Помощь в написании студенческих работ
Антистрессовый сервис

Творчество Ф.М. Достоевского и древнерусская мистико-аскетическая традиция: Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский

Диссертация: Творчество Ф.М. Достоевского и древнерусская мистико-аскетическая традиция: Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Выбор в качестве основного материала диссертации последних романов Достоевского и подготовительных материалов к ним («Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы») определяется тем, что обращение художника к русскому подвижничеству и русской святости происходит во время работы над «Житием великого грешника» — неосуществленном замыслом, под знаком трансформации и развития содержания которого проходит… Читать ещё >

Творчество Ф.М. Достоевского и древнерусская мистико-аскетическая традиция: Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Нил Сорский (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

Содержание

  • Глава 1. Феодосий Печерский в творчестве Достоевского
    • 1. 1. Феодосий в ряду «исторических идеалов» русского народа
    • 1. 2. «Отшельник и схимник»: Феодосий как прототип «пустынника» в плане главы «У
  • Тихона» 1872 г
    • 1. 3. Феодосий в творческой истории романа «Подросток»
    • 1. 4. «Печерский многострадален» и открытость миру
    • 1. 5. «.замешалась личность»: отношения Алеши и старца Зосимы сквозь призму древнерусской монашеской традиции
  • Глава 2. Сергий Радонежский и православная мистика в творчестве
  • Достоевского
    • 2. 1. Рецепция Сергия в творчестве Достоевского
      • 2. 1. 1. Сергий: политик и мистик
      • 2. 1. 2. Сергий в творчестве Достоевского: упоминания и «вспоминания»
      • 2. 1. 3. «Надежды беспредельные»: мессианство Достоевского и мессианство Зосимы
    • 2. 2. Богословие Достоевского: от христоцентризма кхристологии
      • 2. 2. 1. Православная мистика и догматика: неразделимый «узел»
      • 2. 2. 2. Возникновение догматической системы
      • 2. 2. 3. Богословие иконы в «Бесах»
      • 2. 2. 4. Богословие воплощения: три этапа становления в работе над «Бесами»
    • 2. 3. Достоевский и православная мистика
      • 2. 3. 1. Определение понятия «мистика»
      • 2. 3. 2. Сотериология Достоевского: мистический опыт как «обожание»
      • 2. 3. 3. Эмоциональная мистика и троичное богословие
      • 2. 3. 4. «Болезненный восторг» и «жизнь чувств»: мистический опыт героев Достоевского
    • 2. 4. Два «натурализма» Достоевского: «христианский» и «мистический»
      • 2. 4. 1. «Тайна Божия» как выражение космического мироощущения
      • 2. 4. 2. Религиозный имманентизм: «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы»
  • Глава 3. Нил Сорский и православный аскетизм в творчестве
  • Достоевского
    • 3. 1. Апология труда и теория самообладания: Нил Сорский и Константин
  • Голубое
    • 3. 1. 1. Рецепция Нила в творчестве Достоевского
    • 3. 1. 2. Нравственный «закон» в творчестве Достоевского
    • 3. 2. «Труд православный»: концетия труда в «Бесах»
    • 3. 2. 1. Отказ Ставрогина от «подвига» и неспособность Князя к «труду»: две версии одного самоубийства
    • 3. 2. 2. «Мужицкий труд»: религиозный взгляд на хозяйственную деятельность
    • 3. 3. Православный аскетизм в «Подростке»
    • 3. 3. 1. Соотношение понятий «аскетизм» и «ферапонтовщина»
    • 3. 3. 2. Аскетический мотив в описании «ротшильдовской» идеи
    • 3. 3. 3. «Католический монах»: вериги и столпничество Версилова
    • 3. 3. 4. Умное делание и творчество Достоевского

Настоящее исследование посвящено рецепции древнерусской мистико-аскетической традиции в творчестве Достоевского. Эта рецепция обнаруживает «духовную преемственность», которая предполагает не слепое повторение, а «усвоение некоторой внутренней логики, интуиции, последовательности развития святоотеческой мысли"1 и восходящей к ней традиции русской святости. Эта рецепция обнаруживает также своеобразие, свойственное религиозному мировоззрению писателя в принципе. В нашей работе мы не высказываемся ни «за», ни «против» этого своеобразия. Не даем неуместных в научной работе оценок. Мы принимаем его как факт, дающий представление о творческом начале в духовно-религиозной жизни великого писателя. Сама традиция есть постоянное обновление, жизнь. По словам Г. П. Федотова, «неподвижный маятник не маятник. Культура, ни на йоту не отклоняющаяся от православия, уже не живая, а отжившая, хранимое сокровище прошлых веков"2.

Проблемное поле, обозначенное как преемственность религиозных воззрений и художественного творчества писателя по отношению к традиции православного подвижничества, определяет структуру работы. Достоевский упоминает в письмах, публицистических произведениях и черновых материалах к последним романам Феодосия Печерского, Сергия Радонежского и Нила Сорского. Обращаясь к рецепции Достоевским житийного образа или учения упоминаемых им древнерусских преподобных, мы в то же время стремимся за индивидуальными чертами каждого увидеть живое течение j традиции. Феодосий предстает как носитель «фамильных черт», перешедших от него к последующему русскому монашеству: умеренный аскетизм,.

1 Мейендорф К, прот.

Введение

в святоотеческое богословие. Минск, 2001. С. 8.

2 Федотов Г. П. Древо на камне // Живое предание. Православие в современности. Париж, 1937. С. 111.

3 Определяющей для нашего понимания древнерусской традиции является работа: Федотов Г. П Святые Древней Руси. М., 1990. цельность образа, стремление к общению с миром. Сергий становится продолжателем и высшим выразителем традиции киевского преподобного, деятельным «духовным политиком» и одновременно первооткрывателем мистической глубины православия в русской традиции. Нил углубляет понимание мистико-аскетического опыта, открывая русской религиозности исихастское учение об Умном делании.

Обращение Достоевского к православной традиции, таким образом, проявляется на двух неотделимых друг от друга и все же подлежащих различению уровнях: личностном, связанном с рецепцией образов конкретных ч древнерусских святых, и надличностном, связанном с восприятием традиции как таковой. Этот двойной «фокус» является организующим принципом работы, отраженном в каждой из глав. Ограничение исследования рамками древнерусской традиции обусловлено тем, что именно в этот период был сформирован целостный комплекс мистико-аскетических представлений. Обращение к древнерусскому периоду позволяет прояснить значение и своеобразие соответствующих им мотивов в художественном творчестве Достоевского. В то же время максимально полное описание всех точек соприкосновения между мировидением писателя и национальной православной традицией, возможно, потребует от будущего исследователя обращения в том числе и к традиции после Достоевского. Намеченный в «Братьях Карамазовых» проект «инока в миру» обретает свою полновесность в сопоставлении именно с позднейшим историческим материалом4. В этом смысле мы согласны с мнением, что «в новейшую историю литературы можно вполне сознательно и откровенно привнести. родовую субъективность настоящего, которую, может быть, правильно было бы назвать саморефлексией культуры"5.

4 «.отец Алексей открывает новую главу в истории старчества: его вхождения в мир» (Струве Н. А. Предисловие // Отец Алексей Мечев. Воспоминания, проповеди, письма. Париж, 1989. С. 10).

5 Виролайнен М. Н. Филология в информационном обществе // Русская литература. СПб, 2008. Вып. 1.С. 67.

Преломление в творчестве Достоевского древнерусской мистико-аскетической традиции до сих пор не было сколько-либо полно и последовательно изучено в силу причин, которые также можно отнести к области «саморефлексии культуры». Размытость смыслового поля понятия «мистика» и шлейф негативных ассоциаций, связанных с понятием «аскетизм», не способствовали прояснению темы. Сегодня, когда происходит «осознание христианского (а именно — православного) подтекста русской литературы как особого предмета изучения"6, мы должны попытаться увидеть этот подтекст во всей полноте. Творчество Достоевского — свидетельство того, что «тема человека была понята и развивалась как христианская тема», что произошла «встреча литературы с православной аскетикой"7.

Современники Достоевского отнеслись к этой встрече критически по разным причинам. Либеральный критик М. А. Антонович поставил себе задачу «разоблачить» писателя, который в «Братьях Карамазовых» проповедует «мистический аскетизм, то есть субъективный, созерцательный, платонический, аскетизм сидения на одном месте, без необходимости даже о пальцем шевельнуть». Наоборот, имевший серьезный опыт духовной жизни К. Н. Леонтьев упрекнул Достоевского в том, что «в этом романе собственно мистические чувства все-таки выражены слабо, а чувства* гуманитарной идеализации даже в речах иноков выражаются весьма пламенно и пространно"9. B.C. Соловьев подчеркнул сочетаемость мистического и гуманистического идеалов: «Обладая живым чувством внутренней связи со сверхчеловеческим и.

6 Есаулов И. А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995. С. 5.

7 Котельников В. А. Монастырь и мир // Пути и миражи русской культуры. СПб, 1994. С. 224.

8 Антонович М. А. Мистико-аскетический роман // Литературно-критические статьи. М.—JL, 1961. С. 443.

9 Леонтьев КН. О всемирной любви. Речь Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике // Собр. соч. В 9-и гг. М., 1912. Т. 8. С. 198. будучи в этом смысле мистиком, он в этом же чувстве находил свободу и силу человека. и был, по общему признанию, истинным гуманистом"10.

Первая вспышка интереса к христианскому мировоззрению Достоевского была связана с русским религиозно-философским ренессансом. В. В. Розанов в разборе поэмы о Великом инквизиторе обнаружил «единственный в истории синтез самой пламенной жажды религиозного с совершенною неспособностью к нему», поскольку современный цивилизованный человек потерял способность мистических восприятии и ощущений"11. Объединяя проблематику религиозную и эстетическую, В. И. Иванов утверждал, что в романе-трагедии" Достоевского тождественны «миросозерцание глубоко реалистическое» и «мистическое»: «Ибо для истинного реализма существует, прежде всего, абсолютная реальность Бога, и многие миры реальных 12 сущностей». Суждение Н. А. Бердяева о Достоевском-мистике базируется на его понимании писателя как антрополога: «Он глубоко отличается от всех тех мистиков, у которых в экстазе исчезает лик человека и все умирает в божественном единстве. Достоевский в экстазе и исступлениях до конца остается христианином, потому что у него до конца остается человек, его лик"13. Из числа мыслителей религиозно-философского ренессанса о Достоевском в разное время писали Д. С. Мережковский, С. Н. Булгаков, JI. Шестов. До революции появляются работы A.JI. Волынского, А. Закржевского, A.JI. Слонимского, А. Б. Селихановича. Н. Я. Абрамович называет Достоевского «художником-мистиком».

