Изучение типологических характеристик семантических явлений весьма актуально в современной лингвистике. К одному из важнейших семантических явлений относится полисемия и образованная на ее основе вторичная лексическая номинация, разновидностью которой является метафора. Изучение метафоры позволяет проникнуть в общие закономерности человеческого мышления, выявить универсалии в языковой организации и вместе с тем определить специфику каждого языка.
Метафоры, по Аристотелю, «заключают в себе загадку» [Аристотель. 1978: 174] и являютсяединственным средством языка, способным выразить «невыразимое», ибо «в загадке сущность состоит в том, чтобы говорить о действительном, соединяя i невозможное, — сочетанием общеупотребительных слов этого сделать нельзя, сочетанием же переносных слов, можно» [Аристотель 1983: 670−671]. Согласно определению А. Ричардса, метафора представляет собой «две мысли, которые касаются различных предметов, но действуют сообща и содержатся в одном слове или в одной фразе, чье значение является результатом их взаимодействия» [Richards 1936: 93].
Феномен метафоры уже более двух тысячелетий продолжает находиться в центре внимания языковедов. Но тем не менее это все еще малоизученная область лингвистического знания, интерес к которой усилился в последнее время в связи с тем, что в лингвистике в центре внимания оказалась деятельность человека, обеспечивающая ему ориентацию в мире, его практическое освоение, познание и понимание процессов, происходящих во внешнем-и внутреннем для него мире. Анализ метафоры позволяет проникать в сложные взаимоотношения языка и его носителя. «К тому же стало ясно, благодаряисследованию номинативной деятельности и ее продукта — наименований разных типов, что именно метафора является одним из наиболее продуктивных способов смыслопроизводства на всех значимых уровнях языковой структуры — на лексическом, синтаксическом и морфемном».
Метафора в языке и тексте 1988: 4].
Актуальность настоящего исследования обусловлена как все более возрастающим интересом лингвистов к метафоре (особенно глагольной), так и необходимостью сопоставительного анализа глагольной метафорической номинации в двух неродственных языках в целях определения' ее универсальных и этноспецифических компонентов.
Объектом* настоящего исследования являются глаголы русского и английского языков, которые во вторичном узуальном метафорическом значении обозначают речевую деятельность.
Лексические метафоры имеют тенденцию к постоянному обновлению своего состава. Это создает трудности при их лексикографической регистрации, что обязывает нас определить границы объекта нашего исследования.
1. Глаголы, обозначающие речевую деятельность, обладают разной степенью узуальности своего значения. Ф. А. Литвин указывает, что «признание некоторого семантического образования регулярным (не окказиональным) компонентом смысловойструктуры лексемы и, соответственно, отражение факта многозначности слова в словаре связано как с возможностями регистрации фактов речевой практики, так и с исходными позициями лексикографа. Столкновение же разных значений слова в тексте есть реальная демонстрация его многозначности, независимо от того, является ли одно из этих толкований реализацией регулярного, стандартного, закрепленного словарями набора семантических элементов или использованием потенции лексемы-, не воспринимаемых (или пока не воспринимаемых) достаточно большой частью языкового коллектива как основа для вычленения в смысловой структуре лексемы отдельного, образования"' [Литвин 1984: 56]. Объектом нашего исследованиястали узуальные, уже закрепленные в лексикографических источниках вторичные значения глаголов.
2. Одной из особенностей данной группы является то, что группа глаголов, обозначающих речевую деятельность, в плане диахронии обладает «центростремительной силой: она пополняет свой состав за счет других групп.
Центробежная же сила у нее не так развита. Хотя отдельные глаголы говорения развивают переносные значения, нокакую-либо общую закономерность здесь обнаружить, трудно" [Ничман 1988: 35], но при этом сам «лексико-семантический класс глаголов"речи продолжает расти, активно пополняться за счет единиц других-, семантически! родственных глагольных классов, за счет развития образного значения» [Кочеткова 1978: 29].
В? контексте приобретать неузуальное значение обозначения! речевой — деятельности способны многие глаголы! .
Во-первых, это? глаголы, обозначающие жесты, мимику и телодвижения, «Мало ли зачем! — улыбнулся-загадочно немец» (В. Корчагин. «Конец легенды»). «Дахоть бы ее», — в лицо ему выплюнул Костик (Т. Устинова. «Развод и девичья фамилия»). «Shesmiled: Nor do I, if you don’t» (K. Amis. «Lucky Jim»).
Во-вторых, это глаголы, обозначающие те илш иные эмоциональные и интеллектуальные процессы, например: «И правда, птичка/ - удивилась она» (В. Астафьев: «Печальный детектив») — «The driver stared' reproachfully at Trafford: Kapitan, do I» the orders of this egg-layer take?" (A. Chandler. «Space Mercenaries».).
В-третьих, это глаголы со значением «изменение состояния», образованных обычно от прилагательных, способны в контексте обозначать речь, как правило, ее звуковые параметры: язык отяжелел, голос потускнел, интонация смягчилась ит.п. Иногда такие контекстные значения даются как «оттенок значения: отвердеть — 1. 'стать твердымжесткимзастыть при охлаждении? Засохшая глина отвердела: Лава вулкана отвердеет со временем. 2. 'стать суровымнеотзывчивым' Сердце кого-то отвердело от горя. II 'выражать твердость, решительность' При словах приказа голос говорившего отвердел (БТСРЯ: 739): Эквивалентный английский глагол harden имеет в словаре не оттенок, а отдельное значение: 1. 'when something hardens or.
