Модель многоуровневой фонологии русского языка

В последние десятилетия теоретическое осмысление фонологической системы русского языка в синхронии и диахронии не обогащалось принципиально новыми идеями. Расцвет отечественной и зарубежной фонологии, относящийся к 60—70-м гг. XX столетия, не получил полноценного продолжения в исследованиях последующих лет. Теоретическое осмысление фонологических проблем замерло на уровне блестящих работ, написанных Е. Д. Поливановым, Н. С. Трубецким, Р. О. Якобсоном. А. Мартине. А. А. Реформатским, В. Н. Сидоровым, П. С. Кузнецовым, Р. И. Аванесовым, М. В. Пановым, В. К. Журавлевым и некоторыми другими.

В последние годы интерес к фонологии постепенно возрождается, что связано с появлением исследований Л. Л. Касаткина, Д. Д. Беляева, И. Г. Добродомова, Г. М. Богомазова, С. В. Князева, М. Л. Каленчук, С. В. Кодзасова, Е. Ф. Кирова и некоторых других. Несмотря на целую серию чрезвычайно ценных для развития российской фонологии работ, приходится констатировать, что фонология для современных лингвистов уже не является той наукой-эталоном, какой она была еще совсем недавно не только для лингвистов, но и для представителей смежных гуманитарных наук. Оценивая вклад фонологии в развитие гуманитарных наук, известный философ и антрополог К. Леви-Строс писал: «Фонология по отношению к социальным наукам играет ту же обновляющую роль, какую сыграла, например, ядерная физика по отношению ко всем точным наукам"1. Французский лингвист М. Мамудян называла фонологию наукой-лоцманом, на которую должны во многом ориентироваться все другие филологические науки2. В. К. Журавлев писал, что «фонология как своего рода демиург, создает лингвистику XX в.

1 Леви-Строс К. Структурная антропология. М. 2001. С. 39.

2 См.: Мамудян М. Лингвистика. М&bdquo- 1985. С. 70. по образу и подобию своему"1. Сегодня эти высокие оценки более характеризуют ближайшее прошлое фонологии, а не ее настоящее.

Наиболее фундаментальная причина кризиса современной фонологии заключается в смене парадигмы гуманитарного мышления. В свое время, порвав с религиозным взглядом на мир, наука, однако, тем или иным способом стремилась решить вне теологии проблему соотношения материального и идеального. Всегда стояла такая проблема и перед языкознанием. В конце XIX — начале XX вв. она приобрела особую актуальность, так как было осознано несовпадение материальных свойств звуковых единиц с их функционированием в механизме языка (И. А. Бодуэн де Куртенэ). Именно это и привело к рождению фонологии. Исходя из религиозного взгляда на мир, фонология — это попытка решить проблему соотношения идеального и материального без обращения к гипотезе о существовании Бога. Именно поэтому наибольшие достижения в фонологии были достигнуты во время господства атеистических начал в науке. Понятно, что сказанное не отменяет того, что многие из фонологов были и остаются I верующими людьми. Возможное возвращение науки к более тесному взаимодействию с религиозными воззрениями на мир делает фонологию в том виде, в каком она сложилась в XX в., излишней. При таком подходе фонология — это один из этапов в истории языкознания, имеющий как свое начало, так и завершение. С этой точки зрения, творческий потенциал фонологии уже исчерпан и именно поэтому фонологические изыскания последних десятилетий дали очень мало новых идей.

Крайне трудно, не имея специальной теологической подготовки, спорить с представленным взглядом на фонологию. В то же время принять его — значит отказаться от того, что уже сделано ценного наукой на протяжении длительного времени. Именно поэтому излагаемые далее взгляды находятся в русле традиционных фонологических идей, хотя на.

1 Журавлев В. К. Диахроническая фонология. М&bdquo- 1986. С. 4. сторонний взгляд может показаться, что они более чем революционны в своих подходах к решению традиционных проблем. Спор о соотношении материального и идеального должен быть продолжен, в том числе и на материале фонологии.

Сегодня необходимо подвести итоги достижений фонологии и обозначить возможные пути ее развития, обратив ее к фундаментальным принципам построения. Излагаемые в работе взгляды призваны доказать, что об исчерпанности фонологии говорить пока рано, что и в XXI в. фонология остается важной частью лингвистики.

Современный кризис фонологии можно связывать также со следующими менее абстрактными причинами, чем смена гуманитарной парадигмы мышления:

• изменение методологической основы российского языкознания, связанное с отказом от марксистской трактовки языка как исключительно материального явления;

• успехи инструментальной (= компьютерной) фонетики, которая позволила фонетистам обратиться к исследованию таких тонких нюансов звучания, о которых ученые предшествующего поколения не могли и мечтать;

• «уход» фонологии от решения многих практических проблем: реформа орфографии, проблемы обучения грамотности, создание письменности для бесписьменных народов;

• переключение исследовательских интересов на другие предметные области (в частности, на семантику).

