Ткани Мангазеи XVII в. как источник для реконструкции ткацких традиций

Актуальность. Значительную часть культурного наследия Тюменской области составляют памятники археологии, исследование которых в последнее время идет достаточно интенсивно. Микрорайоны скопления археологических памятников на Севере Западной Сибири на сегодняшний день привлекают к себе внимание многих ученых, благодаря многочисленным находкам последних лет, особое место среди которых занимают археологические ткани.

Археологические ткани на территории Западной Сибири датируются начиная с древности (эпохи бронзы) вплоть до начала XIX века. Однако изучаться они начали в последние пятнадцать лет.

История изучения археологического текстиля в целом началась в России со времен его первых находок в конце XIX — начале XX вв. (Аристов, 1866- Дмитриев, 1881- Попов, Прохоров, 1881- Иностранцев, 1901; Георгиевский, 1914). Это был период накопления информации, когда сама археология переживала этап своего становления (Глушкова, 2006а, с. 7). Археологический текстиль, являющийся нечастой находкой археологов, находился в основном в составе музейных коллекций (ГИМ, Эрмитаж и другие музеи). Он тщательно описывался, однако исторического обобщения и осмысления технологическая информация не получала в результате редкости самих находок текстиля и специфики археологической методологии конца XIX — начала XX вв. Вещеведче-ский анализ артефактов, ориентированный на поиск эволюционного ряда, выстроенного на признаках вещей (Жук, 1992) и являющегося таким образом археологическим источником, содержащим историческую информацию, не рассматривал археологический текстиль как исторический источник (Глушкова, 2006 а, с. 7). Именно поэтому историческая информация о процессе изготовления текстиля (ткачестве) как об одном из древнейших ремесел не была получена в конце XIX — начале XX вв.

Однако в качестве достижений этого периода следует отметить накопление первичного опыта изучения и описания разрозненных фрагментов археологического текстиля, выступившего в ряде исследовательских работ в качестве предмета самостоятельного исследования уже в конце XIX в. (Глушкова, 2006а, с. 7−8).

XX век в рамках данной проблематики зафиксировал разноплановость исследовательских работ, отсутствие единой методики изучения археологических тканей, достаточно поверхностные описания и отсутствие единого критерия для их сравнения, в результате чего становится невозможным представить этапы эволюции древнего ткацкого производства в отдельных регионах.

Так, изучение сибирского региона, долгое время было представлено в большей степени южносибирскими материалами — тканями Хакасско-Минусинской котловины, Тувы (раскопки С. А. Теплоухова, С. В. Киселева, М.П. Грязнова), Бурятии и Алтая (раскопки С. И. Руденко, М. П. Грязнова, Н. В. Полосьмак и В.И. Молодина) и частично западносибирскими материаламиколлекциями тканей из памятников Сургутского Приобья (раскопки JI.M. Тереховой, В.М. Морозова), Томско-Нарымского Приобья (раскопки В.И. Матю-щенко, В. А. Посредникова, J1.A. Чиндиной, А.И. Бобровой), Причулымья (раскопки JI.M. Плетневой, О.Б. Беликовой) Омского Прииртышья (раскопки В. Б. Мельникова, Л. И. Погодина, А .Я Труфанова, С. Ф. Татаурова, Л. В. Татауровой, С. С. Тихонова и др.). Текстильные материалы Севера Западной Сибири изучены недостаточно и слабо интерпретированы.

Это выливается в невозможность воспроизвести общую картину развития ткачества на территории Сибири, реконструировать ткацкие традиции и культурные связи исторических общностей. Подобная работа проделана только для части материалов Западной Сибири.

В результате этого отмечается необходимость изучения имеющихся текстильных археологических находок на основе уже существующих методик исследования и сведения накопленной информации в единое целое. Тем более, что раскопки первого русского заполярного города в Западной Сибири — Ман-газеи (1601−1672 гг.) (Белов, Овсянников, Старков, 1980; 1981), находящегося в Красноселькупском районе ЯНАО (Север Западной Сибири), на правом берегу р. Таз (Визгалов, Пархимович, 2006, С. 76- Пархимович, 2004) (Приложение 3, Рис 1, 2, 3), дают массовые материалы (археологические ткани), весьма информативные для продолжения изучения средневековья Севера Западной Сибири.

Мангазейское городище, как археологический памятник впервые был исследован в 1946 г. В. Н. Чернецовым, по заданию Ленинградского Арктического и Антарктического научно-исследовательского института (ААНИИ). В. Н. Чернецов произвел съемку топографического плана (Приложение 3, Рис. 4), собрал небольшую коллекцию находок (в обрыве берега), обследовал окрестности и снял ситуационный план местности. Особую ценность в его работе представлял профессионально снятый план памятника и его описание (Чернецов, 1947, с. 159−162).

