Пушкин в воспоминаниях: Проблемы изучения литературных мемуаров

Основные факты жизни Пушкина — от лицейской поры до трагической гибели — известны каждому его почитателю. Однако в последние годы, в связи с резкой переменой идеологических ориентиров, модной темой стали сетования на ущербность существующих биографических трудов о Пушкине. Это выражается и в самих названиях но.

I 2 вых книг («Неиконописный Пушкин», «Пушкин без легенд», «Беспощадный Пушкин"3, «Непричесанный Пушкин"4 и т. п.), и в прямых горестных признаниях: «Боюсь, что Пушкина убили дважды. Дантеси наше советское литературоведение, наша так называемая пушкинистика. Не берусь сравнивать, какое убийство было коварнее, наверное, оба были в равной степени роковыми, неизбежными и непоправимыми. ."5.

Всякая попытка связного повествования о жизни поэта диктует необходимость отбора фактов и их интерпретации: исследователь из всего многообразия жизненных обстоятельств выявляет наиболее, на его взгляд, сущее 1 венное и значимое. В итоге любая биография не застрахована даже в идеале (не говоря о субъективизме оценок, идеологизации6 и пр.) от конкретных профессиональных интересов биографа, который может выступать в качестве или историка, или социолога, или психолога, или краеведа, или культуролога и т. д. Справедливо замечание современной исследовательницы: «Проблема создания биографии Пушкина далеко выходит за рамки историко-литературной См Хохленко Юрий, Трухин Анатолий Неиконописный Пушкин Одесса, 1997 «См Митник Марк Пушкин без легенд Сборник статей Братск, 1999.

3 См Воложин С Беспощадный Пушкин Одесса, 1999.

4 См Аринштейн Л Непричесанный Пушкин Одесса, 1996.

5 Ерофеев В Двойное убийство Пушкина // Московские новости 1989 От 28 мая.

6 Известны по крайней мере два издания, которые претендуют на то, чтобы называться научными биографиями (4-х томное издание о Белинском, подготовленное В С Нечаевой, и биография М Е Салтыкова-Щедрина, автор — С, А Макашин) Обе книги в настоящее время, в силу сменившихся культурных, идеологических и др ориентиров, безнадежно устарели науки, она захватывает собою узловые вопросы нашего культурно-исторического сознания и самосознания, и если мы силимся разрешить эти вопросы, если хотим осмыслить настоящий момент собственного национального развития, то Пушкин неизбежно встает перед нами и требует цельного понимания — так было во все переломные моменты российской истории"7.

В самом деле: достаточно в этом перечислении заменить или на и (и историк, и социолог, и т. д.), чтобы обозначить изначально объективные подходы к биографическому исследованию, но претензии на «полную научную, синтетическую биографию» едва ли можно признать основательными. Привлекая факты из смежных научных областей, биограф все же остается в кругу присущих ему профессиональных навыков и методологических установок.

Какова область литературоведческого анализа и синтеза фактов жизни Пушкина?

Внимание должно быть приковано к творческому осмыслению Пушкиным своей судьбы. Мы не можем не считаться с его осмыслением собственного жизненного пути — не только в автобиографических материалах Пушкина, но и прямых лирических медитациях. Важно при этом непредвзятое и полное раскрытие таких фактов.

Приведем один показательный пример. Как известно, в день своего 29-летия, 26 мая 1828 г., Пушкин написал одно из самых пессимистических стихотворений — «Дар напрасный, дар случайный.». Созданное в момент возбуждения властями дела о «Гавриилиаде», грозившего нешуточными последствиями, стихотворение это было вскоре дезавуировано самим поэтом, в послании к Филарету, «В часы забав и праздной скуки.». Но, издавая в 1832 г. третью часть своих.

7 Сурат И 3 Биография Пушкина как культурный вопрос И Сурат И 3 Вчерашнее солнце О Пушкине и пушкинистах М, 2009 С 11 стихотворений, где послание открывало раздел произведений 1830 г., о.

Пушкин в цикле «Разных годов» опубликовал и «Дар напрасный.». И дело здесь не только в признании: «Строк печальных не смываю.» («Воспоминание»). Весь цикл, заключавший книгу, намечал биографическую канву 1820-х гг., что было подчеркнуто датами, выставленными перед некоторыми из включенных стихотворений.