1 Такие значения не отмечены в словарях в этом значении и не входят в зону нашего исследовательского анализа. when you harden it it becomes stiff or firm' The glue dries very fast and hardens in an hour. 2. 'when you harden your ideas or attitudes, etc. or when they harden, they become fixed and you become determined not to change them' The organization has hardened its attitude to the crisis. His voice hardened (CEED: 356).
В-четвертых, это почти все глаголы, обозначающие звуки: «Бочаров любил ей пожаловатьсяэто у них называется „булькать“. Он булькает — она слушает» (В. Токарева. «Ничего особенного»), «You are really very comforting», — warbled the Dutchess. (O. Wild. «The picture of Dorian Grey»).
Глаголы, способные приобретать только в контексте статус наименования речевой деятельности, в зону нашего анализа не вошли.
3. Если в словарных дефинициях было отмечено значение обозначения речепроизводства как вариантное, то такие глаголы также вошли в сферу нашего анализа, например, рявкать — 2. 'громко, грубо и сердито кричать на кого-л., ругать' (БТСРЯ: 1138) — lace (into) — 2. 'to attack physically or verbally' (WEUDEL: 799). Если в словарных дефинициях глаголов фиксируется только значение производства смыслосодержащих звуков, а не речи, например, мычать — 2. 'издавать нечленораздельные, неясные звуки (о чел.)' (БТСРЯ: 566) — grunt — 2. 'to utter the deep, gluttural sound' (WEUDEL: 626), то эти JICB не были объектом нашего рассмотрения.
4. В наш анализ были включеньь глаголы с диффузной семантикой, то есть глаголы, объединяющие в своей семантике обозначение как речевой деятельности, так и неречевой, что находит отражение в их дефинициях, например, токовать — 2. 'стараться понравиться, привлечь внимание женщины своим поведением, высказыванием' (БТСРЯ: 1327) — bubble — 4. 'to speak, move, issue forth or exist in a lively, sparkling manner, exude, cheer' (WEUDEL: 192).
5. В" некоторых случаях глаголы имеют широкое значение, включая обозначение речи, только как один из компонентов: дуть — 5. 'делать что-л. без передышки, с азартом, увлечением (например, читать)' (БТСРЯ: 289) — savour — 2. 'to take great pleasure and delight enjoying the experience as much as you can' (CEED: 705). Данные глаголы были также вовлечены в сферу нашего анализамы ориентировались при этом обычно на словарные примеры.
6. Следует отметить, что мы не рассматривали. фразеологизмы, например, нести (пороть) ахинею (вздор, ерунду, галиматью, чушь) — 'говорить, писать глупости' (ФСРЯ: 276) — чесать (трепать, трещать, молоть) языком — 'заниматься' пустой4 болтовней' (ФСРЯ: 525) — в английском языке — twaddle, prate, to wag (one 's tongue), to shoot (one's mouth off) (АРФС, РАФС).
7. Акад. B.B. Виноградов писал, что в русском языке «многозначность глагольного слова усиливается разнообразием живых значений приставок, сложным взаимодействием их со значениями словразличиями в морфологической членимости производных омонимов» [Виноградов 1977: 339]. В русском языке приставочные корреляты глаголов обычно сохраняют производящую семантику и не фиксируются в полном объеме в словарях. Мы анализировали приставочные глаголы только в тех случаях, когда у них в словаре зафиксированы дополнительные семантические оттенки: щебетать — 2 'говорить быстро, без умолку (о детях и женщинах)' (БТСРЯ: 1509) и прощебетать — 2. 'проговорить быстро, торопливо (о детях и женщинах)' (БТСРЯ: 1039).
8. Рассматриваемые глаголы, как будет доказано в ходе нашего анализа, в основном принадлежат к разговорной" лексике, для которой характерно постоянное и быстрое обновление состава. В речи по моделям семантической деривации может возникнуть и закрепиться любое количество нововообразований1. Лексемы, не зафиксированные в словарях, мы в зону нашегоfанализа не включали.
Материал исследования был извлечен методом сплошной выборки из толковых словарей русского и английского языков. Данные разных словарей сопоставлялись друг с другом (см. Список лексикографических источников). Кроме того, в целях исследования использования данных глаголов в речи анализу подвергались произведения русских, английских и американских.
1 Из последних лексических словообразований можно назвать глаголы развести на. — уговорить растратить деньги с корыстной целью. писателей (см. Список художественных источников).
На сегодняшний день уже создана солидная теоретическая база для изучения полисемии как в русском, так и в романо-германском языкознании. Это работы Е. С. Кубряковой [Кубрякова 1986], В. Н. Телии [Телия 1977], Ю. Д. Апресяна [Апресян 1974], Д. Н. Шмелева [Шмелев 1964], Н. И. Бахмутовой [Бахмутова 1984], А. П'. Чудинова [Чудинов 1984, 1988], Н. Д. Арутюновой [Арутюнова 1979, 1990], О. И. Глазуновой [Глазунова 2000], Н. В. Складчиковой [Складчикова 1987], В. Н. Харченко [Харченко 1989], H.H. Вовк [Вовк 1986], В. Г. Гака [Гак 1988], Г. Н. Скляревской [Скляревская 1993], JI.M. Васильева [Васильев 1981], В. А. Звегинцева [Звегинцев 1957], J1.B. Никитина [Никитин 1983], Л. А. Новикова [Новиков 1982], И. А. Стернина [Стернин 1985], A.A. Уфимцевой [Уфимцева 1986], Г. И. Кустовой [Кустова 2000, 2001, 2002], Л. М. Такумбетовой [Такумбетова 1985, 2000], И. В: Сентенберг [Сентенберг 1985], Г. Г. Сильницкого [Сильницкий 1973], К. А. Ивановой [Иванова 1957], М. А. Стерниной [Стернина 2000], М. Блэка- [Блэк 1990], Д. Дэвидсона [Дэвидсон ^ 1990], Дж. Лакоффа, М. Джонсона [Лакофф, Джонсон 1987], Э. Маккормака [Маккормак 1990], И. В. Толочина [Толочин 1996], A.A. Зализняк [Зализняк 2004], А. Н. Баранова [Баранов 2003], Е. Ю. Ваулиной [Ваулина 1993], А. И. Клишина [Клишин 2001], И. В. Кононовой [Кононова 1998] и других исследователей.