В 1968;1970 и 1973 гг. археологическое исследование памятника было продолжено экспедицией Арктического и Антарктического научно-исследовательского института под руководством М. И. Белова, при участии О. В. Овсянникова и В. Ф. Старкова. Были произведены широкомасштабные раскопки городища (Приложение 3, Рис. 5). В ходе четырех сезонов на территории памятника были заложены 24 раскопа общей площадью 15 000 кв. м (Приложение 3, Рис. 6). Главной задачей экспедиции было выявление планировки поселения. В ходе раскопок удалось собрать более двух тысяч хорошо сохранившихся предметов из дерева, кости, кожи, металлов. Вся богатейшая коллекция манга-зейских находок оказалась за пределами Ямало-Ненецкого округа — в хранилищах государственного исторического музея (Москва) и музея Арктики и Антарктики (Санкт-Петербург) (Визгалов, Пархимович, 2008; Пархимович, 2003).

По результатам исследования была написана двухтомная монография (Белов, Овсянников, Старков, 1980; 1981), в которой на основании полученных материалов и письменных источников нашли свое отражение планиграфичеекая и объемная реконструкции города, а также коча. Однако результаты работ, опубликованные в 1980;1981 гг. (Белов, Овсянников, Старков, 1980; 1981) не рассматривали текстильные материалы, присутствующие в незначительном количестве среди археологических находок данного периода.

В 2001;2004 гг. раскопки мангазейского городища были продолжены научно-производственным объединением «Северная археология» (г.Нефтеюганск) под руководством Г. П. Визгалова и С. Г. Пархимовича (Визга-лов, 2004; Пархимович, 2004) (Приложение 4, рис. 15−26). Был снят инструментальный топографический план памятника (Приложение 3, Рис. 7), который зафиксировал реальный рельеф. На план были нанесены контуры новых и старых раскопов.

Начиная с 2001 г. и до настоящего времени, экспедиция Центра историко-культурного наследия Нефтеюганского района ХМАО ежегодно ведет аварийно-спасательные раскопки на посадской части городища в пределах раскопа № 22 1973 экспедиции ААНИИ, так как в 2000 г. выяснилось, что культурный слой в старых раскопах был вскрыт лишь частично и подвержен эрозии. В ходе новых раскопок в раскопе № 22 экспедиции ААНИИ, было определено, что насыщенная артефактами и остатками деревянных сооружений (Приложение 3, Рис. 8, 9) промерзшая нижняя часть культурного слоя мощностью до 1,2 м оказалась совершенно нетронутой (Визгалов, Пархимович, 2006, С. 78).

За четыре полевых сезона (2001;2004 гг.) было вскрыто 259 кв.м. (раскопы 01−1, 02−2, 03−3, 04−4) в раскопе № 22 1973 года (Приложение 3, Рис. 9) (Визгалов, 2004, С 19). Раскопки велись в юго-западной части раскопа № 22.

В ходе раскопок удалось выявить и детально изучить остатки четырнадцати срубных построек (Приложение 3, Рис. 8), получивших сплошную нумерацию — 1, 2, 3, 4 и т. д., собрать значительную по количеству, разнообразию и сохранности для памятников XVII в. коллекцию археологического материала: керамической посуды, изделий из железа, цветных металлов, камня, дерева, бересты, кости, кожи и тканей.

Залегание строительных конструкций и находок фиксировалось относительно репера, общего для всего памятника и заносилось на планы (Приложение 3, Рис. 14).

В целом, вещевой материал, найденный в период раскопок Мангазеи с 2001 по 2004гг., состоял почти из 13 000 предметов, не считая мелких фрагментов керамики, обрезков кожи, фрагментов деревянных изделий (Визгалов, 2006, С. 218). Особые условия находок — мерзлота — предопределили прекрасную сохранность значительного количества органических остатков и уникальность коллекции.

Особое место в числе органических остатков занимает археологический текстиль (более 1000 фрагментов) (Визгалов, Пархимович, 2006, С. 80). В культурном слое посада было найдено много деталей одежды (Приложение 3, Рис. 14): вязаные и тканевые рукавицы, вязаные носки, тесемки, опояски, оборки из тканей, стельки, большое количество лоскутов тканей (Визгалов, 2006, С. 219).

Датировка памятника XVII веком, установленная благодаря предыдущим раскопкам Мангазеи, серийность и видовое разнообразие текстильных археологических находок позволили еще раз убедиться, что XVII век — время широкого распространения тканого текстиля (Глушкова, 1995, с 125- Глушкова, 2005а, с. 286).

Таким образом, археологический текстиль XVII века (мангазейский текстиль) представлен богатой, еще недостаточно изученной и до сих пор слабо интерпретированной коллекцией мангазейских тканей. Между тем, она содержит массовые материалы, интересные в плане восстановления общей картины ткачества, реконструкции технологической традиции ткачества и определения ее места на широком историческом фоне Евразии (культурно-исторических связей эпохи средневековья).

Степень изученности темы. Недолгая история исследования археологического текстиля во многом объясняет слабую изученность значимого этапа в развитии средневекового сибирского ткачества — XVII века.