Событием в зарождающейся достоевистике стало появление двух сборников под ред. А. С. Долинина. В редакторском предисловии к первому из.

10 Соловьев B.C. Третья речь // Три речи в память Достоевского (1881 — 1883 гг.). М., 1884. С. 41.

11 Розтюв В. В. Легенда о великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Опыт критического комментария. Берлин, 1924. С. 197−198.

12 Иванов В. И. Достоевский и роман-трагедия // Лик и личины России. Эстетика и литературная теория. М., 1995. С. 292.

13 Бердяев Н. А. Откровение о человеке в творчестве Достоевского // Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х тт. М., 1994. Т. 2. С. 158. них исследователь пишет о «подчеркнуто отнюдь не мистическим толкованием православия"14 у Достоевского. Вто же время B.C. Комарович рассматривает «Житие великого грешника» как «попытку Достоевского логически сформулировать предполагаемое им в себе мистическое содержание"15. По мнению Б. М. Энгельгардта, «обычный тип аскета, отрекшегося от мира и умерщвляющего свокгплоть, не привлекал его (Достоевского. —А.Г.) внимaнияi Длящего речь шла не об умерщвлении темной силы Карамазовской, могучей коренной воли к жизни, но о таинственном преображении ее в духе высшей' истины"16. Различных сторон религиозного мировидения писателя касаются С. А. Аскольдов, Л. П. Карсавин, Н. О. Лосский, ЭЛ. Радлов. В дальнейшем на родине писателя* изучение религиознойпроблематики его творчества прекращается. В качестве скорее историко-литературного курьеза, чем значимого исследованияможно рассматривать работу Г. А. Покровского, где о. Достоевском говорится с позиции советского литературоведения: «В области религии он положил начало-в русской литературе мистицизму. и был, таким-образом, проводником общей линии буржуазии XIX — XX века"17.

Семинарий по изучению Достоевского при Русском народном университете в Праге сосредоточил на какое-то время лучшие литературоведческие силы за рубежом. В< двух сборниках под ред. А. Л. Бема особенного внимания заслуживают статьи Р: В. Плетнева, в которых поставлен вопрос о «старцах» у Достоевского, определен ряд важнейших источников писателя. Д. И. Чижевский заметил, что мировоззрение Достоевского оказывается «близко к мистике» на уровне «парадоксальности центральных.

14 Долинин А. С. От редактора // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред, А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. II.

15 Комарович B.JT. Ненаписанная поэма Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. 199.

16 Энгельгардт Б. М. Идеологический роман Достоевского // Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Сб. 2. Л.-М., 1924. С. 103−104.

17 Покровский Г. А. Мученик богоискательства (Ф.М. Достоевский). М., 1929. С. 3. формул этического мировоззрения"18. О Достоевском пишут представители церкви: митр. Антоний (Храповицкий) и преп. Иустин (Попович).

Ценнейшие суждения о Достоевском оставляют в эмиграции В. Зеньковский, Г. Флоровский. Блестящее исследование духовной и творческой биографии писателя после Второй мировой войны публикует К. В. Мочульский. Наиболее полное систематизированное описание христианской системы Достоевского дает Н. О. Лосский. Одно из исходных утверждений русского философа — то, что «опыт, властно свидетельствующий о бытии Бога, у Достоевского был. Опыт этот нередко осуществляется в сосредоточенной или в горячей молитве, а мы знаем, какою страстною и вместе с тем сосредоточенною была молитва Достоевского"19. JI.A. Зандер исследует проблему добра в творчестве Достоевского. Небольшие работы оставляют М. Н. Гаврилов, Н. Арсеньев. По мнению последнего, «мистическое чувство захваченности непосредственной близостью Божественного «в лице Иисуса Христа». окрашивает ряд мест в произведениях Достоевского» .

Вторая вспышка интереса к христианским аспектам творчества Достоевского возникла в «постсоветском» литературоведении. За последние двадцать лет сформировалась обширная библиография работ, возможно, уже намного превышающая дореволюционное и эмигрантское наследие. Стоит ч. выделить работы Б. Н. Тихомирова, В. Н. Захарова, Т. А. Касаткиной, К. А. Степаняна, А. Е. Кунильского, В. Е. Ветловской, В. А. Котельникова, М. М. Дунаева, Н. Ф. Будановой, Г. К. Щенникова, А. П. Власкина, Л. И. Сараскиной, С. Г. Бочарова, И. Л. Альми, С. Сальвестрони, Д. Григорьева, О. Меерсон, Г. Коган, О. Л. Фетисенко, А. Г. Гачевой, Е. А. Гаричевой, В. А. Викторовича, В. В. Лепахина, И. А. Кирилловой, В. М. Лурье. В целом современный этап в изучении религиозной проблематики творчества Достоевского характеризуется.

18 Чижевский Д И. Достоевский-психолог II О Достоевском / Сб. статей под ред. А. Л. Бема. Прага, 1933. Сб. 2. С. 71−72.

19 Лосский Н. О. Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк, 1953. С. 135.

20 Арсеньев Н. Духовные основы творчества Достоевского // О Достоевском. Четыре очерка. Брюссель, 1972. С. 11. широтой поднимаемых вопросов. На смену работам, ориентированным на концептуальное и всестороннее осмысление биографического и литературного материала, приходит исследование частных вопросов христианского мировоззрения и христианской поэтики писателя.

В результате напряженной и плодотворной работы современных достоеведов по изучению евангельских и ветхозаветных интертекстов, сюжетов и аллюзий в творчестве Достоевского была осознана необходимость нового типа комментария. Им стало издание Комиссии по изучению творчества Ф. М. Достоевского ИМЛИ им. A.M. Горького РАН коллективного сборника Достоевский: дополнение к комментарию / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2005. В этой связи следует отметить и монографию Б. Н. Тихомирова, материалом для которой послужил роман «Преступление и наказание». Особенно остро поставлена проблема неточного цитирования, поскольку в творчестве Достоевского «чем «запрятаннее» отсылка к библейскому источнику, тем она серьезнее, вплоть до богословского ключа к прочтению всего произведения"21.

Упоминания заслуживает еще одна инициатива Комиссии, в рамках которой изданы коллективные сборники: Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной М., 2001 и Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной М., 2007. Тема первого (сборника, и, соответственно, романа) обозначена как воскресение, второго — апокатастасис (всеобщее спасение). Появление этих коллективных трудов можно рассматривать как своего рода апофеоз внимания к христианской проблематике писателя в современной достоевистике.

Одним из бесспорных достижений современного этапа в осознании своеобразия «наследства Достоевского» стало рассмотрение духовно-религиозного (идейного) и поэтического уровней произведений писателя в их взаимосвязи, что породило представление об особом художественном методе.

21 Меерсон О. Библейские интертексты у Достоевского: кощунство или богословие любви? // Достоевский и мировая культура. М., 1999. № 12. С. 40. писателя. Обращаясь к выражению Достоевского «реализм в высшем смысле», К. А. Степанян определяет его как «художественный способ изображения и постижения действительности, при котором бытие предстает в своем целом — и на физическом, и на метафизическом уровнях"22. В. Н. Захаров считает, что Достоевский первым поднялся до высот «христианского реализма — того реализма, в котором жив Бог, зримо присутствие Христа, явлено откровение Слова"23. В то же время Т. А. Касаткина пишет об «онтологичности слова» у Достоевского.

Связь Достоевского с русской монашеской традицией рассмотрена на примерах обращения писателя к святым Феодосию Печерскому (Н.Ф. Буданова, А.С. Ланцов), Сергию Радонежскому (Н.Ф. Буданова), Нилу Сорскому (Д. Григорьев, Е.А. Гаричева), Серафиму Саровскому (В.Н. Криволапое), Амвросию Оптинскому (Г.В. Беловолов). Высказана интересная гипотеза об Игнатии (Брянчанинове) как возможном прототипе старца Зосимы (Г.В. Беловолов). Помимо русской, привлекается и византийская (С.В. Голова), и западно-христианская традиция в лице Франциска Ассизского (А. Никитин, В.Е. Ветловская).

В диссертации Э. А. Евтушенко рассмотрен «мистический сюжет» в творчестве Достоевского. В диссертации О. В. Пичугиной рассмотрена «мистика благодати», «мистический опыт «рая» «.

Плодотворная научная атмосфера создается не в последнюю очередь благодаря коллективным сборникам трудов: «Достоевский. Материалы и исследования» (СПб.), «Достоевский и мировая культура» (СПб.-М.), «Достоевский и современность» (Старая Русса — Великий Новгород), «Христианство и русская литература» (СПб.), «Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.еков: Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» (Петрозаводск).

22 Степанян К. А. «Мы на земле существа переходные.» (О «реализме в высшем смысле») // Достоевский и мировая культура. М., 1999. Т. 12. С. 99.

23 Захаров В. Н. Христианский реализм в русской литературе XVIII—XX вв.: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Сб. 3. Петрозаводск, 2001. С. 16.

Очерк истории западных исследований в области «религии Достоевского», во многом происходивших под влиянием экзистенциализма, и срез современных представлений о религиозных воззрениях писателя представлен в сборнике: Dostoevsky and the Christian Tradition / Ed. by Pattison G., Thompson D.O. Cambridge, 2001. Редакторы авторитетного издания Г. Паттисон и Д. О. Томпсон считают, что «едва ли возможно читать Достоевского не в религиозном аспекте» (здесь и далее перевод мой. —А.Л)24.

Научная новизна настоящей работы заключается в том, что изучение рецепции древнерусской мистико-аскетической традиции в творчестве Достоевского в рамках монографического исследования предпринимается впервые. Наименее изученной предстает именно проблема аскетизма в последних романах Достоевского. Однако проблема мистики также требует и более четкого определения, и более глубокого осмысления, нежели это было сделано до сих пор.