Автобиографические мотивы произведений Пушкина издавна и особенно пристрастно выявлялись. Достаточно вспомнить цикл научных статей о «утаенной любови» поэта. В них исследуются в общем одни и те же тексты, причем авторы относят их к различным адресатам, будто бы самим поэтом зашифрованным9.

Это малопродуктивный путь исследований. Так, В. Ходасевич предполагал наличие автобиографического подтекста в пушкинской неоконченной пьесе о русалке, где якобы могла быть запечатлена жизненная драма поэта, связанная с «крепостной любовью»: «Скажу прямо: „Русалка“, как и весь Пушкин — глубоко автобиографична. Она — отражение истории с тою девушкой, которую поэт „неосторожно обрюхатил“. Русалка и есть та безымянная девушка, которую отослали рожать в Болдино, князь — сам Пушкин». Этот подтекст замаскирован в пьесе «притворным подражанием опере Краснопольского, главные очертания которой столь роковым образом оказались удобными для такой маскировки"10. Ходасевича особенно поражала неизвестность судьбы девушки, которая должна была родить ребенка: «она как в воду канула. Может быть так и было? Да, может быть так и было».

Впоследствии жизненный путь Ольги Калашниковой (именно она, как выяснил П.Е. Щеголев", и была той самой «крепостной лю.

8 См Стихотворения Александра Пушкина СПб, 1997 («Литературные памятники») С 298−308.

9 См Утаенная любовь Пушкина СПб, 1997.

10 Ходасевич В Поэтическое хозяйство Пушкина Л, 1924 С 151 См Щеголев П Е Пушкин и мужики М, 1928 С 7−58 бовью") был детально прояснен и, казалось бы, тем самым был снят вопрос об автобиографическом подтексте пьесы. Однако нельзя не обратить внимания, насколько важен был для Пушкина этот творческий замысел, разработке которого он (от наброска 1826 г. «Как счастлив я, когда могу покинуть.» до «Яныша королевича», вошедшего в цикл «Песен западных славян», опубликованный в 1835 г.) посвятил поистине беспрецедентный в его творческой практике срок. Этим фактом в творческой биографии Пушкина было бы неосмотрительно.

12 совершенно пренебречь .

Пушкин неоднократно подчеркивал, что в ходе событий своей драмы «Борис Годунов» он следовал за повествованием Карамзина. Но пафос историографа, его истолкование исторических превратностей — непостижимостью судьбы, волей провидения, — Пушкину оставался чужд. Время от времени поэт был непрочь пошутить над историографом, давая сниженную оценку изложенных им событий, а вместе с тем и существенно откорректировать их в соответствии со своим художественным замыслом. В таком смысле, очевидно, можно истолковать замечание Пушкина в наброске предисловия к трагедии, написанном в виде письма к H.H. Раевскому-младшему: «Вот моя трагедия, раз уж вы непременно хотите ее, но я требую, чтобы прежде прочтения вы пробежали последний том Карамзина. Она полна славных шуток и тонких намеков на историю того времени, вроде наших киевских и каменских обиняков. Надо понимать их — это sine qua поп» (XI, 140- с франц, перевод латинской фразы: «непременное условие»)13.

Во время кишиневской ссылки Пушкин выезжал в имение будущего декабриста B.JI. Давыдова, Каменку, и в Киев, где встречался со.

12 См подробнее Борисова Н, А Лирическая драма, А С Пушкина о Русалке Арзамас, 2007 С 5182 Цитаты из произведений и писем Пушкина, кроме особо оговоренных случаев, приводятся нами по изданию Пушкин АС Полное собрание сочинений М-Л, 1937;1949 В скобках римскими цифрами указан том, арабскими — страница указанного издания многими другими вольнодумцами. Насмешки (вероятно, такими были и «каменские обиняки») над «Историей» Карамзина начались сразу по выходе первых ее томов. Об этом Пушкин вспоминал в своих автобиографических записках: «Некоторые остряки за ужином переложили первые главы Тита Ливия слогом Карамзина. Римляне времен Тар-квиния, не понимающие спасительной пользы самодержавия, и Брут, осуждающий на смерть своих сынов, ибо редко основатели республик славятся нежной чувствительностью, конечно, были очень смешны» (XI, 57).

Любопытна судьба одного из стихотворений Пушкина: рг **.

Ты богоматерь, нет сомненья, Не та, которая красой Пленила только дух святой, Мила ты всем без исключеньяНе та, которая Христа Родила, не спросясь супруга. Есть бог другой земного кругаЕму послушна красота, Он бог Парни, Тибулла, Мура, Им мучусь, им утешен я. Он весь в тебя — ты мать Амура, Ты богородица моя (III, 45).