Все это вместе взятое и породило кризис фонологии, которая уже не воспринимается современными учеными как некоторая наука-эталон для создания описаний других ярусов языка. Напряженные фонологические искания середины XX в. так и не завершились созданием такой фонологической теории, которая органически включала бы в себя достижения различных фонологических направлений. Таким образом, на современном этапе развития фонологии становятся чрезвычайно актуальными осмысление ее места в структуре лингвистического (и шире — филологического) знания, выявление причин ее кризиса, попытка дать новые теоретические основания, базирующиеся на синтезе идей, высказанных предшественниками.

В нашей работе очень часто делаются ссылки на работы М. В. Панова, в первую очередь на монографию «Русская фонетика» (1967)., В целом наше исследование можно считать продолжением изысканий, начатых в этой работе, которая стала едва ли не Библией для фонетистов России, но как в Библии самое главное остается зачастую непонятым, так и в отношении этого труда: самое существенное, на мой взгляд, остается неосмысленным современной фонологией.

Актуальность данного исследования заключается в том, что в нем предлагается синтез уже высказанных фонологических идей и намечаются новые пути развития фонологии.

Объектом нашего исследования является фонетическая природа русского языка в синхронии и диахронии, предметом — система уровней звукового яруса русского языка, а также само выделение этих уровней.

Целью исследования является описание фонетического яруса русского языка как многоуровневой структуры в синхронии и диахронии.

Задачи исследования:

• выявить соотношение фонологии и фонетики;

• описать проблемы лингвистической аксиоматики в связи с исследованием фонетического яруса языка:

• рассмотреть соотношение семантического и асемантического ярусов языка в их взаимосвязи;

• представить уровиевое строение фонетического яруса языка;

• выявить единицы каждого из фонетических уровней языка;

• описать типологию и характер позиций в фонологии и за ее пределами;

• описать систему дифференциаторов русского языка;

• интерпретировать фонетическую систему вокализма современного русского языка с позиций многоуровневой фонологии;

• описать функционирование фонемы /ц/ в синхронии н диахронии;

• описать историю сладкоязычия в русских говорах.

Внешняя новизна предлагаемой работы бросается в глаза: кажется, еще никто не предлагал восьмиуровневую фонологию. С другой стороны, понятно, что глубинно новизна работы не может определяться количеством уровней, выделяемых исследователем. Появление уровней — следствие общих подходов. Поэтому новизна работы определяется теми положениями, которые хотелось бы оговорить в качестве наиболее важных для данного исследования:

1. Предлагается формулировка аксиоматики современной фонологии с целью построения относительно непротиворечивой фонологической теории, учитывающей лучшие достижения фонологии последних десятилетий.

2. Фонетика и фонология представляют собой органическое целое, их разделение, оправданное в некоторых случаях практически, не имеет теоретических оснований. Теоретические основания имеет только собственно фонология, которая при своем построении не должна упустить ни одного признака звуковых единиц.

3. Построение фонологии должно начинаться с выявления общей аксиоматики лингвистики, которая предполагает разграничение речевого потока, языка и речи.

4. Изучение соотношения понятий речевого потока, речи и языка приводит к необходимости сформулировать аксиомы, касающиеся общего устройства языка.

5. Наиболее адекватно фонологическая система языка может быть представлена как многоуровневая. Предлагается выделение следующих единицслог (минимальная единица речевого потока), звук речи первого рода, звук речи второго рода (единицы речи), звук языка (единица языка, отвечающая за установление связи между языком и речью), дифференциатор, синтагмо-фонема, парадигмо-фонема и морфонема (единицы языка).

6. Понятие позиции является важнейшим при описании всех уровней языка, особое значение оно имеет при описании фонетического яруса языка. В связи с этим необходимо разграничивать: а) единицу, находящуюся в позиции, б) то, что образует позицию, в) характер воздействия позиции на единицу.

7. Первичной единицей фонологического яруса является дифференциатор, важнейшее свойство которого — отличие от других Д1 гф ференциаторов.

8. В основе строения русского вокализма лежат две градуальные оппозиции: по степени подъема и по степени лабиализации.

9. Общие подходы, обусловленные принципами ¿-многоуровневой фонологии, позволяют по-новому поставить целый ряд фонологических вопросов (в частности, вопрос о фонологическом статусе [ц], описание сладкоязычия и др.).

