Мышление в эпоху техники: аспект временности

Актуальность темы

исследования.

В современной философии все больше заявляет о себе мысль Хайдеггера о «завершении метафизики». Это проявляется в первую очередь в том, что сам способ онтологического исследования перестает быть определяющим для философской работы, сменяясь на исторически модифицированные философские техники дискурса. В связи с этим основной акцент смещается с онтологического на историко-философский. Это приводит к тому, что онтология как самостоятельная дисциплина становится достоянием истории, не способная удержать целостность своего предмета — мира как универсума, бытия всего сущего, — перед редуцирующими эту целостность по узким предметным областям естественными науками.

Такое положение дел было бы вполне естественным, если можно было рассматривать онтологию как, например, определенный жанр искусства, имеющий точки своего исторического зарождения, расцвета и, соответственно, гибели. Именно в этом случае онтология могла бы войти в историю философской мысли наряду, например, с учением досократиков. Но это было бы верно только в том случае, если бы онтология была лишь одним из многих способов философского самовыражения философствующего субъекта — и не более. Однако, если мы рассматриваем онтологию в качестве самостоятельной дисциплины, у которой есть свой собственный предмет, то подобное оттеснение ее в историю с необходимостью выявило бы образовавшуюся, вследствие такого оттеснения, пустоту в самом предмете философии.

Но именно так и происходит. Онтология обращается к предельным основаниям бытия, и, если мы говорим, что онтология принадлежит истории философии, то, тем самым, должны признавать и то, что сегодня разговор о предельных основаниях всего сущего потерял свою актуальность и стал уделом исключительно исторического ведения.

За последние десятилетия в мире произошли кардинальные перемены, и в ряду их следствий мы видим вытекающее из этих перемен игнорирование оснований, эти перемены определяющих. Однако нельзя сказать, что такое игнорирование оснований является следствием какой-либо неосмотрительности или невнимательности к происходящему со стороны тех, кто этими переменами охвачен. На наш взгляд, эта своего рода безосновательность вызвана самим способом существования, в котором находим мы окружающую действительность сегодня.

Дело в том, что причину этих изменений и перемен можно было бы усмотреть в том, что мир перестает делиться на две традиционные части — мир природы и мир искусственный, постепенно переходя к статусу полностью искусственного (или культурного) мира. И сам способ бытия искусственным предполагает в качестве самооснования необходимое отторжение поиска своих оснований, и, следовательно, онтологии как самостоятельной дисциплины.

Именно рассмотрению этого современного способа существования мира — мира по преимуществу уже человеческого, искусственного — посвящено наше исследование. В данном случае, во-первых, необходимо рассмотреть те способы мышления, которые характеризуют современные, по преимуществу технические способы мыслить. Во-вторых, исследованию подлежит та картина мира, которая с необходимостью предполагается этими способами мышления для того, чтобы они могли найти свое осуществление.

Такое исследование в двух направлениях приводит к следующим результатам. Мышление в техническую эпоху может быть рассмотрено в двух своих модусах: в качестве мышления рассчитывающего (предметного, представ-ляяющего) и мышления осмысляющего (философского и поэтического понимания). В данном случае в качестве исходного пункта могут быть взяты некоторые аспекты философии Мартина Хайдеггера.

С другой стороны, сама картина мира, которая этими модусами мышления подразумевается и, как следствие, не подвергается критической оценке, с необходимостью предстает как принадлежащая сфере искусственного. Причем, особенностью существования этой сферы является ее необходимая соотнесенность со сферой природного. В данном случае исходным пунктом для исследования может быть взята критика философской позиции Мартина Хайдеггера, предпринятая Эмманюэлем Левинасом, причем исключительно в своей онтологической, исключая религиозную, плоскости.

И лишь исследование этих двух, изначально представленных самостоятельными аспектов одного способа существования мира — мышления и бытия (преимущественно в современном положении дел) — позволяет, в итоге, указать на их необходимый сущностный коррелят.

Степень разработанности проблемы.

Нам необходимо выявить те основания, которые изначально формируют и затем постоянно воспроизводят мышление, характерное для современной технической эпохи картины мира, чтобы в подобных основаниях появилась возможность усмотреть существенные черты сегодняшней исторической ситуации.