Работ, посвященных изучению текстильных материалов немного. Т. Н. Глушкова выделяет несколько направлений в их изучении в отечественной историографии в XX веке (Глушкова, 2005а, с. 286−290):

1. работы, написанные на материалах музейных коллекций различных регионов России. В рамках данного направления следует рассматривать работы В. Клейна (Клейн, 1926), Л. И. Якуниной (Якунина, 1947), Д. А. Фахретдиновой (Фахретдинова, 1971), в основе которых лежит атрибутация исследуемого текстиля (в основном отдельных находок, богатых, импортных тканей) по выделенным технологическим и внешним признакам;

2. работы, написанные исследователями сибирского текстиля XVII в. из археологических памятников Прииртышья, Томско-Нарымского Приобья, При-чулымья, Севера Западной Сибири. Особенностью работ данного направленияисследований В. Б. Богомолова (Богомолов, 1995; 1996), Т. Н. Глушковой (Глушкова, 1995; 2002) является особое внимание к технологическим характеристикам текстиля (сырье, параметры пряжи, особенности структуры полотна), позволяющим атрибутировать материалы, давать им краткую технологическую характеристику и проводить аналогии между археологическими и этнографическими тканями Западной Сибири;

3. работы самих археологов: О. Б. Беликовой, М. И. Белова, А. И. Бобровой, В. И. Молодина, О. В. Овсянникова, С. Ф. Татаурова, С. С. Тихонова, JI.A. Чиндиной и др., содержащие краткие характеристики археологического текстиля (функции, внешний вид) (Беликова, 1966; Боброва, Яковлев, 1994; Боброва, Максимова, Торощина, 2003; Чиндина, 2003) или просто упоминания о его находках на территории Мангазеи (Белов, Овсянников, Старков, 1980; 1981), Ба-рабы, в среднем и верхнем течении р. Тары (Молодин, Соболев, Соловьев, 1990), на р. Бергамак (Татауров С.Ф., Тихонов, 1996; Тихонов, 1992), в Томско-Нарымском Приобье (Боброва, Максимова, Торощина, 2003; Боброва, Яковлев, 1994; Чиндина, 2003);

4. общие исследования историков и археологов: С. В. Бахрушина (Бахрушин, 1955; 1955а- 1959), 3.Я. Бояршиновой (Бояршинова, 1950; 1960) и др., посвященные истории Сибири рассматриваемого периода и указывающие на существование традиции изготовления тканей как у аборигенного, так и у русского населения. А также работы О. Н. Вилкова (Вилков, 1962; 1980; 1987), О. И. Кашика (Кашик, 1961) и др., посвященные вопросам торговли, в которой ткани, как известно, составляли значимую часть. Основное внимание уделяется импорту текстиля (в большей степени с Востока), его видовому разнообразию и количеству.

В последнее время начинают активно вводится в научный оборот текстильные материалы Мангазеи (Визгалов, Пархимович, Глушкова, Киреева, Сутула, 2006, с. 117−131). Однако это — обобщенная публикация весьма информативных материалов, источниковедческие возможности которых далеко не исчерпаны.

Таким образом, информация о текстильных материалах XVII века, содержащаяся в отечественной литературе, представлена достаточно фрагментарно, что отчасти объясняется случайностью находок самого текстиля. На основании этого следует сделать вывод о слабой изученности XVII века — одного из самых интересных этапов в развитии сибирского ткачества (Глушкова, 1995, с 125- Глушкова, 2005а, с. 286).

В то же время следует отметить многообразие существующих материалов по развитию сибирского ткачества в XVII в: сам археологический текстиль и этнографические данные, позволяющие более полно исследовать данный вопрос, рассмотреть текстиль Мангазеи как источник для реконструкции технологической традиции ткачества и определить его место на широком историческом фоне.

Объект изучения: традиции ткачества в эпоху позднего средневековья.

Предметом исследования являются ткани Мангазеи XVII в. как источник по реконструкции ткацких традиций Севера Западной Сибири в эпоху позднего средневековья.

Рассматривая средневековые археологические ткани Мангазеи как полноценный, со всеми присущими ему особенностями, исторический источник и одновременно как феномен культуры, надо отметить, что информативные возможности мангазейского текстиля требуют тщательного выяснения и оценки.

Цель и задачи исследования

Цель работы заключается в выявлении возможностей мангазейских тканей XVII в. как источника для реконструкции традиций ткачества.

Опыт историографического исследования изучения археологического текстиля со всей очевидностью показывает, что для проведения реконструкции ткацкой традиции необходимы специальные технологические исследования текстиля: материаловедческий и структурный анализ и т. д. Поэтому при формулировке задач на это обращается особое внимание.

Задачи:

1. Охарактеризовать методики реконструкций технологии ткачества и культурной принадлежности текстиля по археологическим материалам, известные по отечественной литературе;

2. обосновать методику реконструкций, используемую при работе с текстильными материалами г. Мангазеи (XVII в.);

3. выявить технологические характеристики источника — археологических тканей г. Мангазеи XVII в.;

4. реконструировать ткацкие традиции ткачества по мангазейским тканям;

5. вписать текстильные материалы Мангазеи (XVIIb.) в текстильную традицию эпохи средневековья в Евразии.