Эти стихи не анализировались в биографических работах, так как принятая в пушкиноведении дата создания произведения (конец 1826 года) не сочеталась с его религиозным вольномыслием, характерным для юношеского возраста. Под 1826 г. оно помещено и в Большом, и в Малом академических изданиях.

Датировка стихотворения была пересмотрена. Анализируя историю заполнения тетради ПД 833|4, Р. В. Иезуитова справедливо заметила: «На л. 27 находится стихотворение, известное в печати под заглавием «Иностранке" — оно было написано в 1822 г. (черновая редакция в ПД 830, л. 63 об., датируемая июлем — декабрем 1822- перебеленный с поправками автограф — в ПД 834, л. 1−1 об.). В ПД 833 оно было включено позднее (в 1824 г. — А.К.) в беловой редакции и с французской пометой, указывающей не только на дату записи, но и на особые обстоятельства, получившие отражение в альбомном мадригале («Хочешь ли ты меня любить?» — пер. с франц.). Близким по времени (запись произведена тем же почерком и схожими чернилами) кажется и мадригал «Ты богоматерь, нет сомненья.» на л. 27 об.- его также можно датировать маем 1824 г. и решительно отвести датировку 1826 г."15.

Традиция неверной датировки обусловлена первыми публикациями стихотворения «Ты богоматерь, нет сомненья.». Впервые оно было напечатано в сборнике Герцена и Огарева «Полярная звезда. 1859» под заглавием «К X.» Позже это стихотворение было обнародовано В. Е. Якушкиным в описании рукописей Пушкина, который произвольно озаглавил его: «К ** (Княжне Хованской)"16.

Заглавие в герценовском альманахе восходит, по всей видимости, к неизвестному и неточному списку, в котором, вероятно, так была «расшифрована» пушкинская запись: «К**». Совершенно неясно, откуда в заголовке появилась «княжна Хованская». Из пушкинских знакомых известна только одна: Н. В. Булгакова, жена А. Я. Булгакова, в.

14 Ссылки на автографы Пушкина, хранящиеся в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (ф. 244, оп. 1) даются сокращенно, с указанием архивного номера документа и, в необходимых случаях, листа в рукописи.

1 Иезуитова Р. В. Рабочая тетрадь Пушкина ПД 833 (История заполнения) // Пушкин. Исследования и материалы. Т. XV. СПб., 1995. С. 249.

16 Русская Старина. 1884. Май. С. 343. девичестве Хованская, с которой Пушкин познакомился только в конце 1826 г. 17 Близко он с ней не был знаком, тогда как именно короткие отношения предполагает столь куртуазное стихотворение.

Одновременно с этим стихотворением на предыдущей странице тетради ПД 833 записано стихотворение «Иностранке» с пометой, от.

18 носящейся к Каролине Собаньской. Ей же, вероятно, было адресовано и стихотворение «Ты богоматерь, нет сомненья.». Возможно, и пере адресовано, как и стихотворение «Иностранке"19, а создано также несколько ранее, в пору юношеских забав.

Приведенные выше факты (их нетрудно умножить) свидетельствуют о том, что точность биографических ориентиров в жизнеописании писателя зачастую впрямую соотносятся с его творчеством. * *.

Для жизнеописания какого бы то ни было человека используются три массива источников:

1) автобиографические;

2) документальные, или официальные;

3) свидетельства современников.

Ни один из этих пунктов не является безусловным с точки зрения фактической достоверности.

Личные документы (переписка, автобиографические материалы и пр.) выстраивают не реальную биографию, а «биографию-легенду» (т.е. «сознательное и целенаправленное стремление <.> создать себе в литературе «вторую» биографию, которая служила бы в глазах читателей связующим контекстом его произведений"20).

17 См Черейский Л, А Пушкин и его окружение Л, 1988 С 49.

18 См Иезуитова Р В «Утаенная любовь» Пушкина // Легенды и мифы о Пушкине СПб, 1994 С 228.

19 В рукописи это стихотворение имеет другое заглавие — «Гр <�ечанке>С)».

20ЛотманЮМ Александр Сергеевич Пушкин Биография писателя Л, 1982 С 74.

