Но даже эти предосторожностизакончились к 1971 году, когда власти начали новую демографическую политику, наполовину снизив коэффициент рождаемости к1978 году. Изменения структуры красных охранников способствовало спаду, так как женщины детородного возраста выпадали изпривычной социальной обстановки. Государство также требовало, чтобы люди позже вступали в брак, имели меньше детей иувеличивали промежутки между их рождением. Подобные меры вынуждали пары заниматься планированием семьи, но все жебыли намного мягче более широко известной политики одного ребенка на семью, которая началась только в 1980е годы. В ходереформ Дэн Сяопина, проводимых после культурной революции, были уничтожены коллективное фермерство в сельских районах.
Китая, образовательная, медицинская и социальные системы, включая ту, которая обеспечивала людей «пятью гарантированнымивещами» — пищей, одеждой, топливом, образованием, и похоронами. Предоставленные сами себе, деревенские семьи снова началисчитать детей своего рода гарантией обеспечения себя в старости. В ответ государство приняло еще более жесткие меры поограничению численности населения. Женщины несли на себе бремя такой политики периода после культурной революции, и они же первыми теряли работу призакрытии государственных производств. Обе эти «реформы» сопровождались атаками на.
ЦзянЦин, которые становились все болееженоненавистническими по мере того, как терялись достижения культурной революции в области женского равноправия. Расширение во время культурной революции системы здравоохранения, увеличение доступности начального образования ипривлечение на рабочие места женщин значительно повысили качество китайской рабочей силы. Полученное в результатеувеличение производительности труда принесло бы пользу при любой экономической стратегии, включая экспортно-ориентированную программу реформ Дэн Сяопина. Образованная элита, у которой часто не было сочувствия к простому народу икоторая была не рада утрате собственных привилегий, пассивно сопротивлялась этим изменениям в сторону всеобщегоравноправия во время культурной революции, и сурово критиковала их по ее завершению. Курс на самодостаточность способствовал появлению региональных автономий, частично чтобы сократить транспортныерасходы. Тем не менее, транспортная инфраструктура была значительно улучшена.
В 1968 году в Наньцзине был открыт мост черезреку Янцзы. Благодаря завершению этого не оконченного советскими специалистами проекта, железнодорожный транспортвпервые смог пересечь великую реку на востоке Китая, и таким образом был положен конец необходимости перевозить поезда напаромах. В 1969 году было завершено строительство первой линии метро в Пекине. Тысячи новых мостов и дорог позволилиулучшить условия перевозки сырья и товаров по сельским районам. Сельскохозяйственное производство стало динамичной частью промышленного сектора, благодаря новым, располагающимся вкоммунах, предприятиям, производящим такие товары, как химические удобрения, сельскохозяйственный инвентарь, ирригационное оборудование, строительные растворы, электрические двигатели и гидроэлектроэнергию. Все они получализначительные государственные инвестиции и налоговые льготы. Деревенские и поселковые предприятия, которые сыграли важнуюроль при проведении реформ в период после культурной революции, появились именно из таких сельскохозяйственныхпроизводств. В самодостаточности есть положительные с точки зрения экологии моменты. Бедность не позволяет совершать лишних трат, апотребление товаров местного производства сокращает загрязнение окружающей среды транспортом.
Однако программакультурной революции, направленная не беспрестанное развитие, давала нагрузку на окружающую среду, потому чтосамодостаточность вынуждала каждую коммуну выращивать зерно, даже в тех районах, где это было нерационально. Выращивание «Зерна как главного звена» было плохо для пастбищ, а на водоносные области на равнинах Северного Китая легласерьезная нагрузка. Озера усыхали по мере расширения территорий фермерских хозяйств. Вопреки этой тенденции, в 1970ебиомассу наращивали через лесонасаждения. А уровень вреда, наносимого окружающей среде, быстро увеличивался послекультурной революции, так как стремление к развитию Китая перешло в рыночную концепцию быстрого роста. Принимая во внимание нелюбовь маоистов к потребительским товарам, значительный акцент в индустриальном развитииделался на легкую промышленность, например, производство одежды.
Рост приветствовался, однако средства часто вкладывалисьнеэффективно. Показательным примером является так называемый «третий фронт», секретная, возглавляемая военными программаиндустриализации по постройке новых заводов в глубине Китая (первым и вторым фронтами были линии оборонительныхсооружений на побережье и в центре Китая). Многие заводы строились в пещерах или были скрыты в горах на юго-западе.Сокрытие экономической основы от американской или советской атаки требовала больших сумм капиталовложений, которыебыло бы лучше потратить в других регионах, где строительство обошлось бы дешевле, а местные навыки были болееподходящими. Однако инвестировать в прибрежные районы было опасно из-за возможных американских бомбежек или атак состороны обосновавшегося в Тайване Гоминьдана. Также маоисты хотели вознаградить за прошлые заслуги те районы, в которыхзародилась революция и которые все еще оставались бедными. Кроме того, они хотели более равномерно распространитьпроизводственные навыки по всей стране. Не самым значительным, но важным, был тот факт, что заводы Третьего фронтастроились ближе к побережью, в отстающих по развитию горных районах провинций Чжэцзян и Фуцзянь.