В основе диссертации лежит представление омистическом опыте как христианском и принадлежащем церковно-богословскому дискурсу, а не теософскому, готическому, романтическому, парапсихологическому и т. д. Во-первых, это означает необходимость рассмотрения темы «мистика Достоевского» в соотнесении с темой «богословие Достоевского» и позволяет поставить вопрос о целостности религиозного мировоззрения писателя. Во-вторых, в соответствии с христианским пониманием мистического опыта в нем могут быть выделены два основных аспекта, которые на уровне художественного творчества предстают как две мистические темы: первая — это непосредственное осознание Бога человеком, вторая — распознавание божественных энергий в окружающем мире. В качестве центрального мистико-богословского высказывания писателя рассматривается отрывок из.

24 «.it is almost impossible not to read Dostoevsky religiously» (Pattison G" Thompson D.O. Reading Dostoevsky religiously // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. P. 2). подготовительных материалов к «Бесам»: «Многие думают, что достаточно веровать в мораль Христову.» (11- 187−188).

Поскольку этот отрывок соотнесен с образом Князя (будущего Ставрогина), рассмотрение его как отражающего религиозные взгляды Достоевского требует методологического осмысления. Теория М. М. Бахтина о «полифоническом» романе Достоевского, в котором голос героя полностью автономен от голоса автора, сегодня подвергается справедливой критике со стороны тех исследователей, которые указывают на абсолютность христианских идеалов в системе ценностей писателя25. На наш взгляд, свой художественный метод Достоевский раскрыл в письме Н. А. Любимову от 7 (19) августа 1879 г. по поводу старца Зосимы: «Само собою, что многие из поучений моего старца Зосимы (или, лучше сказать, способ их выражения) принадлежат лицу его, то есть художественному изображению его. Я же хоть и вполне тех же мыслей, какие и он выражает, но если б лично от себя выражал их, то выразил бы их в другой форме и другим языком. Он же не мог ни другим языком, ни в другом духе выразиться, как в том, который я придал ему. Иначе не создалось бы художественного лица» (30, 1- 102).

Разумеется, Зосима — герой-протагонист, его христианское и утопическое мировоззрение в принципе выстроено в соответствии с мировоззрением Достоевского. Однако это не значит, что герой-антагонист полностью «застрахован» от того, чтобы также «в другой форме и другим языком» транслировать, по крайней мере, некоторые идеи писателя. Представление о различии между голосом автора и голосом героя должно быть смягчено: автор приспосабливает свою точку зрения к «художественному лицу». В частности, именно наличием голоса автора, его утверждением себя через слияние с голосами героев мы объясняем постоянные случаи «переадресации» одних и тех же мыслей различным персонажам как внутри одного произведения на.

25 «Какую бы свободу он ни предоставлял герою, эта свобода всегда относительна» (Ветловская В. Е. Теория полифонического романа М. М. Бахтина и этическое учение Ф. М. Достоевского // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». С. 407). различных этапах работы над ним, так и между различными художественными замыслами. Зафиксированная в словах Князя мысль писателя о «потребности обожания» переходит в измененном виде к таким различным персонажам, как.

Степан Трофимович («Бесы»), Васин и Макар Долгорукий («Подросток»),.

Великий инквизитор («Братья Карамазовы»). Сравнивая голоса героев и делая поправку на характерный для каждого из них «способ выражения», мы можем рассмотреть идею Достоевского в ее становлении.

Кроме того, необходимо обозначить свою позицию в связи с двумя принципиальными полемиками, которые возникли в современном литературоведении и напрямую соотносятся с содержанием настоящего исследования. Первая — это критический отзыв С. Г. Бочарова на книгу Т.А.

Касаткиной «Характерология Достоевского». По мнению исследователя, работы Т. А. Касаткиной и других представителей современной «религиозной филологии» «организованы центральным тезисом, что Достоевский — „истинно христианский писатель“. Но тезис этот проблемен и заслуживает сложного 26 рассмотрения». Мы солидарны с С. Г. Бочаровым в том, что озвученный тезис содержит в себе не готовое решение, универсальный «ключ» к многообразным аспектам мировидения и творчества писателя, а постановку исследовательской задачи, в ходе решения которой христианское содержание творчества писателя будет соотнесено с содержанием самого христианства.

В основе настоящей работы лежит убеждение, что 'Достоевский-христианин в разные периоды своей жизни не равен себе. Еще С. Булгаков в свое время утверждал, что «все им (Достоевским. — А.Г.) написанные книги в сущности написаны о Христе"27. Разумеется, Христос — не герой произведений писателя в обычном смысле, в этом смысле у Него нет голоса. Но мучительно и страстно постигая в окружающем мире Божественный Абсолют, Достоевский как «реалист в высшем смысле» переносит свое знание в художественную.

26 Бочаров С. Г. От имени Достоевского // Сюжеты русской литературы. М., 1999. С. 583.

27 Булгаков С. Русская трагедия // Творчество Достоевского в русской мысли 1881−1931 гг. М., 1990. С. 193. реальность. И образ Христа, соотнесенность с Ним определяет судьбы героевтех, что имеют голоса, определяет «благообразие» одних и «беспорядок» других. Но понимание Христа не было неизменным на протяжении последних двадцати лет жизни писателя. Восприняв Его вначале «только как идеал», Достоевский впоследствии осознает Его как воплощенное Слово. Разница огромна: если Христос — идеал, то человек с эгоистическим «законом личности на земле» обречен на страдания, как происходит в жизни героев «Преступления и наказания" — но если Христос — Богочеловек, если в Нем божественная природа соединилась с человеческой, то для человека открыт путь к самосовершенствованию. Этот путь Достоевский открывает для себя в житийной и аскетической литературе, в живой православной традиции, к которой восходят фигуры его праведников. В нашей работе мы ставим вопрос о принципиальном различении раннего христоцентризма писателя и поздней христологии.

Отсюда следует наша позиция в полемике между В.Н. Захаровым28 и A.M.

Любомудровым. В. Н. Захаров выступил с критикой в адрес В. М. Лурье и A.M. Любомудрова, которых объединяет представление о православии как «догматическом учении». По мнению В. Н. Захарова, такая позиция ведет первого из названных исследователей к «ошибочным претензиям» в адрес Достоевского. В свою очередь, сам В. Н. Захаров настаивает на понимании христианства в ином, «недогматическом смысле». Солидаризируясь с мнением A.M. Любомудрова, что такой избирательный подход к христианству в целом «есть нонсенс», мы хотим подчеркнуть оправданность исследования христианских взглядов Достоевского в богословском «срезе». Мнение о том, что «у Достоевского догмата и в помине не было, оттого что его для него заменяло искреннее и неподдельное чувство, его религия по существу своему.

28 Захаров В. Н. Православный аспект этнопоэтики русской литературы // Евангельский текст в русской литературе XVIII—XX вв.еков. Цитата, реминисценция, сюжет, мотив, жанр. Петрозаводск, 1998. Сб. 2. С. 5−30.

29 Любомудров A.M. Церковность как критерий культуры // Христианство и русская литература. СПб., 2002. Сб. 4. С. 87−109. адогматична, как адогматично все его творчество", прозвучало еще на заре достоевистики. Однако оно не должно вводить в заблуждение современного исследователя, имеющего доступ к подготовительным материалам к «Бесам» с поставленными в них сугубо богословскими проблемами. Бесспорно, «искреннее и неподдельное чувство» Достоевского-христианина составляло ядро его духовной жизни, однако его «религия» была также основана на признании этого чувства несамодостаточным и уязвимым, на стремлении найти для него опору, которой в конечном итоге становится догмат о воплощении Слова.

Выбор в качестве основного материала диссертации последних романов Достоевского и подготовительных материалов к ним («Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы») определяется тем, что обращение художника к русскому подвижничеству и русской святости происходит во время работы над «Житием великого грешника» — неосуществленном замыслом, под знаком трансформации и развития содержания которого проходит последнее десятилетие его творчества. В период работы над «Бесами» христианское мировоззрение Достоевского обретает богословскую глубину, а на уровне художественного творчества начинает разрабатываться проблематика «труда православного». Последний перерастает в «аскетизм» как основную «идею» праведника Макара Долгорукого, обозначенную в подготовительных материалах к «Подростку». Однако нельзя забывать о том, что Достоевский-христианин и Достоевский-писатель не равны друг другу, а результат их творческого взаимодействия — художественное произведение — вызывает особенный интерес в своем становлении. Обращаясь к последним романам Достоевского, важно показать, как изменялось их религиозное содержание при переходе от подготовительных тетрадей к печатной редакции.

30 Закржевский А. Религия. Психологгические параллели. Достоевский, 3. Гиппиус, Д. С. Мережковский, Н. М. Минский, С. Булгаков, Н. А. Бердяев, В. В. Розанов, Андрей Белый, Вяч. Иванов, Алекс. Блок, Алекс. Добролюбов. Киев, 1913. С. 468.

Все цитаты из произведений Достоевского даны по изданию: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. В 30-и тт. Л., 1972 — 1990. В скобках через точку с запятой указаны том и страница. В соответствии с написанием самого автора маленькая буква в сакральных именах заменена большой.

Заключение

.

Завершая диссертационное исследование, необходимо заново осмыслить результаты каждого этапа работы и сделать обобщающие выводы.

Первый и самый главный из них — это целостность христианского мировоззрения позднего Достоевского. Эта целостность — его «осанна», понимаемая нами как сложная христианская система, различные стороны которой приходили в равновесие друг с другом по мере прохождения через мучительное «горнило сомнений». Синтез между нравственными представлениями о «принесении любовью в жертву своего я людям», трактовкой мистического опыта как «обожания» и богословским осмыслением воплощения Слова происходит во время работы над «Бесами». Последний этап в формировании христианского мировоззрения писателя связан со становлением темы аскетизма.

Наиболее ранний по времени появления элемент — это нравственные представления писателя, которые впервые были им сформулированы в «Зимних заметках о летних впечатлениях». В это же время христианская система Достоевского проявляет склонность к натурализму, что выражается в появлении представлений о «законе». Таких «законов» изначально два, они разнонаправленны и в равной степени имманентны человеческой природе: это альтруистический «закон стремления к идеалу» (идеал — Христос) и эгоистический «закон личности на земле». Представления о двух «законах» синтезируются в «законе нашей планеты», который предполагает «годы страдания» от неспособности к жертве и последующее «счастье» самоп ожертв ования.

Натуралистическая система из двух «законов» базировалась на раннем понимании Достоевским Христа «только как идеала», приблизиться к Которому «на земле невозможно» (но можно — в «будущей, окончательной жизни человека»). На земле человек — существо «не оконченное, а переходное».