Стремление H.A. Некрасова к созданию биографии-легенды было прослежено C.B. Смирновым: «Биография-легенда сопутствует каждому писателю, она является неотъемлемой частью его творчества, более того — без нее творческое лицо писателя значительно обедняется. Фундамент для биографии-легенды обычно закладывает сам писатель, впоследствии она «обогащается» отзывами и воспоминаниями друзей, знакомых, интерпретируется исследователями. <.> Биографию-легенду можно подвергать сомнению и опровергать, можно к ней относится иронически и снисходительно, можно беззаветно принимать ее, «дополнять и уточнять», — но она неотъемлемая часть литературной жизни и подлежит изучению)/1.

Казалось бы, именно официальные документы (применительно к изучению биографии — записи в метрических книгах о рождении, женитьбе, смерти, послужные списки и т. д.) являются достоверными источниками. Но и это не всегда так22.

Вне всякого сомнения, мемуары — наиболее сложный источник, фактическая ценность которого обусловлена целым рядом самых различных факторов. Однако без учета мемуаров невозможно создание биографии — Пушкина ли, или другого автора.

Личность и творчество Пушкина породили большое количество самых разнообразных мемуарных материалов, которые нуждаются в систематическом и комплексном изучении. Это — цель настоящего исследования. В этой связи намечаются по крайней мере две проблемы.

21 Смирнов С В Автобиографии Некрасова Новгород, 1998 С 15.

22 В качестве примера упомянем давнюю и, кажется, еще не законченную полемику о годе рождения, А С Грибоедова Запись в метрической книге московской церкви Успения о рождении в семье Грибоедовых сына была обнаружена, А И Ревякиным, в ней указано, что в январе 1795 г родился Павел (а не Александр) Как относиться к этой записи, тем более, что многие мемуаристы указывали, что драматург родился раньше официальной даты'7.

Одна из них связана с поиском и учетом малоизвестных воспоминаний о Пушкине. Эта часть работы получила отражение в «Материалы к аннотированному указателю» (см.: Приложение 1).

Вторая связана с общими вопросами литературоведческого анализа воспоминаний, причем нас интересовали проблемы, связанные с использованием воспоминания в качестве источника исследования. Безусловно, эта проблема оказывается одной из основных для ученого-биографа, однако ставилась она не целостно, а на материале отдельных воспоминаний.

В разделе «Биография» коллективной монографии «Пушкин. Итоги и проблемы изучения» Я. Л. Левкович выделила несколько этапов изучения обстоятельств жизни поэта. Первые три напрямую касаются нашей темы.

Первый этап — 1840-е годы, «обогатившие науку о Пушкине статьями Белинского, в которых была дана критическая оценка творчества поэта и его значения в истории русской литературы, были бесплодны в области пушкинской биографии».

Второй этап — 1850−1870-е гг.: «Этот период изучения биографии Пушкина связан в первую очередь с именами П. И. Бартенева и П.В. Анненкова».

И, наконец, третий: «Открытие памятника Пушкину в 1880 году внесло оживление в разработку биографии Пушкина"23.

Я.Л. Левкович точно выделила два ключевых события в «посмертной судьбе» Пушкина, которые спровоцировали всплеск общественного интереса к жизни и творчеству поэта: выход в 1855 году «анненковского» собрания сочинений и «Материалов для биографии Пушкина», а также открытие «народного» памятника в Москве 6 ию.

21 Левкович Я Л Биография//Пушкин Итоги и проблемы изучения М-Л, 1966 С 265,271 ня 1880 года. Общественный интерес к Пушкину проявился, в том числе, и в сборе и публикации мемуарных свидетельств о нем.

Этапность" в изучении мемуаров о Пушкине позволяет прояснить как динамику их публикации, так и их «качество». С этих позиций выделяется второй этап (середина XIX века), связанный с деятельностью «первых пушкинистов» и планомерным сбором воспоминаний о нем. Первый этап (1840-е годы), время, близкое к смерти Пушкина, — по объективным причинам не мог быть эпохой активной публикации мемуаров о нем.

Второй этап (1850−1870-е гг.) связан с деятельностью первых пушкинистов: П. В. Анненкова, П. И. Бартенева, М. Н. Лонгинова, М. И. Семевского и др. Их деятельность по сбору воспоминаний о Пушкине описана в целом ряде исследований, а мемуары, которые появились благодаря их усилиям, прочно вошли в научный оборот. Этот этап -«золотой век» воспоминаний, когда Пушкин стал восприниматься как глава русской литературы. Важно вспомнить знаменитую формулу A.A. Григорьева — «Пушкин — наше все», сформулированную им в 1857 году в статье «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина"24. Именно она закрепила за Пушкиным роль главы русской литературы, а, значит, и ценность любого биографического известия о нем.