Территориальные и хронологические рамки. Территория, рассматриваемая в работе, определяется границами Севера Западной Сибири. Охвачен период существования русского торгового города Мангазея — XVII век — время массового распространения тканого текстиля в Сибири. Именно на этот период приходится весь массив археологического текстиля, найденного при раскопках г. Мангазеи (XVII в.). В силу устойчивости сибирских традиций изготовления текстиля данный археологический материал соотносится с этнографическими текстильными материалами Сибири и сопредельных территорий (конец XIXначало XX вв.).

Методология и методы.

Методологической основой работы является принцип историзма и концепция археологических и этнографических параллелей, осуществляемых по технологическим признакам рассматриваемого текстиля.

Технологические признаки древнего текстиля отражают информацию о технологических операциях, связанных с его изготовлением (средства труда и процесс ткачества). Именно поэтому становится возможным провести реконструкцию практически всей технологической цепочки, оперируя технологическими характеристиками древних текстильных изделий (Глушкова, Сутула, 2008).

Описание «живого» технологического процесса получения тканей многократно описано в этнографии (например, Сирелиус, 1905;1906; Лебедева, 1956; Попов, 1955, Муканов, 1979 и др.). По описаниям можно представить последовательность операций, начиная от заготовки сырья, получения пряжи, способа растягивания нитей на приспособлениях различного вида до способа работы на станке. Технологию изготовления текстильных изделий по этнографическим материалам так же, как и в случае с археологическими материалами, можно стандартизировать и представить в соответствующих технологических признаках, характеристиках, параметрах — характер и способ обработки сырьятонина и крутка основы и уткаспособ переплетения нитейплотность нитей по основе и уткуткацкие ошибки в полотне и т. д. Подобные технологические признаки позволяют выявить характеристики сырья, пряжи, структуры тканей, окраски, дополнительной обработки (если она присутствовала) (Глушкова, Сутула, 2008).

Таким образом появляется возможность точно (по технологическим признакам) соотнести археологические материалы и этнографические, т.к. в данном случае временной барьер снимается, поскольку технология изготовления тканых изделий универсальна, представляет собой жесткую последовательность определенных операций, которая обусловлена самой логикой изготовления именно этого вида продукции. Технологическая цепочка изготовления продукции в рамках традиционного ткачества универсальна, внеэтнична, мало зависит от этнической принадлежности мастера. Она с неизбежной необходимостью включает определенную последовательность операций (обработка сырьяизготовление пряжи (нитей) — получение полотна как переплетения взаимопер-пендикулярно расположенных (растянутых) нитейокраска или беление полотнадополнительная обработка сырья (например, получение настила на сукне, лощение хлопчатобумажных полотен и т. д.), если она требуется для получения ткани определенного вида (Глушкова, Сутула, 2008).

Именно на этом основании и возможно сопоставление текстильных археологических и этнографических материалов, результатом которого является поэтапная реконструкция ткацкой традиции.

Ткацкая традиция есть ни что иное, как технология — последовательность определенных операций — выраженная конкретными характеристиками (соотношение тонины и крутки основы и утка, способ переплетение нитей в полотне, способы получения орнаментального узора, характер кромок, фактура поверхности текстиля и т. д.) (Глушкова, Сутула, 2008, с. 33).

Ткани Мангазеи (XVII в.) являются уникальной находкой исследователей и одновременно предстают полноценным со всеми ему присущими особенностями историческим источником. Они содержат богатую и весьма ценную информацию о различных сторонах деятельности древнего общества (Глушкова, 2006а, с. 5). В связи с тем, что технология изготовления текстиля отражается в технологических признаках полотен, археологические текстильные материалы, в том числе и из Мангазеи (XVII в.) как технологический источник содержат информацию о предмете, средствах и процессе ткачества (Глушкова, 2004 а, с. 7- Киреева, 2006, с. 48).

Предметом ткацкого труда выступают природные материалы растительного или животного происхождения — волокнистый материал, пригодный для получения нитей (волокно) (Иерусалимская, 2005, с. 12- Порай-Кощиц, Мыло-ва, 1919, с. 8- Ульянинский, 1930, с. 3−4). В качестве средств ткацкого труда рассматриваются приспособления, необходимые для преобразования природного материала, а именно:

1. приспособления для прядения — инвентарь, необходимый ткачихе для преобразования волокна в нить (веретено, пряслице, возможно прялка);

2. приспособления для ткачества — устройства, позволяющие с помощью переплетения поперечных и продольных нитей, последние из которых оказываются растянутыми на специальной конструкции (ткацкий стан), получать материю.

В то же время процесс ткачества представляет собой совокупность операций — законченных действий, направленных на решение определенной задачи — преобразование волокна. К подобным операциям могут быть отнесены: сбор сырья, обработка сырья перед прядением, изготовление нитей (прядение), изготовление ткани на станке, дополнительная обработка готового полотна (при необходимости).