10. Противопоставление синхронии и диахронии, сыгравшее важную роль в становлении лингвистики XX в., сегодня становится препятствием на пути к принятию фонологически обоснованных решений.

Глубокое убеждение автора данной работы состоит в том, что научная новизна любого исследования заключается не только в предложении новых идей, но и в актуализации тех научных знаний, которые ученый считает наиболее важными для развития его науки на современном этапе. Чрезмерная новизна рискует оторвать исследователя от всего того, что создано в науке до него. В этом смысле очень важным в этическом смысле представляется высказывание И. Ньютона о том, что он видел дальше других потому, что стоял на плечах гигантов. Это высказывание любит повторять один из моих учителей В. К. Журавлев. Ученый должен помнить, что он всегда продолжает строить то, что создано до него гигантами. Примером концепций, выпадающих из традиции, могут быть построения А. Т. Фоменко и Г. В. Носовского в отношении мировой истории. «Научная новизна» их работ настолько высока, что выводит их за пределы науки и превращает в своего рода околонаучное фэнтези1.

По моему мнению, одной из самых привлекательных фонологических идей является мысль Н. С. Трубецкого о том, что преимущественно нейтрализоваться могут одномерные привативные пропорциональные л оппозиции. Но русский безударный вокализм с легкостью опровергает это положение, так как фонемы /о/ и /а/, нейтрализуемые в первом предударном слоге после твердых согласных, не представляют в традиционной системе описания привативной оппозиции. Одно время мне казалось, что закон.

1 См. Соколянский А. А. Система преподавания лингвистических дисциплин на отделении русского языка и литературы филологического факультета Северного международного университета (г. Магадан) // Образование на Севере: проблемы и перспективы: Материалы Международной конференции. Магадан, 11 — 13 июня 2002 г. Магадан, 2002. С. 124−127- Зализняк А. А. Лингвистика по А. Т. Фоменко // Вопросы языкознания. М., 2000. № 6.

2 См. Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М., 1960. С. 90−91.

Н. С. Трубецкого справедлив только для диахронии, но не работает в синхронии1. Соглашаясь сегодня с тем, что правильность формулы Н. С. Трубецкого обосновывается легче для диахронии, тем не менее считаю, что лингвистика не предприняла достаточных усилий, чтобы доказать, что и в синхронии применение этой формулы может быть значительно шире, чем это зачастую кажется. Попытки описать русский вокализм в соответствии с теорией Н. С. Трубецкого предпринимались мною еще в студенческие годы. В своей дипломной работе «Фонетическая система говора села Ямска (фонологический анализ)» (1980) система нейтрализации вокализма говора была описана с позиций теории нейтрализации Н. С. Трубецкого. Описываемый говор был окающий, поэтому проблем с синхронной интерпретацией аканья в рамках студенческой работы не возникло. В осуществленной позднее публикации материалов по говору села Ямска вокализм по причинам ограничений, связанных с объемом издания, был исключен из рассмотрения2.

Сложности интерпретации теории нейтрализации Н. С. Трубецкого были удачно сформулированы в статье Л. И. Богораз: «Остается либо расширить определение Трубецкого и признать, что нейтрализуемы не только одномерные оппозиции: тогда, сняв ограничения, мы лишаем понятие «нейтрализация» какой бы то ни было определенности и подводим под него все случаи аномальной дистрибуции: либо, последовательно применяя данное определение, мы настолько сузим круг явлений, объясняемых этим понятием, что оно фактически лишится какой бы то ни было значимости, а.

1 См. Соколянский А. А. Формула Журавлева // Из заветных папок. Магадан, 1995. Вып. 1. С. 24−31- Соколянский А. А. Формула Журавлева — 2 (предисловие) // Журавлев В. К. Очерки по славянской компаративистике. М., 2005. С. 3−10.

2 Соколянский А. А. Консонантная система старожильческого говора села Ямска Магаданской области // Народные говоры Дальнего Востока. Хабаровск, 1989. С. 10−26. исключенные таким способом явления все равно потребуют своего объяснения."1.

М. В. Панов решительно отвергал любые попытки интерпретировать поведение русских гласных с позиций их признаковой структуры. Создавая фонологическую систему «Русской фонетики» (1967), он столкнулся с проблемой согласования парадигмои синтагмо-фонологии. Наибольшую трудность представляла именно система гласных. В конечном итоге М. В. Панов развел две фонологии, сделав их относительно независимыми. В результате фактически пришлось пожертвовать теорией нейтрализации Н. С. Трубецкого, которую М. В. Панов хорошо знал и любил. Нейтрализация у М. В. Панова в «Русской фоиетике» есть, но она целиком отнесена к ведению парадигмо-фонологии, но парадигмо-фонема в теории М. В. Панова не имеет признаков, стало быть, теория нейтрализации Н. С. Трубецкого к ней не может быть применена. Получается, что в синтагмо-фонологии нет нейтрализации, но есть возможность описывать процессы нейтрализации, а в парадигмо-фонологии есть нейтрализация, но нет механизма ее описания. Думается, что это один из самых существенных недостатков теории М. В. Панова.