Наконец, третий этап, начало которого определено исследовательницей пушкинскими торжествами 1880 года. Немногие из его близких знакомых дожили до знаменитого открытия памятника поэту в 1880 году. Уместно назвать живых к тому времени лицеистов: A.M. Горчаков (1798−1883), С. Д. Комовский (1798−1880). Знакомые женщины: E.H. Вульф (Вревская- 1809−1883), А. О. Смирнова (Россет- 1809.

24 См. Григорьев A.A. Литературная критика. М., 1967. С. 166.

1882), В. А. Нащокина (1811−1900). Список этот можно продолжить, но он не будет длинным.

1880 год — дата, более чем условная в рамках работы. Ощущение конца пушкинской эпохи пришло несколько позднее. Вот — замечание на этот счет П. И. Бартенева: «В нынешнем 1887 году протекает полвека с рокового дня 29 Генваря, в котором Россия лишилась Пушкина. Ему было бы 88 лет, и ныне здравствуют лишь очень немногие из его сверстников: в Одессе граф Александр Григорьевич Строганов, в Москве Геннадий Владимирович Грудев, Александр Петрович Петерсон. Скончался последний его лицейский товарищ канцлер князь Горчаковв прошлом году 18 июля отошла в вечность и княгиня В. Ф. Вяземская (до конца дней сохранявшая живую, сочувственную память о нем). Да и младших современников, знавших лично Пушкина в своей.

25 молодости, в настоящее время наперечет <.>". Для Бартенева рубежом, когда ушли последние из его современников, стал юбилейный пушкинский год — пятидесятилетие его гибели. Б. В. Томашевский отмечал в одной из своих статей, что своеобразной чертой, которая от.

ГТОТТСТГТР тт Q 1/*ГП ггритдр /-«Dpnouuu Г Т~Г/ТТТХ/'ТДТ.ТО ГЛТ ТД V ЦО/Т1иЛГЛ Т/ГОЛ ПIPUT ДСТ РТО тт ^VJi/l^iU llt^lVV^l UlClUrlC J Л. linrifiv wi .ri/Y riu. y 111VI V rijJIVlin/l, L C4-J i.

1899 год — столетний его юбилей .

Важна в данном случае другая сторона проблемы. Пушкинский праздник 1880 года осмысляется как ключевой момент в формировании мифа о Пушкине: «Имя Пушкина становилось символическим обозначением «русского гения», эталона национальной культурной.

9 7 идентичности". Осознание Пушкина как символа русской культуры предопределило всплеск литературы о нем (Я.Л. Левкович справедливо писала об «оживлении» в разработке биографии Пушкина). Именно.

25 Бартенев П И Еще загробный голос Пушкина//Бартенев П И О Пушкине M, 1992 С 288−289.

26 См Томашевский Б В Основные этапы изучения Пушкина//Томашевский Б В Пушкин Книга вторая Материалы к монографии (1824−1837) M-Л, 1961 С 452−467.

27 Кошелев В, А Афанасий Фет и «пушкинский праздник» 1880 года // Русская литература 1996 № 3 С 161 к этому времени поиск новых мемуарных источников, по сути дела противоестественный (большинство знавших Пушкина современников ушло из жизни) усилился. Это привело к появлению ряда откровенных подделок и апокрифов.

В работе нас интересует главным образом ранний и поздний из выделенных периодов, каждому из которых посвящена отдельная глава. Особое место уделено изучению так называемых «вторичных» воспоминаний. Мы имеем в виду документы, восходящие к П. П. Вяземскому, Л. Н. Павлищеву, О. Н. Смирновой (редактору «Записок» матери). Это — свидетельства детей пушкинских современников, опирающихся (хотя бы частично) в своих записках на документы родителей. Воспоминания лиц, или не вовсе не знакомых с Пушкиным, или видевших его только в детстве, представляют отдельную источниковедческую и историко-литературную проблему.

Заключение

.

Писательство — деятельность, стоящая вне широко распространенных видов человеческой деятельности, — отметил современный исследователь. — Осознание исключительности литературного труда неизбежно приводит (частью бессознательно, частью сознательно) к созданию биографии-легенды, которая становится и опорой, и продолжением творчества, а нередко впоследствии — и его предметом"1. Это замечание в полной мере относится к проблеме «посмертного мифа» о писателе, который воплотился, в том числе, и в воспоминаниях.