Круг данных понятий формирует представление о технологии ткацкого производства и ткацкой традиции определенной исторической общности. Это позволяет рассматривать археологический текстиль г. Мангазеи XVII в. в силу его массовости и информативности как значимый источник для реконструкции технологии ткацкого производства (способы изготовления тканых материалов, включая более частные операции, связанные с работой над сырьем и пряжей изделий, и приспособления для их производства и т. д.) и традиций ткачества эпохи позднего средневековья.

Как феномен культуры, ткани Мангазеи, раскрывают информацию о взаимодействиях и заимствованиях ткацких традиций, об эволюции сибирской ткацкой технологии (Глушкова, 2006а, с. 6), опосредованной культурными связями исторических общностей.

Археологическая реконструкция ткацкой традиции и попытка вписать ее в систему культурно-исторических связей строятся с учетом технологических характеристик археологического текстиля, выражающихся через особенности сырья, пряжи, структуры исследуемого материала.

Возможным кажется проведение реконструкции ткацкой традиции в следующих направлениях: а) реконструкция способа сбора и обработки сырья, используемого для изготовления нитейб) реконструкция способа изготовления нитейв) реконструкция способов получения готового полотна: приспособлений для изготовления тканей (ткацкого станка) (на основе структурного анализа текстиля) и способов работы на нихг) реконструкция способов дополнительной обработки готового полотна (способов сваливания, декорирования).

Реконструкция ткацкой традиции предстает как некий итог обобщения и осмысления технологических характеристик археологического текстиля Мангазеи. В то же время, попытка вписать выделенную ткацкую традицию в систему культурно-исторических связей является осмыслением места мангазейских текстильных материалов на широком историческом фоне.

Сама методика реконструкции технологических традиций ткачества и культурно-исторических связей практически не выделялась в работах исследователей археологического текстиля XVII в. как предмет специального изучения. Между тем вопросы методики изучения археологического текстиля в целом и на отдельных материалах рассматривались многими авторами (Нахлик, 1963; Федорович, 1965; Глушкова, 2006а и др.). Именно этот опыт представляет для данной работы особый интерес.

Специфика археологического источника требует применения спектра разнообразных методов и методик. Это специальные материаловедческие исследования по имеющимся в литературе методикам (Федорович, 1965; Глушкова, 2006а), технологические исследования структуры и фактуры текстиля, включающие в себя такие этапы исследования, как: визуальный осмотр образцов текстиля, микроскопический и микрохимический анализ сырья и ткани. Материаловедческий анализ текстиля способствует получению информации о сырье (происхождение сырья — растительного или животного происхождения), красителях, если такие отмечаются на материале, нитях (тонина нитей основы и утка, направление кручения и величина крутки нитей, величина волокон в нитях) и т. д. На этом этапе исследования особую роль приобретают органолепти-ческие методы анализа и методы микроскопического анализа сырья и пряжи.

Структурный анализ позволяет определить такие особенности структуры и фактуры текстиля, как: текстильный раппорт, расположение в ткани нитей основы и утка, структура переплетения нитей, плотность по основе и утку, соотношение крутки в основе и утке, тонины нитей двух структур и т. д. Информация, полученная в результате материаловедческого и структурного анализа необходима для атрибуции текстиля.

Классификация и типология, как методы позволяют упорядочить рассматриваемые текстильные материалы, представить их в рамках определенных групп, объединенных схожими признакамиопределить типы тканей, выделить их основные характеристики, что является необходимым условием для проведения моделирования, реконструкции.

Моделирование как метод позволяет создавать модели технологического процесса изготовления текстиля, модели ткацких приспособлений, реконструкция — реконструировать технологию ткацкого производства (включая приспособления для изготовления полотен), текстильные технологические традиции, фиксируемые по археологическим материалам.

Исторыко-сравнителъный анализ позволил вписать выделенную по ман-газейским материалам текстильную технологическую традицию в историко-культурные процессы на территории севера Западной Сибири, и путем проведения технологических аналогий с известными и описанными в литературе ткацкими традициями других исторических общностей, определить ее место на широком историческом фоне Евразии.

Экспериментальный метод позволил на практике проверить целесообразность теоретических моделей и реконструкций, предположения о соотношении совокупности определенных технологических признаков текстиля с особенностями его изготовления на различных видах ткацкого станка, понять специфику работы на станках разных типов — вертикальных (Приложение 4, рис. 150, 151) и горизонтальных (Приложение 4, рис. 158), проанализировать особенности структуры и фактуры текстильных образцов, полученных в ходе экспериментальной деятельности (Приложение 4, рис. 152, 153, 159).

Для осуществления продуктивного исследования широко использовались также общенаучные методы: анализ, синтез, обобщение, метод ретроспекции и аналогий, метод этнографических параллелей.

Источниковая база. В рамках исследования были использованы два вида источников: археологические и этнографические.