Попытка новой фонологической интерпретации русского вокализма была предпринята мною на Международном конгрессе исследователей русского языка в Москве в 2001 году. Наблюдения над позиционным поведением русских гласных позволили прийти к выводу, что русских вокализм построен на двух градуальных оппозициях: 1) градуальная оппозиция по степени подъема (нижний — /а/, средний — /э/, /о/, верхний — /и/,.

Богораз Л. И. О нейтрализации и архифонеме в связи с согласными архифонемами русского языка // Проблемы структурной лингвистики. 1963. М., 1963. С. 153.

2 Соколянский А. А. Фонологическая интерпретация русского вокализма // Русский язык: исторические судьбы и современность: Международный конгресс исследователей русского языка. М., 2001. С. 244. у/) — 2) градуальная оппозиция по степени лабиализации (нелабиализованный — /и/, /э/, /а/, слабо лабиализованный — /о/, сильно лабиализованный — /у/).

В отношении русского консонантизма идеи Н. С. Трубецкого работают лучше, но и здесь еще большое поле для размышлений и уточнений.

В свое время, предлагая новую фонологическую концепцию, М. В. Панов писал, что некрасивое построение редко бывает верным. В работе мною была предпринята попытка описать силу фонемных противопоставлений согласных в различных позициях. Когда я начинал эту работу, то помнил о геометрических прогрессиях, которые убивают любое исследование, проводимое «вручную». Тем не менее я пошел поэтому непростому пути. Изначальная логика была чрезвычайно проста. Фонема — это то, что различает. Предназначение фонемы — отличаться от других фонем. В каждой конкретной позиции фонема противостоит определенному количеству единиц. Это количество может быть обозначено соответствующим коэффициентом. В позиции начала слова перед гласным различается 37 согласных, на конце слова — 23 согласных. Стало быть, слог [тот] может быть обозначен как /т37от2з/. Однако уже бифонемные последовательности согласных привели к необходимости различать крайне большое количество позиций. Так, неожиданно выяснилось, что позиции и аШ сильно отличаются друг от друга, это уже не говоря о позициях, которые были обусловлены соответствующими согласными. Можно предположить, что с похожими проблемами столкнулся и М. В. Панов (1967), который переключил внимание читателей от синтагмо-фонемы к субфонеме, тем самым сняв возможные вопросы в отношении синтагмо-фонологии в целом.

Наверное, выделенные мною восемь фонетических уровней не получат поддержки среди других исследователей. Тем не менее это построение я отношу к своим достижениям, а не к недостаткам. Главное в предлагаемой модели не количество уровней, а желание дать единые основания для фонетики и фонологии. Если этот призыв будет услышан и кто-то предложит другие способы единения фонетики и фонологии, то я буду считать, что стоявшая передо мной задача была выполнена. Новизна предлагаемых в нашей работе решений состоит в том, что в отличие от М. В. Панова предлагается разграничивать дифференциаторы и синтагмо-фонемы.

В процессе написания работы шел поиск того, какая из выделяемых единиц в большей степени имеет право называться просто фонемой. Р. И. Аванесов традиционную «московскую» фонему предложил называть фонемным рядом. М. В. Панов в «Русской фонетике» выделил четыре вида фонем: синтагмо-фонема, субфонема, парадигмо-фонема, морфонема. Ни одна единица не была возведена в ранг фонемы. Позднее М. В. Панов объявил фонемой парадигмо-фонему (= московская фонема), а синтагмо-фонему назвал дифференциатором (= пражская фонема).

Выбор делался мною так долго, что в конечном итоге ни одна из выделяемых единиц не была названа фонемой. Думаю, что фонема представляет собой весь ряд выделяемых единиц: слог, звук речи первого рода, звук речи второго рода, звук языка, дифференциатор, синтагмо-фонема, парадигмо-фонема и морфонема. Все это вместе — фонема на разных уровнях ее реализации. Таким решением преодолевается разрыв между фонетикой и фонологией.

Очень важной особенностью предлагаемой концепции является ее способность обнаруживать новые объекты исследования в фонетике русского языка. Так, значительное место в предлагаемой работе уделено функционированию аффрикаты ц. В первоначальные планы не входило исследование этого вопроса. Сам материал подтолкнул к тому, чтобы разобраться с тем, как в русском языке соотносятся ц и тс.