Представление о перспективе человеческой жизни ложится в основание критики Достоевским социалистического учения. Отрицая будущую жизнь, социалисты готовы отдать «я свое для всех», но с задней мыслью «о вознаграждении, о гонораре». Из двух «законов» социалисты принимают за основной не альтруистический и вечный, а эгоистический и ограниченный земным пребыванием человека и потому «дальше брюха» не идут.

Впоследствии происходит обращение Достоевского к «мечтам детства», образам русских святых. Провозглашенная писателем ранее невозможность для человека «подражать совершенству» Христа оказывается мнимой. В точке скрещения раннего, «стихийного» христоцентризма писателя и позднейшего интереса к русской монашеской традиции происходит резкий качественный скачок в развитии всей его религиозной системы. Из христоцентричной она становится христологической, вместив в себя проблематику воплощения Слова. Ведь если «идеал был во плоти», то он уже «не невозможен и достижим всему человечеству». Поняв Его как Богочеловека, «последователи Христа. засвидетельствовали в жесточайших муках, какое счастье носить в себе эту плоть».

Отказавшись от «закона личности на земле», в соответствии с двумя уровнями своего обновленного мировоззрения Достоевский разделяет единый «закон стремления к идеалу» на два: на богословском уровне обнаруживается имманентная человеческой природе «потребность обожания», на нравственном уровне — принесенная в жизнь человечества «мораль Христова». Механизм взаимодействия двух законов — область мистических представлений Достоевского. Сама возможность ведения нравственной жизни, о которой свидетельствует традиция русской (святости, возможность быть всецело «прикованным» к личности Христа и «не совращенным. в сторону» коренится в божественной природе Того, Кто воплотился. Мистика Достоевского — это «обожание», понятое как «непосредственное влечение», как исключительная по своей силе эмоциональная привязанность человека к Богу.

Своеобразие богословской системы Достоевского в том, что она исчерпывается христологией и не затрагивает область тринитологии. В рамках этой системы единственным Объектом веры оказывается воплощенное Слово, что ведет к подчеркнуто эмоциональной трактовке мистического опыта. Внутри православной традиции тайна Святой Троицы определяет спокойный, медитативный характер молитвенного пути. Что касается субъекта веры, то имманентная ему «потребности обожания» (в дальнейшем — «преклонения») проходит три стадии диалектического развития в «Бесах», «Подростке» и «Братьях Карамазовых». В окончательном виде основная предпосылка мистического опыта формулируется как уже не частное, индивидуальное, а «всеобщее. преклонение».

Параллельно в творчестве Достоевского развивается вторая мистическая тема, удачно охарактеризованная К. В. Мочульским как «мистический натурализм». Эта тема связана с распознаванием в окружающем мире божественных энергий и присутствует в мировоззрении странника Макара Долгорукого, Маркела и старца Зосимы. Представление героев о «тайне Божией» в свою очередь уточняет более раннее мироощущение Хромоножки, в котором прослеживается пантеистический мотив. «Христу плачущая» природа обнаруживает в себе свойственные мистическим представлениям Достоевского христоцентризм и эмоциональность. Наконец, в творчестве Достоевского происходит встреча, слияние двух мистических тем. Эта кульминационная точка — сцена экстаза Алеши, в которой чувства «восторга» и «исступления» связаны с представлением Князя о «потребности обожания», а целование земли и плач — с плачем Хромоножки. Мистический экстаз героя может быть понят как обожение, однако реальность богообщения предстает вне связи с развитой в трех последних романах писателя’проблематикой аскетизма.

Отказавшись от представления о непреодолимом «законе личности на земле», Достоевский сохранил понимание темной стороны человеческой природы, «идеала Содомского». Причина трагедии человека — его предельная широкость", «клокотание и вверх и вниз». Но каким бы разрушительным ни было стремление к крайностям, есть созидательный путь — «дисциплина», которая — «в церкви». На осмысление писателем смысла христианской святости сильнейшее влияние оказывает учение К. Е. Голубова о «самообладании». Его усваивает Тихон, создавая в подготовительных материалах концепт «труд православный». В черновых набросках беседы Архиерея и Князя возникает противопоставление длительного «труда православного» и краткого «подвига». Князь желает «самопожертвования исповедью», но отказывается не способен к требующему «самообладания» проекту тайного послушания.

Самообладание" тесно связано со смирением. В разоблачении «подвига» Князя важную роль играет тема гордости героя, желающего положить основание «новой цивилизации с востока» и тем самым войти в число таких исторических личностей, как «Рафаэль, Шекспир, Платон, Колумб, Галилей». Отличие Князя черновой редакции от Ставрогина в предназначенном к публикации тексте главы «У Тихона» в том, что Князь предстает перед архиереем прежде всего как идеолог, тогда как Ставрогин — в качестве «великого грешника». При последующем отказе Достоевского от идеологической проблематики главы тема смирения и «самообладания», тема тайного послушания перестает быть главенствующей, фактически оставаясь лишь «рудиментом» первоначального замысла. Если самоубийство Князя было связано с неспособностью к «труду православному», то смерть Ставрогина стала отказом от «подвига».

Развитием образа Ставрогина оказывается Версилов. В отличие от «барича» «Бесов», герой «Подростка» «в самом строгом монашеском одиночестве» решает «мучить себя дисциплиной» и носит за границей вериги. Таким образом, его «труд» принимает сугубо аскетическое содержание. Но неслучайно это содержание оказывается помещено в католический контекст, маркированный в творчестве Достоевского как ложно-христианский. «Труд» Версилова также оказывается ложным, основанным на неверных основаниях.

Герой «несколько презирает» окружающих, а в ношении вериг «утоляет. всю гордость свою». Он способен простоять «тридцать лет столпником на одной ноге», но лишь для того, чтобы «прельстить» молодую женщину.

В отличие от отца, который, по крайней мере, внешне совершает реальное подвижничество, Подросток обращается к православному аскетизму с целью объяснить суть «ротшильдовской идеи». По его мнению, дисциплинированный подход к накоплению капитала — это «тот же монастырь, те же подвиги схимничества». Но верно и обратное: герой переносит на область православного подвижничества ассоциации, выработанные им во время размышлений о мирской «пустыни». Это хорошо видно из упреков в адрес «бросающих мир» пустынножителей-монахов за присущий им «эгоизм». Идеологический оппонент, «высшая противоположность» и Версилову, и Подростку — Макар Долгорукий, «бродяга», чья «идея» — «аскетизм». Он знакомит молодого человека с житием Марии Египетской, которое обнаруживает в православном подвижничестве «пользу» для окружающих и единение «со всеми». Таким образом, аскетический мотив в описании «ротшильдовской» идеи служит ее разоблачению как ведущей к разъединению с людьми.

В отличие от господствовавшего до сих пор в литературоведении мнения, мы показываем, что Достоевский дает апологию православного аскетизма. Это неизбежно, если учесть, что аскетизм — последнее звено в целостном религиозном мировоззрении Достоевского. С одной стороны, содержание его восходит к нравственному закону самопожертвования. С другой стороны, возможность его объясняется «страстной вер<�ж» подвижников, имеющей свои основания в мистико-богословском ядре христианского мировидения Достоевского. Приближение к теме православного аскетизма позволило создать концепт «труд православный», на основе которого возникает концепция «мужицкого туда» — религиозно осмысленной хозяйственной деятельности, однако, связанной с «чистым» «самообладанием» и лишенной самопожертвования.

Обращение к древнерусской монашеской традиции в настоящей работе преследовало основную цель — прояснить своеобразие ее целостного преломления в творчестве и христианском мировоззрении Достоевского. Однако изучение рецепции писателем образов древнерусских святых позволило также сделать частные наблюдения, имеющие самостоятельное значение.

Интересно, что создатель общежительного монастыря, игумен Феодосий Печерский входит в творческие замысла Достоевского как «пустынник», «отшельник и схимник». Особое внимание следует обратить на тот факт, что появление имени святого в черновых материалах к «Бесам» происходит уже после отказа М. Н. Каткова печатать первую редакцию главы «У Тихона». На этом основании, а также исходя из особенностей поэтики «прототипов образов идей» мы предполагаем, что в течение 1872 г. у писателя могла появиться мысль изобразить встречу Ставрогина и «пустынника», от которой он вскоре отказался. Непосредственным толчком к введению святого в роман могло послужить чтение мартовского номера журнала «Беседа», в котором подчеркнуты аскетические черты первого русского преподобного.

Обращение к образу Феодосия на начальной стадии работы над «Подростком» могло стать причиной ношения Версиловым вериг. Последовавший в дальнейшем отказ от фигуры древнерусского преподобного логично объяснить усилением аскетической темы, которой в большей степени соответствовал не русско-палестинский, а египетский идеал святости. Любопытно, что при возвращении к проблематике, сходной с содержанием «ротшильдовской» идеи, в статье «Свидетель в пользу Некрасова» Достоевский-публицист в соответствии с логикой написанного романа вводит образ «печерского многострадальца», за которым изначально стояла фигура учителя Феодосия — Антония Печерского. Характер записи позволяет предположить, что Достоевский различал традицию Феодосия и Антония, в образе первого подчеркивая идеал открытости миру.

Заимствуя житийный эпизод о встрече Сергия Радонежского с медведем, писатель полностью переосмысливает его. В образе «великого святого» предстает не Сергий как «обитель Святой Троицы», а носитель мировоззрения, связанного с «мистическим натурализмом». Интересно и то, что Достоевский в письме Н. А. Любимову от 7 (19) августа 1879 г. описывает Сергия как носителя «надежд беспредельных» о будущем России. Представляя древнерусского святого предвестником концепции «Москва — Третий Рим», писатель входит в < противоречие с собственными историософскими взглядами, изложенными в статье «Утопическое понимание истории».

