Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Отношения обусловленности в разноструктурных языках

Диссертация: Отношения обусловленности в разноструктурных языках
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Отношения уступительности имеют проблематический характер, характер парадокса и представляют результат соединения причинности с противительным значением. В соответствующем прототипическом сценарии противительность приобретает характер «контрастной совместимости», и семантический инвариант «протитвительный компромисс» означает: конфликт ситуаций (Р и 0>) разрешается благодаря некоторому… Читать ещё >

Отношения обусловленности в разноструктурных языках (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • ГЛАВА 1. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ КАК ИНТЕГРАТИВНЫЙ КОМПОНЕНТ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ КАРТИНЫ МИРА
    • 1. 1. Фрагмент обусловленности в языковой картине мира
    • 1. 2. Вариантные реализации инвариантной сущности смысловых отношений обусловленности
    • 1. 3. Тексгообразующая функция обусловленности
    • 1. 4. Дивергеншость и конвергентносгь обусловленности
    • 1. 5. Обусловленность и интенсиональность
    • 1. 6. Импликативные отношения как универсалия и лингвистическая типология
  • ВЫВОДЫ
  • ГЛАВА 11. СИСТЕМА ОТНОШЕНИЙ, ОБЪЕДИНЕННЫХ НА ОСНОВЕ ЭВРИСТИЧЕСКИ ПАССИВНОЙ СВЯЗИ
    • 2. 1. Каузальные фрагменты обусловленности
    • 2. 1. Л .Однозначные репрезентшивы обусловленности
      • 2. 1. 2. Семантическая специфика результирующей обусловленности
      • 2. 1. 3. Биномы с целевой семантикой как частные случаи реализации принципа достаточного основания
      • 2. 1. 4. Типичные экспликаторы идеи обусловленности
    • 2. 2. Инкаузальный конструкт как тип обусловленности
  • ВЫВОДЫ
  • ГЛАВА III. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ В СИСТЕМЕ ДИВЕРГЕНТНЫХ ПРИЗНАКОВ КООРДИНАТ
    • 3. 1. Градуированный спектр смысловых отношений обусловленности
    • 3. 2. Градуально-аксиологический спектр обусловленности
  • ВЫВОДЫ
  • ГЛАВА IV. КОДИФИКАЦИЯ ОТНОШЕНИИ ОБУСЛОВЛЕННОСТИ НА ФОНЕ КОНВЕРГЕНЦИИ
    • 4. 1. Способы организации периферии отношений обусловленносш
    • 4. 2. Смысловые отношения компонентов обусловленности в системе категориальных и общекатегориальных смысловых координат
  • ВЫВОДЫ
  • ГЛАВА V. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ И ПРИНЦИП РЕФЛЕКСИИ
    • 5. 1. Модусное согласование компонентов обусловленности по эпистемическому признаку
    • 5. 2. Потенциональный компонент в семантической структуре обусловленности
    • 5. 3. Семантический компонент «аксиологичность» в ментальном мире обусловленности
  • ВЫВОДЫ

В связи с развитием различных направлений лингвистики особое значение приобретает современное осмысление системных направлений лингвистического анализа. Тенденция к смене парадигмы, нередко представляемая как движение от изучения языковой системы к анализу живых процессов речи, означает, что поиски и уже полученные результаты в сфере лингвистики требуют особого внимания к изучению языковой системы в ее связях с речемыслительными процессами. В самом языковом значении могут быть выявлены свойства, непосредственно связанные с намерениями говорящего в процессе мыслительно-речевой деятельности. Когнитивные концепты, формируемые в сознании человека, могут иметь разное происхождение: с одной стороны, они порождаются на уровне индивидуального взаимодействия с предметным миром, т. е. имеют феноменологическую природу — уровень анализас другой стороны, они возникают как результат осмысления феноменологического знания, существующего и сохраняемого в «оязыковленном» виде и позволяющего составить представление об общем устройстве мирауровень синтеза (Кравченко 1996,35). Понятие «отношения обусловленности» в предлагаемой версии включает два аспекта: а) аспект смысловой информативности (исходная точка) — б) аспект актуальной связи отношений обусловленности с намерениями говорящего. Указанные аспекты тесно связаны друг с другом: намерение говорящего лежит в основе выражаемого в процессе речи «готового» содержания, обладающего информативной значимостьюа с другой стороны, смысловая информативность отношений обусловленности является необходимым условием его использования в речи для реализации намерений говорящего. В связи с актуальностью коммуникативного и прагматического аспектов языка выделяется особый смысловой компонент, соотносимый с целью речевого акта, с коммуникативным заданием сообщения. Смысловой компонент определяется как информация, о которой можно сказать: «что сообщается» и «зачем сообщается» (Варшавская 1984, 37). Смысл относится к значениям языковых единиц как цель к средствам, он связан с реальной действительностью.

Известно, что в основе научного знания о положении дел лежит понятие, в котором отражаются общие, существенные и отличительные признаки предметов и явлений действительности. Содержание понятий формируется как результат мыслительной деятельности, как процесс установления связей и отношений между предметами и их признаками. Процесс установления связей между предметами и их признаками осуществляется в форме суждений и умозаключений, т. е. можно говорить о содержательных или смысловых отношениях, которые занимают ведущее положение в смысловой информации, исследуемой человеком в вербальной коммуникации, в практической и познавательной деятельности, представляют собой основные составляющие грамматической системы языка.

Основными компонентами смысла являются категории «предмет», «признак» и «отношение». Категория отношения является наиболее абстрактной, поскольку одно и то же отношение может быть и целью, и средством выражения. «Концепт отношения принадлежит логическому пространству, организованному значением истинности» (Арутюнова 1988, 233). Отношения соединяют предметные и признаковые значения, а также значения других отношений.

Различия между существующими типами функционально-грамматических описаний отношений могут быть сведены к таким типам описаний, как: а) описания по принципу «от формы к значению», «от средств к функциям», «синтаксическая типология» (Григорьян 1995, 137) — б) описания по основному принципу «от значения к форме», «от функций к средствам», «семантикоцентрическая тенденция» (Богданов 1995, 57) — в) описания, основанные на объединении указанных принципов на разных этапах анализа. Функционально-грамматические исследования второго типа развивались и развиваются в различных направлениях. В грамматической традиции хорошо известны опыты анализа в направлении от семантики к средствам ее формального выражения (Бодуэн де Куртенэ 1963, 313−323). Опираясь на тот же принцип «от значения к форме», Л. В. Щерба выдвинул идею «активной грамматики», т. е. грамматики, исходящей из семантической стороны, независимо от того или иного «конкретного языка», и ставящей вопрос о том, «как выражается та или иная мысль» (Щерба 1974, 48, 58). В современной лингвистике подход «от значения к форме» как основной принцип описания языкового материала реализуется в исследованиях и описаниях типа «Средства выражения пространственных (временных, причинных, количественных и т. д.) отношений в том или ином языке или в сопоставляемых языках» (Пете 1973, 1976, 1981; Всеволодова 1995, 108- Швачко 1981; Озерова 1978).Многие из описаний данного типа: а) позволяют интегрировать в единой системе те разнородные языковые средства, которые в грамматике, базирующейся на форме, рассматриваются в разных частях грамматического описанияморфологии, словообразовании, синтаксисеб) позволяют выявить особо сложные средства (комбинированные, грамматико-лексические, грамматико-контекстуальные, косвенные, опосредственные, некатегориальные, «скрытые» в сложных закономерностях взаимодействия грамматики и контекста, морфологии и синтаксиса и т. п.). «В чистом виде» направительные описания «от значения к форме» выступают лишь до тех пор, пока анализ сводится к систематизации формальных средств, относящихся к данной семантической области. Как только исследование и описание выходят за эти рамки, в частности, как только ставится вопрос о субкатегоризации внутри данной семантической категории, о семантических разновидностях и вариантах, становится неизбежным обращение к значениям, и оттенки могут быть выявлены лишь в результате изучения функционирования языковых единиц. Этот этап анализа связан уже с принципом «от формы к значению», «от средств к функциям». Итак, для того, чтобы раскрыть систему языковых значений внутри рассматриваемой исходной семантической области, необходимо, не ограничиваясь исходной семантической областью, обратиться к формам (формальным средствам) данного языка, изучить их значение и употребление. Это означает выход за пределы анализа лишь в направлении от значения к форме и обращение к противоположному направлению — от формы к значению. Таким образом, так или иначе выявляется необходимость двух подходов: от значения и от формы.

Задача поиска оптимального соотношения коммуникативных, функциональных и системных подходов находит одно из наиболее удачных решений при изучении языковых явлений с точки зрения теории функционально-семантического поля, получившей широкое распространение в современных лингвистических исследованиях (см. работы: А. В. Бондарко, Р. М. Теремова, Е. И. Беляева, З. К. Ахметжанова и.

ДР-).

В современной лингвистике доминируют такие объекты исследования, как коммуникация, когниция, однако общим знаменателем выступает семантика. В типологических исследованиях наблюдается переход от «статики» к динамике и вариативности знака, что приводит к обогащеию инструментария семантических исследований за счет когнитивного подхода. Референция обусловленности отражает результат активного взаимодействия разных способов кодирования информации в языке. Взаимодействие разнотипных и разноуровневых способов знакообозначения в едином акте смыслообразования создает новое качество обусловленности: переход на каждую новую ступень знаковости происходит за счет изменения принципа кодирования информации, и, соответственно, принципа ее декодирования. Исследование проблемы обусловленности должно способствовать разработке семиотической теории соответствующей референции: одним из положений предлагаемой в работе концепции является тезис о знаковости грамматических форм обусловленности, когда грамматическая форма (граммема) рассматривается как знак, олицетворяющий собой более высокий по сравнению с номинативными знаками уровень знаковости: в коде закрепляется связь знака с фиксированным признаком, и знак сигнифицирует понятие.

Многоплановость фрагмента обусловленности в языковой картине мира связана со специфическими проблемами интеллектуальной и эмоциональной сфер субъекта-говорящего. В языковой системе, кроме ономасиологического подхода к исследуемому значению, существует и модусный подход, актуализирующий прагматику знака. Фундаментальное для развития систем знаний понятие обусловленности сформировалось «под давлением аномальных явлений» (Арутюнова 1988, 300). человек ищет причины болезней и не задумывается, действительно, над тем, почему он здоров, в повседневной жизни старается выяснять причины тех или иных отклонений от нормального положения вещей. Конструкции обусловленности реагируют или на содержавшиеся в подтексте аномалии, или на неосуществленность замысла. Сложность устройства такого фрагмента в языковой картине мира определяется тем, что в языковом значении обусловленности представлен широкий спектр антропологических факторов.

Актуальность темы

исследования состоит в том, что назрела необходимость в увеличении эффективности сопоставления языков за счет привлечения сведений об их типологических особенностях. Благодаря этому результаты сопоставления получают объяснение и, в свою очередь, подтверждают и уточняют общее представление об особенностях строя сравниваемых языков, что, естественно, повышает уровень теоретического и практического усвоения этих языков. В диссертации впервые предпринято сопоставление отношений обусловленности в разноструктурных языках (в русском и чувашском языках) как единый лингвистический объект в ракурсе «пропозиция — реальный мир» -" субъект — пропозиция", ибо критерием истинности суждения обладает не только абстрактный наблюдатель, но и носитель знания и мнения о том или ином «положении дел». Объектом исследования является каузальная картина мира и ее языковая концептуализация.

Основная цель диссертации — интерпретация отношений обусловленности как единого, целостного лингвистического объекта в сопоставительном плане.

Целью работы предопределяются ее конкретные задачи:

1. Определить концепт отношения обусловленности как дискретную единицу коллективного сознания, отражающую предмет реального или идеального мира и хранящуюся в национальной памяти носителей русского и чувашского языков как вербальный субстрат.

2. Исследовать закономерности взаимодействия субъективного и объективного факторов при формировании обусловленности в мышлении и ее языковой семантической интерпретации, и на этой основе выявить круг инвариантных (базовых) признаков отношений обусловленности.

3. Определить характер взаимоотношений знаков грамматических форм референции обусловленности.

4. Представить отношения обусловленности не только в парадигматическом, но и в синтагматическом плане: синтагматическое моделирование связать с понятиями дивергентности и конвергентности, тем самым установить системную взаимосвязь в организации парадигматической и синтагматической оси общеязыковой модели обусловленности в сопоставляемых языках.

5. Рассмотреть многоаспектные отношения обусловленности и интенсиональности, выделить общее и различное в метадискурсе соответствующих отношений.

Основные методы и приемы исследования, используемые в работе, вытекают из ее сопоставительного характера. Для решения указанных задач использовался индуктивный метод анализа: от конкретных языковых фактов к установлению системных отношений между ними и обобщению на этой основе теоретических положений и выводов. Сложность темы диктует также использование методов комплексного структурно-семантического анализа с применением данных прагматики. Особое место занимает метод лингвистического эксперимента в сочетании с элементами трансформационного и дистрибутивного анализа. Семантическая характеристика средств обусловленности определяет использование приемов компонентного и логико-семантического анализа.

Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые определена структура отношений обусловленности в сопоставительном плане на основе разноструктурных языков и важнейшие функциональные свойства знаков обусловленности. Исследование частных конструктов обусловленности (соответствующий термин в лингвистике интерпретирунтся неоднозначно — то как семантическое/ментальное пространство или как фрейм, ср.: Паршин 1995, 410) дало возможность выявить, с одной стороны, универсальные типологические схождения, а с другой стороны, акцентировать внимание на расхождениях, имеющих отношение к семантике, форме и фунциональным особенностям сопоставляемых конструктов в русском и чувашском языках.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Картина мира обусловленности обладает определенными параметрами, иерархически координированной совокупностью единиц (мир с реальным и ментальным денотативным содержанием).

2. Отношения каузальности принимают вид формулы импликации, которая включает три компонента — посылка (антецедент), следствие (консеквент) и связка.

3. Разновидности каузации и каузальности должны быть определены в соответствии со стуктурно-смысловыми значениями каузативных и каузальных моделей (в качестве межъязыкового метаязыка каузативности выступают такие параметры каузации, как побуждение, повеление, запрет и т. д.

4. При разграничении отношений обусловленности и отношений квазиобусловленности следует учесть импликатуру дискурса и результат трансформации.

5. На основе инвариантности-вариантности можно представить двухуровневую семную модель обусловленности (вариантно-инвариантное строение языка моделирует вариантно-инвариантное строение мира): эквиполентная оппозиция «каузальность» «инкаузальность» .

6. Отношениям обусловленности присущи концептуально представленные признаки, как тринарность, смысловая отмеченность, контролируемость, альтернативность.

7. В изучении эксплицитного смысла, в реализации общеязыковых смысловых отношений обусловленности плодотворным является метод полевого структурирования. В результате исследования структурации отношений обусловленности в сопоставляемых языках в терминах синтаксического поля выявляются не только структуры этих полей, но и соотношение содержания и формы, соотношение конституентов поля с точки зрения выражаемых ими функций. В русском и чувашском языках рассматриваемые в ислледовании смысловые отношения могут выражаться развернутой пропозицией (юнкцией), которая оформляется на уровне гипотаксиса (соположение событий) и паратаксиса (соотнесение/локализация событий) и нетаксисными структурами (с зависимым пропозитивным компонентом, выражающим обусловленость).

8. Заслуживает внимания с точки зрения типологии синонимия конституентов (знаков) поля обусловленности. В семантическом пространстве конструктов обусловленности выделяются вариативные синтаксические ряды и синтаксические парадигмы.

9. Отношения обусловленности выполняют роль стержневой категории в порождении текста, и их текстообразующие средства неоднородны по своему составу.

10. Дискурсная дивергентность или конвергентность признаков отношений обусловленности становится возможным в силу действия таких общеязыковых законов, как: а) закон давления рядаб) закон семантической компенсациив) закон концептивной конгруэнтности.

11. В метадискурсе обусловленности эпистемический модус однозначно квалифицирует интенциональное состояние субъекта, онтологический модус актуализирует интенциональные намерения говорящего, аксиологический модус позволяет квалифицировать информацию как позитивную или негативную в ценностной системе картины мира.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что постановка проблемы и результаты настоящей работы уточняют семантическую базу данных обусловленности, выявляют национальную специфику данного фрагмента языковой картины мира. В диссертации для описания обусловленности привлекается новый метаязык, основанный на когнитивном подходе к языковой системе сопоставляемых языков. Основные результаты диссертационного исследования могут быть использованы в построении функциональной грамматики русского и чувашского языков, в разработке проблемы других семантических примитивов, при проведении аналогичных разысканий на материале других языков, при разработке вопросов общей семантики .

Практическая ценность работы. Ее результаты могут быть использованы при чтении спецкурсов по грамматике, при составлении соответствующих разделов вузовского курса «Сопоставительная грамматика русского и чувашского языков», могут служить материалом для новой концепции специальных дисциплин под общим названием «Языковая картина мира», «Языковая личность», где актуализируются понятия «картины мира», «национальные картины мира» .

Структура и объем работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы. Последовательность частей задана выбранным способом интерпретации. Общий объем работы 422 страницы. Библиография включает 533 наименования.

Материал исследования содержит сплошную выборку из художественных произведений русских и чувашских авторов общим объемом 50 тыс. страниц.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в докладах и выступлениях на научных конференциях различных уровней: 5-ая Межвузовская конференция кафедры русского языка МГОПУ «Семантика языковых единиц», Москва, 1996; 6-ая Международная конференция «Семантика языковых единиц», Москва, 1998; Межгосударственная конференция, посвященная 80-летию проф. Б. Н. Головина, Нижний Новгород, 1996; Международная научная конференция, Екатеринбург, 1998; Всероссийская научно-практическая конференция, Стерлитамак, 1999; Международная конференция «Образование, язык, культура на рубеже XX вв.», Уфа, 1998; Региональная научно-практическая конференция «Инновационные методы преподавания в высшей школе», Чебоксары, 1999; Межгосударственная научная конференция, посвященная юбилею А. С. Пушкина, Чебоксары, 1999; научная конференция «Историко.

14 этимологическое изучение чувашского и алтайских языков", Чебоксары, 1999, а также в выступлениях на ежегодных итоговых научных конференциях и на заседаниях кафедры русского языка ЧГУ им. И. Н. Ульянова, отражены в публикациях и монографии.

ВЫВОДЫ.

В современной лингвистике акцент рассмотрения отношения «пропозиция — реальный мир» смещается в сторону отношения «субъектпропозиция». В данном случае критерием истинности суждения обладает не абстрактный наблюдатель, а носитель знания и мнения о том или ином «положении дел» (окружающий мир «вовлекается» в личностную сферу человека, хотя есть пропозиции, не нуждающиеся в обоснованности утверждения, в частности, дважды два четыре и некоторые др.). Основные признаки истины основаны на противопоставлении, которые возникают на почве дуалистического мировосприятия (в осознании говорящим двойственности бытия).

Макропропозиции обусловленности с реальными и ментальными денотативными содержаниями отличаются друг от друга тем, что в первой истина (событие) локализована в объективной действтельности, а во второй истина (факт) — в эпистемическом (ментальном) пространстве (в интенсиональном контексте обусловленность является звеном цепи неразвертывающихся во времени положений дел или событий).

Топикализация фактообразующего значения макроситуации обусловленности учитывает то обстоятельство, что ментальное поле обусловленности направлено на поисковый способ представления знания. Макропропозиция обусловленности с ментальным денотативным содержанием распадается на интенсиональный (эпистемологический), интенциональный (онтологический) и аксиологический (операциональный) модусы. Ментальность обусловленности как результат субъективного вмешательства в ходе представления объективной информации подчинена принципам рефлексии (в «паре» с принципом достаточного основания) находит в пропозициональных установках оптимальные рамки для речевой реализации. Метадискурс обусловленности идентифицирует и квалифицирует элементы интеллектуальной деятельности: эпистемический модус однозначно квалифицирует интенсиональное состояние субъекта (данный модус определяется функциональным значением определить информацию на достоверность) — актуализирует интенциональные намерения говорящего (модус констатируется задачей оценить информацию с точки зрения ее необходимости и желательности) — аксиологический модус позволяет квалифицировать информацию как положительную или отрицательную в ценностной системе объективной действительности. Соответственно этим параметрам обусловленность осложняется такими семантическими множителями как «гипотетичность», «потенциальность», «ассертивность» .

Семантический множитель гипотетичности в структуре обусловленности квалифицируется по двум осям координат: по шкале вероятности, отражающей количественную оценку имеющихся у говорящего знаний о предмете, и по шкале уверенности, отражающей субъективное ощущение истинности или проблематичности высказываемой пропозиции. Соответственно этим параметрам в поле достоверности выделяются два типа гипотетичности: гипотетичность с нехарактерной информацией и гипотетичность с когнитивом характерной информации.

Ситуация обусловленности в зависимости от специфики потенциального компонента в сопоставляемых языках представлена тремя разновидностями: 1) ситуацией мотивации возможности совершения действия — 2) ситуацией мотивации возможности совершения действия- 3) ситуацией мотивации желательности совершения действия.

К ментальному плану обусловленности относятся модусы, выражающие аксиологическую оценку. Отношения обусловленности,.

409 осложненные ассертнвным компонентом, как ситуации оценки, состоят из четырех компонентов: субъекта оценки, предмета оценки, характера оценки и основания оценки, но названные компоненты представлены таким образом, мотивирующая часть содержит в себе основание оценки, а мотивируемая часть — субъект оценки (модус), предмет оценки и характер оценки (диктум). Как правило, оценка нуждается в определенных параметрах текста, ибо оценочные предикаты информативно недостаточны. Их смысловая неполнота и неоднозначность компенсируется дескриптивным развертыванием, когда за оценочным предикатом идет оформление фактического положения вещей.

Различна динамика соотношения оценочного компонента в отношениях обусловленности. Данные соотношения находятся в прямой зависимости от того, что обусловленность (как аргументация) и оценка являются функциональными, текстовыми категориями. Эти категории обе принадлежат субъективной сфере и отражают этапы процесса мышления: оценивание происходит по логическим ступеням аргументации, а аргументация, основывающаяся на оценке, взаимосвязана с последней.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Корреляция концептуального мира обусловленности с языковой картиной мира отражает взаимодействие человеческого фактора в языке и языкового фактора в человеке, и поэтому понятие «отношения обусловленности» в предлагаемой версии включает два аспекта: а) аспект смысловой информативности (исходная точка) — б) аспект актуальной связи отношений обусловленности с намерениями говорящего в дискурсе (на фоне дивергенции/конвергенции и интенциональности). Указанные аспекты тесно связаны друг с другом: намерение говорящего лежит в основе выражаемого в процессе речи «готового» содержания, обладающего информативной значимостью, с другой стороны, смысловая информативность отношений обусловленности является необходимым условием его использования в речи для реализации намерений говорящего.

Фрагменты картины мира обусловленности с реальным и ментальным денотативными содержаниями отличаются друг от друга тем, что в первой истина (событие) локализована в объективной действительности, а во второй истина (факт) — в эпистемическом (ментальном) пространстве (в интенсиональном контексте обусловленность является звеном цепи неразвертывающихся во времени положений дел или событий). Отношения обусловленности как автономный семантический объект представляют собой двухуровневую семную модель: инвариант «прямая обусловленность (причинность)» — инвариант «обратная обусловленность» (инкаузальность). При выделении основного (вариантного) значения главным является его системная значимость. Отношения обусловленности, как интегративные отношения, организованы принципом тринарности: с событийной номинализацией (событие-1, событие-2) соотносится так называемая причинная связка, которая занимает вершинное место в отношениях обусловленности и членит их на составы, которые находятся в подчинении (зависимость здесь понимается в том смысле, что всегда можно назвать компонент обусловливаемый и обуславливающий). В признаковый континуум отношений обусловленности входят следующие: семантическая координация, контролируемость, смысловая отмеченность. Версия о знаковости грамматических форм отношений обусловленности заключается в том, что данный знак, оформляет более высокий по сравнению с номинативным знаком и находится на уровне знаковости, в коде которого закрепляется связь знака с понятием. Смысловые отношения обусловленности могут выражаться развернутой пропозицией (юнкция), которая в языке оформляется таксисными структурами (гипотаксис обусловленностисоположение событий, паратаксис — соотнесение, локализация событий), зависимым таксисом и нетаксисной структурой с зависимым причинным препозитивным компонентом. Специфика грамматической природы частей так называемых полипредикативных конструкций в чувашском языке заключается в способах выражения предиката, в особенностях употребления средств связи (в функции предиката зависимых частей широко используются инфинитные формы глагола, между главной и зависимой частями устанавливается более тесная связь, что связано с различными функциями средств связи и др.).

Импликативные отношения (отношения обусловленности) в языке выступают как универсалия. Существование универсалий языка объясняется единством отражаемой языками объективной действительности, общностью законов мышления и функций языков мира. Различаются следующие разновидности языковых универсалий: 1) абсолютные (характерные для всех без исключения языков- 2) универсальные импликации (высказывания типа «Если в языке имеет место явление А, имеет место явление В» — 3) статистические (неполные, с единичными случаями исключения). Языковые универсалии устанавливаются либо индуктивным способом, либо дедуктивным способом, т. е. по способу установления различают индуктивные и дедуктивные универсалии.

Причинность как одна из семантических конфигураций смысловых отношений обусловленности характеризуется широкой семантической вариантностью. В основе причинно-следственных отношений лежит семантический инвариант, представляющий собой типовую причинную ситуацию. В качестве конституентов наиболее глубокого слоя причинности в русском языке выступают гипотактические конструкции, а в чувашском языке — полипредикативные конструкции (ППК), где причинная зависимость между предикативными частями выражается аффиксами падежей. Полипредикативные конструкции синтетического, аналитического и аналитико-синтетического типов состоят из главной и предикативной единиц. Выступая в роли зависимого предиката, причастие/деепричастие в ППК способно принимать различные аффиксы. В аналитико-синтетических ППК способ связи получает формальное выражение в аналитических показателях (послелогах и частицах), которые закреплены за определенными грамматическими формами, а в ППК аналитического типа ЗПЕ связаны между собой аналитическими показателями — союзными скрепами. Таксис обусловленности включает в себя частные варианты временных отношений: в них четко проявляется признак «семантическая координация» между микроситуациями. В нетаксисных структурах сопоставляемых языков модальные и временные характеристики свернуты: в таком семантическом осложненном предложении вторичным именным предикатом выступают девербативы. Анализ реляционной структуры причинных текстовых комплексов, выступающих как семиотическое средство, показывает, что в основном причинные структуры разнообразны, ибо интерпретация причинных отношений в тексте обеспечивается осью отбора (с помощью так называемых коннекторов) и осью комбинирования (локализация причинных компонентов).