В первую очередь следует отметить, что в зарубежной и отечественной науке поставленная нами проблема не рассматривалась с подобной позициимы можем встретить отдельные и весьма фундаментальные исследования по вопросам мышления в эпоху техники, исследования по современной картине мира, отдельные работы по философии техники и философии искусства. Следовательно, если рассматривать степень разработанности проблемы с этого ракурса, мы можем условно выделить в ней соответствующие группы исследований:

1. Историко-философский срез исследования трактует вышеназванную проблематику в связи с творчеством тех мыслителей, которые в своих концепциях касались вопроса о мышлении в эпоху техники или соответствующей ей картины мира. Сюда, в первую очередь, относится философия Освальда.

Шпенглера1, Эрнста Юнгера2, Карла Ясперса3, Хосе Ортеги-и-Гассета4, Mapс с. «7 тина Хайдеггера, Фридриха Георга Юнгера, Герберта Маркузе, Дьердя Jly.

8 9 кача, Теодора Адорно и др. Каждый из представленных исследователей выражает собственный взгляд на проблему технической эпохи. Сюда же мы можем отнести ряд зарубежных10 и отечественных (в том числе и саратовских)11.

1 Шпенглер О. Закат Европы. Т.1 — Ростов-на-Дону, 1998 и Шпенглер О. Закат Европы. Т.2 — М.: Айрис-пресс, 2003.

2 Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. — СПб.: Наука, 2000.

3 Ясперс К. Духовная ситуация времени // Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М.: Республика, 1994, СС.288−419.

4 В особенности работы «Восстание масс» (1930) и «Дегуманизация искусства» (1925) [Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. — М., 2003 СС.5−209 и СС.211−269 соответственно].

3 Преимущественно «позднего» периода его творчества, который обозначается его докладом «Вопрос о технике» (1953) [Хайдеггер М. Вопрос о технике // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления — М.: Республика, 1993, СС.221−237]. Тем не менее, «позднее» творчество этого философа не может быть рассмотрено без соотнесения с «ранним», характеризующимся выходом книги «Бытие и время» (1927)[Хайдеггер М. Бытие и время — М.: Ad Marginem, 1997].

6 Юнгер Ф. Г. Совершенство техники. Машина и собственность. — СПб.: Владимир Даль, 2002.

7 В особенности работы «Эрос и цивилизация» (1955) и «Одномерный человек» (1964) соответственно в: Маркузе Г. Эрос и цивилизация. — М., 2003 и Маркузе Г. Одномерный человек. — М. 2003.

8 Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. — М.: Прогресс, 1988.

9 Адорно Т. Негативная диалектика. — М.: Научный мир, 2001.

10 См. напр.: Heydegger and Modern Philosophy. Critical Essays. Ed. By Michael Murray. — New Haven and Lon-don:Jale University Press, 1978; Harold Alderman, Heidegger on the Nature of Metaphysics // Journal of the British Society for Phenomenology, no.3, 1971; Heidegger Studies. Vol.14, 1998; Michael E. Zimmerman. Heidegger’s Confrontation with Modernity. — Indiana University Press, 1990; Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Вып. 1.— Минск, 2001; Бурдье П. Политическая онтология Мартина Хайдеггера. М.: Праксис, 2003; Сафрански Р. Хайдеггер: германский мастер и его время. — М.: Мол. Гвардия, 2002; Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. — М., 1995, Мартин Хайдеггер: Сб.статей. — Спб.: РХГИ, 2004, и др. «См. напр.: Ставцев С. П.

Введение

в философию Хайдеггера. — СПб., 2000; Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. — М.: Республика, 1997; Конев В. Критика способности быть (Семинары по «Бытию и времени» Мартина Хайдеггера). — Самара, 2000, Мокин Б. И. По философским терниям Мартина Хайдеггера. — Саратов, 2003; Павловский А. Успехи техники и их влияние на цивилизацию. — СПб.,.

1996; Сколимовски X. Философия техники как философия человека // Новая технократическая волна на Западе. — М., 1986; Стёпин B.C., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники. — М., 1995; Рогозин В. М. Методологический анализ проблем философии техники. Методология и социология техники. — Новосибирск, 1990; Михайловский А. Эрнст Юнгер об искусстве. — М.: Художественный журнал, № 54, СС. 28−33: Борщов А. С. Принцип детерминизма и основные законы диалектики. — Саратов, 1990; Фриауф В. А. Язык. Сознание. Человеческая реальность. Абсолютно Другое. — Саратов: Научная книга, 2005; и др. историко-философских исследований вышеназванных авторов. Среди отечественных исследователей вопросов технической эпохи следует особо отметить.