Речевая деятельность — это сложный, многоаспектный и динамичный процесс человеческой деятельности. По Л. В. Щербе, это один из трех аспектов языка наряду с психологической «речевой организацией» и «языковой системой" — «языковой материал», включающий сумму отдельных актов понимания и говорения [Щерба 1974: 89]. Выделяется несколько видов речевой деятельности: говорение, аудирование, чтение и письмо [ЛЭС 1990: 412]. Эта деятельность, по мнению Л. М. Васильева, как минимум, включает следующие факторы: 1) говорящего- 2) слушающегособеседника- 3) процесс произношения (или написания) — 4) процесс выражения мысли (а также чувства и воли) — 5) процесс сообщения мысли и в связи с этим обращение к слушающему, речевой контакт- 6) объект (содержание) речи- 7) характеристику процесса или объекта речи. Одни из этих факторов? (1—5) — являются? обязательными, другие (6 и 7) — факультативными [Васильев 1981: 4]. Языковое отображение речевой деятельностиреализованное в: форме обширного1 семантического поля, также соответственно имеет сложный^ многоаспектный^ динамичный4 характер: Часть этого поля представляют собой прямые номинации, часть — вторичные, в том числе и лексические: метафоры. Речевая деятельность в принципеявляется основой' человеческого существования. Поэтому естественно, что она. вербализуется в языках в форме обширных семантических полей-.
Центр лексико-фразеологического поля- «речевая деятельность» и в, русском и в. английскомязыках составляют глаголы^ обозначающие конкретные речевые действия (типа с/саз^/иь, ответитьу проговорить, писать и т. п.- to speak, to tell, to answer, to write и т. п.), существительные, относящиеся, к сфере «наивной» лингвистики (типаслово, язык, речь и т. п.- word, language, speech и т. п.) — Эта центральная немногочисленная! зона окружена огромным, количествомноминаций, обозначающих речевую деятельность человека: это фразеологизмы, {чесать язык, марать бумагу, перемывать косточки, точить лясы, давать жару и т. пto crack a joke, to talk through one’s hat, to shoot one’s mouth off, to speak by the card, to spill the beans и т. п.), прилагательные и: существительные, дающие характеристику человеку с точки зрения особенности его речевого поведения (iкрасноречивыйкосноязычный, сладкоречивый и т. п.- telltale, tongue-tied, smooth-tongued тт.п., пустозвон, демагог, болтун и т. п.- windbag, demagogue, wind-jammer и т. п.), наречия и прилагательные, характеризующие: высказывание с разных точек. зрения- (iскороговоркой, по-писанному, скоропалительный и т. п.- tongue-twister, backbiting, barbed и т. п.) и т. п. Многие из этих номинаций построены на образной основе, например, сюда входят глаголы, которые, будучи образными, представляют собой факт словообразовательной, а не семантической деривации (типа втемяшить, chatterbox). Образность обозначения закреплена у лексем подобного рода в структуре первичного* значения. Их нельзя отнести к метафорическим, если под метафорой' подразумевать разновидность вторичного значения слова1. Вторичные значения, образно обозначающие речевую деятельность, также не всегда являются метафорическими, например глагол выступить имеет значение 'публично высказать свое мнениепо поводу кого-, чего-л., выразить свое отношение к кому-чему-л.' (БТСРЯ: 185). Данное значение* по< типу своей семантической деривации является метонимическим2.
Безусловно, чтоглаголы речевой деятельности, обозначая одну из важнейших сфер человеческой деятельности, привлекали внимание лингвистов, но< степень исследованности разных составляющих семантического поля «речевая'деятельность» не совпадает.
Лингвистами в основном изучены"и изучаются"глаголы, обозначающие речевую деятельность в своем первичном значении. Их называют по-разному. «Сложность определения понятия речи как объекта1 исследования» находит свое отражение как в предметных, таки в терминологических различиях" [Вазиянова 1991: 3]. Исследуя глаголы, которые в первичном значении обозначают речевую деятельность, одни авторы предпочитают пользоваться термином «глаголы речи» (см., например [Васильев 1981], [Ермакова 1985] и другие), другие отдают предпочтение термину «глаголы говорения/ или устной речи» (см., например [Ничман" 1988], [Болотнова 1985] и другие).
Семантические классификации глаголов речи предложены JI.M. Васильевым [Васильев 1971, 1981], М. И. Кроллем [Кролль 1969], Г. В. Степановой [Степанова 1970]: Другие исследователи предлагают функционально-семантический s подход (В.И. Кодухов* [Ко духов 1987], Т. В. Кочеткова [Кочеткова 1978], З. В. Ничман [Ничман 1988]).
1 В современной лингвистике термин метафора используется и в широком смысле, обозначая любой вид языкового сравнения.
2 От этого ЛСВ уже образовался с помощью метафоры омоним выступить — 'высказываться, не соглашаясь, оспаривая что-л., активно, энергично отстаивать свое мнение' (БТСРЯ: 185).