В картине мира, которая представлена в естественном языке, концепт цели занимает одно из центральных мест (для данного концепта важны образы пути, времени, овладения объектом — в русском «идут к цели», «ближние и дальние цели», «добиваться цели», «попасть в цель», в чувашском соответственно «теллев патне сывхар», «сывахри тата аякри теллев»). Специфика данного концепта отражается в следующем толковании: X делает Р, потому что хочет р. Одним из наиболее важных типов целостных синтаксических единиц в русском и чувашском языках, спообных выражать целевые отношения в детализированном виде, являются целевые биномы — гипотактические структуры, главные части которых в качестве предикатов используют определенный набор вербальных единиц, в которых наличествует признак активности. Особое положение в рассматриваемых предложениях занимают группы скреп (функтивы) с союзным компонентом чтобы (функтивы оформляют разные типы связи, и на этой основе выделяются одноместные и неодноместные функтивы: одноместные выражают однонаправленную номинацию, а двухместные — взаимное подчинение соединяемых частей). В чувашском языке наблюдается преимущественное использование целевых гипотаксисных конструкций по сравнению с причинными высказываниями, где чаще используются полипредикативные конструкции: в чувашском языке идет активный процесс грамматикализации таких лексических единиц, как пул, те в направлении союзов, не принимая какого-либо грамматического элемента. В целевых конструкциях нетаксисной структуры синтаксемы представляют собой свернутое (номинализованное) обозначение события — цель, номинализованную пропозицию. В конструкциях, отражающих собственно целевую ситуацию, в позиции зависимого компонента при глаголе встречаются разнообразные варианты субстанциональных синтаксем (при выделении вариантов синтаксем учитывается лексический фактор). Каждый вариант синтаксемы в целевых конструкциях сопоставляемых языков имеет характерные для него функциональные особенности. При актуализации семантики цели в тексте преимущественно используются субординативные, а не координативные конъюнкторы. На денотативном уровне наиболее характерным средством ослабления общей семантики целевых текстовых комплексов является имплицитное представление. Наблюдения над локализацией целевого текстового компонента показали, что их текстообразующая роль зависит от «дозировки» информации, что, в свою очередь, связано с позицией в текстовом фрагменте (интродуктивной, медиальной, финальный). Целевые текстовые комплексы, в отличие от финально-следственной биномы, характеризуются особой синтаксической, реляционной и коммуникативной структурой.

Условные смысловые отношения выражают типично человеческую способность размышлять об гипотетических ситуациях, предполагать возможные альтернативные ситуации. В зависимости от модификации альтернативной (доминантной) семы реальным/ирреальными семами условная ситуация может быть представлена двумя ситуациями: ситуацией реального условия и ситуацией ирреального условия. В предложениях с реальным характером условия говорящий условие представляет как факт совершившийся или несовершившийся, т. е. реальна или нереальна ситуация, о которой говорится в придаточной части. Здесь представлена альтернатива: соответствие действительности оформлено в виде дилеммы при помощи условных релятивов, коррелятов, особым порядком слов, в чувашском языке способы выражения соответствующей альтернативы разнообразны: релятивы енчен, тесен, употребленный после безличного предложения (в придаточном предложении с союзом тесен может находиться факультативный условный союз енчен) — частицы-граммемы так (тек). Как разнотипные, так и однотипные условные синтаксические синонимы в русском и чувашском языкахявляются системными. Сфера потенциального условия по признаку локализованности событий условного и следственного компонентов во времени образуют три семантических участка: 1) участок потенциального предметного единичного условия (объединяет конструкции с признаком определенной временной локализованности действия, когда речь идет о действиях конкретного субъекта, о конкретных событиях, имеющих единичный характер, совершающихся в конкретный момент времени, и центр данного семантического участка образуют гипотактические и паратактические конструкции) — 2) потенциальное узуальное условие (оба компонента данной ситуации — и условный, и следственный — содержат в себе действия, связанные отношениями закономерной обусловленности, складывающимися на основе повторяемости действий) — 3) обобщенно-потенциальное условие структурируется гипотактическими и глагольными конструкциями с неспециализированными предлогами (с предложно-субстантивными сочетаниями, построенными по моделям «без + род.пад.имени», «в + предл. пад). Сфера ирреального условия объединяет в своем составе конструкции, в которых оба события — и условие, и следствие — квалифицируются как явления нереальные, не имеющие места в действительности (характерной чертой предложений ирреального типа является неактуальность, абстрактность временной характеристики частей, возможность их соотнесения с любым временным планом). В чувашском языке обозначение ирреальности условия зависит от выражения предиката главного предложения той или иной формы глагола. В условных текстах значение обусловленности конкретизировано как взаимная связь ситуаций предопределяющей и предопределенной, т. е. ситуации-следствия. В большинстве случаев соответствующие тексты представляет собой макроструктуру мозаичного вида.

Отношения уступительности имеют проблематический характер, характер парадокса и представляют результат соединения причинности с противительным значением. В соответствующем прототипическом сценарии противительность приобретает характер «контрастной совместимости», и семантический инвариант «протитвительный компромисс» означает: конфликт ситуаций (Р и 0>) разрешается благодаря некоторому компромиссу (Я). Центральным конституентом семантического пространства уступительности является гипотаксис с релятивами хотя (хоть), несмотря на то что. В чувашском языке условный союз пулсан, сочетаясь с частицей та приобретает уступительное значение (элемент пулин, содержащийся в составе уступительной скрепы, совпадает по звучанию с формой 3-го лица единственного числа положительного аспекта уступительного наклонения глагола пул). В сопоставляемых языках паратактические биномы отличаются от гипотактических биномов меньшей эксплицитностью уступительного смысла, хотя первая предикативная единица содержит событие-уступку, вторая — событие-следствие (при анализе уступительных паратаксисов следует учитывать не только значение релятивов, но и лексических индексалов, которые более точно указывают на коннцессивность. В выражении уступительного значения в русском языке участвуют также зависимые пропозитивные компоненты, которые выступают двумя функциональными блоками, в чувашском языке в качестве типологических форм выступают не предложно-падежные конструкции, а лексические и синтаксические единицы (этому способствует то, что в предложно-субстантивных сочетаниях со значением уступительности чаще всего употребляются абстрактные существительные, обладающие наибольшей потенциальной предикативностью, а если предлоги сочетаются с конкретными именами существительными, то и в этом случае они имеют событийный характер). Обогащение ассоциативного потенциала уступительности происходит также за счет модификации доминантной семы семантическим признаком" согласие", имеющий следующее толкование: «Говорящий знает или считает, что более вероятно то, что ситуация (2 имеет место, и, по его мнению, она важнее С>». В уступительных предложениях с семой «согласие» событиеуступка выступает как предположение или условие. Средства межфразовой связи в сопоставляемых уступительных текстовых комплексах неоднородны по своему составу. Уступительный текстовый модуль определяется как часть текста, обладающая гомогенностью текстуальных компонентов, так как уступительная ситуация является неотъемлемым компонентом рассуждения и полемики, так как принцип «недостаточного основания» не является чисто логическим, формальным, а характеризует априорность изложения.

Лингвистическая трактовка обусловленности предполагает констатацию и таких случаев, когда соответствующая ситуация может подвергаться явлениям дивергенции и конвергенции, ибо суть категории речевого воздействия заключается в таком коммуникативном использовании языковых выражений, при котором в модель мира носителя языка вводятся новые знания и модифицируются уже имеющиеся, т. е. происходит процесс онтологизации знания. В основе аргументативной онтологизации информации, содержащейся в высказывании, лежат процедуры изменения онтологического статуса знания (процессы дивергенции (актуализация/виртуализация) и конвергенции, т. е. категория процедурного преобразования в области модифицированных отношений обусловленности имеет свою семантическую сферу действия. Исчисление возможных семантических сфер действия процедурных преобразований может рассматриваться как основание процедурно ориентированной классификации составляющих в плане содержания обусловленностиградуальный компонент, отвечающий за степень проявленности обусловленности в речевом отрезке, интерпликатный — степень совмещенности обусловленности с другими смысловыми отношениями.

Присутствие градуального компонента в высказывании служит показателем интенций говорящего сообщить определенную дополнительную информацию, выраженную имплицитно. Поэтому процесс онтологизации знания может быть охарактеризован не только с точки зрения доступности (построение адресатом концептуального образа описываемой причинной (в широком понимании) ситуации, но и с точки зрения изменения онтологического статуса знания о причинно-следственных отношениях положений дел. Процедурно-градуальные компоненты актуализируют семантические компоненты обусловленности и представлены разными конструкциями. Отношения обусловленности, маркированные градуальными компонентами в русском и чувашском языках, могут выражать: а) актуальную форму градуирования (указание на порождаемую ситуацию как на важную причину) — б) виртуальную форму градуирования (указание на то, что порождаемая ситуация является слабым фактором для оправдания реализации порождающей ситуации). Варианты отношений обусловленности отличаются друг от друга структуризацией специализированных средств для выражения актуальной и виртуальной формы.

Квалификация отношений обусловленности в плане градуальности наиболее четко осуществляется эксплицитным способом, который предполагает обозначить соответствующие смысловые отношения посредством определенных экспликаторов. Их состав достаточно обширен и многообразен, все они указывают на то, что ситуация Р или ее компонент определяется говорящим как не соответствующее идеализированному представлению говорящим о мире. В сопоставляемых языках различаются лексические (градуаторы-лексемыпредикаты, выраженные глаголами интенсивного подтипа результативного способа действиячастицы, имеющие трехвалентную структуру) и синтаксические экспликаторы градуальности. Имплицитный способ выражения градуального признака имеет место: а) при противопоставлении отрицаемой и истинной причиныб) при сопоставлении причин, связанных альтернативными или градационными отношениямив) в случае присутствия в главной части сочетания существительного с предлогом в причинном значении, занимающего идентичную синтаксическую позицию по отношению к сказуемомуг) при позиционном разобщении частей союзад) при непосредственной синтаксической зависимости первой части союза от глагола-сказуемого главной части и др.

Противоположным явлению дискурсной дивергентности представляется явление конвергёнтности, которое сочетается с понятием асимметрии. Отношения обусловленности, осложненные гомогенными и гетерогенными смыслами, рассматриваются как отражение недифференцированной локализованное&tradeсобытий, и соответственно, данные структуры в русском и чувашском языках имеют дискурсивный характер, предполагающий наличие контекстуальной информации. Соответствующая интерпликатность в сфере обусловленности обусловлена утратой некоторых семантических и структурных признаков или осложнением самих конструктов обусловленности. Интериликатные отношения в сопоставляемых языках формируются не только языковыми средствами, но и порядком или местоположением компонентов конструкций. При анализе содержания интерпликатных отношений следует учитывать не только лингвистический контекст, но также и ситуацию, фоновые знания, экстралингвистический микроконтекст.

Ментальность обусловленности как результат субъективного вмешательства в ходе представления объективной информации подчинена принципам рефлексии. Метадискурс обусловленности (модальная коррекция схем обусловленности) идентифицирует и квалифицирует элементы интеллектуальной деятельности: а) эпистемический модус однозначно квалифицирует интенсиональное состояние субъекта (разграничивает знание и мнение, незнание и предположение) — б) онтологический модус актуализирует интенциональных намерений говорящегов) аксиологический модус позволяет квалифицировать информацию как положительную или отрицательную в ценностной системе объективной действительности.

Макропропозиции соответствующих установок могут иметь пропозиции двух типов: а) верифицируемые пропозиции, истинность которых может быть проверенаб) неверифицируемые, выражающие оценочные суждения. Семантическая структура когнитивного метадискурса с верифицируемой пропозицией рассматривается по двум осям координат: по шкале вероятности и по шкале уверенности. Соответственно этим параметрам обусловленность осложняется такими семантическими множителями как «гипотетичность», «потенциональность» и «ассертивность» .

Семантический множитель «гипотетичность» в структуре смысловых отношений обусловленности определяется сочетанием различных видов типов достоверности по шкале вероятности и по шкале истинности. Когнитивы, выражающие гипотетический смысл, в русском и чувашском языках сочетатаются с лексемами, выражающими субъективное ощущение говорящего относительно истинности высказываемой оценки вероятности. Конструкции, выражающие соответствующий модифицированный смысл, могут иметь все оттенки обусловленности, и в их передаче в чувашском языке принимают как функциональные, так и собственно модальные экспликаторы. В отличие от других признаков «гипотетичность» в обоих языках имеет гораздо более разветвленную систему, в то же время языке для передачи установки «проблематичности» в чувашском используются ряд когнитивов (кажется — туйан, курантен, пек, имеш и др.).

Семантический множитель «потенциальность» как онтологический модус, как пропозициональная установка накладываются на содержание языкового выражения обусловленности. Ситуация обусловленности в зависимости от специфики пропозициональных установок мотивируемого компонента в сопоставляемых языках представлена тремя разновидностями: 1) ситуацией мотивации возможности совершения действия — 2) ситуацией мотивации возможности совершения действия- 3) ситуацией мотивации желательности совершения действия. Данные варианты ситуации обоснования возможности, необходимости, оптативности совершения действия в русском и чувашском языках выражаются различными модификаторами.