1 *У работы В. Кутырева, а также критические работы современников, переосмысляющие его концепцию13. В своих исследованиях Кутырев исходит из противопоставления природного искусственному, отдавая предпочтение первому. В то же время, недостаточно с онтологической позиции проводится демаркация между природным и искусственным сущим, сводя заявленную проблематику более к социальной и экологической этике, нежели к онтологическому ведению.

2. Онтологический срез исследований заставляет нас обратиться к более широкому, не ограничивающемуся философией XX века, проблемному полю. Сюда относятся исследования субстанциальности у Аристотеля в «Метафизике» 14, аспекты различия субстанции и акциденции в «Первоначалах философии» Декарта15 и в «Основах философии Декарта» Спинозы16, различие волево.

17 го и мыслимого в «Философии права» Гегеля, проблемы основоположений картины мира искусственной сферы в «Идеях в чистую феноменологию» Гуссерля18, взгляд на искусство как на искусственность в «Эстетике» Гартмана19 и т. д. Также сюда относятся исследования по философии этих мыслителей20.

12 Кутырев В. А. Естественное и искусственное: борьба миров. — Н. Новгород: Нижний Новгород, 1994; Кутырев В. А. Культура и технология: борьба миров. — М.: Прогресс-традиция, 2001; Кутырев В. А. Разум против человека (Философия выживания в эпоху постмодернизма). — М.:ЧеРо, 1999; Кутырев В. А. Человек в «постчеловеческом» мире: проблема выживания // Природа, № 5, 1989, и др.

13 Антонов В. Ю. «Философия» паники в эпоху катастроф // Антонов В. Ю. Творящее влечение. «Философия» паники в эпоху катастроф. — Саратов: Печатный двор, 1997, СС.93−153- Техника, общество и окружающая среда: материалы междунар. науч. конф. (18−19 июня 1998). — М., 1998; и др.

14 Аристотель, Метафизика. — Ростов-на-Дону, 1999.

13 Декарт Р. Первоначала философии, 51// Декарт Р. Сочинения в 2 т. T.l. — М.: Мысль, 1989, СС.297−422.

16 Спиноза Б. Основы философии Декарта//Спиноза Б. Избранное. — Мн.: ООО «Попурри», 1999, СС.117−214.

17 Гегель Г. В. Ф. Философия права. — М.: Мысль, 1990.

18 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. T.l. — М. 1994.

19 Гартман Н. Эстетика. — М.: Изд-во иностр. литературы, 1958.

20 См. напр.: Б. Основы философии Декарта // Спиноза Б. Избранное. — Мн.: ООО «Попурри», 1999, СС.117−214- Кожев А.

Введение

в чтение Гегеля. — СПб.: Наука, 2004; Левинас Э. Теория интуиции в феноменологии.

Отечественный исследователь проблемы искусственного В. А Кутырев рассматривает ее в качестве противостояния техники человеку, придерживаясь негативной оценки роли техники в формировании современного человека. Вся сложность при рассмотрении актуальности данного исследования состоит в том, что подобная тема ставится в одном из двух планов (либо мышления в эпоху технического — в области философии науки, либо бытия самого техни.

21 ческого — в области философии техники, философии телесности), в то время как мы стремимся обратиться к целостности данной проблемы, к ее онтологической составляющей, указывающую на принципиальную неотделимость друг от друга мышления в эпоху техники и бытия технического, демонстрируя невозможность последовательного мышления одного без другого.

Но анализ имеющихся исследований и попытка усмотрения их единства позволяют выявить новый аспект в постановке проблемы, с одной стороны, о соотношении искусственного и природного в мышлении об искусственном и природном, и, с другой стороны, их онтологическую, конституирующую это мышление, взаимосвязь друг с другом. Стоит обратить внимание на то, что сама постановка проблемы не допускает какого-либо механического соединения или размежевания с существующими взглядами на исследуемую проблему, но требует их творческого синтеза.

Объект исследования.

Объектом исследования является сфера искусственного с соответствующими ей способами мышления — рассчитывающим мышлением (рациональным расчетом) и философским осмыслением. Предмет исследования.

Предметом исследования выступает соотношение рассчитывающего мышления с осмыслением по критерию их соответствия подлинному существу человека.

Гуссерля// Левинас Э. Избранное: Трудная свобода. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2004, СС. 7−161, и др.

21 Михель Д. В. Тело в западной культуре. — Саратов: Научная книга, 2001. 8.

Цель и задачи исследования

.