В" классификации Л. М. Васильева семантическое поле глаголов речи представляет собой: 1) глаголы речемыслительной деятельности- 2) глаголы, характеризующие внешнюю сторону речи- 3) глаголы, характеризующие содержание мысли- 4) глаголы, характеризующие коммуникативную сторону речи- 5) глаголы речевого взаимодействия и контакта- 6) глаголы со значением речевого побуждения- 7) глаголы речи со значением эмоционального отношения и оценки. Необходимо отметить, что данные глаголы рассматриваются в их первичном значении, хотя в сферу внимания1 исследователя попадают и глаголы типа брюзжать, бурчать, ворчать, цедить, шипеть, фыркать, восклицать, вопить, ныть и т. п., которые в значении обозначения речевой деятельности «характеризуют не только внешнюю (произносительную), но и содержательную (главным образом, эмоциональную) сторону речи» [Васильев: 8]'.
В работе Г. В. Степановой «Семантика многозначного слова» наряду с изучением семантики многозначных глаголов «показать», «забыть», «думать», «знать» также анализируются глаголы «говорить», «сказать», как они представлены в словаре. Исследователь рассматривает глаголы «говорить» и «сказать» как видовую пару, которые «обозначают процесс речи как таковой, вне качественной характеристики» [Степанова 1978: 33] Все значения глагола «говорить» Г. В. Степанова делит на «речевые и не речевые. Если в первых представлены различные аспекты речи (звуковой, информационный и коммуникативный), то во вторых — значения, для которых речь является содержанием видового порядка. Все неречевые значения «говорить» имеют с разными оттенками одно общее: все они служат для обозначения понятия «выявления, раскрытия» [там же: 35].
Существуют и специальные исследования, посвященные глаголам речи. В русском языкознании это статья З. В. Ничман «О взаимодействии глаголов говорения (устной речи) с другими группами слов в русском языке», где исследователь рассматривает группу глаголов говорения с точки зрения ее пополнения за счет других групп глаголов: «1) глаголов звучания {ворковать, пищать) — 2) глаголов созидания {плести, городить) — 3) глаголов отделения {отрезать, отрубить) — 4) глаголов удара {долбить, гвоздить)', 5) глаголов перемещения объекта {нести, кинуть)» [Ничман 1988: 54]. Н. С. Болотнова в статье «Функционирование глаголов говорения в конструкциях с прямойречью (на материале произведений Ю. М. Нагибина)» описывает «глаголы говорения простой семантической, структуры (типа сказать, говорить, ответить) и глаголы сложной семантической структуры, относящиеся к ярким характерологическим средствам (типа буркнуть, бубнить, ворчать)» [Болотнова 1986: 54]. Она же в статье «К методике изучения окказиональных членовЛСГ (на материале глагольных метафорсо значением говорения, в произведениях Ю: М: Нагибина)» определяет методику «анализа семантических трансформаций окказиональных метафор со значением говорения в произведениях Ю.М. Нагибина» [Болотнова 1985: 92]. Так или иначе глаголов речи как частного исследовательского момента касается О. П. Ермакова в монографии* «Лексические значения производных слов в русском языке», где она рассматривает производные глаголы русского языка с переносным значениемречи, «которое отмечается толковыми словарями у глаголов провизжать, промычать и не зафиксировано словарями у глаголов прогавкать, прокукарекать, проверещать и т. п.» [ЕрмаковаЛ984: 127].
Особое внимание лингвистов привлекают звукоподражательные глаголы, развивающие во вторичном значении речевой деятельности. Рассматривает в своей статье «Глагольная зоометафора в американском экспрессивном просторечии» глагольную зоометафору обозначения речи в английском языке В. О. Перминов [Перминов" 1986: 142−143]>. Е. М. Жаркова в, статье «Семантическая характеристика звуконимирующей лексики современного английского языка» изучает «типы связей основного и производного ЛСВ в структуре значения многозначных звуконимирующих слов» в английском языке [Жаркова 1989: 49]. B.C. Кашпарова в статье «Денотативные и коннотативные компоненты в семантической структуре некоторых глаголов говорения в современном английском языке» исследует английские глаголы, «имеющие значение говорения, основанное на метафорическом переносе. При этом производящее значение изучаемых глаголов обозначает: а) крики животныхб) музыкальный звукв) шум» [Кашпарова 1985: 154].
Существуют также работы, посвященные изучению глаголов, обозначающих речевую деятельность, только в одном языке.
М. И. Кролль рассматривает глаголы речи французского языка в трех группах, характеризующих речь: а) как процесс коммуникации, бу со стороны ее звучания, в) со стороны ее содержания. Каждая группа подразделяется на подгруппы, детально’отражающие стороны звуковой речи [Кролль 1969]: Так, например, О. Д: Дворник «Функциональная категоризация глаголов говорения в современном английском языке» рассматривает ряд английских глаголов, «индексирующих наиболее полное использование устной речи в целом. Все пространство речевой коммуникации характеризуют концептуальные гиперонимы tell, say, speak, обозначающие способность человека к употреблению устной речи и фиксирующие направленность, речи» [Дворник 2003: 19].
Г. А. Храмова в статье «Глаголы речи в метакоммуникативных высказываниях» рассматривает немецкие глаголы «широкой семантики, такие как sagen, sprechen, reden, которые в сочетании с обстоятельственными словами могут обозначать практически любое проявление говорения и более специфичные глаголы — kreischen, lallen, prahlen, flehen, warnen, имеющие более узкую сферу употребления» [Храмова11 989: 2].