Начиная работу, я не думал также и о том, что придется касаться проблем атипичной фонетики. Всё это было подсказано самой концепцией. На продвинутом этапе работы уже не я определял, какие проблемы необходимо описывать, а сама концепция подсказывала мне направления движения.

В своей работе мне пришлось касаться очень большого круга проблем. Возможно, кто-то упрекнет меня за то, что я далек от библиографического идеала. В этом отношении хотелось бы солидаризироваться с Н. Н. Дурново, который писал: «Мнение тех критиков, которые считают главным достоинством научной работы библиографическую осведомленность автора и обстоятельность в передаче чужих мнений, для меня неинтересно"1. В отличие от Н. Н. Дурново мне интересны все мнения, но я боялся того, что изложение всех мнений по тому или иному вопросу может чрезмерно перегрузить работу, поэтому и не стремился к библиографической исчерпанности.

Материалом исследования послужила сама фонетическая система русского языка в синхронии и диахронии, а также работы наших предшественников, посвященные рассматриваемым в работе проблемам. С целью решения конкретных задач осуществлялись фонетические эксперименты, организовывалось анкетирование. Полученные результаты использовались в качестве материала для исследования.

В процессе работы были использованы следующие методы исследования: сравнительно-исторический, экспериментально-фонетический, статистический, сопоставительный, историко-филологический.

1 Дурново Н. Н. Мысли и предположения о происхождении старославянского языка и славянских алфавитов // Дурново Н. Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2000. С. 566.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней предлагается новая фонологическая концепция, опирающаяся на основные достижения фонологии прошлого.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования полученных результатов в практике вузовского преподавания лингвистических курсов: фонетики русского языка, теории языка, исторической грамматики и русской диалектологии.

Апробация работы. Результаты проведенного исследования отражены в монографии, статьях, тезисах, учебных пособиях, важнейшие из которых:

1. Соколянский А. А. Модель многоуровневой фонологии русского языка. Магадан, 2010.

2. Происхождение одного фонологического парадокса в современном русском литературном языке // Вопросы языкознания. 1984. № 3. С. 68 -76.

3. Из истории безударных гласных // Русская речь. 1986. № 4. С. 81 — 86.

4. О семинаре по диахронической фонологии при Институте языкознания АН СССР //Вопросы языкознания. 1986. № 5. С. 158 (в соавторстве с А. М. Шахмайкиным).

5. История «твердого знака» // Русская речь. 1988. № 3. С. 59 — 63.

6. Проблемы исторической орфоэпии русского языка (опыт статьи-рецензии в связи с выходом в свет монографии М. В. Панова «История русского литературного произношения XVIII — XX вв.») //Вопросы языкознания. 1992. № 1. С. 87 — 100.

7. Международная научная конференция «Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование» [обзор докладов] // Русский язык в научном освещении. М., 2003. № 2 (6). С. 295 — 303 (в соавт. с А. М. Красовицким).

8. Рецензия на: Л. Л. Касаткин. Фонетика современного РУ<^с-КОГО литературного.языка. М.: Изд-во МГУ, 2003. 224 с. //Вопросы языкознания. М., 2004. № 5. С. 114−11'8.

9. О статусе звука [ц] и фонемы <ц> в русском литературном яз^1ке ц Вопросы языкознания. 2007. № 3. С. 121−135.

10.Изменение сочетания тс в истории русского языка // Русский в научном освещении. № 1 (15). М., 2008. С. 106−132.

11.Изучение поэтической орфоэпии XVIII в вузе и школе // Осве>1цение истории языка в общих и специальных курсах на факультете Русского языка и литературы. М., 1986. С. 57−68.

12. Консонантная система старожильческого говора селаЯмска Магаданской области //Народные говоры Дальнего востока Хабаровск, 1989. С. 10−26.

13.Формула Журавлева// Из заветных папок. Магадан, 1995. Вып. С 24 -31.

14.Основные этапы истории языкознания. Учебное пособие.^{Та.Гадан} 1996.25 с.

15.Наука об истории русского литературного языка: становление, итоги перспективы. Учебное пособие. Магадан, 1998. 72 с. 16. Орфоэпия и социофонетика // Язык: изменчивость и постоянство к- 70 летаю Леонида Леонидовича Касаткина. М., 1998. С. 231 — 242.

17.Фонологические школы. Учебное пособие. Магадан, 1999. 27 с.

18.Об аллофонном уровне языка // Слова. Слова. Слова. Сборник статей к юбилею И. Г. Добродомова. Смоленск, 2000. С. 179 — 191.

