Онтология права: история и современность

д.) было вытеснено политико-классовой трактовкой ее как властно-приказного установления (правила), обеспеченного государственным принуждением (санкцией).

1. Асмолов С. С. Общая теория права. — М.-2009. С 248 — с. 201.

Впрочем, такова логика любых вариаций легизма, по которой законная норма в качестве нормы права заменяет собой сущность и правовые принципы, присваивает их общеправовое значение и функции, заполняет собой все пространство бытия и существования права. Сущность искажения здесь заключается в том, что за право (с его качественно определенным значением и принципами) выдается (либо может выдаваться) любое произвольное формально-властное установление.

3. Формы существования права.

Подмена правового закона не правовым законом говорит о том, что место правовых форм и явлений начинают занимать соответствующие подделки произвольного характера. Так, правовая норма может быть нормой закона, правоотношение — законоотношнием, правосознание — законосознанием, правотворчество — законодательством, субъект права, правовой договор, правонарушение и т. д. — их произвольными замещениями.

Подобная подмена представляет некорректно логику соотношения сущности права и формы ее реализации, а также характер взаимосвязей между самими этими правовыми формами (правовыми явлениями).

Правовые феномены внутренне однородны, обладают одними и теми же объективными правовыми качествами (сущностными свойствами), представленным в бытии права и в его принципах, Поэтому разнообразные правовые явления (правовая норма, правовое отношение, правовое сознание и т. д.) — это разные формы реализации одного и того же принципа права, то есть равноценные части одной и той же сущности права.

Соотношение же соответствующих не правовых феноменов закона лишено такой объективной основы и подчинено субъективно-властным определениям. Ведь у не правового закона нет объективного правового бытия, сущности и принципов; его сущностью, бытием и принципом оказывается непосредственно само установление права в виде общеобязательных норм. Соответственно, в соответствии с легизмом, правоотношение, правосознание и другие аналогичные явления производны от законной нормы и в правовом смысле имеют значение только как законоотношение, законосознание и т. д., поскольку право реализуется только как норма закона.

В противовес подобному подходу в отечественных материалах можно найти информацию о том, что право существует не только в форме нормы права, но и в таких формах, как правоотношение и правосознание. Причем отдельные специалисты принимают за аксиому утверждение о том, что право существует только в подобных формах (то есть в качестве правовой нормы, правоотношения и правосознания), а четвертой формы не дано1.

В таких рассуждениях антилегистские моменты удивительным образом сочетаются с легистскимй представлениями. Прежде всего, не ясно, о трех формах существования какого права идет речь: права в его различении с законом, права в его совпадении с законом или позитивного права в его противоречии праву (т.е. правонарушающего закона). А без ясности в этом ключевом вопросе о бытии, сущности и понятии рассматриваемого права указанные формы существования права оказываются как раз без той правовой сущности, выражением которой они и должны являться. Очевидно, при этом, что формы существования антиправового закона не могут признаваться формами существования права. В подобной ситуации ситуации господство антиправового закона (к примеру, в условиях тоталитарного строя) право как обязательное (в качестве принципа формального равенства с вытекающими требованиями) существует в двойственном смысле, то есть и как отрицание антиправового закона, и как отрицаемое этим законом2.

Противоправность закона не может исключить объективной, не зависящей от субъективной воли законодателя, математики свободы права. Правовой принцип равенства, справедливости и свободы каждого человека в любой ситуации сохраняет свое всеобщее значение объективным образом и выступает и в качестве единственного надлежащего основания и масштаба для критики насилия и произвола, и как единственный подлинный ориентир для искомой правовой перспективы.

1. Мартышкин О. В. Совместимы ли основные типы понимания права//Государство и право. 2003. № 6. С.

18.

2. Радько Т. Н., Медведева Н. Т. Позитивизм как научное наследие и перспектива развития права в России//Государство и право. 2005. № 3. С.

10.