Там также производилибоеприпасы, сталь и химикаты. Экономическую политику периода культурной революции пронизывала оборонительная, иногда даже напоминающаяпаранойю составляющая. Стремление к самодостаточности подпитывалось вполне правдоподобными опасениями о возможноминостранном вторжении. В какой-то момент Партия задала гражданам курс «копать глубокие туннели, повсюду хранить зерно».Идея заключалась в том, чтобы противопоставить что-то советским атакам на транспортную систему Китая. Немедленнымрезультатом стали случайные находки ранее неизвестных археологических артефактов. Смерть Линь Бяо и отказ от наращиваниябоевой мощи ослабили поддержу изоляционистского.
Третьего фронта. Примирение Китая с США в конечном счете положило емуконец. В 1971 году, когда умер Линь Бяо, сумма оборота внешней торговли Китая достигла низкой отметки в 5% ВВП, однако к 1975 году этот показатель был утроен. С окончанием Третьего фронта, Чжоу Эньлай и Дэн Сяопин, с поддержки Мао Цзэдуна, положили начало большому сдвигу в экономической политике, ознаменовавшееся решением импортировать с Запада одиннадцатькрупных установок по производству удобрений. Речь Чжоу Эньлая, объявившего «четыре модернизации» была проектом позднейкультурной революции. Экономический переход от курса Мао к курсу Дэна на самом деле начался во время культурнойреволюции, а не после, и был гораздо более плавным, чем всеобщее отрицание маоизма, о котором мы обычно слышим. Без организованного Мао развития не было бы «чуда» Дэна. Заложенные культурной революцией основы для экономическихреформ Дэн Сяопина включали в себя высокую грамотность и хорошее здоровье, высокие урожаи риса, системы орошения иперевозки, построенные рабочими-маоистами. Возможно, промышленная инфраструктура местами создавалась неэффективно, ноона давала возможность для дальнейшего роста.
Дэну досталась в наследство экономика, не имевшая долов перед зарубежнымистранами. Проведенная маоистами децентрализация, плюс тяжелый удар, нанесенный культурной революцией по бюрократии, свели к минимуму тот вид экономического застоя, который помешал реформам в Советском Союзе. Конечно, реформаторы периода после культурной революции часто имели дело с негибкими системами, когдаприватизировали государственные предприятия, улучшали уровень снабжения потребительскими товарами, развивали системуагрессивной иностранной торговли, расширяли систему кредитования и отходили от центрального планирования. Маоистскиеподходы достигли своей точки убывающей доходности, в дополнение к своей высокой политической цене. Вопрос о том, начались ли реформы на самом деле в 1971 году, а не в 1978, не такой уж простой. Дэн Сяопин настаивал на дате- 1978 год, ведь ему нужно было убедить людей, что в годы культурной революции все было плохо (включая и ту политику, которую проводил он сам), чтобы оправдать некоторые неприятные меры, сопровождавшие возвращение к рыночным реформам. Более того, за пределами Китая неолиберализм целое поколение пользовался бесконечной пропагандой, внушающей, что рынок -это единственный способ организации человеческих отношений. Это затрудняет понимание того, что курс на «пост-маоистские"реформы был взят еще в середине культурной революции.
Заключение
.
Как видно из содержания дававшихся советскими китаеведами оценок развития внутриполитического положения и идеологической ситуации в Китае в переломный для его истории момент, когда был определен долговременный вектор последующего развития КНР по пути проведения политики реформ и открытости, характеристики советских историков в общем достаточно адекватно отражали происходившие в Китае изменения. Жизнь подтвердила правильность приводившихся здесь оценок относительно сохранения, в модернизированной форме, «идей Мао Цзэдуна» в качестве одной из основ идеологической платформы КПК. Подтвердилась и точка зрения советских китаеведов о неизбежности отказа китайского руководства от экстремистских проявлений в сферах экономики, культуры, социальной политики. В риторике культурной революции использовался пафосный, воинственный стиль, в котором абсолютное революционное стремление к власти побеждало материальную составляющую. В марксистской теории данное явление известно как «волюнтаризм», который разгоняет силы истории хорошим толчком. Песенные и танцевальные ансамбли развлекали рабочих и формировали мораль. Без организованного Мао развития не было бы «чуда» Дэна.