Археологические источники представлены коллекцией археологического текстиля из раскопок г. Мангазеи (XVII в.), насчитывающей более 1000 фрагментов тканых изделий. Данная коллекция текстиля является крупнейшей из известных на сегодняшний день для памятников русского средневековья.

Высокая степень сохранности фрагментов археологических тканей предопределяется мерзлотой культурного слоя мангазейского посада (Визгалов, 2006, С. 219).

Соотнесение стратиграфии и плана изъятия находок текстиля (Приложение 3, рис. 10−14), позволило сделать выводы о его залегании между срубами и реже — под ними, под слоем серой или желтой щепы (Приложение 2, табл.1). Большая часть находок локализована в рамках раскопа № 2.

Многие виды археологических тканей имеют серийный характер. Это позволило провести развернутую классификацию исследованных материалов и выделить устойчивые типы тканей, в рамках которых строилась вся последующая работа. Технологические характеристики типовых фрагментов мангазей-ских тканей, отобранных для исследования в количестве 269 образцов, позволяют атрибутировать и классифицировать изучаемые материалы (см. схему 1314). В основе классификации мангазейского текстиля заложен принцип деления тканей на группы по сырью, способу переплетения нитей (полотняное, саржевое и их вариации), по фактуре поверхности (с открытой/закрытой поверхностью) и тонине нитей (тонкие, средние, толстые) (см. схема 14). Подобная классификация исследуемого текстиля способствует выделению групп тканей как импортного, так и местного происхождения (Визгалов, Пархимович, Глушкова, Киреева, Сутула, 2006, с. 131). Для оценки возможностей реконструкции технологической традиции были взяты только виды изделий, соотносимые с домашним, кустарным производством текстиля. Текстиль импортного происхождения, не рассматривался с позиции реконструкции ткацких традиций, так как был изготовлен по иной технологии, фабричным способом. Технологические характеристики тканей домашнего производства позволяют выйти на реконструкцию ткацкой традиции.

Этнографический источник — сами ткани и их описание. Ткацкие традиции (способы изготовления тканей) подробно описаны в работах целого ряда исследователей: восточнославянские — в работах Н. И. Лебедевой (Лебедева, 1956), М.Н. Левинсон-Нечаевой (Левинсон-Нечаев- 1959), А. А. Ходосова (Хо-досов, 1930) — финно-угорские — в работах А. А. Попова (Попов, 1955), Сирелиу-са (Сирелиус, 1906) — целого ряда культур — в работе, А .Я. Дуйсбург (Дуйсбург,.

1945) и др. Это позволяет сопоставлять этнографические и археологические материалы, привлекать к исследованию мангазейских тканей XVII в. данные этнографии. Работы этнографов, в которых анализируются способы получения текстиля, выступают в качестве вторичных источников (Богомолов, 1995; 1996; Бережнова, 1995; Фурсова, 1998 и др.).

Научная новизна исследования состоит в том, что наряду со вводом новых археологических материалов и их интерпретацией, были предложены и апробированы новые методические подходы к решению поставленных проблем изучения археологического текстиля. Проведенные по текстильным материалам реконструкции впервые базировались на детальном, поэтапном сопоставлении технологических признаков археологических и этнографических материалов.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования разработок автора при написании обобщающих работ по археологии и истории Западной Сибири, при разработке учебных и методических пособий, программ к спецсеминарам по исследованию археологического текстиля для студентов ВУЗов, при оформлении музейных экспозиций. Методика реконструкций по текстильным материалам может использоваться археологами при обработке коллекций археологических тканей и их интерпретациимузейными работниками при оформлении экспозиций и разработке интерактивных выставок (виды ткацких станков, способы и результаты работы на них).

Апробация результатов работы. Основные результаты и выводы по проведенному исследованию были представлены автором в опубликованных работах общим объемом около трех печатных листов (Визгалов, Пархимович, Глушкова, Киреева, Сутула, 2006, с.117−131- Глушкова, Сутула, 2007, с. 195 199), а также на всероссийских, международных и региональных конференциях и семинарах: II Всероссийском археологическом съезде (Глушкова, Сутула, 2008, с. 162−164), XIV Западно-Сибирской археолого-этнографической конференции «Время и культура в археолого-этнографических исследованиях древних и современных обществ Западной Сибири и сопредельных территорий:

19 проблемы интерпретации и реконструкции" (Глушкова, Сутула, 2008, с. 131 134), международном научном семинаре «Интеграция археологических и этнографических исследований (Глушкова, Сутула, 2007, с. 195−199), на региональной (III всероссийской с международным участием) археолого-этнографической конференции студентов и молодых ученых Сибири и Дальнего Востока (г.Новосибирск, 2007) (Сутула, 2007, с. 281−283), региональной (Всероссийской с международным участием) археолого-этнографической студенческой конференции (Барнаул, апрель 2008 г.) «Этнокультурная история Евразии: современные исследования и опыт реконструкции» (Сутула, 2008, с. 32−33).