К ментальному плану обусловленности относятся модусы, выражающие аксиологическую оценку, ибо смысл обусловленности непосредственно связан с ментальным действием. Сближаясь с ментальной пропозициональной установкой, ситуации обусловленности как ситуации оценки состоят из четырех компонентов: субъекта оценки, предмета оценки, характера оценки и основания оценки, но названные компоненты.

422 представлены таким образом: мотивирующая часть содержит в себе основание оценки, а мотивируемая часть — субъект оценки (модус), предмет оценки и характер оценки (диктум). Отношения обусловленности предстают как синтез двух смысловых компонентов в случаях, когда мотивирующий компонент содержит основание оценки, а мотивируемыйостальные компоненты оценочной семантики. На основе характера ментальной процедуры оценивания можно представить типы оценочного компонента в высказываниях, выражающих обусловленность, частнооценочные и общеоценочные (изменение ситуаций от первого типа оценки ко второму свидетельствует об усилении оценочных свойств обусловленности и влияния межличностных связей коммуникантов на строение структурно-семантических моделей фрагмента обусловленности. Различна динамика соотношения оценочного компонента в отношениях обусловленности. Данные соотношения находятся в прямой зависимости от того, что обусловленность (как аргументация) и оценка являются функциональными, текстовыми категориями. Эти категории обе принадлежат субъективной сфере и отражают этапы процесса мышления: оценивание происходит по логическим ступеням аргументации, а аргументация основывающаяся на оценке, взаимосвязана с последней .