19.Фонологическая интерпретация русского вокализма // Русский язык-исторические судьбы и современность: Международный Конгресс исследователей русского языка. М., 2001. С. 244.

20.

Введение

в славянскую филологию. Учебное пособие. Магад^^ 2001 162 с.

21.Рыцарь русского языка // Общая газета. 8−14 ноября 2001. № 45 (431). -Первое печатное сообщение о смерти М. В. Панова (f 03.11.2001).

22. «Сладкоязычие» в русских говорах // Проблемы фонетики. IV: Сб. статей / Отв. ред. Р. Ф. Касаткина. М., 2002. С. 269 — 283.

23.Происхождение цоканья в древненовгородском диалекте //Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование. Тезисы IV Международной научной конференции. Звенигород. 11−13 апреля 2003 года. М., 2003. С. 97 — 98.

24.Откуда есть пошел новгородский хл^ке (Историко-морфологический этюд) // Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения. М., 2003. С. 269−278.

25.Введения в славянскую филологию: Учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений. М.: Издательский центр «Академия», 2004. 400 с.

26.Фонетические законы и орфоэпические закономерности // Культура русской звучащей речи: традиции и современность. Тезисы докладов международной научной конференции 26 — 28 апреля 2004 г. Москва, 2004. С. 111 — 113.

27.Формула Журавлева — 2 // Журавлев В. К. Очерки по славянской компаративистике. М., 2005. С. 3 — 10. — Предисловие.

28.Из жизни окончаний (aro > ого > ово > ова) // Вестник Северного международного университета. Магадан, 2006. Вып. 5. С. 56 — 62.

29.Конвергентные процессы в фонетической системе говоров Крайнего Северо-Востока России // Актуальные проблемы русской диалектологии. Тезисы докладов Международной конференции 23 — 25 октября 2006 г. М., 2006. С. 173 — 175.

30.Трудные случаи фонематической транскрипции // Я русский бы выучил. Сб. метод, статей / Под ред. A.A. Соколянского. Магадан, 2007. С. 4−13.

31 .Дифференциатор и синтагмо-фонема как разные единицы фонетического уровня языка // Фонетика и фонология в системе филологических наук. К 100-летию со дня рождения профессора Оскара Христиановича Цахера: материалы Всероссийской научной конференции (Иркутск, 9−11 января 2007 года). Иркутск, 2007. С. 52 -60.

32.Многоуровневая фонология русского языка // Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 20 — 23 марта 2007 г.): Труды и материалы / составители М. Л. Ргмнёва, А. А. Поликарпов. М., 2007. С. 356.

33.0 единых основаниях фонетики и фонологии // Проблемы фонетики: Сб. статей. / отв. ред. Р. Ф. Касаткина. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова РАН. М., 2007. Вып. 5 С. 107 — 150.

34.Доморфологический этап русской фонологии (или О единых основаниях фонетики и фонологии) // Жизнь языка: Памяти Михаила Викторовича Панова / отв. ред. М. J1. Каленчук, Е. А. Земская. М. 2007. С. 394−437.

35.Звук речи и звук языка // Фонетика сегодня. Материалы докладов и сообщений V международной научной конференции 8−10 октября 2007 года. М., 2007. С. 171−173.

Зб.Эволюция фонетической системы в говорах Крайнего Северо-Востока России // Университет в регионе: наука, образование, культура: материалы научн.-практ. конф. 5−6 декабря / отв. ред. Е. М. Кокорев, Л. П. Бирюкова. Магадан, Изд. СМУ, 2007. С. 184−187.

37.К построению многоуровневой фонологии русского языка // Вестник Северо-Восточного государственного университета. Вып. 8. Магадан, 2007. С. 68−75.

38. Проблемы региональной лингвистики Крайнего Северо-Востока России // Крайний Северо-Восток в зеркале региональной лингвистики. Сб. научных трудов кафедры. Магадан, 2008. С. 4 — 42.

39.Фонетическая система русского языка в изложении Василия Евдокимовича АдоДурова // Во тьму филологий влазьте. Магадан, 2009. С. 61−77.

40."Введение в славянскую филологию" как исторический курс // Славянские языки и культуры в современном мире. М., 2009. С. 174 -175.

41.Со Щукарём или с Щукарем (морфонологический, орфоэпический, фонетический и фонологический аспекты). // Rusko-slovenski dnevi па Filozofski fakulteti Univerze v Ljubljani. Ljubljana, 2009. S. 31 — 33.

42. «Сладкоязычие» в русских говорах Крайнего Северо-Востока: формирование и утрата // Актуальные проблемы русской диалектологии и исследования старообрядчества. Тезисы докладов Международной конференции 19−21 октября 2009 г. М., 2009. С. 208 209.