Показать весь текст

Список литературы

  1. Ф.М. Поли. собр. соч. В 14-и тт. СПб., 1904−1906.
  2. Ф.М. Полы. собр. соч. В 30-и тт. JL, 1972 1990. 3. Достоевский Ф. М. Собр. соч. В 15-и тт. Л.-СПб., 1988−1996.
  3. Житие преподобного Феодосия, игумена Печерского // Избранные жития святых, кратко изложенные по руководству Четиих-Миней. М., 1878. Май. С. 31−43.
  4. Житие преподобного Феодосия Печерского в переводе на современный русский язык преосв. Филарета, епископа Харьковского // Ученые записки второго отделения императорской академии наук. СПб., 1856. Кн. 2. Вып. 2. С. 129−192.
  5. Киевопечерский патерик по древним рукописям в переложении на современный русский язык М. Викторовой. Киев, 1870.
  6. Преподобный Сергий, Радонежский чудотворец // Избранные жития святых, кратко изложенные по руководству Четиих-Миней. М., 1878. Сентябрь. С. 128 142.
  7. Преподобного отца нашего Нила Сорского предание ученикам своим о жительстве скитском. М., 1849.
  8. Преподобные Нил Сорский и Иннокентий Комельский. Сочинения. СПб., 2008.
  9. Н.Я. Религия красоты и страдания. О. Уальд и Достоевский. СПб., 1909.
  10. Н.Я. Христос Достоевского. М., 1914.
  11. Августин (Никитин), архим. Св. Франциск Ассизский, Достоевский и восточное монашество // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2007. Т. 18. С. 86−101.
  12. С.С. Другой Рим. СПб., 2005.
  13. А.А. Христианские основы эстетики Достоевского // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Сб. 2. Челябинск, 1996. С. 3−28.
  14. Алъми HJT. Поэтика образов праведников в поздних романах Достоевского (пафос умиления и характер его воплощения в фигурах странника Макара и старца Зосимы) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 264−272.
  15. М.С. Прообразы старца Зосимы // Достоевский и его время. Л., 1971. С. 213−216.
  16. П.К. К вопросу о православной христианской мистике // Православно-русское слово № 13, август 1903. С. 200−217.
  17. Антоний (Храповицкий), митр. Пастырское изучение людей и жизни по сочинениям Ф. М. Достоевского //Пастырское богословие. Псков, 1994. С. 249 281.
  18. Антоний (Храповицкий), митр. Ф. М. Достоевский как проповедник возрождения. Нью-Йорк, 1965.
  19. Антоний (Храповицкий), митр. Словарь к творениям Достоевского. София, 1921.
  20. Н. О Достоевском. Четыре очерка. Брюссель, 1972.
  21. С.В. Случаи цитирования Ф.М. Достоевским Откровения Иоанна Богослова // Достоевский: дополнение к комментарию / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2005. С. 327−344.
  22. С.А. Религиозно-этическое значение Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. 1−34.
  23. Н.Т. Сердце в произведениях Достоевского и библейская антропология // Достоевский и мировая культура. СПб., 1996. № 6. С. 109−117.
  24. Н.В. Спор о русской Библии и Достоевский // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1996. Т. 13. С. 3−15.
  25. Н.В. Иов «с подлейшими примечаниями»: что же читал Достоевский? // Достоевский и мировая культура. СПб., 1996. № 6. С. 82−86.
  26. К. «Ariman», «Arius». Заметки о двух загадочных записях Достоевского // Достоевский и современность. Новгород, 1994. С. 21−35.
  27. БахтинМ.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.
  28. Д. Л. Роман Ф.М. Достоевского «Бесы»: мистика и реальность // Достоевский и современность. Старая Русса, 1999. С. 6−12.
  29. В.Г. «Смогу ли уверовать?» Ф.М. Достоевский и нравственно-религиозные искания в духовной культуре России конца XIX начала XX вв. СПб., 1993.
  30. С.В. Ф.М. Достоевский и оптинский старец Амвросий // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2004. С. 269−278.
  31. Беловолов (Украинский) Г. В. Старец Зосима и епископ Игнатий Брянчанинов // Достоевский. Материалы исследования. Л., 1991. Т. 9. С. 167 178.
  32. Беловолов (Украинский) Г. В. Оптинские предания о Достоевском // Достоевский. Материалы исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 301−312.
  33. Бем А.Л. У истоков творчества Достоевского. Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Толстой и Достоевский. Прага, 1936.
  34. Н.А. Великий Инквизитор // О русских классиках. М., 1993. С. 23−46.
  35. Н.А. Миросозерцание Достоевского // Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х тт. М., 1994. Т. 2. С. 7−150.
  36. Н.А. Откровение о человеке в творчестве Достоевского // Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х тт. М., 1994. Т. 2. С. 151 176.
  37. Н.А. Ставрогин // Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х тт. М., 1994. Т. 2. С. 176−186.
  38. В.В. Материалы к исихастским спорам // Синергия. Проблемы аскетики и мистики православия. М., 1995. С. 177−206.
  39. Библиотека Достоевского: опыт реконструкции. Научное описание. СПб., 2005.
  40. П.М. Почему Достоевский не написал «Жития великого грешника»? // О Достоевском / Сб. статей под ред. А. Л. Бема. Прага, 1933. Сб. 2. С. 25−30.
  41. И.А. Молчание Христа в поэме о Великом Инквизиторе Ф.М. Достоевкого // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2009. Ч. 1. С. 42−46.
  42. Н.С. Преподобный Сергий Радонежский и духовные традиции Владимиро-Суздальской Руси // Журнал Московской патриархии. М., 1992. № 11−12. С. 48−49.
  43. Н.С. Сергий Радонежский. М., 2006.
  44. В.В. Национальное и религиозное в творчестве Ф.М. Достоевского (проблема этно-конфессионального синтеза) / Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. Екатеринбург, 1997.
  45. В.В. Интерконфессиональная основа образа князя Мышкина // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 358−363.
  46. В.В. Христианские аспекты мировидения и поэтики Ф.М. Достоевского: современное состояние изучения // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2008. С. 32−36.
  47. С.Г. Леонтьев и Достоевский. Статья первая. Спор о любви и гармонии // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1996. Т. 13. С. 162 189.
  48. С.Г. Пустынный сеятель и Великий инквизитор // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. С. 70−97.
  49. Н.Ф. О некоторых источниках нравственно-философской проблематики романа «Бесы» // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1988. Т. 8. С. 93−106.
  50. Н.Ф. Достоевский и Константин Леонтьев // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1991. Т. 9. С. 199−222.
  51. Н.Ф. Достоевский о Христе и истине // // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 21−29.
  52. Н.Ф. Творчество и спасение (Ставрогин в интерпретации Николая Бердяева) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1994. Т. 11. С. 145−155.
  53. Н.Ф. Достоевский и преподобный Сергий Радонежский // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 195−201.
  54. Н.Ф. Павел Прусский и его книга «Беседы о пришествии пророков Илии и Эноха, об антихристе и седминах Даниловых» (Новыематериалы к теме «Достоевский и старообрядчество») // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2007. Т. 18. С. 86−101.
  55. Н.Ф. Достоевский и Константин Леонтьев: любовь Божия и страх Божий // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2009. Ч. 1. С. 51−56.
  56. Т. Мотивы духовных стихов в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и мировая культура. СПб., 1996. № 6. С. 62−81.
  57. A.M. Статья Ивана Карамазова о церквоно-общественном суде в идейно-художественной структуре последнего романа Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1996. Т. 13. С. 125−136.
  58. С. Венец терновый (Памяти Ф.М. Достоевского) СПб., 1907.
  59. С. Иван Карамазов (в романе Достоевского «Братья Карамазовы») как философский тип // Ф. М. Достоевский. 1881 100 — 1981. Лондон, 1981. С. 84−108.
  60. С., прот. Православие (Очерки учения православной церкви). Париж, 1985.
  61. С. Русская трагедия // Творчество Достоевского в русской мысли 1881−1931 гг. М., 1990. С. 193−214.
  62. Ю.В. Библейские святоотеческие основания творчества Ф.М. Достоевского как историко-культурного феномена // Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Саранск, 2004.
  63. Р. Генезис романа «Братья Карамазовы». Эстетические, идеологические и психологические аспекты создания текста. СПб., 2003.
  64. В. Живая жизнь. О Достоевском. О Льве Толстом. О Ницше. М., 1999.
  65. В.Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л., 1977.
  66. Ветловская В.Е. Pater Seraphicus // Достоевский. Материалы исследования. Л., 1983. Т. 5. С. 163−168.
  67. В.Е. Апокриф «Хождение Богородицы по мукам» в «Братьях Карамазовых» //Достоевский и мировая культура. СПб., 1998. № 11. С. 35−47.
  68. В.Е. «Идеал Мадонны» в «Братьях Карамазовых» // Достоевский. Материалы исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 305−326.
  69. В.Е. Теория полифонического романа М.М. Бахтина иIэтическое учение Ф. М. Достоевского // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». С. 393−408.
  70. В.А. О двух историко-публицистических замыслах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1985. Т. 6. С. 137−153.
  71. В.А. Достоевский в обществе любителей духовного просвещения // Достоевский и мировая культура. СПб., М., 2004. № 20. С. 9−21.
  72. А.П. Творчество Достоевского и народная религиозная культура. Магнитогорск, 1994.
  73. А.П. Православие Благообразие — Культура в романе Достоевского «Подросток» // Достоевский и современность. Новгород, 1994. С. 65−75.
  74. A.JI. Достоевский. СПб., 1906.
  75. .П. Русская стихия у Достоевского. Берлин, 1923.
  76. В.И. «Блудные дети, двести лет не бывшие дома»: Евангельская притча в авторском дискурсе Ф. М. Достоевского. Барнаул, 2008.
  77. М.Н. Духовные основы русской культуры. Основные идеи творчества Ф. М. Достоевского. Брюссель, 1954.
  78. Н.К. Русское богословие: очерки и портреты. Нижний Новгород, 2005.
  79. А.Б. Образ Христа и концепция человека в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 319−336.
  80. Е.А. Традиции Антония Римлянина и Нила Сорского в творчестве Ф.М. Достоевского // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2009. Ч. 1. С. 145−156.
  81. Е.А. «Мир станет красота Христова». Категория преображения в русской словесности XVI—XX вв.еков. Великий Новгород, 2008.
  82. А. Г. Странник A.M. Майкова в художественном мире Ф.М. Достоевского // Ф. М. Достоевский и православие / Сост. В. А. Алексеев. М., 2003. С. 409−446.