В статье «Некоторые особенности лексического значения*глагола» И. В. Сентенберг отмечает, что1 «помимо нейтральных say, ask, answer, order и им-подобных, прямую речь в английском языке вводят такие экспрессивные глаголы как beg, beseech, coo, purr, snap out» [Сентенберг 1985: 39].
Отдельно следует сказать об освещении данной проблемы в сопоставительном плане. Так, Г. В. Коптелова в своей диссертационной работе «Опыт сопоставительного изучения глаголов речи английского и русского языков» классифицирует глаголы речи русского и английского языков. Исследователь делит глаголы на три группы, основываясь на характеристике компонентов речи (говорения как такового, формы звучащей речи, содержательнаясторона речи). Г. В. Коптелова подразумевает под глаголами речи «глаголы, с различными значениями: владение речью, факт произношения, процесс выражения мысли, речевой контакт между адресатом и адресантом с целью* обмена информацией, использование речи как средства устного воздействия на одушевленный предмет, раскрытие содержания высказывания, характеристика акта говорения или объекта речи, раскрытие действия (поведения) человека, реализующееся с помощью речи (глаголы типа хвалить, приказывать)» [Коптелова 1973: 4].
В диссертационной работе «Семантический анализ глаголов речи микрополя' „говорить“ в русском, таджикском и узбекском языках» Н. Р. Ганиева рассматривает глаголы «речи1 микрополя „говорить“: сказать, просить, высказать.» [Ганиева 2004: 35].
Сопоставление звукоподражательных глаголов, развивающих значение обозначения речевой* деятельности, в различных языках также представляют интерес для изучения многих лингвистов. Частично вписаны такие глаголы в диссертационном исследовании O.A. Хабибуллиной «Звукоподражательные слова в немецком языке в сопоставлении с французским и русским», где она рассматривает «.гнезда звукоподражаний в русском языке» [Хабибуллина 2003: 107], в которые входят, например, такие глаголы, как бахнуть. В центре исследования диссертационной работы Е. Н Комарова «Звукоподражательные слова в немецком языке в сопоставлении с французским и русским языками» также находятся «звукоподражательные слова: мурлыкать, шлепать, хлопать» [Комаров 2003: 95]. Исследователь отмечает наличие у данных глаголов значение речевой деятельности.
Н.М. Шишкина в диссертационной работе «Национальная специфика полисемии глаголов речевой деятельности в русском и английском языках» изучает глаголы речи в преобладающем первичном значении (например, в русском языке высказать, умолять, возразить, клеветать и т. п., в английском языке formulate, describe, agree, ridicule, recommend и т. п.) в деривационном аспекте с точки зрения развития-их вторичных значений. Спорадически в поле внимания исследователя попали некоторые метафорические глаголы со значением обозначения речевой деятельности (например, в русском языке грызться, огрызаться, блеять, колоть и т. п.- в английском языке, например, bark, whine, frame, yap и т. п.) [Шишкина 2004: 4].
Таким образом, анализ имеющейся научной литературы, так или иначе касающейся глаголов речи показал, что интересующая нас проблема еще не изучена.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые детальному сопоставительному изучению подвергаются глаголы с метафорическим вторичным значением речевой деятельности в комплексе и взаимосвязи их функциональных, семантических и деривационных особенностей в русском и английском языках. Исследование позволяет при своей теоретической экстраполяции определить сходные и специфические черты глагольной метафорической номинации в двух неродственных языках.
Цель работы — провести сопоставительный анализ метафорических глаголов, обозначающих речевую деятельность в русском и английском языках, и выявить общие и специфичные черты данной группы глаголов в разных языках.
При сопоставительном межъязыковом анализе важна выработка такой исследовательской схемы, которая позволила бы высветить наиболее важные аспекты изучаемого явления, позволяющие раскрыть общее и этноспецифичное в" изучаемом явлении, не сводя исследование к регистрации отдельных частных сходств и различий. В данной работе межъязыковой анализ проводится как по корреляционному принципу (определение эквивалентных и неэквивалентных лексем), так и системно-структурному (внутриязыковой анализ общих закономерностей организации данной группы глаголов отдельно в каждом языке с последующим межъязыковым сопоставлением результатов исследования). Исходя из этого в работе были поставлены следующие задачи:
1) определение теоретической базы исследования;
2) отбор английских и русских метафорических глаголов со значением речепроизводства, на основе фронтального анализа одноязычных и двуязычных толковых словарей;
3) выявления функционально-номинативнойV специфики глаголов с вторичным метафорическим значением «речевая деятельность» в русском и английском языках;
4) функционально-текстовый, анализ (синтагматический и стилевой) глаголов с вторичным метафорическим значением «обозначение речевой деятельности» в русском и английском языках;
5) семантическая классификация глаголовобозначающих во вторичном значении речедеятельность в русском и английском языках;
6)* выявление межъязыковых семантических корреляций глаголов, обозначающих речевую деятельность в русском и английском языках на уровне ЛСВ;
7) деривационный анализ глаголов, обозначающих во вторичном значении речевую деятельность в русском и английском языках;
8) выявление межъязыковых деривационных корреляций глаголов, обозначающих в одном из своих*вторичных значений речевую деятельность;
9) определение общего и специфичного в группе глаголов, обозначающих речевую деятельность в русском и английском языках, по всем проанализированным параметрам.
Теоретическая значимость работы заключается в «том, что разработана исследовательская схема сопоставительного межъязыкового анализа полисемии, при котором за точку отсчета принимается вторичный1 лексико-семантический вариант слова.