Разделение этих форм права носит, значит, функциональный, а не сущностный характер. Значение единого принципа формального равенства выражается (и существует), например, в правовой норме — в виде правил поведения носителей права (в форме долженствования определенных моделей поведения носителей права), в правовом отношений — в виде взаимодействия формально равных, свободных и независимых друг от друга носителей права, в правосознании — в форме осмысления значения и требований правовых принципов (в его различении и соотношении с законом) членами этого правового сообщества, в правосубъектности — в форме признания индивидов (их объединений, союзов и т. д.) формально равными, свободными и независимыми друг от друга субъектами правового типа общения, в правовых процедурах — в форме равного и справедливого порядка распределения прав и обязанностей между отдельными субъектами, разрешения спора о праве и т. д.

Соответственно, право существует во всех данных формах права, а не только в одной форме (правовой норме) или в трех формах (правовой норме, правовом отношении, правосознании). И вообще право существует везде, во всех тех случаях и формах, где соблюдается и применяется принцип формального равенства.

Особое значение в этом ряду нормы права определяется чрезвычайно широкой емкостью понятия правовой нормы, которое по сути совпадает с объемом всего действующего (официального, позитивного) права. Такое положение стало складываться со времен абсолютизма в процессе возвышения роли государства, укрепления его регулятивных функций и вмешательства во все сферы общественной жизни, утверждения монопольных позиций процесса законотворчества со стороны государства в системе ресурсов права и во всем объеме действующего права. Новые реалии, новый объем и новый смысл государственного регулирования (от латинского regulare — подчинять правилу, regula) поведения людей, всех сторон жизни в государстве посредством общеобязательных актов (по преимуществу исполнительной власти), определившие радикальную этатизацию и инструментализацию права, нашли свое отражение и в новом понимании права как совокупности властно устанавливаемых правил (regulae) для соответствующего регулирования.

Заключение

.

Резюмируя сказанное, следует отметить, что процесс этатизации и инструментализации права, который сопровождается игнорированием и отрицанием его объективной сущности, реализовывался в его легистской форме. Норма закона стала не только общепринятой элементарной единицей и атомом существующего позитивного права, но и качественным критерипараметром существования или отсутствия и самого права.

С позиций правовых законов, задача заключается не в денормативизации права, а в юридизации нормы закона. Только как одна из форм выражения объективной природы и принципа права норма правового закона — в соотношении, взаимосвязи и взаимодействии с другими необходимыми формами права — может занять соответствующее место в правовом поле. Изменения при всём этом смысла и значения нормы можно выразить так: в условиях не правового закона норма представляет собой средство и результат властного формирования права, в контексте правового закона норма является способом властной формулировки права. Соответственно, вопрос касается качественного изменения значения и содержания нормы права в общем направлении трансформации отношений между правом и властью, юридизации смысла и существа официального нормотворчества в рамках процесса перехода правовому устройству общественной жизни. При этом из властного установления права норма должна преобразовываться в правовое установление власти. Произвол власти должен быть заменен властью права.

Список информационных источников.

1. Актуальные вопросы философии и права. — М. 2010. С. 215 .

2. Арсеньев Н. Н. Основы философии права. — М. 2008. С. 415 .

3. Асмолов С. С. Общая теория права. — М.-2009. С 248.

4. Волохов Д. С. Философия права. М., 2011. С. 352.

Дидье Жюлиа. Философский словарь. М. 2000. С.

186.

5. Лапаева В. В. Социология права. М., 2009. С. 9.

6. Матузов Н. И., Малько А. В. Правовая культура // Теория государства и права: Курс лекций. — М., 2007. С. 689.

7. Синха С. П. Юриспруденция. Философия права. Краткий курс / Пер.

с англ. — М.: Издат. Центр «Академия», 2011. С.

304 .

8. Юрьев И. М. Основы философии права. М., 2008.

9. Мартышкин О. В. Совместимы ли основные типы понимания права//Государство и право. 2003. № 6. С.

18.

10. Радько Т. Н., Медведева Н. Т. Позитивизм как научное наследие и перспектива развития права в России//Государство и право. 2005. № 3. С.

10.