  83. А.Г. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется.» Достоевский и Тютчев. М., 2004.
  84. А.Г. Творчества Достоевского и русская религиозно-философская мысль конца XIX первой трети XX в. // Достоевский и XX век / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. Т. 1. С. 18−96.
  85. А.Г. В поисках нового синтеза: духовное наследие Ф. М. Достоевского и послереволюционные течения русской эмиграции 1920−1930-х годов // Достоевский и XX век / Под ред. Т. А. Касаткиной. Т. 2. М., 2007. С. 367.
  86. А.Г. Ф.М. Достоевский и Н.Ф. Федоров. Встречи в русской культуре. М., 2008.
  87. Ю.К. Союзники по «преодолению Достоевского»: М. Горький и Д. Мережковский. Статья 2. Д. С. Мережковский // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 272−287.
  88. А.И. Былое и думы // Собр. соч. в 30-и тт. М., 1956.
  89. Н.Н. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 2002.
  90. JI.IJ. Христианская нравственность как альтернатива нигилизму в романе «Бесы» // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Москва, 2007.
  91. Ч.А. Категория свободы в творчестве Ф.М. Достоевского и ее интерпретация в русской религиозно-философской критике рубежа XIX—XX вв.еков // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Магнитогорск, 2005.
  92. А.А. Воспоминания. М., 1988.
  93. Д., прот. Преподобный Амвросий и старец Зосима Достоевского (У истоков религиозно-философских вглядов писателя) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 150−163.
  94. Д., прот. Достоевский и Церковь. М., 2002.
  95. М.М. Сибирские знакомые и друзья Ф.М. Достоевского (18 501 854). Новосибирск, 1985.
  96. А.Л. Евангельский фон романа «Преступление и наказание» (На примере сцены поминок по Мармеладову) // Достоевский: дополнение к комментарию / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2005. С. 274−277.
  97. А.Л. Отношение Алеши Карамазова к старцу Зосиме. Анализ на фоне библейских цитат // Достоевский и мировая культура. СПб., 2007. № 23. С. 49−52.
  98. А.Л. Композиционная роль текста в тексте в произведениях Достоевского: библейские цитаты в романе «Братья Карамазовы» // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М., 2007.
  99. Дэ/сексон Р. Л. Проблема веры и добродетели в «Братьях Карамазовых» // Достоевский. Материалы и исследования. JL, 1991. Т. 9. С. 124−131.
  100. Е. «Демонология Достоевского» (к проблеме зла у Достоевского) //Достоевский и современность. Новгород, 1991. Ч. II. С. 40−47.
  101. А. С. Последние романы Достоевского. Как создавались «Подросток» и «Братья Карамазовы». М., 1963.
  102. И.И. Поэма «Великий инквизитор» в контексте философского мировоззрения Достоевского // Достоевский и мировая культура. СПб., 2007. № 23. С. 159−174.
  103. Э.А. Мистический сюжет в творчестве Ф.М. Достоевского // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Уфа, 2002.
  104. Г. Г. Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: поэтика, контекст // Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. Иваново, 1999.
  105. Г. Г. Христология Достоевского // Достоевский и мировая культура. СПб., 1999. № 13. С. 37−44.
  106. Г. Г. Трагедия «русского Христа», или о «неожиданности окончания» «Идиота» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 446−461.
  107. Н. Мотив библейского Иова в «Братьях Карамазовых» // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1994. Т. 11. С. 122−131.
  108. В.М. «Мистагогия» Максима Исповедника и развитие византийской теории образа // Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. М., 2002. С. 15−39.
  109. Житие святой Марии Египетской // Избранные жития святых, кратко изложенные по руководству Четиих-Миней. М., 1878. Апрель. С. 1−14.
  110. И., прот. О внутреннем христианстве. СПб., 1994.
  111. А. Религия. Психологические параллели. Достоевский, 3. Гиппиус, Д. С. Мережковский, Н. М. Минский, С. Булгаков, Н. А. Бердяев, В.В.
  112. Розанов, Андрей Белый, Вяч. Иванов, Алекс. Блок, Алекс. Добролюбов. Киев, 1913.
  113. JI.A. Тайна добра (Проблема добра в творчестве Достоевского). Франкфурт-на-Майне, 1960.
  114. JI.A. Монашество в творениях Достоевского (идеал и действительность) // Вестник РСХД. Париж-Нью-Йорк, 1963. № 70−71. С. 55−72.
  115. Записные тетради Ф. М. Достоевского / Подгот. к печ. Е. Н. Коншиной. М. 1935.
  116. С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. М., 1996.
  117. В.Н. Символика христианского календаря в произведениях Достоевского // Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск, 1994. С. 37−49.
  118. В.Н. О христианском значении основной идеи Достоевского // Достоевский в конце XX века. М., 1996. С. 137−146.
  119. В.Н. Умиление как категория поэтики Достоевского // Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 237−255.
  120. В.Н. Осанна в горниле сомнений // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. С. 694−711.
  121. В., прот. Проблема красоты в мировоззрении Достоевского //Путь. Вып. 37. Париж, 1933. С. 36−60.
  122. В., прот. Проблема космоса в христианстве // Живое предание. Православие в современности. Париж, 1937. С. 63−81.
  123. В., прот. История русской философии. В 2-х тт. Париж, 1948.
  124. П.В. Руководство к русской церковной истории. Казань, 1870.
  125. Т. Легенда о Великом Инквизиторе и откровение Иоанна Богослова// Достоевский и современность. Старая Русса, 1999. С. 42−46.
  126. Игнатий (Брянчанинов), свят. Творения. В 8-и тт. М., 1996−2003.
  127. Игнатий (Брянчанинов), свят. Полн. собр. творений. В 8-и тт. М., 20 072 009.
  128. Иоанн Журавский, прот. Тайна Царства Божия или забытый путь истинного богопознания (О внутреннем христианстве). СПб., 1996.
  129. М.А. Разные переводы книги Иова и творчество Достоевского 1870−1880 гг. // Достоевский и мировая культура. СПб., 2006. № 21. С. 211−224.
  130. М.А. Ветхозаветная книга Иова в творчестве Ф.М. Достоевского // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Томск, 2007.
  131. К.Г. Компетентное присутствие (Достоевский и «Серебряный век») // Достоевский. Материалы и исследования. СПб.-, 2000. Т. 15. С. 3−26.
  132. Иустин (Попович), преп. Достоевский о Европе и славянстве. М.-СПб., 2002.
  133. П. История православного монашества на Востоке. В 2-х ч. М., 1854−1856.
  134. П. История православного русского монашества, от основания Печерской обители преподобным Антонием до основания лавры св. Троицы преподобным Сергием. М., 1855.
  135. М. Икона в структуре романа Достоевского «Записки из мертвого дома» // Достоевский и мировая культура. М., 1999. № 12. С. 81−88.
  136. С.М. Вопрос и грехопадении и всеобщем спасении в романе «Братья Карамазовы» // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. С. 187 225.
  137. Н.М. История государства Российского. В 3-х кн. СПб., 18 421 843.
  138. Л.П. Достоевский и католичество // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. 35−66.
  139. А.В. Очерки по истории Русской Церкви. В 2-х тт. М., 2009.
  140. Т.А. Характерология Достоевского. М., 1996.
  141. Т.А. «Христос вне истины» в творчестве Достоевского // Достоевский и мировая культура. СПб., 1998. № 11. С. 113−120.
  142. Т.А. Прототип словесных икон в романах Достоевского // Достоевский и мировая культура. М., 1999. № 12. С. 18−28.
  143. Т.А. Книга Иова как эталон при прочтении «Братьев Карамазовых» // Достоевский и мировая культура. СПб., 2001. № 16. С. 205 214.
  144. Т.А. «Главный вопрос, которым я мучился сознательно и бессознательно всю мою жизнь, существование Божие.» // Ф. М. Достоевский и православие / Сост. В. А. Алексеев. М., 2003. С. 144−176.
  145. Т.А. О творящей природе слова: Онтологичность слова в творчестве Ф. М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». М., 2004.
  146. Т.А. «Братья Карамазовы»: опыт микроанализа текста // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. С. 283−319.
  147. ТА. Феномен «Ф.М. Достоевский и рубеж XIX—XX вв.еков» // Достоевский и XX век / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. Т. 1. С. 143−198.
  148. Киприан Керн, архим. Ангелы, иночество, человечество (к вопросу об ученом монашестве). Париж, 1942.
  149. И.А. К проблеме создания христоподобного образа (Князь Мышкин и Авдий Каллистратов) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 172−176.
  150. И.А. Отметки Достоевского на тексте Евангелия от Иоанна // Достоевский в конце XX века / Сост. К. А. Степанян. М., 1996. С. 48−59.
  151. И. А. «Маша лежит на столе.» утопические и христианские мотивы (к обозначению темы) // Достоевский и мировая культура. № 9. М., 1997. С. 22−27.
  152. И.А. Христос в жизни и творчестве Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 17−25.
  153. В.О. Значение преп. Сергия Радонежского для русского народа и государства // Житие Сергия Радонежского. М., 1991. С. 259−272.
  154. Е.В. Личная икона Достоевского // Достоевский и мировая культура. СПб., 2001. № 16. С. 143−151.
  155. Г. Вечное и текущее (Евангелие Достоевского и его значение в жизни и творчестве писателя) // Достоевский в конце XX века / Сост. К. А. Степанян. М., 1996. С. 147−166.
  156. И. Очерки по истории Русской Святости. Брюссель, 1961.
  157. В.Л. Ненаписанная поэма Достоевского // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. 177−210.
  158. B.JI. Культ рода и земли в княжеской среде XI—XIII вв.. // ТОДРЛ. М.-Л., 1960. Т. 16. С. 84−104.
  159. В.А. Монастырь и мир // Пути и миражи русской культуры. СПб, 1994. С. 222−240.
  160. В.А. Кенозис как творческий мотив у Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. Спб., 1996. Т. 13. С. 194−200.
  161. В.А. Христодицея Достоевского // Достоевский и мировая культура. СПб., 1998. № 11. С. 20−28.
  162. В.А. Средневековье Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 23−31.
  163. А.Б. О евангельском прасюжете романов «пятикнижия» Ф.М. Достоевского // Исповедь подпольного человека. К антропологии Ф. М. Достоевского. М., 2001. С. 336−355.
  164. Круглый стол «Проблема „реализма в высшем смысле“ в творчестве Достоевского» // Достоевский и мировая культура. СПб. М., 2004. Т. 20. С. 43−98.
  165. С.Ф. Тысячелетняя традиция восточнославянской книжной культуры: «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона и творчество Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 32−45.