Направление анализа проблемы и степень ее разработанности определяют цель и задачи исследования. Цель данной работы состоит в философском соотнесении способов мышления технической эпохи с картиной мира, определяющей понимание бытия современного человека. В соответствии с поставленной целью выдвигаются следующие задачи:

1. Разработать последовательную концепцию соотношения осмысляющего и рассчитывающего мышления (das rechnendes Denken) в философии Мартина Хайдеггера как противостоящих друг другу внутри сферы искусственного и конституируемых определенными модусами временности.

2. Исследовать субстанциальные истоки, заложенные в осмысляющем мышлении как существенные характеристики поэтического способа понимания мира, связанные с соответствующим пониманием временности.

3. Провести последовательное разделение искусственной и природной сфер с целью выявления их существенных характеристик, допускающее рассмотрение их как самостоятельных онтологических единств.

4. Последовательно представить процесс определения сущего из сферы природного сферой искусственного и указать на конституирование временности таким определением сущего.

5. Указать зависимость определения сущего из сферы природного в сферу искусственного с осмысляющим и рассчитывающим мышлением и определить их место в современной сфере искусственного.

Методологическая основа диссертации.

Методологическое основание исследования опирается на традицию запда-но-европейской философии. Исследуются результаты методологического анализа представленной проблемы в рамках современной отечественной и западной философии.

Методология исследования определяется логикой решения поставленных задач.

В качестве методов, применяющихся в исследовании, можно указать на: онто—герменевтический и феноменологический методисторический и логический методы, системный подход, метод философской компартивистики и структурного анализа.

Научная новизна диссертации.

Научная новизна хода и результатов исследования состоит в осуществлении авторской модели подхода к проблеме мышления в эпоху технического, а также в демонстрации некоторых особенностей современной картины мира. В диссертации:

1) показан онтологический срез проблемы соотношения мышления и определяющей его картины мира в современную эпоху;

2) проводится последовательный анализ осмысляющего и рассчитывающего мышления в философии М. Хайдеггера в отношении его идеи «спасения от техники» в контексте ее критики Э. Левинасом;

3) делается попытка последовательно помыслить, развить хайдеггеров-скую идею «спасения от техники» посредством осмысления и искусства, что эксплицитно не представлено в его творчестве, с целью верификации его идей, приложенных к современной действительности;

4) строго разделяется искусственная и природные сферы таким образом, что одна другую исключает — с целью демонстрации независимости способов мышления в техническую эпоху от сферы природного;

5) выявлена зависимость мышления технической эпохи от порождаемой сферой искусственного временности (историчности настоящего) и указаны механизмы подобного порождения.

Положения, выносимые на защиту:

1. Вся сфера искусственного может быть рассмотрена как состоящая из двух элементов — искусства и техники, представленными как способы существования осмысляющего и рассчитывающего мышления соответственно. Спасение существенного в человеке может быть связано с развитием и актуализацией осмысляющего мышления. В данном случае искусство и техника, наряду с соответствующим им способам мышления предстают в качестве особых отношений к миру, определенных модусом временности, т. е. эти отношения порождают свои особые способы понимания мира, раскрываемые через горизонт времени.

2. Время, выражающееся в техническом отношении к миру, является по преимуществу временем представления, порождающим несамодостаточные вещи (предметы) и постоянно нуждающемся в иных вещах (предметах). Это время адекватно философским стратегиям, развивающимся в западном мире начиная с Нового времени. Время, содержащееся в искусстве как способе отношения к миру, является по преимуществу субстанциально понятым временем, порождающим законченные в себе произведения, которые, именно в силу этой своей законченности, имеют свое прошлое и располагают будущим. Во времени подобного отношения к миру заключается также феномен судьбы. Это время адекватно греческому пониманию природы как самопорождения, самовозникновения.

3. Постановка вопроса об онтологических основаниях той картины мира, которая является общей для искусства и техники (и для соответствующих им осмысляющего и рассчитывающего способов мыслить) позволяет выделить в качестве такого основания сферу искусственного (поп naturalis) и сопоставить ее со сферой природного. Подобное сопоставление указывает на границы современной картины мира. Как сфера искусственного, так и сфера природного сохраняют свой собственный онтологический статус лишь через соотнесенность с пониманием природымодусом такого соотнесения в сфере природного служит «бытие—природным», в сфере искусственного — «обладание природой», причем, сама «природа» в первом и во втором случаях различается по своему значению.