В заглавии работы намечены две проблемы. Одна связана с комплексным изучением мемуаров о Пушкине, вторая — с общими вопросами литературоведческого анализа воспоминаний, причем нас интересовали проблемы, связанные с использованием воспоминания в качестве источника исследования. Это словосочетание (мемуарыисточник литературоведческого исследования), хотя и утвердилось в науке2, но вызывает вопросы некоторых ученых, отрицающих в мемуарах это значение. Именно поэтому мы избегали пользоваться этим словосочетанием, предпочитая именовать мемуары не источником, а объектом исследования. Такое понимание этого феномена шире и позволяет по-иному представить проблему.

Рассмотрение мемуаров как формы критики утвердилось в литературоведенииболее того, лучшие образцы литературных воспоминаний содержат не только личные воспоминания, но и Смирнов C.B. Автобиографии Некрасова. Новгород, 1998. С. 208.

2 См., например, отдельный раздел, так озаглавленный, в библиографическом указателе: История русской литературы. Библиографический указатель. Под редакцией К. Д. Муратовой. М., 1962. С. 108. оценку, а иногда — развернутую концепцию личности и творчества писателя3.

Одной из очевидных проблем, которая стоит перед исследователем-биографом Пушкина, оказывается проблема поиска нового источника. Речь в данном случае идет не только об архивном исследовании (целью его должно стать открытие неизвестного ранее документа), а и об учете и изучении уже опубликованных материалов.

Казалось бы, это более чем спорное замечание (если учитывать многочисленные пушкинские биографии и библиографии, а также библиографии библиографий и пр.), но в связи с изучением мемуаров оно справедливо. Приведем несколько примеров на этот счет. В картотеке Пушкинского кабинета Пушкинского Дома (несомненно, именно она является главным собранием знаний о поэте) такой раздел не выделен. В недавно вышедшей «Библиографии библиографий» произведений Пушкина и литературы о нем4 также нет специального раздела по этому поводу. В результате воспоминания о Пушкине известны широкому кругу исследователей не полностью, а лишь по двухтомному изданию «Пушкина в воспоминаниях современников» (при всех достоинствах этого сборника, на его основе нельзя составить полного представления ни о количестве материала, ни о его «качестве»). Мемуары становятся по большей части предметом не научного, а краеведческого осмысления. Поясним нашу мысль.

Жизнь Пушкина была богата путешествиями: Москва, Захарово, Царское Село, Петербург, Кишинев, Одесса, Михайловское, Закавказье, Болдино, Оренбург. Пребывание поэта в соответствующем населенном пункте отразилось в том числе и в.

3 В данном случае важно упомянуть работу Ю. В. Манна, посвященную воспоминаниям о Гоголе П. В. Анненкова (см.: Манн Ю. В. Мемуары как эстетический документ // Манн Ю. В. Диалектика художественного образа. М., 1987. С. 155−171).

4 См.: Библиография пушкинской библиографии. 1846−2001. СПб., 2002. воспоминанияхэти материалы становятся предметом именно краеведения, а не пушкинистики.

Краеведение — это наука, создателями которой являются жители, населяющие данный регион и являющиеся носителями внутренней точки зрения на него, — справедливо отметил современный исследователь. — Краеведение предполагает любовное, заинтересованное, участливое отношение к пространству, каковое отношение может отсутствовать у исследователя локального текста. Исследователь (он же создатель) локального текста может быть генетически и связан с описываемым им локусом, но рефлективно он находится уже за пределами его и смотрит на него со стороны. Краевед же всегда исполнен гордости своим пространством, любви и участливости к нему (и никогда не назовет его локусом), краевед не описывает свое пространство, а хвастается им"5. Эту характеристику важно учитывать при общей оценке многочисленной краеведческой пушкинианы. Ученый, останавливаясь на обстоятельствах пребывания Пушкина в каком-то регионе, обычно преувеличивает значение этого визита в его жизни и творчестве6.

Характеризуя степень научной разработанности проблемы, указанной в заглавии, стоит отметить еще один факт, связанный именно с так называемым краеведческим интересом к мемуарам.