Показать весь текст

Список литературы

  1. K.M. Теоретические проблемы синтаксиса азербайджанского языка: Автореф. дис. докт. филол. наук. Баку, 1984. -45 с.
  2. С. А. Вариативность утверждения и отрицания в разносистемных языках: Автореф. дис. докт. филол. наук. Тбилиси, 1988. -43 с.
  3. Н. А. Семантическая структура высказывания: Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1985. — 42 с.
  4. .А. Теория вариантности в исследованиях синтаксиса // Лингвистика на исходе XX в.: Итоги и перспективы. Т.1. М., 1995. — С. 8−10.
  5. Р. Г. Значения в языке. М., 1985. — 165 с.
  6. И.Г. Сопоставление как основной метод типологического исследования // Советская тюркология, 1976. С. 3−11.
  7. П.О. О семантико-синтаксических функциях девербативных и деадъективных существительных // Филологические науки. 1973. -№ 1. — С. 40−46.
  8. В. Г. Основы теории грамматики. М.: Наука, 1963. — 105 с.
  9. В. Г. Сложноспаянное предложение в тюркских языках // Советская тюркология. 1982. — № 5. — С. 50−56.
  10. Актуальные проблемы российского языкознания- 1992−1996. М., 1997. -230 с.
  11. B.B. Лексические средства выражения интенсивности качественного признака в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол.наук. Киев, 1987. — 25 с.
  12. М.Х. Грамматический каузатив в узбекском, таджикском, английском языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. — 17 с.
  13. Т.Б. Дополнительные отношения модуса и диктума // Вопросы языкознания. 1971. — № 1. — С. 54−64.
  14. Е.В. Выражение модального значения желательности в простом предложении. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1986. — 16 с/
  15. К. Семантико-грамматические функции частиц в тюркском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1980.-25с.
  16. Р. Союзы в казахском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1955. — 15 с.
  17. Ф.А. К вопросу о категории модальности и лексические средства ее выражения в тюркских языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1964. -24 с.
  18. H.A. Переходность в системе сложного предложения современного русского языка. Казань: КГУ, 1982. — 158 с.
  19. H.A. Сложные предложения, выражающие обстоятельственные отношения в современном русском языке. Казань: КГУ, 1977.- 176 с.
  20. H.A. Системность и несистемность в синтаксисе //Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. Т. 1. -М., 1995. С. 23 -24.
  21. Андреев В А. Категория склонения в чувашском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1987. — 18 с.
  22. И.А. Причастие в чувашском языке. -Чебоксары, 1961. -257 с.
  23. И.А. Чаваш синтаксисен ыйтавесем. 1п. Шупашкар, 1972. -161 с.
  24. И.А. Чаваш синтаксисен ыйтавесем. 2п. Шупашкар, 1975. — 189 с.
  25. Н.И. Чаваш челхин стилистики. Шупашкар, 1975. — 161 с.
  26. Л.А., Занько С. Ф. Лексико-грамматические средства выражения понятия состояния в русском языке // Вопросы теории и методики изучения русского языка. Казань, 1976. — С. 88−95.
  27. Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. — 567 с.
  28. В. Д. Типология языков и проблема методического прогнозирования . М.: Высшая школа, 1989. — 157 с.
  29. Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения // Аспекты семантических исследований. М., 1980. — С. 254.
  30. Н.Д. Язык цели // Логический анализ языка. Модели действия.-М., 1992. С. 14−23.
  31. Н.Д. Введение // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993. — С. 3−6.
  32. Н.Д. О номинативном аспекте предложения // Вопросы языкознания, 1971. № 6. — С. 63−73.
  33. Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. — 285 с.
  34. Н.Д. Типы языковых значений: оценка, событие, факт. М., 1988.-280 с.
  35. Н.Д., Ширяев E.H. Русское предложение. Бытийный тип: структура и значение. -М.: Русский язык, 1983. -198 с.
  36. Н.Д. Национальное сознание, язык, стиль //Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. М., 1995. С. 32 — 33.
  37. В.Ф. Выражение возможности и необходимости в конструкциях с зависимым инфинитивом (на материале польского языка в сопоставлении с русским): Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1971.-16 с.
  38. О.С., Глушко П. П., Гюнетти В., Долгополова И. Н. и др. Основы компонентного анализа. М.: Изд-во МГУ, 1969. — 137 с.
  39. О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1966. — 607 с.
  40. И.Х. Выражение субъекта в тюркских языках // Советская тюркология, 1990. N6. — С. 3−12.
  41. О.Н. Функционально-семантические поля в русском и казахском языках. М., 1989. — 137 с.
  42. Э. И. Контрастивная грамматика: морфология русского и тюркских языков. -Казань: Изд-во КГИ, 1987. -152 с.
  43. Н.И. Опыт исследования чувашского синтаксиса. Казань: Типолитография В. Н. Ключникова, 1903. Ч. 1−2. -573 е.
  44. В.В. Русский язык. Синтаксис и пунктуация. М., 1979.269 с.
  45. В.В. Система членов предложения в современном русском языке. М.: Просвещение, 1988.-158с.
  46. В.В. Односоставные предложения в современном русском языке. М., 1968, — 159 с.
  47. Л.Л. Семантические отношения причинных и условных предложений в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1974. -24 с.
  48. Л.Л. Условные отношения и условные союзы // Спорные вопросы синтаксиса. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. — С. 166−184.
  49. О. Частицы в узбекском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1983. -23 с.
  50. Л.М. Конструкции с союзом тем более что и их место в системе средств выражения причинно-следственных отношений /на материале современного русского языка/: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Томск, 1983.-21 с.
  51. Л.К., Сафиуллина Ф. С. Сопоставительный синтаксис русского и татарского языков. Казань: Изд-во КГУ, 1989. -196 с.
  52. А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход). Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1990. -48 с.
  53. А.П. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов-на-Дону, 1993. -343 с.
  54. Л.С. Очерки по морфологии современного английского языка. -М., 1975. -156 с.
  55. Л.С. Язык и перевод. -М.: Международные отношения, 1975.-229 с.
  56. T.B. К вопросу о связи между коммуникативными и структурно-семантическими свойствами сложных предложений // Функциональный анализ синтаксических структур. Иркутск, 1982. — С. 5545.
  57. И.В. Функциональная синонимия в области выражения «внутренней» модальности в современном немецком языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1974.-18 с.
  58. А.Н. Предложение в современном турецком языке. -М.: Наука, 1984. 200 с.
  59. H.A. Сложное предложение в каракалпакском языке // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков, Ч. III. Синтаксис. М.: Изд-во АН СССР, 1961. — С. 222−230.
  60. Бах С.А. К вопросу о структуре союзных сложноподчиненных предложений с причинно-следственными значениями в современном русском языке // Уч. зап. Саратовск. ун-та. Вып. Филология. Т. 48. -Саратов, 1957. С. 25−33.
  61. А.И. Категория отрицания в русском языке. -Л.: Наука, 1990. 223 с.
  62. В. А. Сложное предложение в современном русском языке. Некоторые вопросы теории. -М.: Просвещение, 1967. -160 с.
  63. Е.И. К проблеме лексико-грамматических полей в языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1977. — 16 с.
  64. Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. — 447 с.
  65. С. В. Категория оценки как лингвистическая категория: Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1974. — 23 с.
  66. И. Г. Системные и речевые интенсификаторы в современном английском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. -Тбилиси, 1986.- 45 с.
  67. К. Исследования по концептуальной семантике русского и венгерского языков // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. -М., 1995. С. 50 51.
  68. М. Семантика // Новое в зарубежной лингвистике. В. X. -М., 1981.
  69. Я.Г. Канонические виды придаточных предложений и сдвиги в их классификации // Филологические науки, 1987, № 2. -С. 65−70.
  70. Я.Г. «Причинно-следственный куб» // Способы выражения полипредикативности. Новосибирск, 1978. С. 19−36.
  71. Бирюлина Л А. О семантике алетических модальных конструкций // Типология конструкций с предикатными актантами. -М.: Наука, 1985. -С. 168−176.
  72. Г. Ф. Имена действия в тюркских языках среднеазиатского ареала// Тюркологические исследования. -М., 1976. -С. 51−76.
  73. Л. Язык: Пер. с англ. -М.: Прогресс, 1968.- 607 с.
  74. В.В. Эволюция семантикоцентрических идей в мировой лингвистике XX века //Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. -М., 1995. С. 55 — 57.
  75. В. А. Общий курс русской грамматики. 5 изд. -М-Л: Соцэкгиз, 1935. 356 с.
  76. И.М. Исследования по синтаксической семантике. М.: Наука, 1985.-132 с.
  77. Бодуэн де Куртене И. А. Избранные труды по общему языкознанию. -М.: Наука, 1963. Т. 1.-412 с.
  78. . Синтаксические функции причастия в казахском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. -Алма-Ата, 1955. -15 с.
  79. В.Н. Виды модальных значений и их выражение в языке. М., 1977.-23 с.
  80. В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. -М.: Наука, 1983. -212 с.
  81. И.В. Синтаксическая функция «инфинитивов» в тюркских языках//Полипредикативные конструкции и их морфологическая база. -Новосибирск: Наука, 1980. С. 124−139.
  82. И. В. Синтаксические функции инфинитива в языках разных систем // Народы и языки Сибири. -Новосибирск: Наука, 1980. С. 47−61.
  83. A.B. Грамматическое значение и смысл. Д.: Наука, 1978.175 с.
  84. Л.И. Семантическая структура и коммуникативные функции девербативов: Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1984. -24 с.
  85. Е.Г. Позиция усилительных частиц в современном русском языке/ Семантический и формальный анализ синтаксических конструкций русского языка. Иркутск, 1990. -С. 132 — 137.
  86. В.М. Сопоставительное исследование синтаксических синонимов в русском и украинском языках. Киев, 1980. -139 с.
  87. В.М. Синтаксис и семантика инфинитива в современном русском языке. -Киев, 1990. -317 с.
  88. Л.М. К вопросу о дифференциации именных глагольных форм в эвенкийском языке // Вопросы языка и культуры народностей Севера. Якутск, 1972. — С. 19−34.
  89. Л.М. Сложноподчиненное предложение в эвенкийском языке. Новосибирск, 1988. — 134 с.
  90. H.A. Вариативность способов оформления таксиса в сложноподчиненных предложениях с временными и условными смысловыми отношениями: Автореф. канд. филол. наук. Санкт-Петербург, 1994.-15 с.
  91. М.Б. Выражение модальных значений возможности и предположительности в русском и испанском языках: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1984. 22 с.
  92. Т.В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997. — 574 с.
  93. Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. -М.: Наука, 1982. -С. 9−16.
  94. Д. Сравнительная типология английского и тюркских языков. М.: Высшая школа, 1983. — 267 с.
  95. Д. Типологические категории и сравнительное изучение языков. Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1979. 47 с.
  96. Ф. И. Историческая грамматика русского языка. -М.: Учпедгиз, 1959. 623 с.
  97. Г. В. Явления синкретизма как результат функционирования системы языка // Явления синкретизма в синтаксисе русского языка. Ростов на Дону, 1992. С. 4−14.
  98. Ван Дейк Г. Вопросы прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: 1978, вып. VIII. 259 с.
  99. JI.M. Современная лингвистическая семантика. -М.: Высшая школа, 1990. 346 с.
  100. Т.Н. Глаголы движения в современном чувашском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -Уфа, 1980. -18 с.
  101. М.Ф. Принципы контрастивного исследования: Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1984. -17 с.
  102. У. Опыт семантической теории// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. -М.: Наука, 1980. С. 163−250.
  103. Введение в философию. М., 1989. В 2 томах. Т.2. 628 с.
  104. ВТ., Соболева П. А. Семантико-синтаксические проблемы в контрастивной лингвистике//Проблемы структурной лингвистики. -М. Наука, 1981.-С. 68−83.
  105. Т. К процессуальному пониманию семантики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XII. М., 1983. С. 123 -171.
  106. В.В. Исследования по русской грамматике: Избранные труды. М.: Наука, 1975. — 559 с.
  107. Ю.Н. Синонимия синтаксических конструкций в современном английском языке. Ростов на Дону, 1981.-159 с.
  108. Е.М. Функциональная семантика оценки. -М.: Наука, 1985.228 с.
  109. С.Г., Жук Е.А. Желание как семантический примитив // Синтаксис. Семантика. Прагматика. М., 1997. С. 38−45.
  110. М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. -М., 1975.-172 с.
  111. М.В., Ященко Т. А. Причинно-следственные отношения в современном русском языке. М., 1989.-208 с.
  112. Т.П. Конструкции с местоимениями, включающими частицу «вот», в современном русском языке: Автореф. дис. докт. филол. наук. Л., 1981.-40 с.
  113. Н.З. Критерии выделения придаточных предложений в тюркских языках // Вопросы грамматики тюркских языков. Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1958. — С. 91−108.
  114. Н.З. Основные пути развития синтаксической структуры тюркских языков. М.: Наука, 1973. — 403 с.
  115. Н.З. Природа изафета в тюркских языках // Советская тюркология. -Баку, 1970. N2. — С. 18−26.
  116. Н.З. Синтаксис сложноподчиненного предложения в азербайджанском языке. М.: Изд-во АН СССР, 1963. -229 с.
  117. Н.З., Коклянова A.A. Глаголы речи в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. -М.: Изд-во АН СССР. 1961.-С. 323−460.
  118. Н.З., Серебренников Б. А. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Синтаксис. М.: Наука, 1986. -284 с.
  119. P.M. Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке. Саратов, 1981. — 194 с.
  120. Гак В. Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. -М., 1973. С. 349−372.
  121. Гак В. Г. Номинация сказуемого и устранение субьекта // Синтаксис и стилистика. -М.: Наука, 1976. С. 85−103.
  122. Гак В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков. -М.: Просвещение, 1983. -288 с.
  123. Гак В. Г. Пространство мысли // Логический анализ языка. -М., 1993. С. 22−29.
  124. Гак В. Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания текста // Вестник МГУ, 1997. -N3. 87 с.
  125. Галкина-Федорук Е. М. Безличные предложения в современном русском языке. -М.: Изд-во МГУ, 1958. -332 с.
  126. И.Р. Текст как обьект лингвистического исследования. -М., 1982. -120 с.
  127. А.Д. Логика. -М., 1986. 285 с.
  128. Л.Я. Усилительные наречия в современном английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1970. 20 с.
  129. H. Е. Система лексических значений и структурные функции модальных глаголов в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1973. -24 с.
  130. Л.А. Вариативность как научный объект в русском языкознании // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. -М., 1995.-С. 126−128.
  131. Е.Я. Каузативные глаголы в современном русском языке. М.: Наука, 1981.-110 с.
  132. Грамматика хакасского языка /Под. ред. Н. А. Баскакова/. -М.: Наука, 1975.-418 с.
  133. Дж., Осгуд Ч., Дженкинс Дж. Меморандум о языковыз универсалиях// Новое в лингвистике. Вып. V. М., 1970. 5−31 с.
  134. Н.М. Место инфинитивных предложений в системе современного русского языка. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1988. -22 с.
  135. Е.Ю. Таксисные отношения во временных полипредикативных конструкциях нивхского языка. Автореферат канд. филол. наук. СПб, 1994. — 22 с.
  136. Э.В. Некоторые вопросы синтаксиса сложноподчиненного предложения // Исследования по сравнительной грамматике. Ч. III. Синтаксис. -М.: Изд-во АН СССР, 1961. -С. 135−163.
  137. А. Использование метода компонентного анализа в исследовании семантической структуры слова // Проблемы лексикологии. -Минск: Изд-во БГУ, 1973. -С. 33−52.
  138. Е.В. Теория сложноподчиненных предложений в современном немецком языке. -М.: Высшая школа, 1971. -206 с.