Методы исследования. Основными методами исследования являются:
1 Под вторичным лексико-семантическим вариантом мы понимаем моносемант, значение которого является результатом семантической деривации [Васильева 2005: 16] метод анализа словарных дефиниций, метод компонентного анализа, метод контекстуального анализакомпонентный анализ семантики изучаемых нами глаголов на основе их словарных дефиниций в силу специфики самой семантики данных глаголовне дает точного представления об их семном составе, поэтому компонентный анализ был дополнен ситуативно-дискурсивным методом с интроспекцией и опросом информантов (моделирование ситуаций, в которых возможно использование данных глаголов) и трансформационным методом анализа, в научный оборот введен метод дефиниционной значимости (см. подробнее 2.4.).
При нашем межъязыковом анализе результаты применения количественного метода дали представление о ведущих номинативных, деривационных и функционально-стилевых закономерностях, которые определяют эту группу глаголов в русском и английском языках.
При сопоставительном исследовании ход изложения материала может не совпадать с ходом исследования: лингвист сначала анализирует языковой материал, вырабатывая «восходящим» путем от частного к более общему исследовательскую классификацию, при описании же своего материала он идет «нисходящим» путем от выработанной общей классификации к частным ее моментам. Такой принцип при анализе и описании материала стал ведущим для нас и в данной работе.
Практическая значимость исследования заключается в том, что данные исследования могут быть использованы при составлении однои двуязычных словарей, учебно-методических пособий по сопоставительной лексикологии, а также для? разработки спецкурсов! для студентов, изучающих английский и русский, языки. В" практике преподавания английского языка может быть использован составленный нами русско-английский словарь метафорического наименования речи:
Апробация работы. Основные положения данного исследования нашли свое отражение в публикациях в сборниках международной научной конференции «Бодуэновские чтения» (Казань, 2001), в сборнике международной конференции «Язык. Культура. Деятельность. Восток — Запад» (Набережные Челны, 2002), в сборнике межрегиональной научно-практической конференции (Тюмень, 2002), в ежегодных научных конференциях Казанского государственного университета в 2001—2004 годах, в сборнике всероссийской научной конференции с международным участием (Стерлитамак, 2006).
Структура работы определяется задачами исследования. Она состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка принятых в работе сокращений, списка художественной литературы, списка лексикографических источников, списка процитированной научной литературы и двух Приложений (Приложение 1 «Результаты количественного анализа глаголов с вторичным метафорическим значением „речевая деятельность“ в русском и английском языках» и Приложение 2. «Русско-английский словарь метафорического наименования речи»).
Выводы по главе 3.
В научный оборот было введено понятие семантико-деривационной схемы, под которой понимается максимально абстрагированная от конкретных номинативных значений схема соотношения, семантики производящего и производного * значения.
В результате проведенного исследования мы определили, что в обоих языках полисеманты, в составе которых есть вторичное метафорическое значение «обозначение речевой деятельности», распределяются, за исключением, единичных случаев, в соответствии с шестью семантико-деривационными схемами, на шесть объединений с их дальнейшим подразделением:
1. Объединение полисемантов, в составе которых имеются вторичные метафорические значения «обозначения речевой деятельности», на основе семантического единства их первичного значения — обозначения процессов звукопроизводства.
По характеру субъекта речепроизводства в обоих языках выделяются следующие группировки: 1а) полисеманты, первичные значения которых обозначают процесс звукопроизводства, субъектом которого является животное- 16) полисеманты, первичные значения которых обозначают процесс звукопроизводства, издаваемого жидкостью при ее движении- 1в) полисеманты, первичные значения которых обозначают процесс звукопроизводства, издаваемого при ударе или движении твердых предметов- 1г) полисеманты, первичные значениякоторых обозначают процесс звукопроизводства, издаваемого при совершении" природных процессов (буря, гром, ветер и т. п.) — 1д) полисеманты, первичные значениякоторых обозначают процесс звукопроизводства, издаваемого артефактами: а) музыкальными инструментамиб) орудием. Кроме того, только в русском языке выделяется еще одна группировка: 1е) полисеманты, первичные значения которых обозначают процесс звукопроизводства, издаваемого человеком.
2. Объединение полисемантов, в составе которых имеются вторичные метафорические значения «обозначение речевой деятельности», на основе семантического единства их первичного значения — обозначения процесса изменения свойств объекта. По характеру последнего они делятся в обоих языках на следующие разновидности:
2а) полисеманты с первичным значением изменения свойств объекта путем деструкции- 26) полисеманты с первичным значением изменения свойств объекта путем реструктурирования- 2в) полисеманты с первичным значением изменения свойств объекта путем их структурирования;
3. Объединение полисемантов, в составе которых имеются вторичные метафорические значения «обозначение речевой деятельности», на основе семантического единства их первичного значения — обозначения перемещения/передвижения объектов. Соответственно выделяются две разновидности: За) полисеманты с первичным значением «обозначение действия по перемещению объекта" — 36) полисеманты с первичным значением «обозначение процесса перемещения объекта (человека или объекта) без постороннего воздействия».
4. Объединение полисемантов, в составе которых имеются вторичные метафорические значения «обозначение речевой деятельности», на основе семантического единства их первичного значения — обозначения процессов присоединения объектов друг к другу.
5. Объединение полисемантов, в составе которых имеются вторичные метафорические значения «обозначение речевой деятельности», на основе семантического единства их первичного значения — обозначения процессов физиологического характера, обеспечивающих жизнедеятельность. В русском языке это объединение составляет группа полисемантов, которые в первичном значении обозначают процесс приема пищи. В английском языке эти глаголы в данном объединении мы подразделили на группы: 5а) процессы, обозначающие прием пищи- 56) процессы, обозначающие дыхание- 5в) процессы, обозначающие зрительное восприятие предметов.