Структура работы отражает последовательность решения основных задач диссертации. Работа состоит из введения, 3 глав, разделенных на параграфы, заключения, библиографии, списка сокращений, словаря специальных терминов, а также текстовых, табличных и иллюстративных приложений (всего 4 приложения).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Мангазея — первый русский город в сибирском Заполярье (1601−1672 гг.), основанный по царскому указу в 1601 г. воеводами князем Мироном Шаховским и Данилом Хрипуновым, прожил короткую (71 год), бурную и полную драматических коллизий жизнь.

Мангазея была своеобразным морским портом, который служил какое-то время и конечным пунктом на одном из многочисленных путей в Сибирь. Некоторое время Мангазея играла роль плацдарма, с которого началось последующее освоение Сибири — переход с Обско-Иртышского бассейна на Енисей. Отсюда совершались разведывательные походы на Лену, Ангару и другие реки.

Мангазея сыграла особую роль в российской истории, являясь в течении нескольких десятков лет первой половины XVII века основным поставщиком ценной пушнины — «мягкого золота» в государеву казну (Пархимович, 2004, С. 47). За это ее позднее именовали «пушным Клондайком», «златокипящей государевой вотчиной» и «золотым дном» (Крадин, 1978, с. 212- Пархимович, 2003).

Достаточно загадочная история Мангазеи как города приоткрывается, благодаря многочисленным археологическим находкам, особое значение среди которых занимают текстильные материалы.

Текстильные материалы Мангазеи (XVII в.), представленные в работе, выступают в качестве полноценного исторического источника, реконструктивные возможности которого в предыдущий период не были полностью раскрыты. Однако, накопленный опыт работы с археологическим текстилем (А.Нахлик, О. И. Давидан, Е.И. Лубо-Лесниченко, М. А. Фехнер, А. А. Иерусалимская, Т. Н. Глушкова и др.) позволил не только поднять вопросы методики реконструкции по текстильным материалам, но и перейти к ее разработке, основываясь на концепции археологических и этнографических параллелей, осуществляемых по технологическим признакам рассматриваемого текстиля.

Тщательная работа с технологическими признаками археологического текстиля Мангазеи (XVII в.), являющимися видимым отражением всей технологической цепочки изготовления тканей, позволила не только описать весь массив текстильных материалов, но и классифицировать его по группам по таким критериям как: сырье, переплетение нитей в полотне, фактуратонина нитей. Технологические признаки, групп текстильных изделий, объединенных схожими характеристиками, позволили решить соответствующие вопросы, связанные с местом и технологией изготовления рассматриваемых тканей. Среди текстильных материалов Мангазеи были зафиксированы как импортные из Европы ткани (тонкое и среднее по толщине сукно с высокими технологическими показателями), так и ткани русского производства (шерстяное полотно, саржа с открытой и закрытой поверхностью, средняя по толщине и толстая фланель, среднее по толщине и толстое сукно). Сходство параметров текстиля русского производства в рамках выделенных групп тканей полотняного и саржевого переплетения способствовало рассмотрению всех текстильных материалов в рамках шерстяного полотна и шерстяной саржи, сохраняющих деление на подгруппы по тонине нитей.

Реконструктивная работа по тканым материалам из Мангазеи (XVIIb.) русского производства с учетом их деления на группы позволили определить способы:

1. сбора и обработки сырья перед прядением;

2. изготовления нитей (пряжи);

3. изготовления готового полотна;

4. дополнительной обработки готового изделия (сваливание сукна, получение фланели).

В рамках предложенной работы тканые материалы высокого качества из Европы не анализировались, технология их изготовления не описывалась и не анализировалась, так как фабричное производство тканей кардинально отличалось от технологии домашнего ткачества, описанной в этнографии. Реконструкции строятся на соотнесении археологических и этнографических материалов.

Совокупность данных операций по изготовлению мангазейского текстиля, выраженная в качественных и количественных параметрах тканых изделий, была определена как ткацкая традиция. Характерными особенностями данной традиции стали: устойчивое использование одного типа станка (длиннонавой-ного горизонтального станка с педалями) — изготовление на станке тканей определенных видов (полотняное переплетение в основном с равномерной плотностью, саржевое переплетения (саржа 2/2) с равномерной плотностью) — наличие на традиционно изготовленных полотнах признаков подражания другим технологиям изготовления текстиля (сукно, фланель) и вариации в использовании нитей различной крутки при преобладании нитей Z-кручения в основе и утке.

Особенности ткацкой традиции, выделенной по тканым материалам Мангазеи (XVII в.), позволили соотнести ее на уровне технологических аналогий с другими ткацкими традициями, описанными в литературе. Сравнение, проведенное в синхронном и диахронном аспекте, позволило выявить ткани, с которыми оказались сопоставимы по технологическим характеристикам текстильные материалы из раскопок городища Мангазеи (XVIIb.).