  139. Е.В. О взаимодействии смысла и синтаксической семантики предложения // Филологические науки, 1976. -N1. -С. 67−75.
  140. В.В. Семантическая характеристика предложений с глаголами мыслей. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Киев, 1988. -22 с.
  141. Гусейнов Ш. К. О. Грамматикализация лексических единиц в азербайджанском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Баку, 1986. 18 с.
  142. М.М. Лингвистические универсалии и типологические исследования // Мещаниновские чтения. -М.: Наука, 1974. -С. 56−73.
  143. М.М. О содержании и задачах типологического исследования // Лингвистическая типология и восточные языки. -Л.: Наука, 1965. -С. 1942.
  144. М.В., Окушева Г. Т. Значение и смысл в современном английском языке. -М., 1994.-157 с.
  145. В. Д. Причастие будущего времени в тюркских языках. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Элиста, 1983. -22 с.
  146. Ф., Гаузенблас К. К семантике основных синтаксических формаций // Грамматическое описание славянских языков. Концепции и методы. -М.: Наука, 1974. -С. 90−97.
  147. H. X. Причастно-послеложные конструкции как средство связи частей сложных предложений в казахском языке // Языки народов СССР. -Новосибирск, 1988. С. 29−35.
  148. H. X. Развитие синтаксиса современного казахского языка . Алма-Ата: Наука, 1974. — 171 с.
  149. H. X. Типы сложноподчиненных предложений и вопросы синтаксической синонимии // Сложное предложение в языках разных систем. -Новосибирск, 1977. -С. 84−91.
  150. В. И. Категория «состояния» в истории и марксисткой философии. -Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. -103 с.
  151. Т.И. Субъектно-объектные отношения в разноструктурных языках. -М.: Наука, 1985. -388 с.
  152. Ди Счиулло А.-М. Модульный принцип //Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. М., 1995. — С. 155 — 159.
  153. Дискурсивные слова русского языка. Под ред. К. Киселевой, Д.Пайара. М., 1998.-446 с.
  154. Н.К. Грамматика башкирского языка. -М.: Л.: Изд-во восточн. лит-ры. 1948. -276 с.
  155. М.А. Глаголы знания и мнения / значение и употребление/. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1985. -20 с.
  156. М.А. Знание и мнение: Образ мира и образ человека // Логический анализ языка. -М., Наука, 1988. -С. 6−18.
  157. Н.Г. О трех направлениях в разработке метода компонентного анализа применительно к лексическому материалу // Филологические науки, 1974. -N2.
  158. И. М. Основы компонентного анализа. -М.: Изд-во МГУ, 1969. -48 с.
  159. А. Формы инфинитива в тюркских языках в сравнении с некоторыми языками других типов // Теоретические проблемы восточного языкознания. Ч. 5. -М., 1982. -С. 71−81.
  160. Н. П. Грамматика шорского языка. -М.: Л.: Изд-во АН СССР, 1941.-307 с.
  161. И.И. Проблемы системного описания синтаксиса целевых отношений. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ростов на Дону, 1980. 21 с.
  162. В. Б. Обстоятельственные наречия в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1979.
  163. В.Б. Категория обусловленности в современном русском языке. Автореф. дисс. док. филол. наук. Санкт-Петербург, 1995. — 35 с.
  164. В.Б. Категория обусловленности в современном русском языке и вопросы теории синтаксических категорий. Санкт-Петербург, 1997. — 197 с.
  165. Т.В. Сложноподчиненные предложения с придаточными условными ! Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1995. 24 с.
  166. В.Г. Глагол. Наречие. Союз. // Материалы по грамматике современного чувашского языка. -Чебоксары, 1957. С. 151−240- 273−296- 324−330.
  167. О.П. Словосочетания, выражающие целевые отношения в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1956.
  168. Х.М. Основные вопросы синтаксиса осложненного предложения в современном казахском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. Алма-Ата. 1983. -51 с.
  169. А. Н. Очерки по стилистике русского языка. -М., 1952. -175с.
  170. В. М. Об аналитических конструкциях, аналитические конструкции в языках разных типов. -Л.: Наука, 1965. -С. 19−38.
  171. Г. Инвариантность и вариативность: параметрическая модель исследования языковых универсалий// Вопросы языкознания. М., 1988. № 3.с. 44−54.
  172. М. В. Функционально-семантическая категория модальности в современном башкирском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Алма-Ата, 1989. -51 с.
  173. М.В. Модальные слова и словосочетания как лексико-грамматическое сркдство выражения модальности в современном башкирском языке. -Советская тюркология. N2/ Баку, 1979. С. 9 — 19.
  174. Г. Д. Инфинитивные конструкции с союзом чтобы в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1983. -16 с.
  175. М. 3. Актуальные проблемы сложного предложения в тюркских языках// Советская тюркология. -Баку. 1983. -N3. -С. 29-38.
  176. М. 3. Проблемы структуры предложения татарского языка. -Казань: Изд-во КГУ, 1987. -212 с.
  177. М. 3. Синтаксический строй татарского языка.-Казань: Изд-во Казан, ун-та. 1963. 463 с.
  178. Г. Н. Компонентный анализ синтетических форм прошедшего времени в узбекском языке. Советская тюркология, 1980. -N5.
  179. А. А. Функциональная семантика предикатов внутреннего состояния. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1983. -24 с.
  180. Л.П. Предложения с причинными ситуантами в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Воронеж, 1991.-23 с.
  181. В. А. Предложение и его отношение к языку и речи. -М.: Изд-во МГУ, 1976.-307 с.
  182. Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. -М., 1982. 368 с.
  183. Г. А. О структурных основаниях синтаксической синонимии // Русский язык в национальной школе. 1968. -N6. -С. 5−10.
  184. Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. -М.: Наука, 1973.-351 с.
  185. А. В. О языковых средствах выражения категории оценки в современном английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1974.-24 с.
  186. С.Н. К проблеме придаточных предложений в тюркских языках//Тюркологический сборник. -М.: Наука, 1981. -С. 109−116.
  187. P.A. Лексико-грамматические индексалы в сложноподчиненных предложениях. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Нижний Новгород, 1997.-23 с.
  188. Т.К. Функции частиц вот и только в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Благовещенск, 1970. 19 с.
  189. A.A. Основания логики оценок. -М., 1970. 38 с.
  190. Ю. В. Логика. -М., 1992. 45 с.
  191. Ф. Г. Имена действия и состояния в современном узбекском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Самарканд, 1960. -22 с.
  192. И.В. Синтаксические конструкции с причинными союзами как средство выражения логических силлогизмов. Автореф. канд. филол. наук,-М., 1991. -28 с.
  193. Казем-Бек А. Общая грамматика турецко-татарского языка. -Казань, 1946. -467 с.
  194. Л. Н. Явление парцелляции на уровне текста. -Донецк, 1985.-48 с.
  195. М. А. Причинно-следственные и причинные отношения в сложном синтаксическом целом. Русский язык в национальной школе, 1989. -N12.
  196. С.Д. Типология языка и речевое мышление. -Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1972. -216 с.
  197. Ю. Д. Синтаксические отношения в осетинском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1996.
  198. В. И. Факторы модальности и значение слова // Семантическая интерпретация простого предложения. -Иркутск, 1983. С. 123−128.
  199. В.Б. Семантика, синтаксис, морфология. -М.: Наука, 1988.-308 с.
  200. Каузальность и структура рассуждений в русском языке. -М., 1993.-174 с.
  201. К. Категория причины и способы ее выражения во французском и узбекском языках. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1983. -18с.
  202. H.A. Сопоставительно-типологический анализ причастия киргизского и русского языков. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Алма-Ата, 1988. -19 с.
  203. Киселева K. J1. Инвариантное и вариативное в семантике дискурсивных слов (на примере группы слов конечено, разумеется, естественно). Автореф. дис. канд. филол. Наук. -М., 1996.-23 с.
  204. Е. В. К основаниям семантической типологии причинных конструкций / аспекты соотношения диктума и модуса / // Семантические структуры: Системный анализ значимых единиц. -Красноярск, 1984. -С. 3847.
  205. И.Н. Предикаты пропозициональных установок и отрицание // Пропозициональные предикаты в логическом и лингвистическом аспектах. -М.: АН СССР, 1987. -С. 59−63.
  206. И.Н., Лауфер Н. И. Неявная модальность и модальные предикаты долженствования // Причинность и структуры рассуждений в русском языке. М., 1993. С. 95−112.
  207. И.И. Современный русский язык: порядок слов и актуальное членение предложения. -М., 1976 г 239 с.
  208. С. В. Коммуникативная и интонационная структура предложений с пропозициональными предикатами мышления // Пропозициональные предикаты в логическом и лингвистическом аспектах. М.: АН СССР. 1987. -С. 63−66.
  209. В. И. О трех аспектах изучения сложного предложения // Уч. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена. -Л., 1963. Т. 242. -С. 35−69.
  210. А. А. Глагольные словосочетания в узбекском языке // Исследования по синтаксису тюркских языков. -М., 1962. -С. 39−100.
  211. А. А. Послелоги и служебные имена в узбекском языке // Тр. Ин-та Языковедения АН СССР. Т. 3. -М., 1954. -С. 118−211.
  212. С. И. О семантическом субъекте и особенностях его выражения. -М.: Наука, 1979. -227 с.
  213. Т. А. Русские сложные предложения асимметричной структуры. -Воронеж, 1980. -164 с.
  214. Т. А., Черемисина Н. И. О принципах классификации сложных предложений//Вопросы языкознания, 1984. -N6. С. 69−81.
  215. Т.А., Черемисина Н. И. О терминах и понятиях описания семантики синтаксических единиц // Синтаксическая и лексическая семантика. Новосибирск, 1986. С. 10−32.
  216. А. П. О лингвистическом статусе причинной связи. -Алма-Ата, 1970. -244 с.
  217. В. Н. Теория перевода: / Лингв, аспекты / Высшая школа, 1990. -250 с.
  218. Н. И. Логический словарь справочник. -М, 1975. 720 с.
  219. В. И. Синонимика синтаксических конструкций в современном русском языке. -Киев, 1970. 130 с.
  220. А. Н. Современное тюркское языкознание в СССР: Итоги и проблемы // Вопросы языкознания, 1977. -N3. -С. 13−26.
  221. И. М. О коммуникативных функциях частиц. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Алма-Ата, 1981. 24 с.
  222. Т. Д. О формальном описании синтаксической синонимии. М., 1975.-252 с.
  223. Е. И. Наклонения глагола в якутском языке. -М.: Наука, 1970. -307 с.
  224. И. В. Категория каузатива в алтайских языках. Автореф. дис. канд. филол. наук. -1968.-22 с.
  225. Г. Е., А. А. Холодович, В. С. Храковский. Каузативы и антикаузативы в чувашском языке / Типология каузативных конструкций. -Л., 1969. С. 238−260.
  226. A.B. Язык и восприятие: когнитивные аспекты языковой категоризации. -Иркутск, 1996. -159 с.
  227. О.Г. Имена состояния как грамматико-семантический подкласс существительных/ Филологические науки, 1986. № 5. С. 65−68.
  228. Г. Е. Лексема даже // Семиотика и информатика. -М., 1975. Вып. 6.
  229. Г. Е. Служебные слова в русском языке / семантические и синтаксические аспекты их изучения /. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1979. 21 с.
  230. А.Т. «Текст» и логика// Вопросы языкознания. № 3, 1984. С. 30−43.
  231. А. Т. О некоторых аспектах соотношения языка и логики //Вопросы языкознания, 1979. -N6. -С. 17−31.
  232. С. А. О содержании термина «предикаты пропозициональных установок» // Пропозициональные предикаты в логическом и лингвистическом аспектах. -М.: АН СССР, 1987. -С. 71−73.
  233. А. Л. Синонимика односоставных и двусоставных предложений с модальным значением необходимости. Автореф. канд.фиол. наук. 1988. 19 с.
  234. С.Е., Максимов Л. Ю. Современный русский язык. Синтаксис сложного предложения. М., 1977.-191 с.
  235. Е.С. Типы языковых значений: семантика производного слова. -М., 1981.-199 с.
  236. A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу. -М.: Наука, 1986.-123 с.
  237. A.A. Категории причинности и практика. -М.: Высшая школа, 1964. -96 с.
  238. Р.И. Частицы в современном азербайджанском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Баку, 1980. -22 с.
  239. O.A. Функционально-семантическое поле уступительности в современном русском литераткрном языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Санкт-Петербург, 1997,-17с.
  240. Л.К. Проблемы эквивалентности в переводе. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1983. -32 с.
  241. С.К. Причинно-следственные конструкции со значением эмоционального состояния человека и их речевой реализации. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1982.
  242. Л.С. Историческая морфология чувашского языка. М. 1976.206 с.
  243. И. Б. Целевые слова и наивная теология. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1995.-22 с.
  244. В. И. О праве наций на самоопределение. ПСС. Т. 25. М., 1975.
  245. Лингвистика на исходе XX века: Итоги и перспективы. / Тезисы международной конференции/. Т. 1. -М., 1995. Т. 2. -М., 1995.
  246. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. 683 с. Логвиненко А. Д. Психология восприятия. -М: Изд-во МГУ, 1987.262 с.
  247. Логический анализ языка: Знание и мнение. -М.: Наука, 1988. 125 с. Логический анализ языка: Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. -М., 1989.-286 с.
  248. Логический анализ языка: Культурные концепты. -М.: Наука, 1991.-203 с.
  249. Логический анализ языка: Ментальные действия. -М.: Наука, 1993.-173 с.
  250. Логический анализ языка: Модели действия. -М.: Наука, 1992. 163 с. Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. -М.: Наука, 1990.-278 с.
  251. Т. П. Структура предложений в современном русском языке. -М., 1979. -198 с.
  252. Т. П. Общее и русское языкознание. М. 1976.-380 с. Лосева Л. М. Как строится текст. М., 1980.-93 с. Лотман Ю. М. К современному понятию текста // Лингвистика. Вып. 736. М., 1986. -С. 104−118.
  253. В. А. Некоторые проблемы и перспективы компонентного анализа / Вопросы языкознания, N 3. С. 58 67.
  254. А.Р. Язык и сознание. Издательство Московского университета. 1979, — 319 с.
  255. С. М. Русские имена действия и их эквиваленты в чувашском языке // Двуязычие и контрастивная грамматика. -Чебоксары, 1987.-С. 61−67.
  256. М. В. Смысловая структура сложного предложения и текст. К типологии внутритекстовых отношений. -М.: Наука, 1986.-200 с.
  257. С. С. Изафет в турецком языке. -М.: Л.: Изд-во АН СССР, 1957. -188 с.
  258. К. Е. Служебные слова в финно-угорских языках. -М., 1982.-185 с.
  259. М.Г. Категория «цель» в марксистской филологии. Л., 1977.-188 с.
  260. К. Г. Функционально-синтаксический анализ конструкций со значением «каузация состояния» в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ереван, 1984. -17 с.
  261. Т. В. Семантика и прагматика средств выражения оценки в русском языке // Филологические науки, 1995. -N3. -С. 67- 78.
  262. Н. Я. Избранные работы. Основные вопросы языкознания. -Л., 1938. -523 с.
  263. Л. М. Семантико-синтаксическая характеристика пропозициональных структур с оценочным значением. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1984. -17 с.
  264. О.В. Становление категории причинности. -Л.: Наука, 1980.-105 с.
  265. Т. М., Тимофеев Ф. Т. Чаваш челхин грамматики. Синтаксис. -Шупашкар, 1934. -167 с.
  266. Э.М. Значение слова и методы его описания. -М.: Высшая школа, 1974. -202 с.
  267. С. М., Тураева 3. Я. Лингвистика текста. -М., 1986.
  268. О.В. Болгарские усилительные частицы на фоне русской частицы же. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Санкт-Петербург, 1996. 23 с.
  269. И. А. Опыт теории лингвистических моделей «смысл <=> текст». -М., 1974.-314 с.
  270. Методы сопоставительного изучения языков. -М.: Наука, 1988.93 с.
  271. И. И. Глагол. -Л.: Наука, 1982. -271 с.
  272. В. М. Функционирование вводно-модальных средств межфразовой связи в научном (медицинском тексте). Автореф. дис. канд. филол. наук.-Тверь, 1996.-18 с.