6. Объединение полиеемантов, в составе которых имеются вторичные метафорические значения «обозначение речевой деятельности», на основе семантического единства их первичного значения — обозначения процессов взаимодействия живых существ. В" русском языке данное объединение включает в себя группировку полиеемантов с первичным значением «причинение болевых ощущений». В" английском языке данное объединение включает в себя следующие группировки: 6а) полисеманты с первичным значением «причинение болевых ощущений" — 66) полисеманты с первичным значением «рабочее состояние человека».
Кроме того, в английском языке выделяется еще одно (седьмое) объединение, в которое входят полисеманты с вторичным метафорическим значением «речевая деятельность» и с общим первичным значением — чувства и эмоциихарактерные для человека.
В обоих языках есть полисеманты, которые нам не удалось расклассифицировать вследствие ряда причин объективного характера (образование ЛСВ не путем семантической деривации, деривационная связь не с первичным, а со вторичным значением, омонимия, зарегистрированная в словарях как многозначность и т. п.).
Сопоставительный анализ данных внутриязыкового количественного анализа показал, что в обоих языках основными в качестве исходных для семантической деривации являются значения а) процессов звукопроизводстваб) процессов перемещения/передвиженияв) процессов изменения свойств объекта. Но для русского языка более значимой является деривационная база 'процессы изменения свойств объекта', а для английского — 'процессы звукопроизводства' и 'процессы перемещения/передвижения'. Таким образом, для русского* языка в качестве ведущей в области вторичной' метафорической номинации речевой деятельности можно назвать номинативную тенденцию наименования того, что сказать (смысл речи), при помощи образов действования с теми или иными неодушевленными объектами, для английского языка — это, как сказать (речевая и форма выражения) при помощи образов звукопроизводства и образов перемещения/передвижения, то есть англоязычное сознание стремится вербализовать в языке на уровне вторичной номинации' речи как способ передачи смысла с акцентировкой на способе общения, а русскоязычное — речи как способа передачи смысла с акцентировкой на ее смысл.
В результате межъязыкового корреляционного анализа лексем по межъязыковой, соотнесенности первичного и вторичного значений мы выявили пять типов межъязыковой, соотнесенности лексем по деривационному параметру.
1. Полисеманты, имеющие в русском и английскомязыках эквивалентные первичные значения иэквивалентные вторичные значения «обозначение речевой деятельности».
2. Полисеманты, имеющие в русском и английском языках эквивалентные первичные значения и неэквивалентные вторичные значения «обозначение речевой деятельности».
ЗА. Полисеманты, имеющие в русском и английском, языках эквивалентные первичные, но при этом в русском языке имеются вторичные значения «обозначения речевой деятельности» (и эти ЛСВ, таким образомвходят в объект нашего исследования), а в английском языке тоже есть вторичные метафорические значения, близкие к обозначению речевой деятельности, «обозначение звукопроизводства вообще».
ЗБ. Полисеманты, имеющие в русском и английском языках эквивалентные первичные, но при этом в английском языке имеются вторичные значения «обозначение речевой деятельности» (и эти ЛСВ, таким образом, входят в объект нашего-исследования), а в русском языке тоже есть вторичные метафорические значения, близкие к обозначению речевой деятельности, «обозначение звукопроизводства вообще».
4А. Полисеманты, которые в русском и английском языках имеют эквивалентные первичные значения, но только в русском языке в их составе есть вторичное метафорическое значение «обозначение речевой деятельности», а в английском языке такое вторичное метафорическое значение не зафиксировано.
4Б. Полисеманты, которые в русском и английском языках имеют эквивалентные первичные значения, но только в английском языке в их составе есть вторичное метафорическое значение «обозначение речевой деятельности», а в «русском языке — нет.
5АПолисеманты русского языка, не имеющие однословных эквивалентов в-английском языке в первичном значении и имеющие вторичное метафорическое*значение «обозначение речевой деятельности».
5Б. Полисеманты английского языка, в принципе не имеющие однословных эквивалентов в русском языке и имеющие вторичное метафорическое значение «обозначение речевой деятельности».
Таким' образом, наша классификация показывает, что номинативная область вторичной номинации обеспечивается в разных языках как за счет аналогичной деривационной. базы, так и-разной. В нашем-материале большую часть составляет тип 1 (полисеманты, имеющие в русском и английском языках эквивалентные первичные значения и эквивалентные вторичные значения) — 26% от общего количества глаголов в обоих языках, затем идет тип.
4 (полисеманты, которые в русском и английском языках имеют эквивалентные первичные значения, но в одном языке в их составе есть вторичное метафорическое значение «обозначение речевой деятельности», а в другом языке такое вторичное метафорическое значение не зафиксировано) -24% от общего количества глаголов в обоих языках, на третьем месте тип 2 (полисеманты, имеющие в русском и английском языках эквивалентные первичные значения и неэквивалентные вторичные значения) — 18,5% от общего количества глаголов в обоих, языках. Менее значимыми являются типы.
5 (полисеманты, не имеющие однословных эквивалентов в сопоставляемом языке и имеющие вторичное метафорическое значение «обозначение речевой деятельности») — 11% от общего количества глаголов в обоих языках и тип 3 (полисеманты, имеющие в русском и английском языках эквивалентные первичные, но при этом в одном языке имеются вторичные значения «обозначения речевой деятельности», а в другом языке тоже есть вторичные метафорические значения, близкие к обозначению речевой деятельности, «обозначение звукопроизводства вообще») — 6% от общего количества глаголов в обоих языках.
