен «опыт истории, сгущены, сконцентрированы её нравственные уроки» [82- 56]. У Амаршана таким выступает Адоуха — мифологизированный персонаж, вобравший в себя весь духовный опыт народа, носитель его моральных и нравственных ценностей.
Анализ представленных произведений позволяет убедиться, что современный абхазский исторический роман вполне отвечает требованиям жанра. Определяющими чертами романа является историзм в сочетании с вымыслом и домыслом писателя. Немаловажной особенностью исторического романа можно считать его близость к национальной традиции народа и особенностям восприятия бытия. Можно сказать, что современная абхазская историческая проза, представленная романами Б. Тужба «Апсырт» и В. Амаршана «Апсха» вышла на высокий художественный уровень, что позволяет осмыслить и художественно раскрыть прошлое, показав национальные характеры и национальную психологию. Эпическая атмосфера романов пронизывается глубоким психологизмом. Романы имеют глубокую преемственную связь со всей предыдущей художественной мыслью этноса, начиная с традиций устного народного творчества и заканчивая лучшими произведениями современных романистов.
В художественном освоении исторического прошлого, предпринятом Б. Тужба и В. Амаршан, отразился возросший уровень исторического осознания абхазской литературы. Морально-нравственный аспект современного абхазского романа «стал основой для человековедческих открытий, создал образы целой галереи истинных „сынов и дочерей века“, помог увидеть „век нынешний“ и „век минувший“ в широкой перспективе (.) движения времени, в нерасторжимой преемственности великих гуманистических традиций национального прошлого, которые активно воздействуют на формирование социального и духовного опыта нынешних поколений» [82- 53].
Обладая выраженной национальной спецификой, литература Абхазии, так же как и литературы Северного Кавказа, обнаруживает в своем развитии черты, общие для всех литератур, в них ощутима творческая перекличка с литературами многих национальных регионов, типологически близких по историческим судьбам, принципам развития. В центре внимания современной абхазской и северокавказской прозы находится проблема постижения новой концепции личности, воплотившей новый исторический и духовный опыт народа.
Общезначимыми стали морально-философские проблемы, решаемые на материале историко-философского романа, обращенного к наиболее драматическим, узловым моментам в жизни человека и всего народа. Создаваемая эмоциональная ситуация сближает, на наш взгляд, романы В. Амаршана «Апсха — царь Абхазии», Б. Тужба «Апсырт», Б. Шинкуба «Последний из ушедших», Т. Адыгова «Щит Тибарда», К. Джегутанова «Золотой крест», Б. Тхайцухова «Горсть земли» и др.
Абхазская художественная проза 90-х гг. XX в., представленная романами В. Амаршан «Апсха — царь Абхазии» и Б. Тужба «Апсырт», развивается в русле общекавказских, российских, а также мировых художественных традиций.
Литературовед В. Бигуаа отмечает, что «произведения этих авторов сыграли определенную роль в художественном освоении раннесредневековой истории Абхазии в формировании традиций исторического романа, в раскрытии психологии, этнического и родового самосознания людей, в том числе исторических личностей VI — VIII веков н. э.» [26- 392].
Судьба человека в истории, возрастание интереса к нравственному миру современника, укрупнение временных пластов, социально-аналитическая концепция национального характера — эти общие проблемы и темы выявили возникновение новых пластов изображения человека, за которым проступила «историческая даль».