Воспоминания составляют существенную часть так называемой «музейной легенды». Аллея Керн в Михайловском (там, согласно воспоминаниям Анны Петровны, состоялась ее ночная прогулка с Пушкиным), роща Лучинник в Болдино (куда Пушкин ездил верхом.

5 Строганов М. В. Провинциаловедение, краеведение и прочие региональные исследования. Вместо предисловия // Пространство культуры и стратегии исследования: Статьи и материалы о русской провинции: XX Фетовские чтения (Курск, 15−18 сентября 2005 г.). Курск, 2006. С. 9.

6 См. об этом подробнее: Муравьева О. С.

Литература

по пушкинскому краеведению за 1970;е годы // Русская литература. 1981. № 4. С. 216−223. на лошади) — подобные «памятные» места есть, пожалуй, в каждом пушкинском музее-заповеднике.

Стремление закрепить за определенным местом знаковый характер в биографии и творчестве Пушкина отметил в свое время историк и археолог А.Л. Бертье-Делагард. В одной из своих статей он описал, как сохранялась память о поэте на южном берегу Крыма: «Наступил 1880 год. В Москве, 6-го июня, открыли памятник Пушкину, что отразилось во многих местах, а также и на Южном берегу Крыма. Кружок тогдашних местных деятелей нашел, что это событие должно ознаменоваться чем-либо. Наделали дощечек с подобающими надписями и прибили их в Гурзуфеначали с кипариса, выбрав его подальше от дома, чтобы посетители не мешали хозяевамесли бы кипарис, то почему не быть и другому дереву тех же временотметили и большой платанпоэт жил в доме, значит в какой-либо комнате его — стали указывать и ее"7.

Пушкин останавливался в Гурзуфе во время крымского путешествия с семьей Раевских в августе — сентябре 1820 г. в доме Ришелье (там сейчас располагается пушкинский музей).

Легко понять иронию Бертье-Делагарда, когда он пишет о пушкинском кипарисе. В письме к Дельвигу, написанном спустя пять лет после пребывания в Крыму, Пушкин так описал свое пребывание в Гурзуфе: «В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградомя тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею со всем равнодушием и беспечностию неаполитанского Ьаггагош. Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря — и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос кипарискаждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество».

7 Бертье-Делагард, А Л Память о Пушкине в Гурзуфе // Пушкин в Тавриде Сборник литературно-краеведческих статей Симферополь, 1995 С 82.

XIII, 251). Этот поэтический образ был воспринят, причем именно в мемуарных свидетельствах. П. И. Бартенев писал о кипарисе как о главной пушкинской реликвии в Гурзуфе: «<.> кипарис, любимец Пушкина, до сих пор целон вырос теперь огромным, статным деревом. Путешественники ходят к нему и срывают с него ветки на память о Пушкине. С ним подружился, его любил поэт, и под счастливым южным небом этого достаточно, чтобы с этим кипарисом связывалось поэтическое сказание. Постоянные обитатели Гурзуфа, тамошние татары уверяют, что когда поэт сиживал под кипарисом, к нему прилетал соловей и пел с ним вместе, с тех пор каждое лето возобновялись посещения пернатого певцано поэт умер, и соловей о больше не прилетает». Бартенев привел в своей статье свидетельство писательницы Евгении Тур (Салиас де Турнемир). Она в своих «Крымских письмах» сообщила татарское предание о Пушкине и соловье. Именно его и высмеял Бертье-Делагард: «<.> ей даже передавали поэтическое поверие татар: соловей пел над головой поэта, когда он сидел под кипарисом, а потом и без него, замолкнув лишь с его смертью. Здесь тоже полудикие ташры, между которыми тогда лишь в виде редкости кое-кто умел сказать по несколько русских слов, не только читали письмо Пушкина к Дельвигу, но даже и соловья, очень сторожкую птицу, поющую в конце лета и сидящую подле дома, сумели изобрести». И — поясняет свою мысль в примечании: «В действительности соловьев везде в горном Крыму.

— 9 очень много, но поют они, как и везде, только весной" .

Можно умножить количество примеров, когда воспоминания не получают адекватной оценки.

8 Бартенев П И Пушкин в Южной России//Бартенев П И О Пушкине М, 1992 С 152.

9 Бертье-Делагард, А Л Указ соч С 81.

В работе была предпринята попытка научного изучения комплекса воспоминаний о Пушкине. Такой подход предполагает рассмотрение мемуаров не как источника сведений о Пушкине, а как полноценного художественного текста.