Это позволило вписать ткацкую традицию, фиксируемую по мангазей-ским текстильным материалам в текстильную традицию эпохи средневековья в Евразии и зафиксировать аналогии исследуемым материалам среди новгородских и томско-нарымских тканей, русского происхождение которых неоспоримо. Данные аналогии проводятся по линии простых полотняных и саржевых тканей, с учетом их деления на подгруппы по фактуре и тонине нитей. Это позволило соотносить текстильные материалы Мангазеи (XVIIb.) с русскими и рассматривать их, прежде всего, в рамках единой — русской ткацкой традиции, подробно описанной в работах А. Нахлика (Нахлик, 1963), Лебедевой (Лебедева, 1956).

При этом, незамеченным не осталось то, что ткацкая традиция, выделенная по текстильным материалам Мангазеи, соотносима с известными в литературе ткацкими центрами периода позднего средневековья: Новгород, Вологда, Можайск, Ярославль, Ржев и другими более мелкими. Именно из этих центров сукно и ткани из растительного сырья вывозились в монастыри, на территорию Поморья и по всей вероятности, в Сибирь.

В целом, ткацкая традиция, реконструируемая по материалам Мангазеи может рассматриваться как технологическая традиция своего времени (XVII в.), связанная с использование горизонтального ткацкого станка, получившего распространение на территории Сибири с XIVb (Глушкова, 2005в). Следует отметить что, судя по технологическим характеристикам, тканый текстиль Мангазеи (XVII в.), продолжает намеченные в XIII — XIV вв. сибирские ткацкие традиции, связанные с появлением и вхождением в обиход тканей, изготовленных на горизонтальном ткацком станке, а позже (в XV—XVI вв.) именно данного вида ткацкого приспособления (горизонтальный ткацкий станок). Знакомство сибирского населения с горизонтальным ткацким станком связывается Т. Н. Глушковой также с русским влиянием.

Данные материалы можно рассматривать как подтверждение тезиса о том, что усовершенствованный горизонтальный ткацкий станок на территории севера Западной Сибири к XVIIb. начинает восприниматься как традиционное приспособление, постепенно вытесняя более примитивные формы приспособлений для изготовления полотен: вертикальный и примитивный горизонтальный станок (Глушкова, 2005в), признаки которых отсутствуют на рассматриваемом археологическом материале. Подобный процесс является технологически оправданным, так как работа на усовершенствованном горизонтальном ткацком станке проще и продуктивнее.

В то же время, в текстильных мангазейских материалах, подвергнутых специальному исследованию, отсутствует восточная традиция изготовления текстиля, основанная на традиции производства безворсовых ковров — килимов, хотя в более ранних материалах XIII—XV вв. на северных территориях Сибири такое влияние было зафиксировано Т. Н. Глушковой. Отсутствие хлопчатобумажных и шелковых тканей как будто свидетельствует и об отсутствии или очень незначительном количестве импортных среднеазиатских и китайских тканей.

Таким образом, реконструкция ткацкой традиции и определение ее места на широком историческом фоне представляют собой результаты реализации максимальных информативных возможностей археологических тканей Мангазеи (XVII в.).

Проведение более детального (и поэтому более доказательного) исследования для синхронного и диахронного сравнения текстильных материалов и традиций во многом осложнено тем, что большая их часть описана по внешним характеристикам или недостаточно подробно. В письменных источниках (таможенных книгах и др.) вообще ткани только названы. В этом случае необходимо обращение к справочным материалам по истории евразийского ткачества, каталогам выставок и т. д., в которых нашли отражение технологические признаки видов тканых полотен для определенного хронологического отрезка времени. Однако, далеко не все текстильные материалы описаны таким образом. Это затрудняет и атрибуцию текстиля и поиск технологических аналогий, которые могут облегчить сопоставление текстильных (ткацких) традиций.

В связи с этим в некоторых случаях сравнительные характеристики гипотетичны, не позволяют сделать более определенные выводы. И тем не менее, возможности тканых материалов из г. Мангазеи, привлеченных для изучения, позволяют:

1) точно описать и атрибутировать сам текстиль;

2) провести детальное технологическое сравнение тканей, традиций, центров;

3) соотнести большинство изученных материалов с русской текстильной традицией;

4) Утверждать, что в Мангазее представлен в основном текстиль, изготовленный в рамках этой ткацкой традиции, как привозной с европейской территории России, так и выработанный на мангазейском посаде;

5) выделить ткани высокого качества, изготовленные фабричным способом в странах западной Европы;

6) констатировать полное отсутствие в изучаемых материалах тканей восточного происхождения и влияния текстильных традиций средневекового Востока (Китай, Средняя Азия) на способы выработки мангазейских тканей.

Фактор слабой изученности археологических тканей Севера Западной Сибири и сопредельных территорий выступает как в роли препятствия, так одновременно и стимула для рассмотрения археологического текстиля в данном ракурсе. Данное направление исследования является перспективным, стоящим на стыке наук: археологии, истории, материаловедения, истории культуры и с необходимостью требует своего продолжения.