4. Сфера природного являет себя в виде целостности «все—возможно» как стихия чистого бытия, не позволяющего расчленять себя на категории модальности и, потому, совершенно индифферентной в отношении временности, поскольку сущее в ней не выявлено и обосновано собственным бытием, а не сознающим целеполаганием. Сфера искусственного предстает самостоятельной лишь в противопоставлении сфере природного как индифферентной временности, из которой сфера искусственного исключена и выделена во временность, представленную как историчность. Определенное целеполаганием сущее исключается из сферы природного и, тем самым, существенной для него характеристикой становится не его собственное бытие, но связь/отношение с другим сущимбытие как основание сущего в сфере искусственного сменяется временностью как отношением с другим сущим.

5. Само определение сущего из сферы природного мышлением сферы искусственного предстает как актуализирующая сущее деятельность, представленная в двух модусах: осмысляющая актуализация, которая соответствует способу существования искусства, и рассчитывающая актуализация, которая соответствует техническому способу существования.

Теоретическая, практическая и методологическая значимость исследования.

Результаты данного исследования могут быть использованы как методологические принципы при дальнейшем исследовании проблемы мышления в современную эпоху технического, а также при изучении соответствующей сфере искусственного картины мира в философии, истории философии и в практическом плане для диагностирования и анализа событий современности.

Материалы и выводы, содержащиеся в диссертации, могут представлять интерес для преподавателей при подготовке и изложении курсов по онтологии и истории современной западной философии.

Апробация результатов исследования.

Основные положения и выводы диссертации были представлены и обсуждались на следующих научных конференциях: Всероссийские Аскинские чтения (Саратов, октябрь 2000), «Философия науки: идеи, проблемы, перспективы развития» (Саратов, май 2002 г.), «Философия и жизненный мир человека» (Саратов, декабрь 2002 г.), «Стратегии и перспективы современного общественного развития» (Саратов, ноябрь 2003 г.), «Человек в глобальном мире» (Саратов, декабрь 2003 г.), «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, март 2004 г.), «Современные коммуникативные практики» (Саратов, март 2004 г.) — «Философия, человек, цивилизация: новые горизонты XXI века» (Саратов, октябрь 2004 г) — «Внутренний диалог науки и религии» (Саратов, декабрь 2004 г.) — «Новый век глазами молодых» (Саратов, апрель 2005 г.) — IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации» (Москва, май 2005 г) — на семинаре аспирантов, докторантов и соискателей философских специальностей (июнь, декабрь 2004 г.). Материалы исследования нашли свое отражение в научных публикациях.

Структура работы.

Структура работы соответствует логике решения поставленных исследованием задач и служит последовательному их рассмотрению. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В проделанном исследовании мы постарались раскрыть и последовательно продумать одну из проблем, которую обозначил М. Хайдеггер. С одной стороны, нам явила себя глубина и основательность опасений мыслителя о том, что техника, представленная в виде технического отношения к миру, раскрывающая себя в виде тотальной универсальности рассчитывающего мышления все больше и больше порабощает сущность человека, закрывая от него фундаментальное по важности отличие от вещей — обращенность к бытию. Подобное господство проявляет себя не в реализации каких-либо апокалиптических представлений, но в том, что все меньше человеку кажутся значимыми осмысление, искусство, самостоятельность. Если соотнести эту эпоху господства технического отношения к миру с нигилизмом, то можно назвать такой технический нигилизм тихой и спокойной экспансией автоматизма в самую душу человеческой культуры. Техническая опасность не вызывает агрессии, она усыпляет.

Мы выявили, что такая тенденция технизации человека и мира скрывается в определенном образом организованной картине мира, в соответствии с которой для сущего отсутствует понимание бытия в принципе, а любой вопрос о бытии легко может быть объявлен с позиций «единственно правильной технической действительности» лишь «мысленной конструкцией». Основание такой картины мира кроется в соотношении двух факторов: определенное понимание природы и отношение ко временности сущего. Мир, который технизирует человека и всю действительность, заранее видит природу всегда настоящей, сведенной к принципиальной понимаемости ее человеком или инструментами его познания, если в качестве последних все чаще выступают машины.

Это видение заходит настолько далеко, что человек заявляет о том, что природа — это лишь сконструированное им самим понятие, которое может быть отброшено в случае исторической ненадобности. И, что самое важное, это действительно может удаться в мире, который полностью подпадет под власть технического понимания, признав последнее единственно возможным и адекватным.