Количественный анализ показал, что языки в исследуемом аспекте проявляют малую степень деривационного параллелизма (только 25% полисемантов при межъязыковой эквивалентности вторичных значений «восходят» к межъязыковой эквивалентности первичных значений).
Заключение
.
Метафорическая вторичная номинация в семантическом поле «речевая деятельность» представлена в обоих языках в виде глаголов с вторичным метафорическим значением обозначения речедеятельности, которые выполняют в данном семантическом поле определенную номинативную функцию — назвать процесс речевой деятельности в контексте ситуации речевого общения.
Функционально-синтагматический анализ позволил выявить принципиальную межъязыковую общность данных глаголов как лексико-семантических вариантов слов, требующих для своей реализации определенный лексический контекст, но при этом они не являются фразеологически связанными, так как ограничение лексической сочетаемости,-вызвана, во-первых, экстралингвистическим фактором, во-вторых, необходимостью реализации в контексте одного из возможных лексико-семантических вариантов, то есть общими закономерностями организации лексической полисемии.
Функционально-стилевой анализ исследуемых глаголов показал, что данная группа неоднородна с точки зрения принадлежности к разным стилям, но в обоих языках значительно преобладающую часть составляют глаголы, относящиеся к нейтральной или сниженной устной разговорной речи.
Семантическая специфика данной группы слов в обоих языках заключается в том, что их значение имеет в преобладающем большинстве глаголов многосемный характер, семы при этом обычно находятся в отношении равноценности, не образуя стройную иерархическую структуру, как это имеет при первичной номинации, что имеет своим результатом, в частности, сложность и относительность их семантической классификации.
Проведенная семантическая классификация глаголов русского и английского языков с вторичным метафорическим значением обозначения речевой деятельности показала, что анализируемые глаголы в обоих языках проявляют большую степень сходства при номинации действительности, что можно объяснить принципиальной общностью процесса человеческого общения как объекта номинации, необходимостью отразить его в единстве всех его содержательных, обстоятельственных, аксиологических, акустических, поведенческих и субъектных признаков: Межъязыковые номинативные различия4(разное количественное и качественное наполнение выделенных ЛСГ, внутриних семантических группировок и подгрупп, разный состав последних) детерминированы разными этноспецифическими моделями коммуникации, в той или иной степени вербализуемых в языках, кроме того, отсутствием деривационной производящей базы (отсутствием в одном языке, в сравнении с другим, соответствующего глагола в первичном значении) и, естественно, элементом языковой недетерминированной номинативной «случайности».
Вобоих языках функционально-номинативные, функционально-синтагматические, функционально-стилевые исемантические особенности исследуемой группы лексем являются, одинаковыми^ так как обусловливаются их деривационной спецификой, а именно тем, что они являются результатом такой разновидности семантической’метафорической номинации, при которой вторичное значение не утрачивает образно-ассоциативной связи с~ производящим значением.
Деривационный анализ при межъязыковом сопоставлении требует выработки исследовательской стратегии, в результате которой анализом был бы охвачен весь материал при всем его разнообразии. Было предложено ввести в научный оборот понятие семантико-деривационной схемы, под которой понимается максимально абстрагированная от конкретных номинативных значений схема соотношения (семантики, производящего и производного значения:
Использование данной исследовательскоймодели позволило выявить ведущие закономерности (при констатации и более частных межъязыковых сходств и различий) в деривационной базе исследуемых глаголов в русском и английском языках. Принципиально единым и главным является деривационное использование для номинации речи процессов неречевого звукопроизводства, процессов, результатом которых являются изменения свойств субъекта, на который переходит действие (частичной или полной деструкции объектов, их создания, реструктурирования и «до-создания»), процессов перемещения или передвижения, процессов присоединения объектов друг к другу. Если исходить из того, что образная, номинация также свидетельствует о мировидении народа, то общность главных деривационных баз для вторичной номинации речевой деятельности русского и английского языков говорит о том, что речь образно воспринимается не как процесс, а как объект. Это в свою очередь объясняется тем, что в речи при психологическом ее восприятии важен не процесс, а результат — высказывание с определенным содержанием, которое при образном его восприятии «видится» как некая предметно объективированная вещь, с которой можно по произволу субъекта производить всякого рода операции. Кроме того, по данным нашего материала, при психологическом восприятии речи обоих народов очевидна тенденция проведения* параллелей* между человеком говорящим и любым другим источником звука. Образная параллель между процессом речепроизводства и процессами, обеспечивающими жизнедеятельность человека, менее значима' для обоих языков.
Деривационная специфика изучаемого материала заключается в его разном количественном распределении по выделенным семантико-деривационным схемам: для английского языка характерна большая значимость процессов перемещения / передвижения как деривационной базы исследуемых глаголов1 (то есть речь как объект передачи), для русского — процессов действования с объектами (то есть речь как объект действования). Это, по-видимому, можно объяснить различием языкового сознания: б’олыпей русской речевой свободой в выражении содержаниям меньшей — английской, что, являясь результатом восприятия речи как объекта, более дистанцированного от субъекта для русского языкового сознания и менее дистанцированного для английского языкового сознания, создает разную степень ответственности за свое слово.
Итак, общее в глагольной вторичной номинации речевой деятельности в русском и английском языках детерминируется одинаковыми базовыми свойствами вторичной номинации и одинаковой в своих сущностных свойствах речевой деятельностью как объектом номинации. Специфичное объясняется этнически разным языковым сознанием и, соответственно, разными моделями коммуникативного поведения, запечатленными в лексических системах сопоставляемых языков.