  166. Н. В. Влияние Ф.М. Достоевского на русскую религиозную философию конца XIX начала XX вв. / Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. Ростов-на-Дону, 2000.
  167. А.Е. Языческое и христианское в романе «Идиот» // Достоевский и мировая культура. СПб., 2006. № 21. С. 9−20.
  168. А.Е. «Лик земной и вечная истина». О восприятии мира и изображении героя в произведениях Ф. М. Достоевского. Петрозаводск, 2006.
  169. Ю.П. Н.А. Бердяев и Д. С. Мережковский о Достоевском: к проблеме метода// Достоевский и современность. Старая Русса, 1999. С. 52−56.
  170. Е. Достоевский и Талмуд, или штрихи к портрету Ивана Карамазова. СПб., 2002.
  171. А.С. Житийные источники романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2005. С. 141 149.
  172. Л.А. «Новый Иов» в творчестве Ф.М. Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1994. Т. 11. С. 204−220.
  173. КН. О всемирной любви. Речь Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике // Собр. соч. В 9-и тт. М., 1912.
  174. В.В. Икона в творчестве Достоевского «Братья Карамазовы», «Кроткая», «Бесы», «Подросток», «Идиот») // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 237−263.
  175. А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. С. 888.
  176. В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991.
  177. В.Н. На страже истины. М., 2007.
  178. Н.О. О природе сатанинской (по Достоевскому) // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. 67−94.
  179. Н.О. Достоевский и его христианское миропонимание. Нью-Йорк, 1953.
  180. В.М. Христианский идеал Достоевского и христианская святость // Достоевский и современность. Новгород, 1989.
  181. В.М. «Братья Карамазовы». «Дневник писателя». Дополнения к комментарию. 1. «Прилог по Дамаскину». 2. «Церковь весь народ» // Достоевский. Материалы и исследования. JL, 1991. Т. 9. С. 246−248.
  182. В.М. История византийской философии (формативный период). СПб., 2006.
  183. В. «Книга Иова» как прецедентный текст «Братьев Карамазовых» (из наблюдений над поэтикой диалогического слова) // Роман Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: современное состояние изучения / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2007. С. 379−395.
  184. B.C. Трагический «бунт» Ивана Карамазова в системе библейских аллюзий // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Москва, 2008.
  185. А.Н. Соч. В 2-х томах. М., 1984.
  186. Макарий (Булгаков), митр. Очерк истории русской Церкви в период до-татарский. СПб., 1847.
  187. Макарий (Булгаков), митр. Православно-догматическое богословие. В 5-и тт. СПб., 1849−1853.
  188. Макарий (Булгаков), митр. История русской церкви. В 12-и тт. СПб., 1857−1883.
  189. В. Достоевский и Церковь // Ф. М. Достоевский и православие / Сост. А. Н. Стрижев. С. 9−32.
  190. С.А. Образ Ставрогина в русской философской критике // Достоевский и современность. Старая Русса, 1996. С. 86−91.
  191. А.В. Христос и русская идея в «Дневнике писателя» Ф.М. Достоевского. Два откровения божественной истины. Старая Русса, 1998. С. 97 102.
  192. А.В. Церковный вопрос в «Гражданине» и «Дневник писателя» 1873 года (Ф.М. Достоевский и редакция «Гражданина») // Достоевский и современность. Старая Русса, 1999. С. 60−66.
  193. О. Библейские интертексты у Достоевского // Достоевский и мировая культура. М., 1999. № 12. С. 40−53.
  194. О. Христос или «Князь-Христос»? Свидетельство генерала Иволгина // Ф. М. Достоевский и православие / Сост. В. Алексеев. С. 339−356.
  195. И., прот. Введение в святоотеческое богословие. Нью-Йорк, 1985.
  196. И., прот. Духовное и культурное возрождение 14 века и судьбы Восточной Европы // Синергия. Проблемы аскетики и мистики православия. М., 1995. С. 9−26.
  197. И., прот. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Введение в изучение. СПб., 1997.
  198. И., прот. История Церкви и восточно-христианская мистика. М., 2003.
  199. Г. Свет в ночи (о «Преступлении и наказании»). Опыт медленного чтения. Франкфурт-на-Майне, 1967.
  200. Д. С. Лев Толстой и Достоевский. М., 2000.
  201. Е. Вера и князь Мышкин. Опыт «наивного чтения» романа «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 291−318.
  202. П.М. Мистицизм и его природа. Сергиев Посад, 1913.
  203. П.М. Главные направления древне-церковной мистики. Сергиев Посад, 1915.
  204. Мшновег/ Н.Г. 136-й псалом в творчестве Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2005. Т. 17. С. 61−91.
  205. В.А. Духовные стихи в системе поэтики Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 77−89.
  206. В. А. Достоевский и национальная христианская культура // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Сб. 2. Челябинск, 1996. С. 117 141.
  207. В.А. Старец Зосима как русский «всечеловек» Старая Русса, 1998. С. 102−103.
  208. В.А. Достоевский о христианской культуре народа // Достоевский и современность. Старая Русса, 1999. С. 80−85.
  209. К.В. Достоевский. Жизнь и творчество. Париж, 1947.
  210. Е.В. Житийные мотивы в творчестве Достоевского // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Новосибирск, 2000.
  211. Н. Метафизический символизм Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 26−45.
  212. Н.А. Поли. собр. соч. В 15-и тт. Л.-СПб., 1981−2000.
  213. Е.Г. Евангельские тексты и проблема преступления и наказания в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 230−238.
  214. Е.Г. «Мир спасет красота» Ф.М. Достоевского и русская религиозная философия конца XIX первой половины XX вв. // Достоевский и XX век / Под ред. Т. А. Касаткиной. Т. 1. М., 2007. С. 97−124.
  215. Отец Алексей Мечев. Воспоминания, проповеди, письма. Париж, 1989.
  216. Откровенные рассказы странника духовному своему отцу / Под ред. Б. П. Вышеславцева. Париж, 1930.
  217. Парфений (Агеев), инок. Странствия по Афону и Святой Земле. М., 2008.
  218. А.В. К вопросу о древнерусских источниках романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Новые аспекты в изучении Достоевского. С. 193−198.
  219. О.В. Религиозно-философские основания позднего творчества Ф.М. Достоевского (1863−1881) / Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Томск, 2006.
  220. Р.В. Земля (Из работы «Природа в творчестве Достоевского») // О Достоевском / Сб. статей под ред. А. Л. Бема. Прага, 1929. Сб. 1. С. 153−162.
  221. Р.В. Сердцем мудрые (О «старцах» у Достоевского) // О Достоевском / Сб. статей под ред. А. Л. Бема. Прага, 1933. Сб. 2. С. 73−92.
  222. Р.В. Н.Ф. Федоров и Ф. М. Достоевский. Из истории русского утопизма. Новый журнал. Нью-Йорк, 1957. № 50. С. 220−245.
  223. М.П. Несторово Житие Святого Феодосия как исторический источник. СПб., 1861.
  224. Р.Н. Сюжет Христа в романах Достоевского // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Сб. 2. Челябинск, 1996. С. 29−64.
  225. Г. А. Мученик богоискательства (Ф.М. Достоевский). М., 1929.
  226. Г. С. Идеи русского инока в западном контексте // Достоевский и мировая культура. СПб., 2003. № 18. С. 125−133.
  227. Г. Б. Житийный круг Ивана Карамазова // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1991. Т. 9. С. 144−166.
  228. Г. Б. Достоевский: я занимаюсь этой тайной. М., 2001.
  229. И.В. Идея обожения в древне-восточной церкви. М., 1909.
  230. Н.В. К. Леонтьев и Ф. Достоевский: спор о христианском идеале // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Сб. 2. Челябинск, 1996. С. 142−162.
  231. ЭЛ. Соловьев и Достоевский // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Пг., 1922. Сб. 1. С. 155−172.
  232. В.В. Легенда о великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Опыт критического комментария. Берлин, 1924.
  233. В.В. О Достоевском // Творчество Достоевского в русской мысли 1881−1931 гг. М., 1990. С. 64−73.
  234. Русский биографический словарь. В 30-и тт. СПб., 1896−1913.
  235. С. Святоотеческие и библейские источники романа «Преступление и наказание» // Достоевский и современность. Старая Русса, 1999. С. 93−101.
  236. С. Библейские и святоотеческие источники романа «Братья Карамазовы» // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 273−304.
  237. С. Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского. СПб., 2001.
  238. Сараскина Л. К «Бесы»: роман-предупреждение. М., 1990.
  239. Л.И. Неверие и недоверие: коэффициент ферапонтовщины («Братья Карамазовы») // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2004. С. 166−175.
  240. Л.И. Радикальная утопия о всеобщем воскрешении и реальность зла. Учение Н. Ф. Федорова в контексте убийства Ф. П. Карамазова // Достоевский в созвучиях и притяжениях (от Пушкина до Солженицына). М., 2006. С. 320−342.
  241. Л.И. Логика и мука апокалипсического сознания. Поправки В. В. Розанова и Н. А. Бердяева к эсхатологии Достоевского // Достоевский в созвучиях и притяжениях (от Пушкина до Солженицына). М., 2006. С. 372−400.
  242. Л.И. Христос Достоевского в 1854 году. Исторический контекст // Достоевский и мировая культура. М., 2007. № 22. С. 85−110.
  243. А.Б. Религиозная проблема у Достоевского. Киев, 1914.
  244. A.M. Аскетические недуги в нашей современной передовой интеллигенции. //Русская мысль. 1900. Кн. 10. Октябрь. С. 19−40.
  245. А.Л. Ф.М. Достоевский. Творчество и религия. Пг, 1915.
  246. И.К. Русское монашество. М., 1999.
  247. B.C. Три речи в память Достоевского (1881 1883 гг.). М., 1884.
  248. Е. «Иоанно-предтеченская тема» в «Братьях Карамазовых» // Достоевский и мировая культура. М., 1994. № 3. С. 72−76.
  249. К.А. «Мы на земле существа переходные.» (О «реализме в высшем смысле») // Достоевский и мировая культура. М., 1999. № 12. С. 99 108.
  250. К.А. Юродство и безумие, смерть и воскресение, бытие и небытие в романе «Идиот» // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М., 2001. С. 137−162.
  251. КА. Человек в свете «реализма в высшем смысле»: теодицея и антропология Достоевского // Ф. М. Достоевский и православие / Сост. В. А. Алексеев. М., 2003. С. 206−232.
  252. К.А. «Сознать и сказать»: «реализм в высшем смысле» как творческий метод Ф. М. Достоевского. М., 2005.
  253. К.А. «Реализм в высшем смысле» как творческий метод Ф.М. Достоевского // Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. Москва, 2007.