43.Соколянский А. А. Нейтрализации русского вокализма через призму синтагмо-фонологии // Фонетика сегодня. Материалы докладов и сообщений VI международной научной конференции 8−10 октября 2010 года. М., 2010. С. 118−120.

Результаты исследования докладывались на конференциях разных уровней, важнейшие из которых следующие:

1. Берестяные грамоты: 50 лет открытия и изучения (Новгород, 1999).

2. Русский язык: исторические судьбы и современность: Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, 2001).

3. Фонетика сегодня: актуальные проблемы и университетское образование (Москва, 2003).

4. Культура русской звучащей речи: традиции и современность (Москва, 2004).

5. Актуальные проблемы русской диалектологии. (Москва, 2006).

6. Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, 2007).

7. Фонетика сегодня: V международная научная конференция (Москва, 2007).

8. Славянские языки и культуры в современном мире: Международная конференция (М., 2009).

9. Русско-словенские дни на философском факультете Университета в Любляне: Международная конференция. (Любляна, 2009).

10. Актуальные проблемы русской диалектологии и исследования старообрядчества: Международная конференция (Москва, 2009).

11. Русский язык: исторические судьбы и, современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, 2010).

12.Фонетика сегодня: VI международная научная конференция (Москва, 2010).

Фрагменты исследований докладывались также на кафедре русского языка Северо-Восточного государственного университета (ежегодно в течение последних десяти лет), на кафедре общего языкознания Московского педагогического государственного университета (2004, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009), на ученом совете Института русского языка им. В. В. Виноградова (2006).

Несколько слов о стиле. Очень часто мне приходилось слышать, что написанное мною читать интересно, но писать так нельзя. Я никогда не был согласен с тем, что самым подходящим для научного исследования является безличный стиль изложения. Мне кажется, что если есть возможность пояснить свою мысль с помощью интересного сравнения, примера из жизни, то этим непременно надо пользоваться. Главный критерий здесь — ясность изложения, а не его стилистическая ровность. В последнее время в научных работах стал приветствоваться безличный стиль изложения. Запрет наложен не только на формулы, но и на форму я. В этой работе используется как мы-формы, так и я-формы. Если речь идет о чем-то общепринятом или общеизвестном, то, скорее всего, я употреблю форму мы. Если же в процессе изложения требуется выразить личную позицию по тому или иному вопросу и для меня особенно важно подчеркнуть, что для меня это именно личная позиция, то предпочтение отдается форме я. Чтобы сильно не входит в противоречие с более привычными способами изложения научного материала, я стремился к тому, чтобы мыи я-формы не оказывались в опасной близости.

Структура исследования. Работа состоит из введения, семи глав, заключения, библиографии и приложения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Основные итоги проведенного исследования можно сформулировать в виде следующих положений:

1. Описание языка должно опираться на определенную аксиоматику. В качестве базовых метапонятий лингвистики предлагается различать: речевой поток, речь и язык, что находит соответствие в теории Ф. де Соссюра.

Речевой поток — высказывания «в своей нерасчлененной и абсолютной целостности» (Л. Ельмслев). Речевой поток исключительно материален, он имеет только план выражения.

Речь — это высказывания, построенные по законам соответствующего языка, то есть ее можно определить как речевой поток, наделенный смыслом. Речь устанавливает сиюминутную и индивидуальную связь между материальным речевым потоком и идеальным языком.

Язык — это законы, по которым строится речь. Язык — явление идеальное.

2. Соотношение между речевым потоком, речью и языком может быть описано с помощью аксиом. Предлагаются следующие аксиомы: а) речевой поток представляет собой речь, то есть нечто осмысленное и построенное по законам того или иного языкаб) речевой поток дискретен, то есть разделяется на последовательные отрезкив) в языке звучание принципиально не совпадает со значением (двойное членение языка) — г) среди значимых единиц языка выделяется уровень словаря и уровень предложения (предложено К. Бюлером).

3. Почти всегда фонетическое описание языка строится на интуитивном знании фонологии, которая дана нам как носителям языка. При описании фонетического яруса необходимо учитывать это интуитивное знание и по возможности избегать принятия решений, основанных на этом неявном знании.

4. Главная функция звуковых единиц — донести содержание значимых единиц. Главных значимых единиц две: слово и предложение. Поэтому функции звуковых единиц разделяются: одни отвечают за то, чтобы донести до слушающего слово, другие — за то, чтобы донести до слушающего предложение. За фонетическую структуру слова отвечают сегментные единицы, а также такое суперсегментное средство, как ударение. Единство предложения обеспечивается с помощью суперсегментных средств.