  273. А. Основные функции частиц в современном русском языке // Лексикографический сборник. -М., 1962. Вып. 5.
  274. М.М. Двуязычие и вопросы сопоставительной стилистики. -Чебоксары, 1984. -83 с.
  275. М.Н. Механизмы понимания текста на основе причинных структур. Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1993.-25 с.
  276. В. А. Семантика и структура русского сложного предложения в свете динамического синтаксиса. Изд-во Пермского университета, 1996. 267 с.
  277. Н.С. Инвариантное значение имени поля и внутренняя структура ядра // Филологические науки, 1985. № 4. С. 73−77.
  278. И. П. Соотношение эксплицитных и имплицитных средств выполнения языковых значений. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1986.-24 с.
  279. О.И. Вопросы синтаксической семантики // Вопросы языкознания, 1977. -N2. -С. 45−56.
  280. О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. -М.: Высшая школа, 1974. -156 с.
  281. О. И. Семантика текста // Вопросы языкознания, 1980. -N6. С. 32- 42.
  282. М. Сложносочиненное и сложноподчиненное предложение в киргизском языке // Советская тюркология. Баку, 1975. -N1.-C. 20−25.
  283. Л.Н., Штерн A.C. Текст и его восприятие. Свердловск, 1991.-171 с.
  284. Л.Н. Синтаксическая деривация. Пермь, 1974−128 с.
  285. М. Н. Сложноподчиненные предложения с причинно-следственными отношениями частей в тюркских языках огузской группы // Языки народов СССР. -Новосибирск, 1988. -С. 85−92.
  286. K.M. К истории союзов в тюркских языках. Советская тюркология. N6. — Баку, 1980. С. 3 — 11.
  287. А. М. Структура предложения и их модели. -Л., 1968. 227 с.
  288. A.M. Синтаксемный анализ и проблема уровней языка. -Л.: Наука, 1980.-300 с.
  289. И. П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском языке. -М.: Наука, 1971. -298 с.
  290. Р. А. Отрицание в структуре чувашского предложения. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Уфа, 1982. -25 с.
  291. P.A. Значение необходимости и способы передачи этих значений в оригинальных и переводных текстах в немецкой и русской научной речи. Автореф. канд. филоол. наук. М., 1978.-23 с.
  292. Т.В. Сложноподчиненные предложения синкретичного типа с союзами «а то», «а» и их аналоги в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ставрополь, 1990. -27 с.
  293. Н. Строй сложного предлолсения в современном туркменском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Баку, 1984. -49 с.
  294. Д. М. Конструкции с модусными глаголами в узбекском языке // Типология конструкций с предикатными актантами. -Л.: Наука, 1985. -С. 203−207.
  295. Д. М. О грамматической интерпретации бивербальных конструкций// Советская тюркология, 1983. -№ 3. -С. 10−13.
  296. Д.М. Взаимосвязи функционально-семантических порлей в тюркских языках. -Советская тюркология. N1. Баку, 1989. С. 28 31.
  297. С. И. Структура предложений современного русского языка с точки зрения содержания модальности, возможности и необходимости. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М.: МГУ, 1972.-24 с.
  298. В. П., Сильницкий Г. Г. Типология морфологических и лексических каузативов // Типология каузативных конструкций. -Л.: Наука, 1969.-С. 20−51.
  299. В.М. Грамматические категории. -М., 1963. 246 с.
  300. Т. М. Семантика акцентного выделения. -М., 1982. 104 с.
  301. Т. М. Фразовая интонация славянских языков. -М., 1977.-278 с.
  302. Т. М. Функции частиц в высказываниях / на материале славянских языков. -М.: Наука, 1985.-178 с.
  303. М. Сопоставительное изучение инфинитива во французском и узбекском языках. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1978. -27с.
  304. А. И. Семантика текста и ее формализация. -М., 1983. 215 с.
  305. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. -М., 1978.-387 с.
  306. И. Г. Средства выражения отрицания в русском и украинском языках. -Киев, 1978.-119 с.
  307. Н. Л., Реферовская Е. А. Лингвистические исследования структуры текста. -Л., 1983.-178 с.
  308. И.Г. Структурные разновидности простого предложения с модальным значением долженствования. Автореф. дис. канд.фиол.наук. -М&bdquo- 1984. 16 с.
  309. Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. В. 17. -С. 83−92.
  310. А. И. Сверхфразовые единства, выражающие доказательство и умозаключение, в научной общественно-политической речи. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1981 г-23 с.
  311. М. И. Модальный компонент семантики и текста. // Предл. и текст: семантика, прагматика и синтаксис. -Л., 1988.- С. 89−92.
  312. М. И. Синтаксис связного текста. Учебное пособие. -Л., 1982.
  313. И.П. Деепричастие /Материалы по грамматике современного чувашского языка. Чебоксары, 1957. С. 240 272.
  314. И. П. Чаваш челхин грамматики. Морфологи. -Шупашкар, 1968. -335 с.
  315. И. П. О сложноподчиненных предложениях с частицей те в чувашском языке. Уч. зап. ЧНИИ. В. 34, 1967. С. 82 885.
  316. И.П. Союзы пулсан та, пулин те в сложноподчиненных предложениях с придаточными уступительными в чувашском языке // Вопросы русской и чувашской филологии. Вып. 1.-Чебоксары: ЧГУ, 1971. С. 230 239.
  317. Падежи и их эквиваленты в строе сложного предложения в языках народов Сибири.-Новосибирск, 1981. -171 с. / Сб. научн. тр./ Ин-т истории, филологии и философии СО АН СССР/.
  318. Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью: Референциональные аспекты семантики местоимений. -М., 1985. 271 с.
  319. Е.В. О семантике синтаксиса. / Материалы к трансформационной грамматике/. -М.: Наука, 1974.-292 с.
  320. В.З. Взаимоотношение языка и мышления.-М., 1971. 232 с.
  321. П.Б. Теория и метод в лингвистике XX века //Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. М., 1995. — С. 409 — 410.
  322. Т. М. Динамика соотношения категории оценки и аргументативности в газетных текстах. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Пермь, 1997.-24 с.
  323. И. В. Способы выражения причинно-следственных отношений // Аналитические средства связи в полипредикативных конструкциях. -Новосибирск, 1980. -С. 31−45.
  324. И. Выражение причинных отношений в русском языке // Русский язык в школе. -1969, — N1.-0 92−96.
  325. В. В. Структуры значения. -М., 1985.-142 с. Петров Н. Е. О содержании и объеме языковой модальности. -Новосибирск: Наука, 1982. -161 с.
  326. Н.Е. Модальные слова в якутском языке. -Новосибирск, 1984. 207 с.
  327. Н.Е. Частицы в якутском языке. -Якутск, 1978. -279 с. Печенкина Т. Г. Семантическая категория уступительности и формы её выражения в русском языке второй половины XIX века. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1978.
  328. А. М. Интонация и грамматика. -М.: Учпедгиз, 1959.235 с.
  329. А. М. Русский синтаксис в научном освещении. 7 изд. -М., 1956.- 512 с.
  330. В.А.Плунгян, Е. В. Рахилина. Семантика имен ситуаций /Пропозициональные предикаты в логическом аспекте. М., 1987. С. 91 94.
  331. Л. А. Синтаксис гагаузского языка в сравнительном освещении . М.: Наука, 1978. — 204 с.
  332. Е. Д. Русская грамматика в сопоставлении с узбекским языком. -Ташкент: Госиздат, 1933. -182 с.
  333. А.Н. Категория интенсивности признака в русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1978. 25 с.
  334. Л. Ф. Типы семантических ограничений в сфере девербативного словопроизводства имени существительного. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Киев, 1988. -17 с.
  335. Н.С. Сложноподчиненное предложение и его структурные типы // Вопросы языкознания, 1959. -N2. С. 19−27.
  336. А. А. Из записок по русской грамматике. Т. 1−2. -М., 1958.536 с.
  337. О. Г. Основы прагматического описания предложения. -Киев, 1986. С. 116.
  338. Предикативное склонение причастий в алтайских языках. -Новосибирск, 1984.-192 с.
  339. А. Ф. Русский язык. Синтаксис осложненного предложения. М., 1990.-175 с.
  340. А. А. Функционально-синтагматические свойства сложноподчиненных предложений в современном немецком языке. -Л., 1994,-С. 52.
  341. А. Ф. О союзе хотя в современном русском языке. -Русский язык в школе, 1963. -N2.
  342. Г. Д. Типы сложных предложений в монгольских языках. -М.: Наука, 1979, — 145 с.
  343. М.Ю. Модальные значения сложного предложения. Автореф.дис.канд.филол.наук. Тверь, 1995.-16 с.
  344. Т. В. Семантика слова цель// Логический анализ языка. Модели действия. -М., 1992.
  345. О. П. Градуальность признака и оценка в образных сравнениях. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Минск, 1997.-23 с.
  346. Я. Э. Экспериментальная психология эмоций. -М.: Прогресс, 1979.-391 с.
  347. И. П. Очерки по теории синтаксиса. -Воронеж, 1973. С.
  348. И. П. Строение простого предложения в современном русском языке. -М.: Просвещение, 1970. -191 с.
  349. И.П. Актуальное членение предложения, — Уфа, 1961. 163 с.
  350. О.П. К проблеме грамматических оппозиций// Памяти академика Виктора Владимировича Виноградова. -М., 1971. С. 190−196.
  351. Р. Агенсная валентность залоговых форм глаголов состояния//Советская тюркология, 1986. -С. 68−77.
  352. Е. В. Отношения причины и цели в русском тексте// Вопросы языкознания, 1989. -N6.
  353. Н. Е. Сопоставительная грамматика русского и чувашского языков. -Чебоксары, 1959. -320 с.
  354. И.Я. Теория перевода и переводческая практика. -М.: Наука, 1974. -235 с.
  355. Е. А. Лингвистические исследования структуры текста. -Л., 1983. 215 с.
  356. А. Н. О сопоставительном методе // Русский язык в национальной школе, 1962. -N5.
  357. Р. П. Функционирование уступительных предложений в русском языке // Сложные элементарные полипредикативные предложения. Калинин, 1983.
  358. Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1976. — 400 с.
  359. К. Т. Категории интенсивности признака в современном немецком языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980.
  360. Э. Я. Модальные глаголы и предикативы как имена модальных отношений. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Воронеж, 1977. -24 с.
  361. Русская грамматика: В 2 т. Т. 1. 783 е.- Т.2. 709 с. М.: Наука, 1980.
  362. Русский язык как государственный / / Материалы международной конференции /. М., 1997.-333 с.
  363. Р. Синтаксические функции деепричастных оборотов в русском языке и их эквиваленты в узбекском. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ташкент, 1975. -25 с.
  364. Т. С. Структурно-семантические типы сложных словосочетаний в современном казахском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Алма-Ата, 1982. -47 с.
  365. Г. Г. Синтаксис сложного предложения башкирского языка. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Баку, 1968. 43 с.
  366. Л. А. Функционально-семантическая динамика слова «реляция»//Язык. Система. Личность. -Екатеринбург, 1998. С. 142 143.
  367. В.З. Русские сочинительные конструкции. Семантика. Прагматика. Синтаксис. -М., 1989. -267 с.
  368. Н.Т. Основные способы связи составных частей в сложноподчиненных предложениях на материале казахского языка П Тез. докл. координационного совещания по грамматике тюркских языков 24−27 сентября 1956 г. Алма-Ата, 1958.
  369. Н. Т. Семантика и функции деепричастий в казахском языке. Алма-Ата, 1944. -68 с.
  370. Ф. С. Функционально-семантическая категория утверждения и отрицания//Советская тюркология, 1980. -N5. -С. 59−68.
  371. Л.Г. Связный текст как учебная единица на уроках русского языка. Уфа, 1987.-76 с.
  372. Н. Д. Интонационная система русского языка. -Л. Изд-во ЛГУ, 1982. -175 с.
  373. Г. А. Категория причинности в физике. М., 1961. — 240 с.
  374. Э.В. О некоторых вопросах сложноподчиненного предложения в тюркских языках // Исследование по сравнительной грамматике тюркских языков. М., 1961. Ч.З.- С. 122−139.
  375. Э. В. Категория падежа// Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Морфология. -М., 1956.-С. 45−64.
  376. Э. В. Категория сказуемости // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. М.: Наука, 1956. Ч. 2. -С. 1621.
  377. О.Н. Компонентный анализ многозначных слов. -М: Наука, 1975. -238 с.
  378. О. Н. Контрастивная синтаксическая семантика. Опыт описания. -М.: Наука, 1990. -150 с.
  379. В. И. Семантическая структура слова. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Чебоксары, 1991. 47 с.
  380. В. И. Хальхи чаваш чёлхи. Морфологи. -Шупашкар, 1992.172 с.
  381. Е. Н. Абсолютивная степень интенсивности качества и ее выражение в английском языке // Проблемы лингвистического анализа. -М., 1966. -С. 69−83.
  382. Е. Н. Степени интенсивности качества и их выражение в английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1967т-23 с.
  383. Л. А. Качественные прилагательные со значением оценки в современном русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Саратов, 1980.-24 с.
  384. Л. А. Сложное предложение с императивной семантикой. Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1995г43 с.
  385. . А. Всякое ли сопоставление полезно? // Русский язык в национальной школе, 1957. -N2. -С. 10−13.
  386. . А. Система времен татарского глагола. -Казань. Изд-во Казан, ун-та, 1963. -75 с.
  387. Ф. И. Союз '"да, и «в современном русском языке и его история. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1964. -С. 4−5.
  388. Дж. Природа интенциональных состояний // Философия. Логика. Язык. -М., 1987. -С. 96−127.
  389. Р. Г. Основные признаки предложения /на материале татарского языка /. -Уфа: Изд-во БГУ, 1960. -83 с.
  390. Р.Г. Модальный конституент предложения (на материале татарского языка). Советская тюркология, 1979. N1. С. 9 19.
  391. Р.Б. Особенности функционирования частиц, а предложении. Советская тюркология. N 5. Баку, 1984. С. 52 — 58.
  392. А. А. Средства описания эмоционального состояния // Типы коммуникации и содержательный аспект языка. -М.: Наука, 1987. -С. 69−75.
  393. Г. В. Система значений модальных глаголов в современном английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -JL, 1971.-17 с.
  394. Г. Г. Теория деривации и ее место в системе лигвистических дисциплин // Теоретические аспекты деривации. Пермь, 1982. С. 3 -7.
  395. О. Б. Лекции по синтаксису русского языка. -М., 1980.-143 с.
  396. М. И. Вырасла-чавашла курару теориепа практики. -Шупашкар, 1984.-80 с.
  397. Ю. Г. Русские предлоги, союзы, частицы: Опыт системно-исторического исследования. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Черновцы, 1980.-45 с.
  398. Е. С. Очерки по теории словосочетания и предложения. -Куйбышев: Изд-во КГУ, 1990. -141 с.
  399. Е. А. Полипредикативные синтетические предложения в бурятском языке. Новосибирск: Наука, 1988. -197 с.
  400. A.M. Заметки об инфинитивной конструкции с союзом «вместо того чтобы» // Краткие очерки по русскому языку. -Воронеж, 1964. -С. 63−70.
  401. Н. А., Тарасова И. П. О знаковом характере предложения и его смысле // Проблемы синтаксической семантики. Материалы научной конференции. -М., 1976.
  402. А. А. Синтаксис английского языка. -М.: Изд-во лит. на иностр. яз. 1957. -285 с.
  403. Л.И. Вариантность финальных (целевых) синтаксем (на материале английского языка). Автореф. дис. канд. филол. наук. -Санкт-Петербург, 1995. -21 с.
  404. Г. Я. Синтаксическая стилистика / сложное синтаксическое целое/. -М., 1973.-214 с.
  405. Ю.Е. Синтаксические конструкции приблизительной оценки. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1987. -16 с.
  406. Ф. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. Труды по языкознанию. -М., 1977. -С. 31−273.
  407. А.К. Происхождение сознания. -М., 1950. -337 с.
  408. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. -М.: Наука. 1988. -560 с.
  409. E.H. Проблемы семантического синтаксиса. -Киев: Изд-во КГУ, 1985.
  410. Е.А. О релятивных свойствах частиц / синтаксические функции частицы именно / // Синтаксические связи в русском языке. -Владивосток, 1981. -С. 111−123.
  411. Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения: Семиологическая грамматика. -М.: Наука, 1981. -360 с.