Тем не менее, даже такая картина мира позволяет нам указать на иную возможность, которая способна обратить человека от оперирования с сущим как относительным и сугубо функциональным существованием к смыслу его бытия, к субстанциальности бытующего. Здесь ключевое значение играет понимание искусства в качестве впускающего в техническую картину мира субстанцию и собственное время мира, его судьбу — посреди действительности понятой лишь как действительность отношений. Обращение к миру через искусство открывает нам иную картину мира, воссоздает другой смысл действительности, который в эпоху техники называется иллюзорным. Человек здесь способен увидеть мир в качестве того, что имеет значение и без его человеческих идеологизаций. Искусство впускает в мир его собственное, мировое время, которое в человеческой жизни заявляет о себе в качестве судьбы. Тогда и мир становится судьбоносным. Лишь то, что самостоятельно, что субстанциально в качестве отношения к бытию, может обладать своим временем и своим местом в бытии, иначе говоря — своей судьбой. А то, что есть лишь в отношении с другим и сверх того — ничто, не имеет судьбы не потому, что «делает судьбу само», а потому, что самой судьбе здесь нет места в принципе.

С позиций мира техники, разговор о собственном времени мира, о судьбе человека, о бытии, о произведении искусства и его творении — это разговор несостоятельный, недействительный. Здесь лишается своего статуса не только тема данного исследования, но и сама философия как таковая — вместе с тем, что называется осмыслением.

Данная проблема не может быть полностью раскрыта и разрешена в каком-либо одном своем измерениитема по определению требует комплексного подхода. И, в связи с ограниченными рамками данного исследования, мы можем лишь указать на те аспекты, которые требуют своего включения для более адекватного раскрытия вопроса.

Историко-философский аспект поставленной проблемы о соотношении техники и искусства требует внимательного обращения к истории с целью усмотрения полного, наиболее соответствующего раскрытия понимания становления технического обращения с сущим и к сущему в соотнесении с пониманием искусства в различные исторические эпохи. Здесь поэтому с необходимого стью должен также быть задействован материал по теории и истории эстетики, а также проанализировано состояние современного искусства.

Социально-философский аспект требует исследования и раскрытия поставленной проблемы через специфику понятий и принципов социальных теорий. Этот аспект вопроса нами в данном исследовании был оставлен в стороне. В то же время, если данная проблема действительна и касается существенной характеристики современной эпохи, тогда она с необходимостью и в первую очередь должна была заявить о себе в современных теориях социального бытия. В особенности это касается спора о принципах демократического мироустройства и организации социального пространства. Сюда, безусловно, относится проблема коммуникации, где последняя может быть представлена в ее рассчитывающем или же осмысляющем понимании. В первом случае коммуникация впервые порождает сами стороны диалога, во втором — лишь высвечивает глубину общающихся, из чего становится ясна неисчерпаемость участников коммуникации самим ее процессом. В последнем случае в теорию коммуникации привносится субстанциальное значение.

В общекультурном плане речь здесь идет о попытках преодоления постмодерна и о стратегиях, выясняющих: каким путем должно это преодоление идти? Сквозь призму нашей проблемы здесь видятся две основные тенденции: либо эпоха идет по намеченной ею самой линии (что соответствует дальнейшему развитию технического отношения к миру), либо предлагается какой-нибудь обходной путь (например, концепция возвращения к субъекту Ю. Ха-бермаса). И именно основания, изложенные в данном исследовании, позволяют поставить вопрос о том, является ли предлагаемый обходной путь спасительным или же нет. Таков далеко не полный перечень аспектов, напрямую относящихся к поставленной здесь проблеме.

Можно сказать, что философия поставила себе такой вопрос, ситуация ответа на который не только ставит под сомнение саму философию, но фактически лишает ее статуса существующей сферы человеческой культуры. Подобное воззрение находит себе убежище во всевозможного рода представлениях о «постметафизической эпохе», о «конце метафизики», «смерти мышления» и т. д.

Тема, поднятая в данном исследовании, — это именно попытка неким образом раскрыть один из таких поставленных философией роковых для нее самой вопросов. И, если Хайдеггер полагал, что современность может быть спасена от технизации через искусство, взывая при этом к опыту греческого мировосприятия, то, продолжая эту мысль, можно сказать, что философия исключительно сама только и способна отстоять собственную позицию в эпоху техники, даже если для этого потребуется вновь сотворить философскую состоятельность как таковую. И когда мы раскрываем в вопросе основания этой технизированной современности, тогда мы осуществляем попытку обрести философию тогда, когда эпоха ей уже не отводит времени.