Заложенные культурной революцией основы для экономических реформ Дэн Сяопина включали в себя высокую грамотность и хорошее здоровье, высокие урожаи риса, системы орошения и перевозки, построенные рабочими-маоистами. Возможно, промышленная инфраструктура местами создавалась неэффективно, но она давала возможность для дальнейшего роста. Дэну досталась в наследство экономика, не имевшая долов перед зарубежными странами. Проведенная маоистами децентрализация, плюс тяжелый удар, нанесенный культурной революцией по бюрократии, свели к минимуму тот вид экономического застоя, который помешал реформам в Советском Союзе. Конечно, реформаторы периода после культурной революции часто имели дело с негибкими системами, когда приватизировали государственные предприятия, улучшали уровень снабжения потребительскими товарами, развивали систему агрессивной иностранной торговли, расширяли систему кредитования и отходили от центрального планирования.
Маоистские подходы достигли своей точки убывающей доходности, в дополнение к своей высокой политической цене. Вопрос о том, начались ли реформы на самом деле в 1971 году, а не в 1978, не такой уж простой. Дэн Сяопин настаивал на дате — 1978 год, ведь ему нужно было убедить людей, что в годы культурной революции все было плохо (включая и ту политику, которую проводил он сам), чтобы оправдать некоторые неприятные меры, сопровождавшие возвращение к рыночным реформам. Более того, за пределами Китая неолиберализм целое поколение пользовался бесконечной пропагандой, внушающей, что рынок — это единственный способ организации человеческих отношений. Это затрудняет понимание того, что курс на «пост-маоистские» реформы был взят еще в середине культурной революции. Список использованной литературы.
Бондарева В. В. Культура и «культурная революция» в КНР (1966;1976 гг.): соотношение понятий // Грани: материалы IV Научной сессии ФИСМО (факультет истории, социологии и международных отношений). Краснодар, 2014. С.
171−174.Борисов О. Б. Внутренняя и внешняя политика Китая в 70-е годы. — М.: Политиздат, 1982.
— 384 с. Борисов О., Ильин М. Маоистская «культурная революция» // Вопросы истории. 1973. №.
11. С. 83−86.Делюсин Л. Десятилетняя смута или две революции? // Азия и Африка сегодня. 2013. №.
12. С. 14−19.Делюсин Л. Китай.
Каково место Мао Цзэдуна в истории страны // Азия и Африка сегодня. 2011. № 2. С. 23−24.История Китая / под ред. А.
В. Меликсетова. М.: МГУ Высшая школа, 2012. С.
667.Капица М. С. КНР: два десятилетия — две политики. М., 1969. С.299−301.Маомао. Мой отец Дэн Сяопин: Культурная революция.
Годы испытаний: Пер. с кит. М.: Муравей-Гайд, 2001. 493 с. Писарев А. А.
Китай в 1957;1976 гг.: попытки реализации маоистской утопии // История Китая. М., 2012. С. 685−687.Сладковский М. И.
Китай: основные проблемы истории, экономики, идеологии. М., 1978. С. 129. Сухарчук Г. Д. «Культурная революция» в Китае в свете социо-естественного подхода // «Общество и государство в Китае»: ХХIХ науч. конф. М., 1999. С.219−222.Таубман У. Хрущев Пер.
С англ. Л. Холмогоровой М.: Молодая гвардия, 2015. С.
620.Усов В. Н. История КНР. В 2 т. Т.
II. 1966 — 2004 гг.: учебник / В. Н. Усов. — М.: АСТ: Восток-Запад, 2006. — 718 с. Усов В. Н.
Китайский Берия Кан Шэн. М.: Олма-пресс, 2013. С.
157.Breslin S. M ao. N ew York, 1998.
224 p. Clark Paul. T he Chinese cultural revolution: a history // Cambridge University Press- 2008. 352 pCohen А.
T he Communism of Mao Tse-tung. C hicago, 1964. 210 p. Devillers P. M.
ao. N ew York, 1969. 317 p. Fairbank J. T he United States and China.
C ambridge, 1983. 660 p. Fitzgerald C. M ao Tse-tung and China. N ewYork, 1976. 166 p. Karnow S.
M ao and China: 1972. N ewYork, 1990. 573 p. Leys S. T he Chairman’s New Clothes: Mao and the Cultural Revolution. N.
ewYork, 1977. 261 p. Lifton R. R evolutionary Immortality: Mao Tse-tung and the Chinese Cultural Revolution. N.
ewYork, 1968. 178 p. MacFarquhar Roderick. M ao`s last revolution / First Harvard University Press 2008. 693 p. Terrill R. T he White-Boned Demon: A Biography of Madame Mao Zedong.
N ewYork, 1984. 446 p.