5. На сегментном уровне предлагается различать: слог — минимальная единица речевого потока, обеспечивающая функционирование сегментных и суперсегментных единицзвук речи первого рода — минимальный отрезок речи, имеющий точные физические и артикуляционные характеристики и соотносимый со звуками речи второго родазвук речи второго рода — минимальная единица речи, функционирующая в речи отдельного говорящего и соотносимая со звуками языказвук языка — единица, обеспечивающая связь между языком и речью на фонетическом уровнедифференгщатор — минимальная единица языка, выполняющая смыслоразличительную функцию, представляет собой звук языка, наделенный коэффициентом различительной силысинтагмо-фонема — минимальная единица языка, тесно связанная с дифференциатором и обладающая внутренней структурой, включающей в себя определенный набор признаковпарадигмо-фонема — минимальная единица языка, выполняющая функцию отождествления морфовморфонема — минимальная единица языка, выполняющая функцию отождествления морфем.

6. Понятие позиция до сих пор не получило всестороннего описания. Обзор фундаментальных работ Московской лингвистической школы убеждает в том, что понятие позиции всегда было чем-то само собой разумеющимся, очевидным, не нуждающимся в каких-то дополнительных разъяснениях. Учение о позициях должно начинаться с разграничения позиции и единиц, которые в позиции могут находиться. Позиция обеспечивает тождество единиц, которые, перетекая из одной позиции в другую, сохраняют свое идентичность.

Позиция проявляет себя по отношению к функции гой или иной единицы: она может поддерживать выполнение функции в максимальном объеме, а может препятствовать ее выполнению. Если в позиции, а воздействие на функции единицы такое же, как в позиции в, то это значит, что отдельных позиций, а и в не существует: а — в.

Следует последовательно разграничивать речевые позиции и языковые позиции. Среди речевых позиций следует различать собственно речевые позигщи и позиции говорящего. Речевые позиции индивидуальны и сиюминутны, позиции говорящего индивидуальны, но не сиюминутны. Языковая позиция — это то, что влияет на реализацию определенным образом и может быть определено с той или иной степенью точности.

Предлагается различать следующие виды фонетических языковых позиций в зависимости от их характера: линейные, структурные, суперсегментные, грамматические, лексические.

Понятие позиции может быть использовано и за пределами фонетики, выделяемые в фонетике типы позиций находят соответствие (хотя и неполное) на других уровнях языка.

7. Начальный этап выделения дифференциаторов русского языка предполагает: выделение слогов минимальной структуры, описание явлений атипичной фонетики, формирование перечня слогов со структурой Г, СГ (согласный + гласный) и ГС. Дальнейшее описание связано с анализом слогов со структурой ССГ (представлено в Приложении I). Анализ позволил прийти к выводу, что позиция абсолютного начала слова и интервокальная позиция для сочетаний согласных являются разными позициями, так как в них представлен отличный друг от друга состав дифференциаторов.

8. Русский вокализм устроен на противопоставлении двух градуальных оппозиций: 1) оппозиция по степени подъема (/а/ - нижний подъем, /э/, /о/ -средний подъем, /у/, /и/ - верхний подъем) и 2) оппозиция по степени лабиализации (/а/, /э/, /и/ - нелабиализованные, /о/ - слабо лабиализованный, /у/ - сильно лабиализованный). Предлагаемая фонологическая интерпретация русского вокализма позволяет увидеть в современных нейтрализациях гласных не только процессы, которые являются строго позиционно обусловленными, но и явления, которые могут быть объяснены с помощью раскрытия внутреннего устройства фонологических единиц, участвующих в нейтрализации. Это еще один шаг на пути сближения между Московской и Пражской фонологическими школами.

9. Многоуровневая фонология позволила по-новому взглянуть на природу аффрикаты [ц] в русском языке. В интервокальной позиции /тс/ и /и/ противопоставлены друг другу, но только в определенных морфологических условиях (на стыке приставки и корня, на стыке предлога и слова). В позиции начала слова, в соседстве с другим согласным и в позиции конца слова противопоставление /тс/ и /ц/ отсутствует. Все это свидетельствует об ограниченном позиционном употреблении фонемы /ц/ в русском языке. В разговорной речи имеется тенденция к устранению фонемы /ц/. Анализ диахронии подтверждает сделанный вывод.

10. Сладкоязычие, то есть неразличение фонем !)/, /л/, /л'/, /р/, /р'/, в русских говорах Крайнего Северо-Востока сформировалось под воздействием внутренних (употребление [1] невеляризованного, многоударного [р] и общее ослабление категории твердости — мягкости) и внешних факторов (влияние женского типа речи чукотского языка).