  254. К.А. Мирская святость в произведениях Ф.М. Достоевского // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2008. С. 310−321.
  255. В.Н. О русском Христе у Достоевского // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2008. С. 219−229.
  256. В.Н. Подражание Христу в романной поэтике Ф.М. Достоевского. Петрозаводск, 2008.
  257. Ф.Б. К вопросу о евангельских основаниях «Братьев Карамазовых» // Достоевский и мировая культура. № 3. С. 62−71.
  258. Н.А. Неизвестный источник «Дневника писателя» 1876 г. и «Братьев Карамазовых» // Достоевский и мировая культура. СПб., 2001. № 16. С. 215−224.
  259. А.И. Религия как художница спасения или Достоевский у Флоренского // Достоевский и современность. Новгород, 1994. С. 223−233.
  260. А.И. Творчество Достоевского как одна из основных проблем Петербургских религиозно-философских собраний 1901−1903 гг. // Достоевский и современность. Старая Русса, 2002. С. 196−199.
  261. .Н. К вопросу о «прототипах образа идеи» в романах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 42−55.
  262. .Н. О «христологии» Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1994. Т. 11. С. 102−121.
  263. .Я. О. Николай Вирославский духовник писателя (к биографии Достоевского) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1994. Т. 11. С. 267−271.
  264. .Н. Достоевский цитирует Евангелие (Заметки текстолога) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1996. Т. 13. С. 189−194.
  265. .Н. Иеромонах Аникита (в миру князь С.А. Ширинский-Шихматов) в творческих замыслах Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 202−215.
  266. .Н. Неизвестный набросок к неосуществленному замыслу <«Статьи об отношениях России к Европе и об русском верхнем слое»> // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 334−339.
  267. .Н. Достоевский и гностическая традиция (к постановке проблемы) // Достоевский и мировая культура. СПб., 2000. № 15. С. 174−184.
  268. .Н. Заметки на полях Полного собрания сочинений Достоевского (уточнения и дополнения) // Достоевский и мировая культура. СПб., 2000. № 15. С. 231−241.
  269. .Н. «Лазарь! Гряди вон». Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в современном прочтении. Книга-комментарий. СПб., 2005.
  270. .Н. Религиозные аспекты творчества Ф.М. Достоевского. Проблемы интерпретации, комментирования, текстологии // Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. СПб., 2006.
  271. .Н. Об одном особом случае цитации библейских текстов героями Достоевского // Достоевский и мировая культура. СПб., 2007. № 23. С. 53−68.
  272. А.В. Тема ада в романе Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и мировая культура. СПб., 2007. № 23. С. 42−48.
  273. В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. В 2-х тт. М., 1998.
  274. Е.А. Художественное мышление Ф.М. Достоевского и традиции древнехристианской мистики // Достоевский и современность. Новгород, 1994. С. 237−239.
  275. .Ф. Математически о сближении параллельных, о Боге // Достоевский: дополнение к комментарию / Под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2005. С. 615−630.
  276. Н.Ф. Собр. соч. В 4 тт. М., 1995.
  277. Т.П. Святые Древней Руси. М., 1990.
  278. Г. П. Древо на камне // Живое предание. Православие в современности. Париж, 1937. С. 110−119.
  279. O.JI. К истории восприятия Пушкинской речи: (Достоевский в неизданной переписке К. Н. Леонтьева и Т.И. Филиппова) // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16. С. 330−342.
  280. О.Л. ".А плод его любы" (Еще раз о споре К. Леонтьева с Достоевским) христианстве // Достоевский и современность. Великий Новгород, 2004. С. 248−254.
  281. О.Л. Окрест Оптиной (Достоевский и спор о «сентиментальном христианстве» в пометах К. Н. Леонтьева на книге «Преподобного нашего Аввы Дорофея душеполезные поучения.») // Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2005. Т. 17. С. 330−342.
  282. Филарет (Гумилевекий), архиеп. История русской церкви. В 5-и тт. М., 1847−1848.
  283. Филарет (Гумилевский), архиеп. Историческое учение об отцах церкви. В 3-х тт. СПб., 1859.
  284. Филарет (Гумилевский), архиеп. Православное догматическое богословие. В 2-х чч. Чернигов, 1865.
  285. Флорес Jlonec Х. Л. Христианство Ф.М. Достоевского // Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Москва, 1994.
  286. Флоренский 77. Троице-Сергиева лавра и Россия // Житие Сергия Радонежского. М., 1991. С. 273−286.
  287. Г., прот. Пути русского богословия. Париж, 1937.
  288. П.Е. Жест молчания в поэме Ивана Карамазова «Великий инквизитор» из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Достоевский и своременность. Новгород, 2004. С. 255−264.
  289. П.Е. Самоубийство Кириллова: поэтика мистического // Достоевский и современность. Старая Русса, 2002. С. 212−221.
  290. П.Е. К истории создания «поэмы» Ивана Карамазова «Великий инквизитор» // Достоевский и мировая культура. СПб., 2006. № 21. С. 21−31.
  291. С.И. Наследство Достоевского / Собр. соч. в 3-х тт. М., 1998. Т. 3. С. 7−176.
  292. Халацинъска-Вертеляк X. Евангелие от святого Иоанна и эпизод романа «Братья Карамазовы» // Достоевский и мировая культура. СПб., 2000. № 15. С. 112−122.
  293. С.С. К феноменологии аскезы. М., 1998.
  294. С.С. Опыты из русской духовной традиции. М., 2005.
  295. С.С. «Братья Карамазовы» в призме исихатской антропологии // Достоевский и мировая культура. М., 2009. № 25. С. 13−56.
  296. Христианство. Энциклопедический словарь. В 3-х тт. М., 1993−1995.
  297. Д.И. Достоевский-психолог // О Достоевском / Сб. статей под ред. А. Л. Бема. Прага, 1933. Сб. 2. С. 51−72.
  298. Л. Достоевский и Ницше (Философия трагедии). Берлин., 1922.
  299. А.З. Система свободы Ф.М. Достоевского. Париж, 1980.
  300. О. Светлый, жизнерадостный Достоевский. Петрозаводск, 1999.
  301. Г. К. Праведничество в миру (Алеша Карамазов) // Ф. М. Достоевский и национальная культура. Сб. 2. С. 88−116.
  302. Г. К. Целостность Достоевского. Екатеринбург, 2001.
  303. В.И. Старчество // Дар ученичества. М., 1993. С. 139−227.
  304. В.М. Идеологический роман Достоевского // Достоевский. Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Сб. 2. JI.-M., 1924. С. 71−105.
  305. В. По образцу и подобию. «Записки из Мертвого дома» и символ веры Ф. М. Достоевского (Опыт преодоления собственного догматизма) // Достоевский и мировая культура. СПб., 1993. № 1.4. 1. С. 145−180.
  306. Якубович И. Д Поэтика ветхозаветной цитаты и аллюзии у Достоевского: бытование и контекст //Достоевский. Материалы и исследования. СПб., 2005. Т. 17. С. 42−60.
  307. И.Л. Православно-христианское учение о нравственности. М., 1887.
  308. Bortnes J. The Function of Hagiography in Dostoevskij’s Novels // Critical Essays on Dostoevsky. Boston, 1986. Pp. 188−193
  309. D.S. «The Brothers Karamazov» as trinitarian theology // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 134−155.
  310. Hudspith S. Dostoevsky and the Idea of Russianess. London-New York, 2004.
  311. Egeberg E. How Should We Then Read The Idiofl II Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 163−169.
  312. Eikeland К. Functions of Hagiographic Discourse in the Life of Father Zosima // Celebrating creativity, essays in honour of Jostein Bortnes. Bergen, 1997. Pp. 151 162.
  313. Johae A. Towards an iconography of Dostoevsky’s «Crime and Punishment» // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 173−188.
  314. Jones M. The Death and Resurrection of Orthodoxy in the Works of Dostoevskii // Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 143−167.
  315. Jones M, Dostoevskii and religion // The Cambridge Companion to Dostoevskii. Cambridge, 2002. Pp. 148−174.
  316. Jones M. Dostoevsky and the Dynamics of Religious Experience. London, 2005.
  317. Kjetsaa G. The Suppressed Chapter in The Devils II Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 184−189.
  318. Knapp L. The annihilation of Inertia. Dostoevsky and Metaphysics. Evanston, 1996.
  319. Kostalevsky M. Dostoevsky and Soloviev. The Art of Integral Vision. New Haven-London, 1997.
  320. Linner S. Portrait of a Saint: Moral Ideal and/or Psychological Truth // Critical
  321. Essays on Dostoevsky. Boston, 1986. Pp. 194−204.
  322. Miller R.F. Dostoevskii’s Parables: Paradox and Plot 11 Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 168−184.
  323. Miller R.F. Dostoevsky’s Unfinished Journey. New Haven-London, 2007.
  324. Ollivier S. Dostoevskii’s The Landlady and The Icon of the Mother of God // Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 202−216.
  325. Morch A.J. Dostoevskii’s Krotkaia: A Sucrificial Suicide // Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 227−236.
  326. Ollivier S. Icons in Dostoevsky’s works // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 51−68.
  327. Pattison G., Thompson D.O. Reading Dostoevsky religiously I I Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 1−28.
  328. Perlina N. Rethinking Adolescence // Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 216−226.
  329. Pyman A. Dostoevsky in the prism of the orthodox semiosphere // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 103−115.
  330. Russel H.M.W. Beyond the will: Humiliation as Christian necessity in «Crime and Punishment» // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 226−236.
  331. Thompson D.O. Motifs of Compassion in Dostoevskii’s Novels // Cultural discontinuity and reconstruction, the Byzanto-Slav heritage and the creation of a Russian national literature in the nineteenth century. Oslo, 1997. Pp. 185−201.
  332. Thompson D.O. Problems of the biblical word in Dostoevsky’s poetics // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 69−99.
  333. Wigzell F. Dostoevskii and the Russian folk heritage // The Cambridge Companion to Dostoevskii. Cambridge, 2002. Pp. 21−46.
  334. Zernov N. Three Russian Prophets. Khomiakov, Dostoevsky, Soloviev. London, 1944.
  335. Ziolkowski E. Reading and incarnation in Dostoevsky // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 156−170.
  336. Ziolkowski M. Dostoevsky and the kenotic tradition // Dostoevsky and the Christian Tradition. Cambridge, 2001. Pp. 31−40.
Заполнить форму текущей работой

Сессия? Спокойно!