  412. С. В. Дифференциальные признаки синтаксической категории цели. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Днепропетровск, 1972. 23 с.
  413. Структурные и функциональные типы сложных предложений /на материале языков народов Сибири/. -Новосибирск, 1982. -163 с.
  414. Структурные типы синтетических полипредикативных конструкций в языках разных систем. -Новосибирск. Наука, 1986. -319 с.
  415. К. М. К вопросу о категории интенсивности в современном английском языке // Исследования в области семантического синтаксиса. -Пятигорск, 1974. С. 38−50.
  416. K.M. Интенсивы в современном английском языке. Автореф. дис.канд.филол.наук. М., 1976−22 с.
  417. Д. Е. Понятие смысла в современной лингвистике. -Алма-Ата, 1989г167 с.
  418. А. Я., Захарова О. В. Типологическая сопоставительная грамматика и универсалии // Языковые универсалии и лингвистическая типология. -М.: Наука, 1969. -С. 163−174.
  419. А. Н. Функция придаточных предложений причины в современном русском языке // Уч. зап. ЛГУ. Сер. филол. наук. Вып. 21. -N80. 1955. -С. 188−208.
  420. И. П. О ролевой интерпретации препозитивных актантов // Типология конструкций с предикатными актантами. -Л.: Наука, 1985. -С. 53−55.
  421. И. П. Семантика и прагматика предложений. -Калинин, 1980.50 с.
  422. И. П. Семантическая структура предложений // на материале простого предложения в современном немецком языке. -Тула: Тульский пединститут, 1973. -142 с.
  423. В. Н. Причастия в алтайском языке. -Горно-Алтайск, Алтайское кн. изд-во, Горно-Алтайское отделение. 1971. -173 с.
  424. С. Ж. Способы вражения причинно-следственных отношений в казахском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Алма -Ата, 1990.-22 с.
  425. С. Ж. О функции причинно-следственных скреп в современном казахском языке // Показатели связи в сложном предложении / на материале языков разных систем / -Новосибирск, 1987. -С. 129−142.
  426. Е. В. Время и темпоральность. -Харьков, 1992.-167 с.
  427. И. П. Смысл предложения-высказывания и коммуникация. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1992.-44 с.
  428. В.Н. Типы языковых значений: связанное значение слова в языке. -М., 1981. -268 с.
  429. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализация. Таксис. -JL: Наука, 1987. -351 с.
  430. Тер-Аракелян Р. А. Синтаксические конструкции со связочным словом, выражающим посессивную отнесенность. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ереван, 1971. -27 с.
  431. P.M. Условные конструкции в современном русском языке. -Л., 1987. 43 с.
  432. Р. М. Опыт функционального описания причинных конструкций. -Л.: 1985. -69 с.
  433. Р. М. Функции причинных конструкций в современном русском языке // Филологические науки, 1989. -N3. -С. 83−86/.
  434. P.M. Функционально-грамматическая типология конструкций обусловленности в современном русском языке. Автореф. дис. докт. филол. наук. -Л., 1988. -32 с.
  435. P.M. Следственные конструкции в современном русском языке. -М., 1986. 53 с.
  436. И. К. Инфинитивные предложения в русском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Благовещенск-на-Амуре, 1951. -27 с.
  437. Г. Е. Высказывания с имплицитным смыслом в системе простого предложения / Системно-функциональное описание словосочетания и простого предложения. Л. 1988. С. 53 60.
  438. Типология каузативных конструкций (морфологический каузатив). -Л., 1969. 310 с.
  439. А. H. К вопросу о придаточных предложениях в тюркских языках. Уч. зап. ЧНШТ -Чебоксары, 1965.
  440. А.Н. Части речи лексико-грамматические разряды слов / Вопросы теории частей речи на материале языков различных типов. — Л., 1968. С. 219 -228.
  441. . Имена действия в киргизском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. Фрунзе, 1968. -24 с.
  442. И. Г. Интонация и смысл высказывания. -М.: Наука, 1 979 111 с.
  443. Д. Г. Татарский глагол // Опыт функционально-семантических исследований грамматических категорий. -Казань: Изд-во КГУ, 1986. -188 с.
  444. Тураева 3. Я. Время грамматическое и время художественное. -М., 1979.
  445. Тураева 3. Я. Лингвистика текста и категория модальности. -Вопросы языкознания, 1994. -N3.
  446. И. И. Семантическая категория интенсивности в английском языке. -ML: Высшая школа, 1990. 167 с.
  447. Н.К. О трансформационном и деривационном процессах (на материале современного узбекского языка). Советская тюркология. N 2.-Баку, 1989. С. 81−84.
  448. А. Т. Сложные глаголы в алтайском языке. -Горно-Алтайск, Алтайское кн. изд-во, Горно-Алтайское отд-ние, 1966. -63 с.
  449. И. И. Лексические средства выражения категории интенсивности /на материале русского и английского языков/. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1974. 33 с.
  450. Е. И. Исследование по синтаксису якутского языка. Ч. 2. Сложное предложение. -Новосибирск, 1976. 1- 214 е., 2- 160 с.
  451. Е. И. О вопросах сложноподчиненного предложения в тюркских и якутских языках // Вопросы грамматики тюркских языков. -Алма-Ата, 1958. -С. 221−225.
  452. С. Семантические универсалии // Новое в зарубежной лингвистике. В. Y. М., 1970. С. 250 293.
  453. Г. С. Девербативные существительные в акте предикации // Русское языкознание. -Киев, 1981. Вып. 2. -С. 109−116.
  454. А. Сопоставительное исследование синтаксического строя русского и каракалпакского языков. Автореф. дис. докт. филол. наук.
  455. . А. Проблема универсалий в языкознании // Новое в зарубежной лингвистике. В. Y. М. 1970. С. 5 30.
  456. А. С. Лексико-грамматический класс имен в русском и чувашском языках. -Чебоксары, 1971. -115 с.
  457. Г. П. Сложные полипредикативные многокомпонентные предложения. Учебное пособие. -Калинин: КГУ, 1981. 132 с.
  458. А. К. Трудные вопросы синтаксиса. -М.: Просвещение, 1972. -269 с.
  459. A.B. Основы общей теории перевода. -М.: Высшая школа, 1983. -303 с.
  460. В. А. Словосочетания со субъектным и объектным инфинитивом в немецком и их эквиваленты в узбекском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1973. -24 с.
  461. М. Ю. Способы передачи новой информации в художественном тексте // Научн. докл. высш. шк. Филологические науки. -М., 1983. -N6. -С. 40−46.
  462. М.Р. Средства выражения модальности в чувашском языке. -Чебоксары, 1963. -122 с.
  463. М.Р. Чувашский язык в семье алтайских языков. Ч. 11. Чебоксары, 1983. С. 134- Ч.111. Чебоксары, 1986.-127 с.
  464. М.Р. «Инфинитивы» в тюркских языках // Советская тюркология, 1981. -N3. С. 3−9.
  465. Ч. Допущение относительно носовых: к вопросу о фонологических универсалиях // Новое в зарубежной лингвистике. В.У. С. 105 113.
  466. О. С. Лексическая семантика стативов // Лексическая семантика и фразеология. -Л., 1987. -С. 139−144.
  467. А. М. Производные причинные предложения в современном русском языке. -Харьков, 1962. -268 с.
  468. Л. М. Реализация модальной необходимости. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1985. -15 с.
  469. Ф. Ф. Сравнительное языкознание // Фортунатов Ф. Ф. Избр. тр. -Т. 1. М., 1956. -С. 23−197.
  470. И. Т., Араб-Оглы Э.А., Арефьева Г. С. Введение в философию. 4.2. -М&bdquo- 1989. -639 с.
  471. А.И. Категория глагольного вида в башкирском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Уфа, 1944. -32 с.
  472. Г. М. Типы сложных предложений в разноструктурных языках. -Ташкент, 1991. -100 с.
  473. Г. М. Сложноподчиненные предложения с придаточными цели в разносистемных языках. Автореф. дис. канд. филол. наук-Ташкент, 1981.-28 с.
  474. Г. Существуют ли универсалии языковых изменений // Новое в зарубежной лингвистике. В.У. М., 1970. С. 77 105.
  475. Я. Логико-эпистемологические исследования. -М.: Прогресс, 1980.-167 е.
  476. О. А. Лексико-семантическое поле каузативных глаголов. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Харьков, 1986г24 с.
  477. Фэ. Семантика высказывания // Новое в зарубежной лингвистике. В. 16. -М., 1985. -С. 399−406.
  478. Ч. Ф. Проблемы языковых универсалий // Новое в зарубежной лингвистике. В. У. М., 1970. С. 45 77.
  479. А. А. Проблемы грамматической теории. -Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1979. -304 с.
  480. Н.В. К методологии компонентного анализа. Вопросы языкознания, 1984. -N2. С. 61 71.
  481. С. Н. Синтаксические модели со значением психического состояния и их синонимика // Синтаксис и стилистика. -М.: Наука, 1976. -С. 161−182.
  482. В.В. Философские проблемы семантики возможных миров. -Новосибирск, 1977. 214 с.
  483. Н. И. Бессоюзное изъяснительное предложение. -Алма-Ата, 1980. 187 с.
  484. У. Значение и смысл предложения. -М.: Прогресс, 1975. -232 с.
  485. Л.И. К вопросу о причастных и деепричастных конструкциях в хакасском языке. Советская тюркология. N 4. — Баку, 1988. С. 79 -82.
  486. Т.З. Фразеология в когнитивном аспекте //Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы. М., 1995. — С. 549.
  487. М. И. Деепричастия как класс форм глагола в языках разных систем // Сложное предложение в языках разных систем. -Новосибирск, 1977. -С. 3−28.
  488. М. И. Моносубъектная конструкция. Понятие и типология // полипредикативные конструкции и их морфологическая база. -Новосибирск: Наука, 1980. -С. 6−33.
  489. М. И. Некоторые вопросы теории сложого предложения в языках разных систем. -Новосибирск: Изд-во НГУ, 1979.-82 с.
  490. М. И. О перспективах и первых результатах коллективного сопоставительно-типологического исследования сложного предложения в языках разных систем // Способы выражения полипредикативности. -Новосибирск, 1978. -С. 3−8.
  491. М. И. Предикативное склонение как база зависимой предикации в алтайском языке // Падежи и их эквиваленты в строе сложного предложения в языках народов Сибири. -Новосибирск. 1981. -С. 12−38.
  492. М. И. Сложное предложение как знак языка / об отдельных моделях сложного предложения / // Синтаксис алтайских и европейских языков. -Новосибирск: Наука, 1980. -С. 3−36.
  493. М. И. Союз как лексическая единица / лексема или функции / // Актуальные проблемы лексикологии. -Новосибирск, 1972. -С. 36−57.
  494. М. И. Структурно-функциональные типы конструкций с падежными фонемами зависимых предикатов // Структурные и функциональные типы сложных предложений / на материале языков народов Сибири/ -Новосибирск, 1982. -С. 3−20.
  495. М. И., Колосова Т. А. Очерки по теории сложного предложения. -Новосибирск, 1987−213 с.
  496. М. И., Скрибник Е. К. Опыт формального описания причастно-послесложных конструкций бурятского языка // Подчинение вполипредикативных конструкциях. -Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние. 1980. -С. 58−76.
  497. М. Ф. Современный чувашский язык: слово, фразеологизм и свободное сочетание слов. -Чебоксары, 1988. -199 с.
  498. М.Ф. Обособленные члены предложения в современном чувашском языках. Чебоксары, 1963. 202 с.
  499. П.В. Семантические формы мышления и синтаксический синкретизм (два аспекта в рассмотрении синкретизма членов предложения)// Явления синкретизма в синтаксисе русского языка. Ростов на Дону, 1992. С. 15−30.
  500. Л.Д. Проблема членов предложения в теоретическом и методологическом аспектах. -Таганрог, 1996. 207с.
  501. Л.Д. Семантические типы членов предложения с двойными отношениями. -Ростов на Дону, 1973. 105 с.
  502. Л. А. Временные полипредикативные конструкции тувинского языка. -Новосибирск: Наука, 1987. -142 с.
  503. Л.А. Семантика конструкций с деепричастной зависимой частью в тувинском языке // Синтаксическая и лексическая семантика. -Новосибирск, 1986. -С. 115−124.
  504. Л. А. Способы выражения причинных отношений в тувинском языке // Аналитические средства связи в полипредикативных конструкциях. -Новосибирск, 1980. -С. 12−327
  505. И.Б. Эпистемические предикаты в русском языке / семантика, коммуникативная перспектива, прагматика / // Прагматика и проблема интенсиональности. -М.: Наука, 1988. С. 172 177.
  506. А. А. Синтаксис русского языка. 2 изд. -Л.: Учпедгиз, 1941.-620 с.
  507. И. Д. Синтаксис причастия в узбекском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ташкент, 1971. -51 с.
  508. В. С. Теоретическое и эмпирическое в научном познании. -М.: Наука, 1978. 15 с.
  509. О.Ф. Именные сочетания интенсификаторы качественного признака / на материале современного английского языка / Автореф. дис. канд. филол. наук. -Киев, 1978.-18 с.
  510. Е. И. Интенсивность как компонент семантики слова в современном английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1981 г-18 с.
  511. Шимчук J1.B. Формально-семантическая структура предложений с именным предикатом в английском языке. Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1987.-18 с.
  512. М. М. Проблема сложноподчиненного предложения в азербайджанском языке // Вопросы грамматики тюркских языков. -Алма-Ата: Изд-во АН Каз. ССР. 1958. -С. 79−90.
  513. Е. Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. -М.: Наука, 1986. -225 с.
  514. E.H. Отношения логической обусловленности в сложном предложении. //Грамматические исследования: функционально-стилистический аспект. -М.: Наука, 1991.-247 с.
  515. П.Л. О динамическом аспекте языка // Теоретические аспекты деривации. Пермь, 1982. С. 38 — 44.
  516. O.A. Теоретические аспекты сопоставительного изучения языков в области грамматики. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Л., 1982. -19 с.
  517. А. Д. Референциальные механизмы русского языка. Автореф. дис. докт. филол. наук. -М., 1995г47 с.
  518. Т. В. Семантический синтаксис. Текст лекций. -Красноярск, 1988. -25 с.
  519. Т.В. Смысловая организация предложения и проблема модальности // Актуальные проблемы русского синтаксиса. -М., 1984. С. 78- 95.
  520. Т.В. Грамматическая семантика как континуум //Лингвистика на исходе XX века. М., 1995. — С. 569 — 570.
  521. Т. П. Семантика обусловленности в сложноподчиненном предложении // Семантическая и лексическая семантика. -Новосибирск: Наука, 1986. -С. 66−79.
  522. С. А. Смысловые отношения в сложном предложении и способы их выражения. -М.: МГУ, 1990. -С. 76, 156−165.
  523. Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике. -М.: Учпедгиз, 1957.-88 с.
  524. Л. В. Языковая система и речевая деятельность. -М.: Наука, 1974. 48, 58, -280 с.
  525. А. М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков. Наречие, служебные части речи, изобразительные слова. -М.: Наука, Ленинградское отделение, 1987. -150 с.
  526. М. Ф. Структурация лексико-семантического поля субъектно-модальных значений в аспекте изучения языкового сознания. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Саратов, 1982. -24 с.
  527. Щур Г. С. Теория поля в лингвистике. -М.: Наука, 1974. -255 с.
  528. Щур М.Г. Частицы-коннекторы «впрямь» и «ведь» как показатели эпистемической модальности // Синтаксис: изучение и преподавание. М, 1997. С. 172 178.
  529. А. А. Соотношение деепричастных и личных форм глагола в тюркских языках. -М.: Наука, 1970. -270 с.
  530. М. Категория субъекта и способы выражения в узбекском и французском языках. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Ташкент, 1985. -23 с.
  531. JI.E. Смысловой параллелизм и синонимика сложных предложений с союзами «вместо того чтобы» и «чем» // Уч. зап. Свердловского пединститута. -Тобольск, 1969. В. 142. -С. 51−59.
  532. В. С. Простое предложение в современном русском языке. -Саратов: Приволжское кн. изд-во. 1972. -275 с.
  533. У. К. Проблемы сопоставительной лингвистики. Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1985. -23 с.
  534. Язык. Система. Личность. -Екатеринбург, 1998. 202 с. Языки народов СССР. Т. 2. Тюркские языки. -М.: Наука, 1966.571 с.
  535. Р. О. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. -М., 1972. Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира. М., 1994.-117с.
  536. Н. Н. Контрастивная грамматика. -М.: Наука, 1981. -110 с.
  537. Т.А. Выражение причинно-следственных отношений в структуре простого предложения. Автореф. дис. канд. филол. наук. -Москва, 1982. -23 с.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!